Неполадки в системе

«Каково ему, каково ей… Каждому из нас хоть раз в жизни причиняли боль. И причиной была наша внешность.» Аська стояла и пялилась на открытую дверь так, словно стоит перед вратами в рай. Всего несколько шагов — и она на время уйдёт из этого ночного кошмара. Но надолго ли? Эрик всё равно, если захочет, может вернуть Пенберову под землю. Ему это сделать проще простого — угрожать смертью других невинных людей и всё — Агата, желая так защитить других, приползет сама, взглядом говоря: «Прости, мой господин…». Или так думалось только самому призраку, хм? А девушка с пепельными волосами в светлую полоску стояла как вкопанная, то и дело теребя край своего синего платья. Что же делать? Пойти на уступки любопытству и сорвать с Эрика маску? Или же послушать здравый рассудок, воспользоваться случаем, сбежать и рассказать всем о Призраке, кто он есть на самом деле?  Пенберова не знала, как поступить. Эти два вопроса мучили её, разрывали на две равные части… — Э-Эрик, — Аська приняла решение и подозвала мужчину к себе. Тот, ничего не подозревая, отошёл от открытой нараспашку двери и приблизился вплотную к девушке. — Да, любовь моя, Вы что-то хотели сказать? — Призрак не боялся чего-то. Он вообще был искренне удивлён, что Пенберова первая с ним за всё это время решила заговорить. Все эти пять дней инициатива исходила только от человека в маске. — Я… Эрик… Я хотеть сказать, что… Я… Слушать… — Агата? — Эрик приблизил лицо в маске настолько близко, что Аська слышала как он дышит. А дышал он, вначале, спокойно. Но теперь начинал нервничать. И правильно. Одним рывком русская сорвала с лица мужчины маску, желая за секунду запомнить его лицо и свалить. Но не тут то было… Одного мгновения Аське хватило, чтобы замереть с маской в руках и от страха прижать её к груди, в которой бешено заколотилось сердце. Серые глаза наполнились ужасом, а рот раскрылся в немом крике от того, что Эрик скрывал под фарфоровой маской от взора девушки… По описанию лица Призрака Оперы можно смело писать сценарий к любому ужастику: отсутствие носа; с правой стороны лица щека практически полностью отсутствует и таким образом обнажает зубы; эти странные чёрные пятна в районе лба или левой щеки, а ещё они имеются над и под глазами; скулы мужчины ой как заметны; один глаз крупнее другого по величине, и над ним отсутствует бровь… Агата никогда не забудет этого лица, как и свой страх, от которого она чуть не нагадила на пол. «Ипаться в телевизор! Матерь божья, что это такое?! Ох, сука… Вот же ж срань господня!» — материлась со страху в своей голове Пенберова, впав в ступор. Она не могла ни вдохнуть ни выдохнуть, ни даже ногами пошевелить. Девушка просто застыла как статуя. Эрик же, в шоке от произошедшего, внезапно улыбнулся. И когда Агата наконец пришла в себя и хотела рвануть к выходу, мужчина резко схватил её за плечо, грубо оттолкнул в сторону и запер дверь, с безумным взглядом уставившись на русскую, которая уже сто раз пожалела о том, что сделала. — Агата, милая Вы моя… Да, всё именно так, как Вы видите… Вот лицо, которое Вы так хотели увидеть! — призрак оперы засмеялся. Смеялся так истерично и громко, а его безумный взгляд бегал по Агате. Словно хищник на добыче, что выбирает с какой же стороны атаковать. Аська, не зная, что теперь делать, схватилась за ноющее после хватки Эрика плечо и вжалась в стену. А мужчина, поблескивая своими янтарными глазами, приближался к девушке так медленно, словно желал ещё сильнее её испугать. — Надо же, как это… Хотя, я и не удивлён. Вам определённо хотелось всё это время узнать, кто же этот человек, что любит Вас так безнадежно, — Пенберова