The Scientist

Всю следующую неделю Гастер и Доктор Бетас наблюдали за Сансом до раздражения. На следующий день скелет снова встал на ноги, испытывая лишь некоторые затяжные боли, но ни один из двух не хотел рисковать. После того как эксперимент прошел так… плачевно, Гастер не хотел, чтобы что-то снова застало его врасплох. Больше никаких сюрпризов. Один или оба периодически проверяли Санса в течение рабочих дней, и оба следовали за ним домой ночью. Гастеру пришлось практически приказать Сансу не приходить на ночную смену. Он быстро привык к постоянному потоку «Серьезно, я в порядке» от раздраженного скелета. Действительно, у Санса не было никаких признаков побочных эффектов, но Гастер знал, что такие вещи не всегда очевидны. Побочных эффектов от Решимости, конечно же, тоже не было. В конце концов, Санс не выдержал и сказал им обоим, что если они собираются следовать за ним всю дорогу домой каждый чертов вечер, то они могли бы также прийти на ужин. Последние несколько дней недели они втроем ели еду на вынос в гостиной Санса. Приятно хоть раз немного отдохнуть, подумал Гастер. Это был первый раз, когда он увидел, где на самом деле живет Санс. Они с братом жили в маленькой уютной квартирке в Новом Доме. Это был также первый раз, когда Гастер встретил брата Санса. Папирус оказался… неожиданным. Судя по тому, как Санс говорил о нем, Гастер ожидал увидеть кого-нибудь помоложе. Но Папирус был всего на несколько лет моложе Санса. Эти двое были полными противоположностями. Он совсем не походил на Санса, если не считать того, что тоже был скелетом. Он был гиперактивен там, где Санс вел практически сидячий образ жизни. Он был громким там, где Санс молчал. В то время как у Санса был блестящий ум, Папирус казался… чуть менее сообразительным. По крайней мере, он был дружелюбен. У братьев это было общее. — У него… своеобразный характер, — сказал Гастер однажды вечером, когда Папирус ушел в свою комнату. Папирус старался скрываться, когда кто-нибудь из них произносил слово, звучащее хотя бы отдаленно научно. — Ага, — просиял Санс. — Разве он не классный? Единственное слово для этого, предположил Гастер. — Он безусловно в восторге от идеи вступить в Королевскую Стражу, да? — усмехнулся Доктор Бетас. Папирус говорил об этом по меньшей мере сорок раз. — Моя д-дочь тоже по-настоящему без ума от Стражей. Хотя, эм, по д-другим причинам. — Это всё, что он когда-либо хотел в своей жизни. — Санс доел свой бургер и отряхнул руки. Затем он щелкнул пальцами; оставшийся мусор мягко поднялся в воздух, окруженный бледно-голубым светом. Он без особых усилий уплыл в ближайшую мусорную корзину. Гастер наблюдал за всем процессом и не спускал глаз с Санса, делая мысленные заметки. Теперь магия, казалось, приходила к нему без всяких усилий. Никакого напряжения, никаких колебаний. — Он всегда будет лучше обращаться со своими снарядами и магией, чем я, независимо от того, сколько я буду практиковаться. — Санс усмехнулся. — Ты бы его видел. Он сам придумывает эти сложные задачки. Он любит схемы, головоломки и всё такое. Однажды я сказал ему, что он должен пойти работать в Ядро — ему бы понравилось всё это построение головоломок, верно? Но нет, он и слышать об этом не хотел. Для него это всегда была Королевская Стража. Да. У него всегда было больше направления, чем у меня. Он всегда точно знал, чего хочет. Хех. Он так зол, что вынужден ждать еще четыре года, прежде чем его примут в Стражи. Терпение не его конек. Гастер задумался, заботились ли они с братом друг о друге так же, как Санс и Папирус. Он не мог вспомнить. Это было так давно, и Гастер редко думал о своей семье. Он смутно нахмурился, поняв, что не может вспомнить, как выглядел его брат. Странно. — Ты не волнуешься? Быть в Королевской Страже может быть д-довольно опасно. Особенно с людьми, появляющимися каждые несколько лет. Санс пожал плечами. — Папс может сам за себя постоять. Он сильный. На самом деле он одержим идеей поймать человека. Он всегда в Водопаде, тренируется делать ловушки. Ну, еще думаю, что ему просто очень нравятся Эхо-Цветы. — Санс, — сказал Гастер. — Было ли твое желание