Вернёмся к тому самому вечеру…
Когда люстра свалилась в зрительный зал, то в одно мгновение пустила огонь по помещению. Вместе с пламенем поднимался и злосчастный, убивающий всё живое дым. Испуганные люди начали вставать и убегать со своих мест. Те же, кто стоял на сцене, также пытались спастись. Оркестр первым сбежал из их «норы», вслед за ними последовали испуганные танцовщицы кордебалета, а после и женский хор. Аську кидало то вправо, то влево. Сколько бы она не пыталась уйти со сцены, убегающие её то и дело толкали. Девушка уже чувствовала, где у неё будут синяки после такой толкучки. Будут, если она отсюда выберется. — Вот оно, ваше наказание! В другой раз подумайте дважды прежде, чем перечить мне! — снова этот голос из пятой ложи, в которой двое директоров носились и кричали как кипятком ошпаренные. Внимательно всмотревшись туда, Пенберова увидела позади Ришара, рядом с дверью на выход из ложи, какого-то человека. И этот человек весь был в чёрном. При других обстоятельствах девушка бы даже возгордилась, так как сама в реальном мире надевала исключительно чёрное с её, как она считала, удачной фигурой. Но не при таких обстоятельствах… Далеко не при таких… — Мадемуазель, спускайтесь оттуда! Вы ведь погибнете! — Пенберова услышала голос снизу. То ли это кричал Каролюс, то ли ещё кто-то, русская не знала. Но то, что мужчина кричал, это точно. И сероглазая спустилась бы со сцены, если бы не скрип под её ногами. Скрип был таким противным и громким, что даже глухой мог услышать. Опустив глаза в пол, русская ужаснулась: она стояла на люке. Сразу же вспомнились слова Мег о том, что люк ненадёжный и ужасно скрипит. — Так… Ладно. Главное, медленно и осторожно, — говорила себе Аська, надеясь дотянуться ногой до пола, но люк был слишком широкий. Не успела и охнуть Пенберова, как деревянное основание ушло из-под её ног. А она сама с пронзительным визгом полетела куда-то вниз. Не сказать, что приземление было мягким. Левая сторона бедра и ладони, на которые Аська так «удачно» приземлилась, сейчас ныли и покраснели после удара обо что-то твёрдое. Там, куда девушка упала, было очень темно и прохладно. В ушах шумела вода, а от запаха сырости в носу невозможно было избавиться. Внезапно, Агата услышала знакомый топот копыт. А потом из тумана выглянула голова коня. Его белоснежная грива, прекрасные тёмные глаза с умным взглядом и голубая лента за ухом, да ещё и этот знакомый запах сена… — Цезарь… Цезарь?! Мальчик, что ты тут делаешь? — шокированная увиденным Аська было поднялась на ноги, о чём сразу же пожалела. Боль в ногах дала о себе знать, колени заныли и девушке снова пришлось упасть на твёрдый каменный пол, что был таким холодным и влажным. Как только Пенберова тряхнула головой, всё пропало: не было больше ни Цезаря, ни приятного запаха сена. Снова шум воды в ушах, и запах сырости. — Моя дорогая Агата, не ушиблись? — полный беспокойства вопрос заданный басистым голосом уже в который раз испугал Аську. Этот голос был холоден и полон ненависти ко всему живому и только в адрес русской он звучал так мягко и беззлобно. «Кто там?» — не прийдя толком в себя после падения спросила Агата, наконец распахнув глаза во второй раз. В одно мгновение она встретилась взглядом с двумя громадными, светящимися в темноте жёлтыми огоньками, которые были глазами говорящего. И в этих глазах Пенберова разглядела нехорошие черты: злоба, безумие, ненависть, одержимость… И страсть. Когда её серые глаза немного привыкли к темноте, Аська начала внимательно рассматривать стоящий перед ней высокий тощий силуэт. И когда ей это удалось, то