хотела закрыть глаза, отвести взгляд в сторону, но призрак, гневно стукнув кулаком по стене рядом с девушкой, не дал ей этого сделать, — Только посмейте отвернуться! Смотрите! Смотрите на меня! Вы же хотели увидеть, ну так смотрите! Любуйтесь! — Эрик… Я… Я н-не, — Аська хотела что-то возразить, но бедный человек с чёрными волосами её и слушать не желал. Она разозлила его. Именно из-за её проступка он теперь психует. — Замолчите! Мне не нужны Ваши беспечные слова! — на секунду призрак замолк, посмотрев в пол. Словно он что-то продумывал, — Когда-то, очень и очень давно, я считал, что надо скрывать, что надо прятать лицо, чтобы другие люди меня любили… Как же жестоко я ошибался! — Эрик… Пожалуйста… Я… Н-не хотеть… Не хотеть Вас ранить, — Пенберова проглотила слюну, при этом продолжая прижимать к груди маску. «Дура! Я — дура! Идиотка!» — кричала Аська на себя, мысленно схватив себя за волосы и начиная биться головой об стену. Но это насилие применяемое к себе самой в мыслях быстро прошло, когда Эрик снова засмеялся. — Агата, что Вы такое говорите?! Лучше скажите правду!.. Пока я был в маске, Вы бы так и продолжали быть скромной и доброй по отношению ко мне?! — Призрак был похож на дознавателя, который выпытывал из преступника информацию. Он кричал, бил кулаком по стене и уже до слёз своим поведением испугал Аську. Девушка сразу же вспомнила своего отца. Когда она была маленькой, её отец часто выпивал и в ярости был очень страшен. Он кричал, разбрасывал и ломал вещи, бил по стенам кулаками и материл мать Аськи и саму девочку. В такие моменты маленькая Пенберова всегда убегала в свою комнату, закрывалась там, пряталась под столом и горько плакала, слыша крики матери и отца. — Ну же, скажите мне это! Как Вам? Нравится это лицо? Я красавчик, правда? — смех и безумие Эрика в глазах возрастали с каждой секундой и девушке это не нравилось. Надо было как-то реагировать, а не стоять столбом от страха. Но Аська боялась. Ведь это далеко не игра и Эрик — на самом деле тот ещё безумец, любящий чужую боль. — П-пожалуйста… Только не бить… Меня не бить, — Пенберова схватила ртом ещё немного воздуха, чтобы хотя бы не потерять сознание. А то неизвестно ещё, что будет с ней! Но её слова ещё сильнее ранили мужчину и он с блестящими глазами посмотрел на Агату так, словно действительно её любит, а она нагло ему в лицо плюнула. — Агата, Вы только послушайте сама себя. Вы думаете, что я могу ударить Вас. Вы видите во мне чудовище, — Эрик был очень близко, что Аську совсем не радовало. А потом её не обрадовало то, как резко, как больно её схватили за запястье и заставили протянуть руку к самому ужасному в этой комнате — к лицу призрака, — А Вам больше не любопытно? Правда? А Вы всё же проверьте! Вдруг и это тоже маска! Когда Аська завизжала от нарастающей истерики и пыталась вырвать руку из хватки мужчины, но Эрика это лишь сильнее смешило. На ощупь его лицо было холодным и сухим, как будто человек мёртв уже давно, как будто хрупкие девичьи пальцы касаются лица трупа, который уже начал тихонько разлагаться. — И как Вам это нравится?! Как, Агата? Отвечайте! — но по взгляду девушки Эрик понял, что не добьётся от неё никакого ответа… Ах, а всё же приятно было. Несмотря на злость и страх в сердце, было приятно ощутить мягкие, тёплые и чувствительные пальцы на своём лице. Настолько приятно, что Призрак на пару секунд расслабился. Но этого ему было недостаточно! Хотелось вновь это ощутить, и безумец своё всё равно получит. Даже если ему придётся снова усыпить Агату тем злосчастным газом и потом делать со спящей девушкой всё, что только сознанию заблагорассудится.

