Неполадки в системе

«Да, Хатим его знал лично. Нет, на тот момент Призрак Оперы не имел и малейшего представления о том, что его знакомый оказался в яме правосудия. Если бы знал — то не думая бы вытащил… Агата, милая, что же ты так смотришь на меня?» Дарога уже и не помнит, что произошло. Помнит лишь, что неудачно шваркнулся на твердую землю, при этом так «удачно» приземлившись на свою ногу. И теперь она болела так сильно, что Перс даже встать не мог. Он просто сидел и изучал окружение. Сначала, Хатим подумал, что находится в лесу. Кругом были лишь колючие кустарники и мертвые деревья. Но как может целый лес уместиться под оперным театром?! И, что ещё более странное: где логика? Лес под зданием?! Что это за бред?! — Надо встать и посмотреть. Ну же, давай, нельзя вот так сидеть сложа руки, — говорил смуглый мужчина сам себе, потянувшись к одному из деревьев, чтобы оторвать ветку и опираться на неё, как на трость. На его удивление, это было далеко не дерево. А тёмная колонна. А десяток деревьев позади — оптический обман, отражение в зеркале. — Не понял… Что всё это значит? Это не лес, ведь так? — чувствуя напряжение в мышцах всего своего тела, мужчина внимательно всмотрелся в дальние деревья и протянул руку вперёд. Как и ожидалось, не было пространства — это было зеркало. — Зеркальная комната?! Эрик, только не говори мне, что ты воздвиг её ради пыток! — Хатим сразу же рыкнул и стукнул кулаком по зеркалу. Он вспомнил, как много лет назад, ещё живя в Персии, его друг воздвиг великий дворец, а в нём огромный зеркальный лабиринт, а после и комнату пыток… Тогда ему это приказывал делать Его Величество, но теперь же Призрак Оперы сам, по собственному желанию создал эту комнату. Ради чего? — О-ох… Агата… Агата, н-не жди меня… У-убегай… — услышав, как кто-то неподалёку простонал эти слова, Дарога обернулся. И его он ничуть не удивился, увидев здесь темноволосого юношу в сером костюме. Точнее, в том, что от него осталось: грязная изодранная рубашка и брюки. Царапины на лице, лохматые волосы, на шее и запястьях синяки… Но бедняга Реми нашёл в себе силы прийти в сознание. По крайней мере чуток. — Хм, это ведь тот парень, прислуга директоров, — вспомнил Перс, разглядев черты лица «раба системы». И это был тот парень, которого он спас во время пожара в театре… Ну, помните, когда люстра упала в зрительный зал. — Открой глаза. Давай же, просыпайся, — Хатим с трудом дохромал к юному мсье и принялся трясти его за плечи. Увы, холодной воды здесь не было, и едкого уксуса тоже. Только неслабая пощёчина смогла пробудить Реми. Открыв тёмные глаза, парень начал быстро изучать окружение взглядом. Мозг ещё не очнулся и не мог соображать, что вообще происходит. Разум не отошёл ото сна, который всё это время мсье Реми видел: Призрак Оперы держал «гречанку» в заперти тут, под землёй, слуга дирекции вытащил её, но сам серьезно пострадал. Очнулся парень на том моменте, когда кричал Пенберовой уйти и оставить его раненного здесь. -…где я? Это лес? Или это тот призрак так издевается надо мной? — паренёк бормотал всё это себе под нос еле слышно, но Персу удалось его расслышать. — Мы под театром. В зеркальной комнате, — Дарога произнёс это без каких-либо эмоций. Но на самом деле у самого руки даже дрожали от напряжённой атмосферы. До сих пор у него не могло нормально уложиться в голове то, что его Эрик, его хороший друг, снова взялся за старое — убивать и причинять боль. — Это… Это Вы?! Перс, правильно? — наконец пришёл в себя мсье Реми, поняв, что не один здесь. Да и внешний вид у смуглого мужчины был очень запоминающимся. Такого