она отползла назад и вскрикнула: Этот старый цилиндр, это дырявое пальто с изношенным мехом, эта бледная маска с прорезями для глаз и рта… — П-призрак оперы, — прошептала Аська, сей шёпот эхом разлетелся по всему помещению, которое не было ей знакомо. В прорези для рта у незнакомца девушка заметила улыбку, которая вмиг стала ухмылкой. — Да, тут меня знают под этим именем, Вы правы. У меня много имён… Но для Вас, любовь моя, я просто Эрик, — мужчина присел на корточки рядом с девушкой и стал внимательно рассматривать её лицо. Страх и боль. Как же часто он видел эти эмоции на чужих лицах?! Но почему же сейчас ему не так приятно глядеть на них? — Вы выглядите такой усталой, мой милый ангел. Пожалуйста, отдохните немного. После этих слов Аська почувствовала странный запах. Тот же, что был в пятой ложе. Девушка помнила, что этот аромат вызывает сонливость и галлюцинации у любого, стоит только вдохнуть. И Пенберова не хотела рисковать. Закрыв рукой ноздри и рот, она попыталась задержать дыхание. Но хватило её ненадолго — даже минуты не продержалась. «Да, если упаду в море — утону к лебедям!» — огрызнулась Агата, когда только вдохнула этой дряни. И маленькой дозы вполне хватило, чтобы девушка вырубилась. А после её взяли на руки, с трудом дотащили до лодки и доставили прямиком во тьму. В место, где Призрак Оперы скрывался от людского взора все эти годы.***
Аська очнулась с сильной головной болью. Да ещё и тело по-прежнему ломило от того падения. Открыв глаза, девушка увидела над собой белоснежный навес из шёлка. А потом почувствовала, что лежит на чём-то тёплом и мягком. И этим чем-то оказалась постель… Такая мягкая, что не хотелось вставать. Но надо было. «У-ублюдок» — первое, что пришло в голову Аське, когда она вспомнила, что с ней случилось. Мало того, что Призрак Оперы устроил пожар, уронил люстру на людей, усыпил девушку каким-то газом, так ещё и похитил??! Да уж, ублюдок. Встав с кровати, Пенберова через боль потянулась и хрустнула всеми суставами в своём теле. После такой процедуры она сразу же взбодрилась и начала осматриваться. Комната в стиле Луи-Филиппа тоже практически не изменилась. Только теперь она не была такой как в игре от MazM. Теперь она была такой… Реалистичной? — О, а вот этого не было, я точно помню! — воскликнула Аська на русском языке, быстро подойдя к круглому столику в углу. На нём стояли кувшин с водой, большое глубокое блюдце, какая-то маленькая баночка с зубным порошком, щётка к которой Пенберова тут привыкла и полотенце. — Ну, спасибо за заботу, паскуда! — хмыкнула Аська, начиная быстро приводить себя в порядок. Умывшись, почистив зубы и причесав волосы, сероглазая принялась искать выход из комнаты. Пусть и помнила она о существовании этой комнаты из игры, забыла она о том, что тут двери нет. Есть только «Потайная дверь». И её вот русская найти не смогла. От этого она, конечно же, плясать от радости не стала. — Прекрасно! Зашибись! — рыкнула Агата, вдруг заметив на столике рядом с книжными шкафами какой-то конверт. «Что это за хрень?» — подумала Аська, разорвав конверт сбоку и достав оттуда письмо, — Аргх! Какой же ужасный почерк! Даже хирург Дмитрий Михайлович писал разборчивее!«Дорогая любимая моя Агата, я так рад, что наши судьбы наконец-то пересеклись! Скорее всего, когда ты очнёшься, то не будешь знать где находишься. Но не бойся: здесь ты в безопасности. И я отнюдь не такой как другие мужчины. Я должен отлучиться на некоторое время и закончить это письмо на этих строках, поскольку моя любовь к тебе не знает границы. Пожалуйста, отдохни хорошенько к моему возвращению.