***

Аська проснулась в комнате Луи-Филиппа ещё час назад. Она была так удивлена, что осталась живой. Что с ней было после снятия маски с лица Эрика — помнилось смутно. Да вообще можно с гордостью заявить, что Пенберова вечно ничего важного не запоминает! У неё и в реальности с этим были нехилые проблемы! Память у неё, короче говоря, оставляет желать лучшего… Встав с кровати, Агата поняла, что всё в порядке. У неё нет никаких ран, она не связана, просто теперь на плече и на запястье были два едва заметных синяка. Да, они болели, но не сильно. Сильнее болел только мозг девушки, который просто пытался вспомнить хоть что-то. Ну вот почему так?! Всегда, когда что-то важное, Аська обязательно забудет! — Бляха… Ну и уёбище там было. Просто кошмар. У меня аж сердце чуть изо рта не вылетело, — скривилась Агата, вспомнив лицо Эрика детально. Теперь она понимала, почему Кристина была так напугана в игре. В реальном мире, глядя на игру, не посчитаешь персонажа слишком уж страшным. Но когда он выглядит более реально, то можно смело переосмыслить всё. — И что теперь? Ой, чё я тут понты гоняю, сваливаем спокойно, да и всё! Может мне ещё его по головке погладить и пожалеть, гнида этакая! — подбежав к столику с кувшином воды, Пенберова быстренько умылась, причесала волосы, и лишь потом направилась на выход из комнаты. Агата уже знала как открыть тайный проход — нажала на левую глазницу черепа указательным пальцем и дело сделано! Когда дверь открылась, русская поспешно задержала дыхание и решила быстренько проверить кое-что, перед тем как уйти — Мелек. Эту турчанку Аська помнила и желала спасти всем сердцем. У неё в Турции семья, Рона… Нельзя вот так брать и запирать человека на десять лет под оперным театром. Пенберова уже много раз давала себе клятву отомстить Эрику за то, что он вытворяет. Можно так по нему ударить, что он с собой покончит раньше времени. Со своим грубоватым характером Агата это могла устроить. — Мелек, надеюсь, ты тут, — уже покраснела Аська, у которой в лёгких от отсутствия кислорода начало что-то барабанить. В спешке девушка нажала наугад, на первый попавшийся на глаза кирпич, и таким образом открыла дверь, — Слава богу, смогу вдохнуть воздуха… В комнате у этого психа просто дышать нечем! Как он сам ещё жив то?! Забежав в комнату, Агата закрыла за собой дверь. Прижавшись спиной к ней, русская сразу же раскрыла рот, принимаясь жадно вдыхать и выдыхать. Когда уровень кислорода в крови пришёл в норму, сероглазая уже хотела осмотреться, но удивилась тому, что Мелек здесь нет. Да-да, именно, Мелек Левни в этой комнате не было. Чтобы ещё раз в этом убедиться, Пенберова всё в комнате посмотрела: на шкафу не было статуэтки Роны, все шкафчики были пустыми и являлись домиками для паучков. Только полка над шкафчиком была полна разных вещей, которые были покрыты слоем пыли: перо страуса, большое золотое яйцо с камнями, крохотный корабль из перламутра… «Наследие Эрика от его несчастной матери. Кажется, он всегда так о ней упоминал.» — вздохнула Аська, вдруг переключившись в режим «Я — сама снисходительность». — Родители не любили родного сына, даже имени ему не дали, потом продали как какую-то вещь… Там над ним издевались, относились как к какой-то забитой псине. А когда он встретил Хатима… Но этот дедок всё обосрал, — вспоминая всё из игры, что только можно было, Пенберова вдруг начала проникаться сочувствием к обоим. Одного жизнь неслабо потрепала с самого рождения и он от душевной боли выжил из ума, а другой запутался считая что делает всё так, чтобы все были счастливы и здоровы. — Это невозможно, Хатим, пойми это. Нельзя помочь всем. Надеюсь, я смогу тебе это в голову вбить. Если, конечно, я отсюда выйду и тебя найду, — решив, что тут ей больше делать нечего, Аська поторопилась задержать дыхание снова и вернуться в комнату Луи-Филиппа. Увидев то, что Мелек здесь нет, Пенберова занервничала и испугалась. Неужели Эрик убил её? Как так?! Не может быть! Но, если это и не так, то где турчанка сейчас? Её вещей нет, её самой нет… Как тогда всё это понимать?! Аська не знала и это выводило её из себя настолько, что даже голова за одну секунду разболелась так, как после солнечного удара. — Классно. Просто зашибись! И куда она пропала? Сквозь землю провалилась что ли? Ааргх!!! Как же меня всё это уже бесит!!! — упав на кровать, Агата начала лупасить бедные подушки так, что из них чуть перья не вылетали. Хотелось швырять всё, ломать, рвать… После двадцати продолжительных минут истерика прошла и Аська просто тихо лила слёзы от того, что, кажется, долго тут не протянет. Насрать уже на всё, она просто хочет вернуться к Мег и мадам Жири, обнять их как родных и больше в театр не возвращаться… Но если она это сделает, то Эрик со злости и обиды может тут устроить очередной Армагеддон. И жертв будет немало. -…я не знаю, что мне делать… Я не знаю! — шмыгнув носом, Пенберова уткнулась лицом в подушку, крепко обняв её руками.