защитить брата единственной причиной, по которой ты согласился на эксперимент? Санс замер. Доктор Бетас уронил вилку. Гастер моргнул. Он не думал, что сказал что-то особенно разительное. Санс повернулся и посмотрел на дверь спальни Папируса. Дверь всё еще была закрыта. — Это– я– это не было… единственной причиной… — Санс потер затылок и слегка усмехнулся, пытаясь выкрутиться. — Это было не просто– это было также ради науки. Чтобы посмотреть, возможно ли это, верно? Гастер обыскал его, ища хоть какие-то признаки лжи. Семья, конечно, была важна, и, возможно, со стороны Санса было благородно рисковать своим здоровьем и безопасностью ради любимого монстра. Но в последние несколько месяцев Гастер чувствовал себя… по-другому. Безрассудным. Если он собирался быть таким, то ему нужно было, чтобы Санс был тем, кто сохранит трезвую голову и научный ум. Доктор Бетас не мог выполнить ни одну из этих ролей. Ящер был по-своему гениален, но он всегда был голосом разума и сдержанности. Все трое держали друг друга в узде. Динамика работала. Но не в том случае, если у Санса была отдельная, внешняя причина, ради которой он готов был рисковать своей жизнью. — Прошу прощения. Это был личный вопрос. Просто… меня немного беспокоит мысль о том, что ты подвергаешь себя риску по такой личной причине. Санс повернулся к Гастеру с очень странным выражением лица. Гастер склонил голову набок. — Что это за взгляд? Санс открыл рот, как будто собирался что-то сказать. Затем он посмотрел в сторону и передумал. Он снова пожал плечами. — Нет, думаю, я понимаю твое беспокойство. Я всё понял. Ты хочешь знать, что я могу сосредоточиться на нашей работе и что не собираюсь, ну не знаю, красть человеческие души и отдавать их Папирусу или еще чего. — Это, конечно, даже не приходило мне в голову. Санс махнул рукой. — Я знаю. Я преувеличиваю. Судьба всего Подземелья зависит от нас, и я не могу упустить это из виду только… только из-за одного монстра. Ведь так? Гастер ничего не ответил. Санс снова повернулся к нему, на этот раз с нейтральным выражением. — Кроме того, Док, ты должен кое-что понять. Папирус и есть целое Подземелье для меня. Он мой брат. Он всё, что у меня есть. Так что да. Всю работу, которую мы делаем, я делаю ради науки и ради блага Подземелья, и, насколько я понимаю, это означает, что я делаю это ради него. Гастер задумчиво посмотрел на Санса. — Х-хорошо сказано, Санс, — сказал Доктор Бетас, кивая головой в знак согласия. — Я думаю, что у каждого в лаборатории есть к-кто-то такой. Альфис для меня — целый мир. С тех пор как моя жена… ну, Альфис — это всё, что у меня осталось. Всякий раз, когда я застреваю на чем-то и чувствую, что хочу сдаться, я просто напоминаю себе, что хочу, чтобы моя дочь когда-нибудь увидела небо. Санс ухмыльнулся. — Ага. Гастер промолчал. У каждого есть кто-то такой. Но у Гастера не было. Очень, очень давно он сказал бы, что это ради его семьи, но их нет. Конечно, были некоторые, о которых он сильно заботился. Азгор, Ториэль, Санс, Доктор Бетас. Этого было недостаточно. Ни одна из них не была причиной, по которой он так много работал. Они были монстрами; монстры умирали. Если кто-то был твоей мотивацией для чего-то, то что произойдет, когда он умрет? Он подумал о Сансе, Докторе Бетасе, обо всем его персонале, которые могли стать совершенно бесполезным из-за смерти их близких. Их привязанности делали их уязвимыми. Но, возможно, именно постоянная дистанция Гастера заставляла его в это верить. Или, возможно, это была Решимость. Или, может быть, это была мысль, которая в последнее время проскальзывала в его сознание: если ему удастся Сбросить эту временную линию, то всё здесь, всё за последние несколько тысяч лет, будет стерто. Ни одна вещь — ни один монстр — больше не будет иметь значения. Они все исчезнут. Навсегда. Это было целью с самого начала. С того самого момента, как он увидел, как погасла последняя искорка солнечного света. Но Гастер до конца не понимал, что это значит. До этого момента. Гастер посмотрел на своих друзей. — Полагаю, хорошо иметь такую вескую причину продолжать двигаться вперед, невзирая на