Эрик»
От прочитанного Пенберова, вначале, пустила пару слезинок, а после нервно засмеялась. Нервы уже были на пределе и девушке казалось, что ещё немного и она сойдёт с ума. Походу игра и правда дала сбой. Да ещё какой! Кристина счастлива с Раулем, их счастью ничего не угрожает. А Аська?! Ей теперь придётся пережить те же страдания, что и Даэ?! — Вот ведь… Скотина! Мразь! Подонок! Ушлёпок! Кретин! Выпусти меня! ВЫПУСТИ МЕНЯ ОТСЮДА! БЫСТРО! — истерика у Агаты началась от того, что она вспомнила. Она вспомнила ВСЮ игру, от корки до корки. И от всего этого Аська поняла, что её ожидает… В лучшем случае — гнить здесь живьём, в худшем — сдохнуть от рук Призрака Оперы, ведь русская не собиралась отвечать согласием на его якобы любовь. Влюбиться в такого психа?! Так ещё и в того, кто тебе по возрасту в отцы годится?!.. Это насколько ж надо быть умалишённым, чтобы полюбить такого жестокого, кровожадного психопата?! Носит ж земля таких, подумать только! -… пожалуйста…отпустите меня… пожалуйста…я никому не скажу… — когда сил кричать больше не было, Аська просто плакала и уже умоляла её выпустить, постоянно стуча по стенам. А вдруг дверь где-то здесь? Только вот где и как узнать? Эх, играет забывчивость Пенберовой с ней злую шутку уже в который раз… Когда Призрак Оперы наконец явился, Аська сидела на одном из диванчиков и с ностальгическим выражением лица перечитывала книгу «Основы французского языка и этикета». Помнится, мадам Жири учила девушку этикету именно по этой книге. Но Аська мало, что оттуда выучила. Такой вот она человек — без особого энтузиазма учащийся. — Агата, подойтите сюда, пожалуйста, — голос черноволосого мужчины заставил Агату напрячься и сгорбиться. Она всегда так делала, когда была расслаблена или когда была напугана. И сейчас больше подходит второй вариант. С трудом найдя в себе силы посмотреть на похитителя, Пенберова задрожала. Что только у этого мужика на уме, когда он видит молодую и, как он наверное думает, невинную девочку? Фу! Кошмарище! Думать о таком гадко. Аська сразу же забыла о том, что хотела наговорить Эрику, когда он явится. Она грезила, что отлупит его, отматерит по-русски и сбежит… А сейчас действие «таблетки храбрости» прекратилось. И девушка, еле поднимая ноги и идя так словно кол проглотила, подошла к мужчине, остановившись лишь в десяти шагах от него. Подходить ближе было страшно. К тому же, Пенберова сейчас увидела, насколько она ниже так называемого призрака. Ростом не вышла, так сказать. Буквально в пупок дышит… Даже обидно девоньке стало. Не зря она саму себя называет «карлицей». — Агата, Вы проснулись. Как Вы себя чувствуете? — Эрик говорил так монотонно, будто бы это не он усыпил Аську тем газом и будто бы это не он её похитил и обманом заставил Пенберову сделать так, чтобы её никто не кинулся искать. А сама русская, чего там, и слова сказать не могла. Раскрывала только рот, как рыба, а звука ни одного не смогла издать. — Ну, не надо же так страшиться, ангел мой. Я просто хочу ещё разок услышать Ваш голос, только и всего, — мужчина в маске улыбнулся, когда серые глаза, будучи столь большими, распахнулись ещё шире. Ну и видок тогда был у Агаты — сова любая такому взгляду позавидует. Но вот только длительное молчание девушки и то, как она вздрагивает от каждого слова, расстраивали Призрака и следующий вопрос он задал несколько огорченным тоном: — Агата, Вы так сильно дрожите… Вы боитесь меня? — Я… Я не… — слова вновь застряли в горле у русской комом, когда бледная рука с чёрными пальцами потянулась к ней. Зажмурившись и прижав руки к сердцу, Аська прикинула: «Ударит за то, что молчу, точняк!», — Н-не бить… Не надо… Но когда холодные пальцы медленно прошлись по тёплой, молодой щеке и осторожно смахнули с неё застывшую слезу, Пенберова очень удивилась. Она ожидала пощёчину или что её толкнут на пол. Но никак не ожидала такого. А Эрик, чего там, явно был доволен тому, что делал. И хотя когда Агата спала у него была уйма времени для того, чтобы касаться её, ему этого, видимо, было мало. — Агата, Вы ведь уже прекрасно знаете, что я люблю Вас всем сердцем. Как же я могу причинить Вам боль и, что ужаснее, бить?! «Любишь? Придурок, когда