***
Хатим долгое время наблюдал за Агатой. Сегодня она была такой счастливой после короткой беседы с Кристиной и виконтом. А когда хористка украдкой показала русской кольцо, то Пенберова прослезилась и обняла девушку. Аська действительно была рада, что у главных героев её любимой игры всё в порядке. Ещё один пункт выполнен и она может быть спокойна за счастье этих двоих. Но «гречанка» ещё многого не узнала. Где Мелек? Почему Хатим никак не пробует ей помочь? А, может, это потому, что у Аськи с Реми всё не так, как у оригинальных Кристины и Рауля? Виконт и хористка друг друга любили и боролись за своё счастье. А между слугой директоров и девушкой, попавшей в игру от MazM, ничего нет. Да, они друзья, по мнению Пенберовой. Но парень ещё надеялся на то, что ему удастся как-то разобраться с этой «тайной помолвкой» мадемуазель Агаты, поймать мерзавца, из-за которого девушка иногда плакала и обеспечить новой сопрано парижской оперы полную безопасность. Реми не хотел бы настаивать на чем-либо или претендовать на что-то… Но, кого мы обманываем?! Симпатия… Она такая… Жаль, что за всё это время Аська так и не смогла никого полюбить здесь. Совсем никого. У неё в сердце для мужчин не было места и по сей день. А брак с Эриком — это акт во имя спасения жизней друзей и невиновных ни в чём людей. И Хатим, как никто другой, это замечал. Именно поэтому он наконец решился на такой шаг: лично подойти к девушке и спросить напрямую. И правда, зачем ходить вокруг да около?! Когда Агата освободилась, Перс последовал за ней на крышу. На крыше оперного театра Аська часто сидела, отдыхая от работы и продолжая написание своих историй. Только такой отдых, в одиночестве и за любимым делом, в действительности помогал девушке отдохнуть от мирского шума и давления со стороны Призрака Оперы. И сейчас, когда с помощью прачкам и репетицией «Фауста» было покончено, русская забралась на крышу. Усевшись на край, сероглазая девушка достала из кармана тёплой кофты сложенный вчетверо лист и кусочек угля. Так как её любимых гелевых ручек с чёрными чернилами в этом времени ещё не существует, Аська была вынуждена обходиться углём. Но, что странно, рисунки и так выходили неплохими. Можно даже сказать «с эффектом». — Добрый день, мадемуазель, — хриплый мужской голос заставил Пенберову на время отменить свою спокойную минутку и повернуть голову в сторону говорящего. Удивлена же русская была, когда увидела Дарогу. Никак не ожидала, что этот человек подойдёт к ней лично. Аська думала, что он только в конце, когда история подойдёт к концу, заговорит с ней… Но сейчас всё иначе, и конец этой истории может быть иным. И Агата, плача, его каждую ночь перед сном теперь представляет. Эрик будет жить, заберёт её в «брачное рабство»… Ну, просто очешуенный конец для русской девушки, что попала сюда не пойми как, так ещё и умудрилась умереть в своём мире. «Что за хрень вообще происходит?!» — долго думала Пенберова, пока не опустила руки. Смысл думать о таком, когда не знаешь как отсюда выйти…? Никого смысла. — Эм… Добрый день, мсье. Что Вы иметь тут делать? — мадемуазель Агата напряглась и Хатим это заметил. В его планы не входило как-то напугать иностранку, или ей навредить. Да и стал бы он вредить кому-то, кто весьма дорог его другу? Нет, Вы что?! — Вы не подумайте, но мне нравится сюда приходить и думать о своём, — Перс старался говорить непринужденно и спокойно, чтобы Агата не волновалась. Но Аська всё равно была в напряге. Потому что снова лицезрела ошибку. Всё не должно было вот так быть! Снова в игре какой-то сбой! Игра просто сломалась, засосала Пенберову в этот НЕ реальный мир, то и дело бросая ей в ноги совсем не те развилки сюжета, которые девушка привыкла видеть играя. — Ладно, хорошо, — сероглазая кивнула, пытаясь показать, что уже не напугана. Но вышло не очень хорошо. Да и от Хатима ничего не выходило скрыть. В силу всех сложившихся обстоятельств, он научился замечать даже такие крошечные детали. — Мадемуазель Агата, могу ли