неудачи, — заставил он себя сказать. — И это довольно удивительно, что ты хочешь защитить своего б-брата, Санс! — прощебетал Доктор Бетас. — Папирус может защитить себя. Но теперь я могу ему помочь. Хех, иногда он может залезть выше головы. — И всё же я знаю, что никто из м-моих родных не прошел бы через всё это ради меня, — продолжал Доктор Бетас. — Я волновался, Санс, н-но до сих пор у тебя всё шло замечательно. То, что ты пережил, было ужасно, так что я был уверен, что– — Нет, подожди, стой, — резко сказал Санс, махнув рукой Доктору Бетасу, чтобы тот заткнулся. Доктор Бетас хлопнул ладонью рот, с испуганным вздохом. — Просто говори потише, ладно? — Санс резко повернул голову, чтобы еще раз проверить дверь Папируса. — Он… он не знает об этой части. — Что? Ты… не сказал ему? — Тсс. Потише. — Санс сжал рукой свитер и прижал ее к груди. — Он знает, что теперь я могу использовать магию, но думает, что я просто– принял таблетку или что-то в этом роде. Ха-ха, видел бы ты его, когда я показал ему, на что способен, он… он был так счастлив. Санс крепче сжал свитер. — Он не может знать о– другой части. О том, на что это было похоже. Вы не можете сказать ему об этом. Хорошо? Он– он никогда меня не простит. И, честно говоря, я бы предпочел просто забыть об этом. Эксперимент закончен, моя магия стабильна, и я в порядке. У нас много работы. Вы оба могли бы перестать так сильно беспокоиться обо мне, чтобы мы могли перейти к другим проектам. Гастер и Доктор Бетас обменялись взглядами, оба молчали. Санс устало вздохнул и отпустил свитер. — Извините, — сказал он, потирая лоб. — Мне просто надоело об этом думать. Интересно, подумал Гастер, и нахмурился, удивляясь, почему он так подумал. — Нет, я-я сожалею, — с раскаянием сказал Доктор Бетас. — Не волнуйся. Мы не скажем твоему брату. Черт возьми, я не против никогда больше не поднимать эту тему. — Возможно, в последнее время мы были немного… заносчивы. Санс усмехнулся. Вот так. Санс снова смеялся. Так было гораздо лучше. — Да, только немного, — сказал он, подмигнув Гастеру. — Но это круто. Было очень приятно, что вы пришли. Мы никогда не могли просто потусоваться. — Завтра мы оставим всё это позади и вернемся к работе над машиной времени. Как это звучит? Санс усмехнулся. — Звучит санстастично, Док.

***

Еще один человек упал в Подземелье. Это было то же самое место, что и два предыдущих. Человек вошел откуда-то рядом со Сноудином или, возможно, на границе Сноудина и Водопада. Монстр в Сноудине заметил то, что, как он клялся, было человеком, и после этого человек исчез, как будто растворился в воздухе. Днем позже кто-то нашел человеческие следы и пыль монстра на краю Водопада. Это открытие произвело цепную реакцию по всему Подземелью. В последний раз, когда монстр погиб от рук человека, это был стражник в прямом столкновении. На этот раз человек просто убил монстра и двинулся дальше, исчезнув в сети узких пещер и рек Водопада. Он был где-то там, и никто не знал, каковы его намерения– или когда человек заберет еще одну жизнь. Водопад был напряжен. Монстры прятались в своих домах, а Королевская Стража безостановочно патрулировала пещеры. Настроение в лаборатории было тяжелым. Никто почти не разговаривал. Те, кто жил или имел семью в Водопаде, постоянно выходили на улицу, чтобы позвонить. Кое-кто из персонала даже не вышел на работу. Одним из них был Санс. Гастер сидел в своем кабинете, ерзая, не в силах сосредоточиться. Санс почти всегда приходил на работу поздно, но прошло уже около двух часов. Гастер изо всех сил старался не думать о том, что это может означать. Не то чтобы Санса можно было напугать и заставить остаться дома. Похоже, Санс боялся не очень многого. Около трех часов Гастеру наконец позвонили. — Санс. — Он не смог скрыть облегчения в своем голосе. — Хэй, Док. Извини, я хотел позвонить гораздо раньше. Приемная здесь как-то барахлит. Хех, им действительно нужно построить больше вышек. — Санс. — Гастеру смутно захотелось швырнуть телефон через всю комнату. Он ущипнул себя за переносицу. — Где, во имя всего Подземелья, ты находишься? — Я, эм. В Водопаде. Гастер