любят, то не похищают и не усыпляют так подло!» — рыкнула в мыслях Аська, которой до сих пор не хватало смелости дерзить. Но что-то сказать она всё же могла: — Любить меня? В-Вы…? — Я, Агата, и Вам никогда не понять насколько сильно. Ровно также, как и то, что я пережил прекрасные времена с тех пор, как Вы появились в театре. Так внезапно, появились в воздухе, словно сошедший с небес ангел. С самого первого дня я наблюдал за вами, где бы вы не находились. И я так расстроился, когда вы переехали жить в другое место. Но меня радовало, что вы по-прежнему приходили в театр и работали там. Но больший восторг я испытываю именно сейчас — когда могу коснуться вас и говорить лицом к лицу, — Эрик не спешил убирать руку с щеки девушки, а она в свою очередь боялась сказать что-то не то. Мужик намного больше, чем она и даже её кулачки тут не помогут… — Вы натворить такое… Вы подвергать опасность всех тех людей. Они все мочь умирать. А… А что теперь со мной есть быть? — Аська резко отскочила от мужчины на пару шагов, чем его неслабо расстроила. Но призрак не торопился злиться. Может, терпел, а может нет. Но его тон голоса был грустным, без какой-либо злости. — Агата, Вы — моя любовь. Как Вы вообще умудрились сравнивать себя с теми невеждами, что не ценят таланта?! Знайте же, что Вам тут нечего бояться. Отныне Вы мой гость, Агата. Мой самый желанный гость. И если Вы будете так любезны исполнить одну мою просьбу, то всегда будете таковой… Если же Вы всё-таки осмелитесь пойти против моих слов, то перестанете быть моим гостем. «Щас небось про маску скажет, в зуб даю! Давай, Эря-Х**ря, говори!» — тихо рыкнула Пенберова, что не могла даже дышать нормально в присутствии этого дьявола. Её вот, что интересовало: В игре от MazM Эрик был, мягко говоря, не красавец… А тут, в реалистичной игре, он какой? Ещё «красивее»? Не, надо будет сорвать маску при первой возможности, по любому! -…одна просьба? Что просьба? — Агата подняла свои серые глаза и сразу же их опустила в пол, когда янтарные глаза Эрика снова встретились с её взглядом. Призрак выдохнул и ответил коротким предложением: — Никогда не прикасайтесь к моей маске. — А, маска… Я понимать, хорошо, — Аська закивала, снова начиная пятиться назад, пока попкой не врезалась в партитуру и чуть её не уронила. Видя её, как мужчина считал, «смущение», ему стало весело. Но дела ждать не будут и Эрик был вынужден ещё ненадолго отлучиться. Подойдя к большому белому столу, закрытого белой скатертью, призрак в белой маске поставил на него большую шкатулку. — Вот так. Пожалуйста, чувствуйте себя здесь как у себя дома, — Эрик произнёс это настолько заботливым и слащавым тоном, что Пенберовой стало противно. И она дико обрадовалась, когда мужчина наконец ушёл. Подождав минут десять, Аська сразу же ринулась к стене, где висел натюрморт с черепом. Девушка начала нажимать пальцами в каждый угол картины, надеясь открыть потайную дверь. И когда кончик её указательного пальца нажал на череп на картине, то тот прошёл насквозь глазницы черепа и дверь отодвинулась от стены, открывшись. — Да, вышло! Теперь можно идти, — обрадовалась было Аська, но потом замерла, вглядываясь в темноту следующей комнаты, — А если он не ушёл, а тут сидит? Сомневаюсь, что он спокойно отреагирует на то, что я пытаюсь смыться. Глубоко вдохнув, Агата всё-таки вышла из комнаты стиля Луи-Филиппа. Казалось бы, можно привыкнуть к темноте и аромату в этой темной комнате… Но вот только этот мрачный интерьер: гроб, статуя ангела в трещинах, два черепа по обе стороны от большого органа, и на столе ноты написанные красными черни… Ой, а это точно чернила? Как бы то ни было, долго оставаться в этой комнате девушка не смогла. Лёгкие от длительного вдыхания в них этого странного газа начали болеть, начался кашель как во время бронхита… Так что Аське пришлось на ватных ногах тащиться обратно, в свою «тюрьму». Закрыв за собой дверь, девушка упала на пол без чувств. Дыхание её потихоньку нормализовалось, а после и вовсе Пенберова заснула и захрапела в своей манере: а-ля настоящий русский мужик! Ну не была Аська женственной, что тут поделаешь?! Походка солдата, ест