очень трудно забыть. Особенно во Франции. — Я предпочитаю «Дарога», но называйте так, как Вам удобно. — Дарога?.. Ладно, как скажете. Но где мы? Я понял, что мы под театром, но… Как мы тут оказались? — слуга дирекции был по-прежнему напуган и напряжен. От Хатима это не укрылось. И страх Реми мужчине был понятен. Очень трудно держать себя в руках, когда на ум приходят не самые утешительные варианты развития событий. Но такова жизнь. Не всегда она должна быть устроена из хороших моментов. И сейчас Перс должен вбить это «рабу системы» в голову. Паренёк должен знать всю правду. Любую правду. Даже если эта правда горька и причинит страдания… — Призрак Оперы, Реми, Вы правы. Именно благодаря ему мы здесь, — Хатим хотел продолжить мысль, но заткнулся на полуслове, когда брюнет сорвался с места и начал бить кулаками по стеклу. Молодой мсье был уверен, что выход из этой чёртовой комнаты есть и он просто обязан его найти. Не сильно хотелось Реми оставлять Агату на растерзание призраку. Что Призрак Оперы там говорил? Что любит «гречанку»? Ложь! Жестокость, эгоизм и любовь не уживаются в одном сердце! Фантом любит только себя! Именно так мсье Реми думал. И раз уж это так, то Аську надо скорее спасать. Иначе… — Откройся! Откройся, чёртова дверь! Отсюда должен быть выход! — парень в рваной одежде метался по комнате, не замечая колючих кустов и царапая об них икры, которые уже не были защищены плотной тканью штанины. Чем больше Реми кричал и думал об Пенберовой, тем сильнее он себя накручивал. В голове сразу же вырисовывались ужасные картины. Разумеется, я мог бы их Вам описать. Но не стану — меньше знаете, крепче спите. Хатим же видел, что мсье Реми потихоньку заставляет самого себя сходить с ума в этой комнате. Ему во всю чудились фальшивые образы Агаты: и все они плакали, умоляли спасти их, и обвиняли парня в том, что погибли из-за него. Этот вопрос надо было срочно решать, пока юноша окончательно не выжил из ума в этом замкнутом помещении. Собрав все свои силы, смуглый мужчина прихрамывая подошёл к брюнету и слегка коснулся его плеча. Это напугало и одновременно разбудило Реми уже во второй раз. В какой-то степени он был даже благодарен, что судьба не дала ему сгнить здесь в одиночестве. Лучше хоть какая-то компания, чем ничего. К тому же, слуге дирекции Перс всегда казался загадочным но, при всем при этом, очень спокойным и рассудительным человеком. — Мсье Д-Дарога, но почему Вы здесь? Неужто Призрак Оперы и Вас схватил? — в голосе парня сохранялась паника. И это выводило Хатима из себя. Ну, в конце то концов, жив же ещё! Мужчина, а трясётся, как малолетка какая-то! — Нет. Я услышал голос в подвале и шёл на него. И нашёл Вас, — глубоко вдохнув ртом воздух, Перс тщательно подбирал слова для следующего предложения, — Нет смысла мучить себя этими видениями и мыслями о Призраке Оперы, которого не существует. — Как это?.. Ответьте мне, как?! — широко распахнул глаза, Реми заморгал ими. Неужто сейчас мсье Дарога говорит правду? Призрака нет? Кто же тогда их здесь запер? Кто-то из… О, Отец небесный, не может быть! Неужели Призрак Оперы — это кто-то из сотрудников театра?! Вполне возможно, ведь он знает каждого человека здесь по имени и знает их страхи! Подумать только! Мсье Реми никогда бы не подумал, что рядом с ним всё это время было это бессердечное чудовище. — А что тут Вам я могу ответить? Только то, что Вас, как и всех людей в театре, водили и водят за нос. Нет никого призрака, и его здесь никогда бы было. Был и есть только человек, что выдаёт себя за этого призрака. И имя этому человеку — Эрик.