***

«Все только и хотят чтобы на меня надели маску?» Аська проснулась от этого вопроса. Он звучал так, будто некто задал его как в её сне, так и наяву. Во сне его задал её «маленький братик» с чёрными волосами и невидимым лицом, а наяву…только Эрик и мог, ведь кроме них двоих тут никого нет.  — Ему что, заняться больше нечем? — сонно пробубнила Пенберова, вдруг заметив, что потайная дверь открыта. Как назло, девушка не помнила оставляла ли она дверь открытой или нет. И если первый вариант верный, то Призрак Оперы точно доволен не будет. Не побьёт, так до потери пульса запугает. Услышав шаги рядом с дверью, русская напряглась: «Вспомни про говно — вот и оно», хмыкнула Агата, хотя у самой уже коленки дрожали от страха. Она прикинула, что Эрик сейчас сделает: зайдет, начнет спрашивать почему открыта дверь, начнет подозревать…и снова не без безумного взора. Но когда за дверью зазвучала знакомая Пенберовой музыка, сероглазая выдохнула. Тут хоть ничего не поменялось. Жаль только, что Мелек нет. Ну, с этим Агата разберётся, непременно! А пока надо выбраться отсюда. И, похоже, без режима «Мадемуазель Даэ» Аське не справиться. Выйдя из комнаты Луи-Филиппа сероглазая стала наблюдать. Эрик стоял у органа, изредка смотря на ноты написанные «красными чернилами» и так изящно и ловко танцевал пальцами по клавишам. Несмотря на написанные кровью ноты, или уродство призрака, или удушающий запах в этой комнате, Аське «Торжествующий Дон Жуан» исполненный вживую пришёлся по душе. Вдохнув как можно больше воздуха, девушка с надутыми щеками подошла поближе и замерла, когда услышала помимо чарующей музыки ещё и всхлипы. А после заметила, как на одну из клавиш мужчина уронил кристальную слезу. От такого зрелища у русской сердце спряталось за рёбрами и затихло. -…как всегда, моя жизнь заполнится лишь страданием и потерями… Услышав это, Пенберова невольно выдохнула, забыв про воздух в комнате Эрика. Теперь девушка действительно чувствовала себя ужасно. С одной стороны, она терпеть не могла этого персонажа за его поведение. А с другой, вспомнив о его прошлом и увидев его плачущим, сероглазой стало его жалко. Настолько жалко, что она, представив на месте призрака своего брата, быстренько подошла сбоку и осторожно вытерла слезу у мужчины, чем повергла его в шок. Ощутив тепло своей ледяной кожей Эрик замер, прекратив игру и сразу же устремив взгляд на Агату. — Агата? …Что Вы тут делаете? Чем Вы тут занимались? — зрачки в янтарных глазах дрожали, а после мужчина, прогнав своё удивление, нахмурился повысив голос, — Уйдите отсюда! Идите в свою комнату, прочь! Резко прикрыв своё лицо рукой, Эрик в слепую потянулся за маской, которую Пенберова хотела уже спрятать, но фарфоровый предмет просто вырвали у неё из руки. Надев маску, призрак оперы начал сверлить девушку взглядом, когда она снова начала к нему приближаться. — П-прочь я сказал! Если не уйдёшь отсюда — я убью тебя! — но, на удивление Эрика, Аська оказалась очень наглой. Подошла к мужчине вплотную, а он не мог её даже оттолкнуть. Рука просто не поднималась. А девушка, словно змея, воспользовалась этим, загнав в угол призрака между его рабочим столом и органом. — Вы не мочь убить меня, Эрик. Просить Вас быть честно с сам собой. В конец конца, Вы не чудовище, — набравшись смелости, Пенберова быстро потянула руку к маске и сняла её. Когда её взору предстало то же самое уродливое лицо, Агата снова воспользовалась своим воображением и представила, каким бы был Призрак Оперы без этих изъянов внешности. Недурно выглядел бы, может быть… Но надо было роль исполнить на «ура!», поэтому «гречанка» не побрезговала коснуться лица мужчины пальцами и остановить их на его виске. — Вы не есть чудовище… Вы — человек. Человек, что носить имя Эрик. Никак по-другому, — Пенберова успела поймать большим пальцем ещё одну слезу, что едва успела показаться в глазу мужчины. Эрик не мог поверить в то, что девушка ему говорила. Но её взгляд, её нежные пальцы на его щеке, её лёгкая улыбка на губах… Впервые за всё это время сероглазая улыбнулась Призраку Оперы сама, так искренне, без капли лжи. «Вот бы всегда видеть эту улыбку и эти глубокие глаза без единого намёка на страх». -…Агата, — бледная рука с чёрными пальцами осторожно легла на девичью руку, что казалась такой крошечной. Такой же, как и её хозяйка. Но Эрику это нравилось. Такая маленькая, такая тёплая и…честная. И от осознания этого он не может не плакать. Но уже не от горя и боли. Лишь от счастья, что он всё-таки нашёл девушку, которая появлялась в его грёзах с самого первого дня пребывания Аськи в этом мире, -…н-нет, Вы… Вы правда видите во мне человека? Эрик получил лишь кивок, а девушка с пепельными волосами в светлую полоску продолжала улыбаться и прижимать свою тёплую ладонь к его виску. Хотя, сказать по правде, от его холодной руки у Пенберовой по всему телу побежали мурашки. Естественно, руки ледяные как у трупа. — Я думал, что Вы будете ненавидеть меня, как только увидите моё лицо. Агата, в тот день, когда Вы просто возникли в воздухе, когда вы парили, как упали… Вы сразу же стали для меня воплощением ангела. Агата, сейчас я убедился окончательно… Моя Агата, Вы — истинный ангел, что спустился в этот скверный мир с небес, — Эрик, в буквальном смысле этого слова, упал на колени перед девушкой. Сейчас он снова выглядел счастливым и глядел на русскую как на божество, — Ангел мой… Мой ярчайший свет и спасение… Так позвольте же этому трупу припасть к Вашим ногам. Пенберова со скрываемым отвращением смотрела на это. Да, даже её бойфренд так не унижался! Хотя он был той ещё принцессой! Хорошо хоть он не всплывал в памяти Аськи так часто, как её мама, брат или кот. Когда Эрик встал на ноги, Агата вздохнула, подняла голову и посмотрела ему в глаза. Сейчас она не видела в них того безумия. Словно на какое-то время Призрак Оперы стал простым, нормальным человеком, пусть и не красавцем. Набравшись смелости вновь, девушка осторожно взяла руку мужчины и стала согревать своими тёплыми ладонями. — Эрик, я не бояться Вашего лица. Просить, мочь Вы снимать маска, когда я быть с Вами? — Агата говорила это как наивная школьница, что на секунду так понравилось обладателю янтарных глаз, что он хотел коснуться её щеки ровно также, как и она его. Но Эрик замер, словно борясь с кучей чувств и эмоций внутри себя. И спустя мгновение он снова пролил на пол слезу. — Агата, как…? Как Вы можете смотреть на этот кошмар? На лицо, что не желали видеть мои же собственные родители, — призрак чувствовал жалость к самому себе от сказанных собою же слов. Ему было больно вспоминать прошлое. Не такой жизни он хотел. Больше всего на этом свете он грезил об этом — чтоб нашёлся человек, способный понять его и полюбить. Но любит ли Эрика его же ангел? Или она из жалости так к нему относится? Не так это важно. Важно лишь сказать, что ощущает он, — Агата, я должен Вам сказать… Вы должны знать… Знайте ж, что я соткан из смерти. И этот труп всем сердцем и душою любит Вас. Труп этот, любящий Вас так нежно и обожающий Вас до безумия… Знайте, он НИКОГДА Вас не покинет. «Этого я и боялась…», — вздрогнула Аська, прикрыв глаза, а после ощутив лёгкое прикосновение холодных пальцев к её щеке.