неаккуратно, храпела громче собственного отца, любила на всё рьяно реагировать и сразу лезла драться со своим бойфрендом, если тот будет щекотать её в районе бёдер — а Агата этого терпеть не могла. Ну, и нельзя оставить без внимания её манеру говорить, по крайней мере когда она жила в своём мире: мат через каждое слово. Только с незнакомыми и взрослыми людьми Аська всегда вела себя как «серая мышка» или «серьезная, умная, воспитанная девочка». Тут же, во Франции и в игре «The Phantom of The Opera», Пенберовой пришлось нелегко. Мало того, что её языка никто не понимает, так ещё и нормы приличия в этом времени иные. Из-за этого Аська решила скрыть свое прошлое из реального мира, а если и сможет рассказать о семье, то… Скажет, что её родителей и брата уже нет в живых. Что их либо убили, либо они погибли по дороге домой… Как-то так. Но вернёмся же к самой истории… Пробыв без сознания около тридцати минут, Агата наконец присела на полу. Осознание того, что ей отсюда так просто не выйти не давало ей покоя. Но сероглазая русская дамочка решила: «Не, ну я не Кристина, я убиваться тут от ожидания не буду. Как будет возможность — свалю отсюда. От такого гостеприимства… Уже тошнит. А чего он мне там оставил то? » — не без любопытства Пенберова подошла к белому столу, на котором стояла большая шкатулка. Пожав плечами, девушка открыла её и удивилась: ничего такого, чего она могла ожидать, не было. Тут были только еда и всё необходимое для гигиены и досуга. Совершенно ничего непристойного или опасного для жизни. Но разве это что-то меняло? Когда Эрик вернулся, было уже около полуночи. Жаль только, что Аське об этом не узнать. Ведь Призрак Оперы сделал всё чтобы она не знала сколько времени тут проведёт. Ни часов нет, ни окошка… Не узнать, который час. Мужчина в маске думал, что застанет девушку уже спящей, но никак не ожидал её увидеть сидящей на диване и всю в слезах. — Агата, Вы плачете? На вопрос Эрика сероглазая не ответила, а лишь молча начала вытирать красные от слёз глаза и поспешно шмыгать носом, чтобы его прочистить. Про дрожь во всём её теле я промолчу… Но, что удивительно, Призрака Оперы её нерадостное выражение лица тоже заразили печалью. — Не могу видеть вас плачущей или дрожащей от страха в моём присутствии, — как бы ему хотелось как-то успокоить своего ангела. Но как? Этому человеку не были знакомы понятия гуманности, заботы и внимания. Он их проявлял по-своему, как умел. Даже сейчас, — Ну… Может, это поможет? Не хотите ли спеть? -…Ч-что? — Пенберова удивилась, когда услышала это. Он чего, серьёзно что ли? Девке плохо, а он ещё её глотку драть заставляет?! — Когда занимаешься тем, в чём тебе нет равных, сразу становится легче. Может, стоит попробовать? На партитуре уже знакомая вам ария Маргариты. Агата, ну, не смотрите так на меня! — когда Эрик заметил помимо боли в лице Аськи ещё и смущение, то не мог не улыбнуться, хотя уголки его рта прятались под маской. Агате ничего не оставалось, кроме как встать и подойти к партитуре. Кто знает, может, тогда мужчина от неё отстанет?!***
прошло два дня
Аська допела арию с жемчугом. Сегодня голос наконец-то перестал дрожать, а ноги не подкашивались в присутствии Призрака Оперы. Это, в каком-то смысле, прогресс. К тому же, в награду за её успехи, Эрик разрешил девушке просить его обо всём, чего она хочет. Кроме одного: Агата не должна была расспрашивать мужчину о его жизни. «Да нахрен ты мне сдался?!» — съязвила Аська в своей голове, вдохнув поглубже, готовясь задать свой вопрос. — Когда Вы быть меня отпустить? В глазах Эрика сразу же возникли недоумение и малое недовольство. Нельзя сказать, что он был удивлён это услышать. В принципе, он знал, что в какой-то из дней Агата всё-таки запросится обратно. Призрак оперы сразу же понял свою ошибку и теперь решил практически никогда не оставлять девушку одну в комнате. — Я бы хотел чтобы погостили у меня тут ещё немного. Неужели вы так сильно хотите покинуть меня? — его вопрос остался без ответа, хотя наглое «Я» Аськи так и кричало: «Да! Да, да я лучше сдохну, чем тут с тобой буду сидеть!». Русская просто не нашла в себе сил такое сказать. Она очень боялась, что её за