***

Аська стояла на балконе в фойе и наблюдала за тем, что происходит на улице, рядом с театром: Рауль и Кристина вновь встретились на заднем дворе, держатся за руки и о чём-то тихонько шепчутся. Русской не составило труда понять о чём именно: виконт её послушался. И это не могло не радовать. Ведь Пенберова хотела спасти лучшую подругу и её возлюбленного от беды. От живой, ходячей беды. Даже если это будет означать, что ей самой придется вместе с ним сгинуть неизвестно куда. Шаньи сейчас стоял и дрожал. На улице конец февраля, снег потихоньку тает, но по-прежнему сохранилась эта прохлада. А парень, извините меня, в лёгком костюме. Сбежал из дома, как говориться: «В чём было!». Зато мадемуазель Даэ выглядела сейчас так скромно и привлекательно в синем пальто и вязаном платке цвета первого снега. От одного порыва ветра Рауль был готов нахохлиться как птица. К счастью, его любимая это заметила, сняла с себя платок, обмотала его вокруг шеи юнца и обняла его. И это было именно то тепло, в котором виконт нуждался. Тепло, которое дарит его сердцу шведка. Это тепло не способно заменить никто и ничто в этом мире. — Кристина, Вы ведь простудитесь из-за меня. Пожалуйста, наденьте платок обратно. Зачем же Вы так? — но, несмотря на всё это, Шаньи думал о здоровье девушки в первую очередь. Ведь если Кристина заболеет по его вине, то паренёк ни за что бы себе такого не простил. Да и мадам Валериус волноваться будет, а ей с её слабым здоровьем это противопоказано. Но мадемуазель Даэ лишь засмеялась. Её порой так умиляли эти жесты Рауля. Если подумать, то тот мальчик, которого она знала и любила, совсем не изменился. Такой же взрывной, активный, немного трусливый и милый. Именно такое описание носил тот мальчик, с которым хористка познакомилась в Трестрау, они вместе играли и отдыхали на море всё лето. А после ненадолго встретились через семь лет. А а день из расставания виконт дал девушке обещание. И сейчас он обязан его сдержать. Он сдержит, когда всё это закончится и они с Кристиной больше не будут беспокоиться об осуждении обществом. Влюблённые держались за руки, шептали друг другу главные слова, поцелуй их казался самым что ни на есть нежным и показывающим всю искренность чувств виконта к хористке, и наоборот. Как осторожно рука Рауля гладила светлые волосы Кристины, как они не отрывали друг от друга глаз… От этой прелестной картины Аська сложила руки на сердце и выдохнула. Она была рада, что её любимая героиня, и по совместительству подруга, счастлива с любимым и её счастью никто не помешает… В отличии от «гречанки». Скоро, а именно через неделю, уже конец зимы, конец февраля. Агата должна будет ответить на предложение Призрака Оперы согласием, стать его женой, «личиниусов» от него выносить и родить… У сероглазой были даже мысли о смерти. Но не сейчас. Сейчас они куда-то пропали. Вместо них были только смешанные чувства. «Что за чертовщина происходит? Он меня бесит, но в тоже время я хочу его спасти, не хочу чтобы он повесился… Он не заслуживает смерти. И никто не заслуживает!», — думала Аська, еле услышав, что говорили влюблённые. Они говорили так тихо, что так легко не услышишь. Особенно, когда ты в помещении, а они на улице. — Я люблю Вас, Кристина. — И я люблю Вас, Рауль, — из уст Кристины Аська готова была слышать эти «розовые сопли» снова и снова. Потому что, в их случае, это мило, а не противно. — Что ж, теперь за них можно не бояться. Я сделаю всё так, как надо. А они уедут. Ну, счастья им в Трестрау, — говоря это самой себе, «гречанка» пошла в сторону зрительного зала. Порыв чувств принудил её отложить наблюдение за голубками и пустить слезу по щеке. Ей было больно. Русской было очень больно от одной мысли о том, что все эти прекрасные времена будут позади. Все эти месяцы, что она провела здесь… Репетиторство Карлотты, отчёты Дебьенну и Полиньи, мадам Жири и Мег, Жамм с Сорелли, Кристина… Реми… Стоп! Кстати, о Реми! — Минуту, а где Реми?!