почувствовал прилив Решимости. Несколько снарядов в форме руки врезались в его стол, прежде чем он успел взять себя в руки. — Что, прости? — На самом деле это очень забавная история, — тонко произнес Санс. — Ах, Папирус, ты же знаешь, какой он — услышал, что тут ходит человек, и просто, хех, решил поймать его, прежде чем, ну знаешь, услышать то, как он убил кого-то. Да, Хех. Забавно. Большой твердолоб сегодня ляжет спать без сказки на ночь, вот что я тебе скажу. Боже, как бы я хотел, чтобы я всё еще мог просто наказать его. Гастер забарабанил пальцами по столу, не обращая внимания на новую трещину в дереве. Этот слабоумный братец в один прекрасный день станет причиной смерти Санса, а может быть, и Гастера. — Он в безопасности? — Я работаю над его поисками. Не волнуйся, я точно знаю, где он будет. Он устроил ловушку некоторое время назад в этой области. Я уже довольно близко. Как только я отправлю его домой, я зайду в лабораторию. Я даже задержусь допоздна. Я сделаю скеле-тонну работы, так что не волнуйся об– черт, вот он, подожди– Голос Санса затих, но он не повесил трубку. — Эй, бро. Какого черта ты здесь делаешь? — САНС! ТЫ ПРИШЕЛ СЛИШКОМ РАНО, БРАТ! Я ЕЩЕ НЕ ПОЙМАЛ ЧЕЛОВЕКА! — Да, извини, приятель, но сегодня ты не поймаешь ни одного человека. Ты ничего не поймаешь, кроме цеееееелой кучи хлопот из-за этой маленькой выходки. Гастер услышал издалека протестующие крики Папируса. Он потер виски. Голос Санса снова затих, когда он попытался заговорить с братом. — Боже, ну и подростки, да? Извини, Док, я перезвоню. Он повесил трубку. Гастер с раздраженным стоном положил трубку. Он не понимал, как Санс может быть так терпелив с Папирусом. Чем больше Гастер был вынужден общаться с братом Санса, тем меньше он мог его терпеть. Гастер не мог представить себе более раздражающего члена семьи. Прошло несколько минут. Гастер подумал, что ему следует вернуться к работе и подождать, пока Санс вернется, когда его телефон зазвонил снова. — Хэй, Док. Прости за всё это. Я отправил его домой, теперь мне нужно успеть на следующий паром. Но теперь между мной и рекой стоит стадо Темми, так что я решил пойти по короткому пути. Клянусь, они умеют телепортироваться, но никогда не делают этого в удобный момент. Это, по крайней мере, было понятно. Стадо Темми была почти так же непроходима, как и сам барьер. — Просто приезжай как можно скорее. — Телепортация. Хм. А это идея. — И будь осторожен. — Конечно, конечно. Как дела в лаборатории? Стража держит в курсе? — Естественно, хотя докладывать особо нечего. Все в Водопаде рассказывают противоречивую историю. В последнем отчете говорилось, что человека заметили возле Комнаты Желаний. Хотя, конечно, кто-то еще видел его на болоте, и кто-то еще сказал, что человек материализовался у них на кухне. — Ха-ха. У монстров какие-то сумасшедшие суеверия насчет них. — Вполне. Подумать только, в какой-то момент я думал, что эта ерунда с Пророчеством была настолько плоха, что хуже уже не придумают. Гастер помолчал, снова постукивая пальцами по столу. — Раз уж ты у меня на телефоне, мне следует, по крайней мере, заставить тебя поработать головой. Я знаю, ты очень жалеешь о том, что тебе придется придти на работу так поздно. С моей стороны было бы упущением не использовать час или два неоплаченного труда. — Боже, Док. Такой эксплуататор. Ты заставляешь меня работать до мозга костей. Гастер вытащил один из своих блокнотов и пролистал страницы, где он записал свои первоначальные находки из оранжевой души. — Наша нынешняя ситуация заставила меня задуматься. Во время войны мы никогда не могли понять, почему человек, уже убивший монстра, был намного сильнее человека, никогда не убивавшего раньше. Сила человека возрастает в геометрической прогрессии, чем больше он убивает. Мысль о том, что они могут увеличить свою собственную силу, просто убив несколько монстров, заставила некоторых из них стать… довольно кровожадными. Семеро магов, наложивших заклинание барьера, могли убить бесчисленное множество монстров, чтобы получить возможность использовать магию. Санс молчал на другом конце провода. Никто никогда не говорил