это могут ударить, ведь Эрик, насколько она помнила — человек психически неустойчивый. Сейчас он может быть спокойным, а через секунду может смеяться как больной и говорить сам с собой. — Ещё пять дней. Проведите со мной здесь ещё пять дней, и я верну вас обратно. Это, конечно, при условии, что вы исполните ту просьбу, которую я озвучил позавчера. Пенберова согласилась. Она уже знала о какой такой просьбе Эрик говорил. И спрашивать его об этом даже не было смысла. Зато вот, что радовало: можно не быть дурой и перетерпеть пять дней, а потом и свалить от… Стоп! А от Эрика то так и так Аська не избавится! И смысл тогда ждать?! Не, ждать пять дней не выход… Надо сорвать с него маску, как-то загнобить, воспользоваться его подавленностью и сбежать. Потом рассказать всем, что всех в театре все эти годы обманывал и запугивал далеко не Призрак Оперы, а пятидесятилетний ненормальный! — Жаль, что он сейчас свалил… Ну, ничего. Найду способ заставить его подойти ко мне поближе. Надо только придумать как это сделать, — скрестила на груди руки Аська, довольно хмыкнув. Впервые она была горда собой — придумала ж как отсюда выйти и как обезвредить мсье Психопата. Эх, только бы получилось… Только бы выбраться без потери психики…***
Аська сидела на диванчике, поспешно начиная зарисовывать что-то на листе бумаги. Эрик в это время стоял рядом с партитурой и не замечал, что его тихонько зарисовывают. Но Пенберовой надо было четко прорисовать линии и прорези в маске, так что она была вынуждена попросить Призрака Оперы кое о чём: — П-при… Ой… Э-Эрик, Вы мочь повернуться на секунда, пожалуйста? — Вам что-то нужно? — мужчина сразу же повернулся в сторону девушки, вопросительно взглянув на неё. И Аська воспользовалась случаем, быстро прорисовав линии на бумаге. — Нет, уже ничего. — Агата, а чем это Вы там занимаетесь? — Аська вздрогнула, когда мужчина в маске за секунду оказался рядом с ней. Покраснев в щеках и наполнившись испугом во взгляде, русская быстро сложила лист бумаги и прижала его у груди. — Н-ничего, — но ответ девушки звучал неубедительно. И это мягко сказано. Эрик, присев рядом с ней, жестом попросил отдать ему листок. Нехотя, но Агата всё же сделала это. «Всё, мать, готовься к критике!» — настроилась на худшее Аська, удивившись тому, что мужчина в маске так бережно сложил листок и спрятал в кармане своего пальто, — Я ещё… Это не готово!.. — А мне кажется, что вы слишком много переживаете. Думаю, я оставлю его у себя, если вы, конечно, не возражаете. — Хорошо… Мочь брать, — зажалась в угол дивана Пенберова, отодвинувшись от мужчины. Мало того, что страшно, так ещё и запах плесени был просто невозможен.***
— Он мог бы похвалить меня без лжи напрасной, Он мог… О-ой! — Аська вскрикнула, сбившись. Исполняя арию с жемчугом, она прикрыла глаза и испугалась, увидев Эрика так близко. Ещё бы немного и Пенберова бы забралась на кровать от страха. — Я… Простить меня, Э-Эрик. Я не хотеть, — не говоря уже о том, как непривычно Агате называть Призрака Оперы столь, казалось бы, красивым именем. Если б только его обладатель был ему подстать. — Вы просто переволновались, как в тогда. Попробуем ещё раз? — мужчина в маске продолжил учить Агату пению. И это не только для того, чтобы её не выгнали из оперы. Но и для того, чтобы она пела для него… Желательно ТОЛЬКО для него.***
— Вам что-то нужно? Если Вы чего-то хотите — просто скажите, — Эрик снова сидел рядом с Аськой и наблюдал, как ловко девушка синей нитью вышивает крестиком какую-то картинку на белой ткани. Мужчина восхищался, какой терпеливой и упорной русская была. Это заставляло его не отрываясь, даже не моргая, наблюдать за сероглазой. «Ты меня отсюда всё равно не выпустишь! Только два дня прошло! Ещё три дня его терпеть!» — взвыла от безысходности Аська, но после вздрогнула, ощутив ледяную руку на своей ладони. — Агата? — Эрик едва успел привлечь внимание девушки, как она резко, не глядя, царапнула иглой себе тыльную сторону ладони. И это всё из-за него! Он её отвлек! И когда Пенберова тихонько шикнула от боли, Призрак Оперы только покачал головой: — Да, неприятность. Вам надо быть аккуратнее, любовь моя. Едва Эрик это произнёс и Аська хотела уже вытереть кровь с ладони, как мужчина резко схватил её за запястье, больно сжав его. Девушка вздрогнула от такой неожиданности и не сразу поняла, что должна делать. Поняла лишь, когда холодные тонкие губы легли на царапину с такой осторожностью, что мурашки по спине пробежали еле-еле ощутимо. «Т-ты… Ты чё творишь, идиот старый?!» — покраснела от такой наглости девушка, прижав к себе свою руку и вызвав очередной смешок у Эрика.***