я задать Вам один вопрос? И, я думаю, Вы понимаете о ком пойдет речь… «Гречанка» взглянула на Дарогу так, словно сейчас её будут допрашивать под ужасными, мучительными пытками. Выходит, что этот мужчина её искал и заявился сюда специально для того, чтобы у Аськи лично узнать мнение об Эрике?! Если так, то, увы, у него не выйдет. Хотя бы потому, что сейчас Пенберова действительно запуталась. Русская конкретно так запуталась в своих чувствах к этому человеку. С одной стороны, она должна в принципе ненавидеть Призрака Оперы и бояться его. Но его не злое к ней отношение, как он постепенно начал ей открываться, да и его прошлое… Всё это вызывало приятные эмоции внутри и на лице, стоит подумать только. — Да, понимать. Но не мочь сказать, что к нему чувствовать, — Пенберова решила быть честной. Хотя она по личному опыту знала, что честность не всегда спасает, Аська была уверена: «Лучше сказать правду сейчас, чем он узнает её сам и потом будет смотреть на меня свысока.», — С одной сторона, я быть его мало бояться. А с другой, мне быть с ним неплохо и спокойно. Да и жалко мне его. Он иметь плохой жизнь. — Тут я с Вами согласен, — Хатим не особо понял, что до него пыталась донести «гречанка», но оставил эти мысли пока при себе. У него ещё будет возможность обсудить их с Эриком. А пока он мог бы попытаться узнать у мадемуазель что-то ещё. — Я знать, что Вы есть друг Эрик, мсье Хатим, — выдала Агата, заставив мужчину удивиться. Перс с ней до этого момента не пересекался, да и фантом не рассказывал девушке о его друге. Так и откуда тогда Пенберова знает Дарогу и его настоящее имя?! Это казалось весьма… Весьма подозрительным. — Откуда Вы знаете моё имя? Не припомню, чтобы мы раньше встречались. — Нет, мы не встречаться ранее. Но я просто знать Ваше имя, — сейчас русская поняла, что зря так поступила. Теперь у Хатима будет к Эрику ещё парочка вопросов. И навряд ли одному они понравятся, а другому не по душе придутся ответы на них. Надо было сматываться с крыши, и Аська это прекрасно осознала. Это ведь в её духе: Вместо того, чтобы бороться с проблемами, мы от них убегаем! — Извинить меня, мсье Хатим, я мочь бежать на встреча. Меня подруга ждать, — Пенберова поспешила на выход с крыши, уловив на себе взгляд Перса, который был полон подозрения девушки в чём-то. Но она ведь не сделала ничего плохого. Всего лишь попала в этот мир. В мир, что зовётся: MazM «The Phantom of The Opera». И ничего удивительного в том, что Аська знает каждого персонажа игры по именам. Совершенно ничего! По крайней мере для неё… Но не для Хатима. — Я всегда замечал, что в ней есть что-то… Она отличается от других. Ведёт себя не так, говорит не так и дело тут не в акценте, даже предпочтения в одежде не такие… Что же Вы скрываете от нас всех, мадемуазель Агата? «Да, я подозревал… Подозревал, что что-то тут не так. Но потом я начал думать, что она как будто бы и не отсюда. Нет, мадемуазель, не в том смысле…»***
— Lesson's over, Jamm. You can go and feed the kitties. — Good! Thank you for your English lesson, Agatha! Аська с улыбкой провожает малышку Жамм до подвала. Там недавно окотилась кошка и девушка стала бегать туда немного чаще, как и Пенберова. Но последняя сегодня не могла составить компанию мадемуазель Луи. У неё сейчас есть дела поважнее. Но Жамм не обижалась. К тому же, кто как ни Агата научит её английскому языку?! А он танцовщице в будущем пригодится, поверьте мне на слово. Оставшись наедине с собой, русская достала лист с нотами и словами под ними. В последнее время девушка часто забывает слова из Арии Маргариты. «Это всё от нервов, точно!» — думала «гречанка», читая слова как стихотворение. Так ей ещё со школы было проще запомнить. Увлекшись чтением, мадемуазель Агата вдруг вспомнила «Торжествующего Дон Жуана» Эрика. Что-то ей подсказывало, что было бы неплохо сыграть это для всего Парижа. А что? Надо ведь уходить красиво! Аська хотела заставить призрака написать слова к музыке, она бы их заучила, ну и