***
Королевская Стража блокировала территорию лучше, чем ожидал Гастер. Стражами в этом районе были в основном собаки. Энергичные, но… не очень умелые. Человеческое тело лежало на дне небольшой насыпи, душа парила прямо над ним, придавая снегу голубоватый блеск. — Я не думал, что он будет таким… маленьким. — Голос Санса был довольно тихим. Он смотрел на тело со странным выражением лица. — Это был ребёнок. — Гастер осторожно спустился по снегу на самое дно, вытаскивая из сумки контейнер для души. — Предполагаю, ему года четыре. Ребёнок лежал лицом в снегу, одетый в платье, которое лучше подходило к тёплым местам. Возможно, на Поверхности было лето; здесь, внизу, времена года не имели значения. У девочки не хватало туфельки, а одна косичка была перевязана ленточкой. Другая лента, должно быть, где-то потерялась. Гастер не заметил никаких повреждений — похоже, ребёнок замёрз насмерть. — Всего лишь ребёнок? — Санс отвёл взгляд. — Боже. — Даже дети такого вида могут представлять угрозу. — Гастер нахмурился, когда непрошеное воспоминание всплыло в его сознании. Во время войны он однажды видел, как ребёнок примерно такого роста одним ударом убил монстра размером с лошадь. Решимость была невероятной штукой. И очень страшной. — Я вроде как… объективно знал, что мёртвый человек оставит после себя тело вместо пыли. Но видеть это по-настоящему… Гастер поднял на него глаза. Руки скелета были засунуты в карманы, но он нервничал. Гастер никогда ещё не видел Санса таким. — Я знаю, что это неприятно, Санс, — сказал Гастер так мягко, как только мог. Он открыл контейнер и медленно опустил концы по обе стороны от пылающей души. Свет был тёплым, ярко-голубым. Небольшая часть Гастера хотела просто поглотить душу. То, что он мог сделать с такой силой… Он захлопнул контейнер вокруг души и запечатал его. — Довольно ужасно видеть невинного ребёнка в таком состоянии, — продолжил он, убирая контейнер обратно в сумку. — Но ты должен привыкнуть к таким вещам. Наша работа с человеческими душами вполне может вывести нас на некоторые сомнительные пути. Если ты не можешь переварить это, тогда– — Ну, я не могу переварить много чего, — сказал Санс, изобразив улыбку и широко пожав плечами. — Не беспокойся обо мне. Я просто был немного озадачен. Итак… у нас наконец-то есть человеческая душа. — Наконец-то, — сказал Гастер, поднимаясь по насыпи. Наконец-то. Наконец-то. — Самое время, — сказал Санс, протягивая ему руку. Гастер открыто улыбнулся, когда Санс помог ему подняться. — Но что произойдёт с телом? Гастер снова посмотрел на ребёнка. Несколько Королевских Стражников уже спешили за ней. — Стражи похоронят её где-нибудь. Собаки хорошо умеют хоронить вещи. Пора возвращаться. Мы не должны терять ни минуты.***
Работа продвигалась быстро. Гастер и его команда так долго готовились к появлению человеческой души, что всё было готово, как только душа появилась в лаборатории. Научные команды практически выстроились в очередь, чтобы получить доступ к душе для изучения и экспериментов. За следующие несколько месяцев было сделано больше, чем за многие годы, возможно, даже со времени строительства Ядра. Душа переходила из отдела в отдел; от технической инженерии к магической, от химии к биологии, от физики частиц к медицинскому крылу. Их исследования души позволяли делать всевозможные успехи для Подземелья. Самым примечательным было то, что обнаружили магические инженеры — что человеческая душа действительно может усиливать магию монстра, даже не нуждаясь в её поглощении. Вскоре половина Подземелья заинтересовалась изучением того, что стало известно как «голубые атаки», которые позволяли монстрам легко атаковать любой движущийся объект своими обычными снарядами. Гастер предположил, что у других человеческих душ были другие виды способностей подобной природы, и что, возможно, цвет души соответствовал эффекту, который она оказывала на магию. Естественно, в конце дня душа всегда возвращалась к Гастеру. Он допоздна проводил ночи в лаборатории, экспериментируя