***

Утро следующего дня

Книжные шкафы, портреты нынешних и прежних директоров на стенах, тихий свист только нарушает мирное мгновение в этой комнате. В комнате, что зовётся директорским кабинетом. Господа Моншармен и Ришар сейчас сидели и изредка сверлили друг друга взглядами от нечего делать. Всё уже сделали за них: Реми все документы подписал, комиссар Мифруа приходит сюда каждый день на обед, якобы ведя расследование, работники снуют повсюду. Ничего не меняется для них… Ну, ещё раз в неделю мсье Жюльен пишет письма и узнает как дела. — Ну, где там гуляет Реми?! — взвыл Арман, перечитывая свежие новости из «Ля Эпок». В последнее время годных новостей не было и жёлтая пресса была готова писать о чём только душе угодно. Вот, к примеру, как бродячая собака украла из булочной, прямо из-за прилавка, багет… Вот кому это интересно?! Ну, украла и украла, что дальше? Пусть поест животное, верно? Ох, отходим же мы от темы то!.. Кхем, рассказчик из меня никудышный. Так вот, эти двое престарелых недоумка сидели и ждали, что «раб системы» спустится к ним с неба и начнёт пахать. И это сейчас никакая не шутка. Обычно, мсье Реми приходил за час раньше самих директоров и Арман с Фирменом часто заставали парня за работой. Но сегодня утром он не явился. А уже, извините меня, без пятнадцати минут полдень! — Похоже, что эта девчонка снова его против нас хочет настроить, — Ришар на минуту отвлёкся от написания нот и задумался. А чего это «гречанке» им сейчас доставлять неприятности? Директора больше никого не трогают, зарплата у всех повысилась, Призраку Оперы в срок выплачивают по 20 000 франков в месяц. Всё нормально, следовательно, пугать и ругать нет смысла. Но всё равно, по мнению мужчин, Аська плохо влияла на Реми. Из-за этой дамочки он стал чересчур много на себя брать. Когда в кабинете внезапно погас свет, а после также внезапно зажёгся, директора даже не успели испугаться. Зато из внимание привлек конверт, который лежал на столе Армана. Красная печать на конверте сразу же дала мужчинам понять, кто отправитель письма. — Моншармен, это письмо, — мсье Ришар не успел даже договорить, как его коллега обречённо вздохнул, встал с места, одновременно разрывая край конверта и извлекая письмо. Сказать по правде, ни ему, ни его коллеге не нравилось быть шестерками для какого-то Призрака Оперы. Но иначе, как директора сами уже убедились, нельзя. Кому охото снова лицезреть смерти людей и терпеть убытки после пожаров? — Да, Ришар, я знаю о чём ты. Сейчас прочту, что ему ещё угодно, — развернув сложенное вчетверо письмо, светловолосый директор на секунду коснулся своих усов, а после уткнулся взором в клочок бумаги:

«Приветствую Вас, господа! Я видел, что вы попросили уборщиков привести мою ложу в порядок, а также поощрили достопочтенную мадам Жири. И я очень этим польщён, друзья мои. Я нисколечко не хотел Вас отвлекать в такие трудные времена. Однако, буду надеяться, что Вы выполните мою просьбу. Могу заверить Вас, что она невелика и не причинит ни Вам, ни Вашим работникам никаких неудобств. Если, конечно, Вы не решите ответить отказом… Итак, буду максимально прямолинеен: Прошу Вас дать известной Вам юной мадемуазель Агате главную роль в новом представлении, которое состоится через неделю. И нет, речь идёт далеко не о «Фаусте», господа! Согласны ли Вы с тем, что пора уже разбавить эти приевшиеся всем