Только что закончился ужин. Аська по-прежнему наблюдала, как медленно мужчина в белой маске потягивает красное вино, изредка мечтательным взглядом смотря на юную мадемуазель Агату которая, в свою очередь, залпом выпила всё содержимое рюмки. От этого действия у неё начало неприятно стучать в висках, но это хотя бы отвлекало от этого безумца. — Вино превосходное, Вам так не кажется? — хмыкнул было Эрик, когда Пенберова снова ушла в себя и свои мысли, — Агата, ну не скромничайте. Как Вам сегодняшний ужин? — Я… Это… А, да! Это быть великолепно, спасибо Вам большое! — Аська снова решила изобразить маятник, начиная быстро дёргать головой вперёд-назад, кивая.***
Сегодня после очередного урока Аське внезапно стало плохо. Всему виной эти «женские проблемы». Но разве объяснишь это мужику? Да ни в жизнь! Именно поэтому Пенберова сейчас молча стояла вся бледная, и попивая воду из стакана. Жаль, что от Эрика это не укрылось. — Агата, Вам плохо? — мужчина действительно был опеспокоен: он с самого утра видел, что девушка не ест, лежит целый день и чуть ли не падает в обморок. Но он до обеда не решался спросить. И вот, когда сегодня у неё не получилось петь, а глаза были каким-то мутными, Эрик устал молчать. — Живот болеть. Вот и всё, — будучи честной, Аська сказала как есть, но без подробностей. Жаль, что от этого Призраку Оперы легче не стало. Он видел, что его ангел еле на ногах держится. Ясное дело — надо укладывать. — Спокойно. Сейчас я Вас уложу. «Ага, и будешь потом на меня пялиться?! Небось уже и голой представлял, пентюх?!» — Аська уже хотела воспротивиться, но упала в обморок. Эрик этим воспользовался: взял девушку на руки, уложил на кровать и ещё долго наблюдал за ней спящей, изредка убирая прядь пепельных волос с её красивого лица. Какие-то мелкие шрамы, расширенные поры, синяки под глазами… По мнению мужчины, всё это никак не портило девушку. Наоборот, добавляло уникальности.***
вот так и прошло пять дней
Пять дней тянулись для Пенберовой долго и мучительно. Зато сейчас, когда Эрик вошёл в её комнату, русская вздохнула с облегчением. Сегодня он наконец её выпустит! Пошёл к лебедям со своим лицом — Аська слёзно скучает по Мег, мадам Жири, Кристине, Жамм и Сорелли. Больше всего на свете она сейчас хотела бы обнять кого-то из них, поплакать в плечо и рассказать обо всём. Агата знала: она молчать не будет! Она выдаст Призрака Оперы со всеми потрохами! Он своё получит! За то, что похитил! За то, что усыпил! За то, что держал здесь как пленницу!.. Но все эти пять дней Эрик был добрым, мягким и нежным, выполнял любую прихоть своего ангела, заботился о ней и переживал, если у неё недуг какой появился… Ай, да что я говорю?! Это ничего не поменяет! Держась за бледную, ледяную мужскую руку, Аська молча шла за Эриком. И хотя он просил девушку закрыть глаза, Пенберова всё равно их слегка приоткрыла и заучивала каждый шажок, каждую плиточку на полу. Ведь Призрак Оперы построил здесь всё так, что ловушек тут пруд пруди. Ступишь не туда — считай, что ты уже труп. Но Аське повезло, ведь её провели. Но она не была удивлена, оказавшись в поддельной гримерной. Пенберова помнила, что за зеркалом есть проход, через него пройдешь и выйдешь через зеркало настоящей гримерной Кристины. Казалось бы, вот она, свобода… Но Агата знала, что пока призрак оперы жив — свободы от его взора ей не видать. — Надеюсь, Вы будете часто спускаться сюда, вниз, навестить беднягу Эрика, — мужчина словно давил на жалость своим голосом и игрался с прядью волос девушки словно в последний раз. Терпеть это уже не было сил. Совсем не было. Только поэтому Аська решилась на ещё один роковой шаг… «Сколько у неё их было? Более, чем достаточно, мадемуазель.»