с душой. Сначала Гастер проводил свои исследования в одиночку. Вскоре к нему присоединился похожий на ящера Доктор Бетас. Верный рекомендации Санса, Доктор Бетас был положительно взволнован идеей создания Экстрактора Решимости, и прототип был завершён в течение нескольких месяцев. Санс тоже стал возвращаться в лабораторию позднее, уложив брата спать. Все трое в итоге стали своей собственной научной командой, их внимание всегда было сосредоточено на раскрытии истинного потенциала человеческой души. Гастер уже давно так не работал непосредственно с другими учёными, и это было неплохое чувство. Почти как иметь… друзей. Как-то вечером они сидели в подвале частной лаборатории Гастера и просматривали записи за неделю под тенью Экстрактора Решимости. В тусклом свете он выглядел довольно угрожающе. Гастер пролистал бумаги в своём блокноте, хмуро глядя на ряд графиков. Санс дремал за своим столом, несмотря на то, что его окружали пустые кофейные чашки. Доктор Бетас закусил чипсом, барабаня когтями по своему столу. Человеческая душа слабо светилась из контейнера, прикреплённого к стене. — Эти данные кажутся неопровержимыми, — сказал Гастер, прерывая долгое молчание и бросая блокнот на стол. Он потёр лоб. — Эта душа может обладать стандартным количеством Решимости, но в ней нет и следа силы Сохранения. Похоже, что человек никогда не «Сохранялся», пока был жив, или, возможно, у него просто не было такой способности. — Ммм, — слабо согласился Санс, не открывая глазниц. — Похоже, она должна варьироваться от человека к человеку. Думаю, это объясняет, почему её душа не восстановилась после смерти. Это было бы первое, что я сделал, если бы вдруг умер. Просто сбросил бы. Доктор Бетас тяжело вздохнул, скомкал пакет с чипсами и бросил его в ближайшую мусорную корзину. Он промахнулся. — По крайней мере, эксперименты с Решимостью идут хорошо, в-верно? — Доктор Бетас нервничал и немного заикался. — Подопытные мыши демонстрируют поразительное поведение. Возможно, скоро мы сможем перейти и к монстрам. Гастер посмотрел на свои руки. Он очень надеялся, что это произойдёт как можно скорее. До сих пор ему удавалось держать это в секрете, но он чувствовал это каждый день. Иногда его руки немели часами. Иногда он не мог дышать. Он не был Монстром-Боссом, и он уже прожил так много времени. Он умирал, и он просто… он не мог принять это. Ему ещё многое предстоит сделать. Он сложил руки на столе и посмотрел на двоих. На мгновение ему показалось, что Санс наблюдает за ним, но когда он снова посмотрел на скелета, тот всё ещё сидел с закрытыми глазницами. — Похоже, что наша конкретная работа по Сохранению и Сбросу должна подождать, пока появится ещё одна человеческая душа. — Гастер откинулся на спинку стула и потянулся. — А пока… возможно, нам пора начать мыслить нестандартно. Санс пошевелился, зевнул и наконец приоткрыл глазницы. — Вообще-то, на этой ноте у меня есть кое-какие идеи. Вся эта работа над человеческой душой, создания голубых атак и тому подобное… заставило меня задуматься. Мы можем использовать силу души, не прибегая к ней самим. И есть некоторые доказательства того, что Решимость может оказаться токсичной для монстра. Доктор Бетас мрачно кивнул. — Тесты пока не дают никаких р-результатов, но шанс есть всегда. — Но мы могли бы использовать Сохранение и Сброс не нуждаясь в Решимости, — продолжил Санс, потирая свой череп. Он взял папку и протянул её Гастеру. — Оно реализует ту же идею, что и Ядро, которое монстры используют для питания голубых лазеров. Почему бы не построить машину, которая может направлять Сохранение и Сброс, не нуждаясь в душе как непосредственном источнике энергии? Гастер пролистал папку. Почерк Санса был таким же неаккуратным, как и всегда, но заметки и уравнения выглядели многообещающе. Он даже набросал несколько эскизов, хотя был кем угодно, только не инженером. Машина имела форму капсулы. — Машина времени, — сказал Гастер. — В принципе, да. — Санс сонно усмехнулся. — Довольно круто, да? — Довольно… «круто».