постановки чем-то новым? Знаю, что согласны. Именно поэтому довожу до Вашего сведения, что через неделю в Оперном театре должна состояться премьера новой постановки — «Торжествующий Дон Жуан». Не сомневаюсь, Вам не доводилось раньше о ней слышать. Но будьте уверены, друзья мои, она произведет фурор! Сегодня вечером мадам Жири передаст Вам в руки множество копий данного представления. Проследите, чтобы все члены оркестра получили ноты, а актёры полный сценарий! И, самое важное, не пытайтесь поставить на место талантливой актрисы кого-нибудь ещё! До следующего послания. Ваш добрый друг и скромный обитатель этого великого театра, Призрак Оперы»

— Ришар, — Моншармен сжал несчастное письмо в руке, а его щёки покраснели как у варёного омара. Фирмен, чьи глаза от увиденного забегали, как у таракана, встал с места и вопросительно посмотрел на коллегу. — В чём дело? -…Ришар… ГДЕ ЭТОТ ЧЁРТОВ ЛЕНТЯЙ РЕМИ?! МНЕ СРОЧНО НУЖЕН ТЁПЛЫЙ РОМАШКОВЫЙ ЧАЙ! Я СКОРО ПОТЕРЯЮ РАССУДОК С ЭТИМ ПРИЗРАКОМ!

***

В фойе было оживление. Такое оживление Аська видела только в день прощального торжества. Хотя, что странно, ведь сегодня вроде никаких представлений не намечалось. Мег точно также поражалась тому, что видела. Смуглая балерина даже подметила, что все эти люди как-то странно себя ведут: уставились в какие-то листы с безумными глазами. — Мег, как ты думать, что быть происходит? — спросила у неё Пенберова, ища глазами мсье Реми в этой толпе. Ведь «раб системы» в послеобеденное время тусуется с послами. А сейчас его там нет. Да и вообще, русская ещё со вчерашнего дня не видела парня. И это не могло её не беспокоить. Мадемуазель Агата не простила бы себе, если бы с мсье Реми что-то случилось из-за неё. — Мама тебе не рассказала? — искренне удивилась мадемуазель Жири, а потом вспомнила: — Ах, да, она ведь сразу же побежала к директорам. Просто… Ну, ты знаешь о ком я… Так вот, Он вручил ей какой-то сценарий. Кучу экземпляров. И мама, по Его просьбе, сразу же понесла все эти сценарии к директорам. — Что за сценарий она иметь? — Пенберова заинтересовалась этим и вплотную встала к «сестре». Прима-балерина, немного помолчав, видимо потому что вспоминала, ответила: — Кажется, постановка называлась «Дон Жуан». Там есть и балет, и женский хор, и тенор с сопрано. Сюжет я толком не запомнила, но, кажется, главного героя спасает ангел и вместе с ним возносится на небеса, — взглянув на Аську, Мег изогнула бровь, ведь сейчас лицо её близкой подруги просто было неописуемым, — Агата, ты чего? А вот у «гречанки» в голове сейчас всё перевернулось от радости. Эрик передал Саре уже готовый сценарий своего творения!  Аська своего добилась! Смогла до него достучаться! Значит, призрак всё-таки исправился и готов стать лучше?! Что ж, если так, то это девушку несказанно радует. — Всё хорошо, Мег. Я просто быть радость, что твоя мама вернуться и работать тут. Не могу поверить, что мы иметь победа над директорами. Краем глаза мадемуазель Агата увидела, как быстренько мадам Жири спускается с лестницы и убегает в толпу. «Небось снова Хатима ищет. Ха-ха, так и просится сюда: «Заметь меня, семпай!», — хохотнула русская, когда фигура в забавной шляпке затерялась в толпе. А потом в фойе спустились эти двое — «крыс и свин», как их называла Аська. Арман и Фирмен не сразу решились лично передать копию сценария Агате. Но надо было это сделать, а