выступила бы… Слишком уж красивое произведение, чтобы вот так легко умереть и остаться вместе со всем остальным под театром. — Да, надо попробовать. А, если повезёт, ещё и Эрика вытолкать в люди. Если будет ссыкотно, то пусть маску свою грёбаную напялит. Я… Я просто хочу, чтобы обо мне помнили мои друзья… — Пенберова говорила с акцентом на родном, русском языке. Можно сказать, что она эти слова даже с трудом выговорила. Подумать только, а это только спустя семь месяцев проживания во Франции. И уже такой эффект. А ведь раньше Аська и двух слов правильно связать не могла на этом языке. Да, конечно, сейчас она не говорит на французском как на родном. Но теперь русскую понимают все здесь. Даже если Агата и сказала что-то неправильно и не в том времени, её все всё равно понимали. Просто уже привыкли к тому, как она говорит. — Агата, — голос молодого юноши отвлёк Пенберову от мыслей и она обернулась. В её сторону шёл Реми. Как всегда, он улыбался ей и его уши еле заметно краснели. Такое зрелище всегда вызывало у Аськи улыбку. Но не теперь. Ни тогда, когда глупый слуга дирекции в опасности из-за своих безответных чувств. — Привет, Реми, — кивнула девушка позвав юношу посидеть с ней на ступеньках. «Раб системы» молча согласился и уселся рядом с сероглазой. Агата, также молча, отодвинулась от него на несколько сантиметров и нервно оглянулась. Вроде, Эрик не следит сейчас за ней… Вроде. — Агата, ты всё также чем-то напугана. Пожалуйста, я хочу помочь. Скажи, что не так. Мсье Ришар и Моншармен тебе снова хотели насолить? На репетиции что-то не выходит? Или… — Реми с отвращением посмотрел на обручальное кольцо на пальце девушки и не стал скрывать в голосе раздражения: — Или дело в НЁМ? — В нём? — вначале не поняла Аська, а после быстро прикрыла рукой руку с кольцом. Вот ведь… «Подруги, главное, не заметили кольца. А Реми такой зрячий, что пиздец!» — рыкнула Пенберова, готовая с вызовом посмотреть на парня. Она не может рассказать ему правды… Или не хочет? До сих пор было не ясно. Но факт, а том, что девушка не хотела рисковать. Ни жизнью друзей, ни своей свободой. Придёт время, и она сама её продаст в обмен на счастье близких. — Агата, разреши спросить: ты его любишь? — и снова слуга дирекции бил по больному. И это не могло не доводить Аську до мокрых глаз. — Да! Да, я любить этот человек и выйти за него! А что?! Почему тебя это иметь так волновать?! — русская и не заметила, как всё это у неё вырвалось. Она даже сама себе удивилась. «Чё?! Чего?! Нет! Нет! Это случайно вырвалось! Я терпеть не могу этого старого маньяка! И я его боюсь!» — внушала себе Аська, но всё сильнее, с каждым словом, сомневалась в своей правоте. Любит она Эрика? Или же ненавидит? Нет, она должна сама разобраться… — Да потому что я люблю тебя, глупая! Вы все, греки, такие недалёкие, или просто ты притворяешься? Не хочешь, чтобы тот мужчина узнал, да? А ты счастлива с ним? Если да, то почему плачешь? Почему он не приходит и не утешает тебя?.. — Реми резко замолчал, когда Аська влепила ему пощёчину. Удивившись, парень посмотрел на лицо девушки и понял, что переборщил… Злая, красная от слёз и обиды, сжимает кулаки и изредка вытирает глаза. — Заткнись! Заткнись, понятно?! — закричала на эмоциях Пенберова, сорвавшись с места и пустившись в сторону гримёрной. Там она закрылась на ключ и съехав по двери, уселась на полу. Уткнувшись лицом в колени, девушка была больше не в силах сдержать слёз. Она плакала из-за всего, что сотворила: что груба с Реми, что скрывает правду, что вообще согласилась поступить «правильно» и «спасти» Эрика. А слуга дирекции, что побежал за Аськой, до сих пор стучался в гримёрную и умолял впустить его. Но девушка не могла. Нельзя. Ни в коем случае! Она же не хочет смерти Реми. Он этого не заслужил… «Что Вы сказали? Да, она, как и все мы, заслуживала счастья. Но не могла она любить того молодого человека. Душа её к нему не тянулась… Вы правда так считаете? Тогда, думаю, Вам стоит послушать, что было дальше…»