***

Таким образом прошло ещё шесть дней

Аська сидела в комнате Луи-Филиппа и лила слёзы, не в силах успокоиться. И причина была предельно ясна: Мег, Сара Жири, Кристина, Жамм, Сорелли… Девушка по ним так скучает. Да ещё и Мелек здесь нет. Да ещё и впечатление от этих шести дней… Но надо было вытереть слёзы, ведь Эрик снова не даст покоя, пока не разузнает причину слёз его любимой мадемуазель Агаты. Кстати говоря… Вот и пришёл Призрак Оперы, снимая свою маску на ходу. Теперь мужчина не боялся. Теперь он спокойно снимал маску в присутствии русской, а иногда он позволял лично ей делать это. Подойдя к Агате, он заметил кое-что странное на её лице — бледность. Синяки под глазами стали куда заметнее, глаза красными, а лицо было не намного лучше, чем у него самого. И это Эрика заставило волноваться. — Агата, у Вас болезненный вид. Вы хорошо себя чувствуете? — мужчина и правда беспокоился, хоть Аська и не сильно это замечала. Ей было всё равно на его беспокойство. Ей просто хотелось обратно, домой к мадам Жири и Мег. — Н-нет… Я, — Пенберова осеклась, не зная, стоит ли говорить это напрямую в лоб, как она привыкла делать. Окольными путями ходить сероглазая не умела и всегда говорила прямо, как есть, как думает. Однако, когда дело касается Эрика, надо наверное как-то иначе объяснить свои желания, — Эрик, мне тут нравиться, очень. Я любить репетировать, учиться пению, плавать на лодка… Это времяпровождения очень интересно. — Я тоже, милая, нахожу наше времяпровождение восхитительным. Но тогда почему Вы такая печальная? Вам претит находиться здесь со мной? — в голосе Эрика появилась печаль, отчего Аська вздрогнула. А если он не отпустит? Но сбегать самой сейчас не вариант, наоборот, надо как-то «запрограммировать» Эрика слушаться. — Я бы предпочесть сказать, что мне тут душно. Я скучать по солнце и звёзды, по воздух чистый. Внутри всё сильно болеть от подземный воздух. И тут сыро, — Агата старалась, правда старалась. Ей хотелось чтобы Эрик хоть немного подумал о её слабом здоровье. И, похоже, у русской получилось разбудить в нём что-то человечное. — Я верну Вас туда, откуда забрал. Сегодня вечером, — Эрик сказал это не подумав, а потом, осознав что сболтнул лишнего, вздохнул, — Значит, Вы снова меня покинете, Агата? И я снова останусь один здесь…у моего ангела нет сочувствия… — Эрик, — Аська с усталым взглядом посмотрела на мужчину, подошла к нему и взяла его ладони в свои. Взглянув ему в глаза, Пенберова сказала со всей честностью: — Я не желать Вам ничего плохого. Не желать Вам страданий. Но я хотеть вернуться наверх. Я обещать, я буду приходить сюда время времени. Призраку Оперы ничего не осталось, кроме как кивнуть. Похоже, что ему не удастся переубедить девушку. А жаль…

***

Наконец Эрик вывел Аську из своего убежища. И сейчас они стояли в настоящей гримерной Кристины, прощаясь. На улице ночь, Пенберова должна тихонько выбраться из оперы и вернуться в дом Жири. К счастью, сегодня охранников было немного и девушка без труда выйдет незамеченной. Смуглые мужчины всё равно спят на посту. — Агата, пожалуйста, задержитесь на минуту, — Эрик остановил сероглазую, которая уже успела открыть дверь и выглянуть в коридор. Снова мысленно захныкав, русская подошла к мужчине, который копошился в своём левом рукаве. Спросив у Эрика, что он ищет Агата узнала, что это подарок для неё. Пенберова сразу же узнала обручальное кольцо матери Эрика. «Ой, нет, только не это! Пжлста, не надо!» — задрожала Аська понимая, что её ждёт, если она примет кольцо. — Эрик, это…? — Агата не успела договорить, как Призрак Оперы оказался рядом с ней сразу же. В отличие от того, что случилось в игре, Эрик поступил иначе: он не заставлял девушку надевать кольцо на палец, он сам ей его надел и когда оно оказалось размер в размер, мужчина просто был вне себя от счастья. По его словам, сейчас в его голове