иначе снова быть беде. Призрак оперы обид не прощает, и очень жестоко карает тех, кто не слушает его. Директорам больше не хотелось на своей шкуре ощутить гнев фантома. — Мамзель…? — Моншармен, — Ришар вовремя шикнул на друга и коллегу, чтобы тот не назвал Агату «мамзель Никто». Тут просто всё дело в привычке, вот и всё. Конечно, я так и поверил! — Мадемуазель… Агата, не могли бы Вы подойти на минуту? Мег, услышав эти самые голоса, резко повернула голову в сторону директоров и сузила глаза. Эта балерина до сих пор таит обиду на этих людей, и не станет терпеть, если они опять обидят её подружек или маму — сотрудники театра и мсье Жюльен ей в помощь. — Агата, я с тобой. Пошли к ним вместе, — шепнула юная Жири русской, осторожно взяв её за руку и повела за собой. И от такого Аське было очень приятно на душе. Мег стала смелее. Этого сероглазая «гречанка» и ждала. — Спасибо, дорогая, — с благодарностью прошептала она танцовщице, последовав за ней вверх по лестнице. Присмотревшись к лицам директоров, Пенберова увидела, что лица у них усталые. Нет уже той ненависти и неприязни к ней. Только усталость и какое-то волнение, — Здравствуйте, мсье Моншармен. Мсье Ришар, день добрый. — Вы что-то хотели, господа? — поинтересовалась у мужчин Мег, словно прикрывая собой русскую. И Аське от этого стало немного не по себе. Она даже слегка покраснела. Но смущение быстро прошло, когда Фирмен тихо прокашлялся и произнёс: — Видите ли, мы хотели бы попросить Вас кое о чем. Один…гм, субъект порекомендовал Вас на главную роль в новой постановке. Именно поэтому мы и пришли. Вы ведь не против исполнить главную партию на следующей неделе? — тучный директор сохранял спокойствие в лице, хотя по-прежнему не мог терпеть девушку из Греции за её «выходки». Как и его коллега и…друг. Но выбора у них не было. Хотя в театре были очень талантливые певицы: Мария, Констанция или та же Клара. Но нет, из них всех Призрак Оперы выбрал низкорослую и невзрачную девчонку в синем платье которое, кстати, уже потеряло цвет из-за постоянной носки. Однако, Аська не хотела его менять — это ведь её любимое платье, и это подарок от господ Дебьенна и Полиньи. Ведь именно они дали ей это платье и тряпичные балетки в первый день пребывания девушки в этом мире. Эти вещи ей дороги, как память. Вот только куда в день прощального торжества пропал кулон с синим камнем? Пенберова его искала везде: и в театре, и в доме мадам Жири, и у Эрика. Нигде нет. Сапфир как будто исчез. И, скорее всего, исчез он обратно, в реальный мир… Да, снова я отошёл от основной темы. Но, знаете, я люблю подумать и порассуждать на этот счёт. Новость Ришара заставила Аську улыбнуться. Потерять возможность красиво проститься с друзьями и коллегами, и не вытащить на сцену фантома?! Нет, русская не была бы собой, если бы упустила такую возможность. И только поэтому она ответила сдержанным согласием… Хотя у самой внутри всё плясало. — Да. Да, мсье Ришар. Я быть выступать с главной партия. Я не подвести. — Не сомневаюсь. Вы непробиваемый человек, мадемуазель. Это достойно внимания, — композитор вырвал из рук Моншармена копию сценария и отдал его девушке. Вместе с Мег Аська быстро изучила первые строки глазами, а потом кивнула. — Если Вас не затруднит, можете сказать нам где Реми? — вмешался Арман, задав вопрос не очень приятным тоном. Но его вопрос был уместен. Услышав его, «гречанка» тут же позабыла обо всем и чуть не выронила сценарий из рук. «Значит, Реми и правда сегодня на работу не приходил… Бля, чёт я волнуюсь за этого чувачка. Куда он мог деться?.. Минуточку… А если Эрик его убил?! Он ведь уже давно от этом думал! Решил, значит, за моей спиной всё это сделать?! Ах ты ж хитрый ушлёпок! Ну, погоди у меня! Прямо сейчас к нему спущусь и если он, не дай боже, как-то Реми навредил — втащу по его красивой харе так, что рыдать будет! Добрый ангел, да? Эрик, милашка ты моя, это я пока ты не задевал меня была доброй и пушистой. Но вот когда меня заденут… тут то я нихрена не добрая!» — вскипела от своих мыслей мадемуазель Агата, прижав сценарий к своей груди. Надо быстро заканчивать диалог с директорами, ненадолго оставить Мег и спуститься в катакомбы. Если Призрак Оперы хотел взбесить своего ангела — у него это получилось на «великолепно!». — Нет, мсье Моншармен, я не иметь видеть его… Но я быть да него переживать. Очень, — Аська опустила голову и чуть не заплакала. Ей было сейчас так стыдно и мерзко на душе. Как будто это она убила Реми, своими руками. Если он мертв, то девушка будет всю вечность себя в этом винить. «Он… Любил меня, да? Реми… Мне так жаль. Прости меня, если сможешь.». — Агата? — Мег осторожно коснулась плеч подруги, чтобы узнать, что с ней. И когда она увидела, что серые глаза девушки на мокром месте, сразу же обняла её, — Агата, ну не переживай ты так. Может, мсье Реми заболел и не успел ещё оповестить об этом? Я уверена, с ним всё хорошо. — Кхем… Ладно. Если увидите этого обалдуя, то передайте, что эти часы будут вычтены из его зарплаты. Ришар, пошли в кабинет, — Арман сейчас желал поскорее уйти и не смотреть, как девушку из Греции пробила на слезу новость об внезапной пропаже мсье Реми. И, конечно, Моншармен не мог не спасти от беды своего хорошего друга — Ришара. Вот и схватил тучного мужчину он за рукав и поволок за собой… Хм… А они точно просто в кабинете спрячутся? Или у них планы какие-то? ~ — Вот ведь бессердечные люди. Дебьенн и Полиньи бы так не поступили. Агата, ну, не расстраивайся, — мадемуазель Жири обнимала девушку с пепельными волосами в светлую полоску как родную. Она уже выучила, что только такие жесты помогают Аське быстрее успокоиться. Только объятия мамы с самого детства олицетворялись у Пенберовой с защитой и поддержкой. Но так как тут её матери нет и никогда не будет, её тепло заменяют Мег или Сара. — Мег, я был отойди в дамский комната на момент, хорошо? — шмыгнув носом, русская посмотрела в глаза смуглой танцовщицы. Ей не хотелось врать любимой подруге. Но сейчас другого варианта Аська не смогла найти. Радовало, что мадемуазель Жири отнеслась с пониманием к ней. — Да, конечно. Я подожду тебя в главном зале, — кивнула Мег, вновь обняв «гречанку» напоследок, — Всё будет в порядке с Реми, Агата. Он скоро вернётся. — Надеюсь, Мег. Я очень на это надеюсь, — Аська вздохнула и, дождавшись когда прима-балерина уйдёт в зрительный зал, сероглазая бегом понеслась в гримёрную. Её руки чесались как никогда раньше, глаза были красными от слёз и ярости, а изо рта вырывались тихие маты на русском языке… Единственные слова, которые Пенберова пока помнила. Они ей точно пригодятся сейчас, когда она уже открыла дверь и направилась к Эрику. «Она затаила на него обиду. Но поймите правильно! Призрак делал всё это не со зла, а от любви.»