играла небесная музыка. — Моё самое главное сокровище, любовь моя… Кольцо моей несчастной матушки. Оно отобрало у неё свободу и одарило взамен уродливым сыном. Но для Вас, Агата, оно должно олицетворением свободы. Надеюсь, Вы будете носить его не снимая… Просто знайте, что это бы меня осчастливило, — осмотрев изящные пальчики на руке девушки и то, как хорошо ей подошло кольцо, Эрик поднёс тыльную сторону её ладони к своим губам. Аська же мысленно скривилась от отвращения: «Никогда не полюблю это! И как только Кристине и Сорелли не противно?!». Пенберова пообещала себе, что никогда не выйдет замуж и не родит детей. Для неё это казалось болью, удушением души, трудностью, которые девушка терпеть не могла. Готовить, стирать вонючие носки, запыхаться, потеть??! Нет, спасибо, она лучше пойдёт работать в поте лица. И толку больше будет. А если говорить откровенно, то Аську просто мужчины не интересовали… Нет-нет, не подумайте ничего дурного о ней! Ей, конечно, приятно общаться с девушками куда больше, чем с парнями, она уважительно относиться к представителям других ориентаций… Просто ей вообще никто не интересен в качестве партнёра на всю жизнь: хоть мужчина, хоть женщина. Возможно, это и отклонение, но оно никогда не мешало Агате жить. — Эрик… Я не мочь принять это. Оно ведь Вам определённо дорого Вам как память о Вашей маме, — сказав это Аська прикусила губу до крови, понимая, что зря это сказала. Эрик расстроился, когда ему напомнили о матери… О женщине, что дала ему возможность увидеть свет, но так жестоко обошлась с ним, клеймила чудовищем и требовала не смотреть на неё никогда, не показывать ей эту «паршивую морду». Но призрак нашел в себе силы успокоиться и взглянуть в глаза своему ангелу. — Пожалуйста, носите его, Агата. К тому же, сегодня уже полгода прошло с тех пор, как мой прекрасный ангел спустился ко мне и протянул мне свои руки. Аська замерла. Как это полгода??! Разве не пять месяцев прошло? Ох, родители, парень и Артёмка её точно уже обыскались. «Я…я постараюсь вернуться, родные.», — в слезах сказала себе Пенберова, прижав руку с кольцом к сердцу. Нет, нельзя оставаться тут! Надо заслужить доверие Эрика, потом отдать его властям, помочь Кристине и Раулю обрести счастье и навсегда покинуть этот мир со спокойной душой. «Не забывайте меня когда я уйду, ребята, хорошо?» — но и тут Агата не может сдержать слёзы. Она будет очень скучать по своим «приемной маме и сестре», по подругам, по наставнице… Их ей будет страшно не хватать там, в реальном мире. Вот, что случается, когда застреваешь в другом мире и находишь там друзей. Ты привязываешься и не хочешь расставаться, но понимаешь, что твой дом не тут. — Хорошо. Я обещать, я буду носить это не снимать. Я… Спасибо Вам, Эрик. Оно красиво, — Агата не врала: кольцо и правда ей нравилось и выглядело на её руках с короткими ноготками очень элегантно и богато. К тому же, к её золотым серьгам оно идеально подходит. «Так, надо ещё сильнее его убедить в том, что я его типа люблю тоже. Фу… Ещё и рот придётся вымыть… И, наверное, меня стошнит», — глубоко вдохнув решила Пенберова, подбежав к Эрику, сняв с его лица маску и быстро коснувшись холодных губ своими. — Д-д-до свидания, Эрик, — еле смогла сказать Аська, побежав на выход из гримерной, желая как можно скорее спрятаться от этого психопата. Пора домой, вернуться к Саре и Мег! А на душе у Эрика сейчас просто ангелы запели, а сердце так и плясало в бешеном ритме. Легонько коснувшись пальцами своих губ, мужчина по-прежнему ощущал на них тепло своего нежного ангела. «Да, она любит меня», — улыбнулся Призрак Оперы, уже жалея, что отпустил свою любовь. Но надеялся, что завтра он снова её встретит. «Как Вы считаете, мадемуазель? Это любовь или же простая одержимость человеком? Я сам не знаю… А-ах??! Поверить не могу! Нет! К-как… Как Вы выиграли??!».

Тео закончил свой рассказ