о войне, особенно те, кто видел ее, и особенно Гастер. У Гастера не было времени чувствовать себя неловко из-за воспоминаний, приходящих к нему после столетнего покоя. Он был слишком занят своими мыслями. — Должно быть, это было ужасно. — Само собой разумеется, что такое увеличение мощности должно быть измеримо, — продолжил Гастер, игнорируя замечание. — В оранжевой душе всегда была необычная энергетическая сигнатура, хотя ее едва можно было обнаружить. Та же энергия не присутствовала в голубой душе, но две души схожи. В то время я не придал этому значения. Но теперь я думаю, что считывание энергии, должно быть, было связано с тем, что этот человек преуспел в убийстве монстра. Твои мысли? Санс издал несколько задумчивых звуков. — Я помню эти показания. Думаю, в этом есть смысл. Но как повышается уровень? Ты думаешь, они поглощают души монстров? Гастер покачал головой, хотя Санс, конечно, не мог его видеть. — Нет. Это невозможно для людей, какими бы сильными они ни были. По какой-то причине они вообще не могут поглощать души. — Энергия не может быть создана или уничтожена, поэтому она должна откуда-то исходить, да? Так может быть… тот обычный человек, скажем, светло-синий ребенок– — Голубой. — Ага. Без разницы. Таким образом, голубой ребенок находится на каком-то базовом уровне. Никакого убийства, никакого повышения уровня энергии. Но оранжевый ребенок, ну, она убила бедного стража. Значит, она что-то получила. Что-то, что увеличивает энергию. Или, нет. Скорее, она получила саму энергию. И если бы она убила больше, то энергия возросла бы. — Интересно. Твоя теория состоит в том, что энергия не присутствует в среднестатистической душе человека? — Не могу сказать, что встречал достаточно людей, чтобы знать. Может быть, голубой ребенок был единственным, кто был уникален. Я проведу несколько тестов, как только прибуду. Будет весело. — При условии, что ты сможешь попасть сюда до того, как все разойдутся по домам. — Хех. Не бросай мне вызов, Док. Эй– подожди секунду. Гастер моргнул. — В чем дело? Возможно, его брат вернулся, чтобы еще немного покричать. — Погоди, тут какой-то шум—кажется, Темми отделилась от остальных. Дай мне просто… Гастер вздохнул и ждал. И ждал. На другом конце провода послышались какие-то неясные звуки. Затем приглушенное слово, которое Гастер не смог разобрать. Он нахмурился. — Санс? Нет ответа. — Санс? — Док. — Голос Санса упал до шепота. — Санс, что происходит? Темми пытается что-то купить у тебя? Очень– — Док, я… кажется, я нашел человека.

***

Если бы у Санса было сердце, оно, скорее всего, бешено колотилось бы. Он прятался за небольшим выступом в одной из самых узких пещер. За выступом пещера немного приоткрывалась, пропуская несколько неравномерных участков высокой травы. Другой конец пещеры был перекрыт одним из многочисленных ручьев Водопада. Человек стоял около воды, выковыривая из одежды траву и семена. Это точно был человек. Санс никогда не видел человека с оранжевой душой, так что у него был только один экземпляр, с которым можно было сравнивать, но он где-то читал, что люди были относительно однородны по внешнему виду. Сходство с маленькой девочкой со светло-синей душой было поразительным. Кожа была немного темнее, волосы немного длиннее, одежда явно отличалась. Этот носил что-то вроде оборки вокруг талии. Обувь была странной. В целом, человек был скелет-образным, если можно представить себе скелета с плотью. Санс выглянул из-за выступа, рискуя еще раз взглянуть. Между ним и человеком был большой участок травы, но он едва мог различить его между растениями. Человек его еще не видел. Он нырнул обратно за выступ, прикрывая динамик телефона. Гастер что-то говорил, но его голос, к счастью, заглушали запястья Санса. Оставалось надеяться, что человек ничего не услышит за шумом воды. Живой человек. Настоящий живой человек, прямо посреди Водопада, и Санс был тем, кто нашел его. Он не мог поверить своему невезению. Он должен был сохранять спокойствие. Он это умел. Но он также никогда не был меньше чем в двадцати метрах от живого человека. Санс вздохнул как можно тише и снова поднял трубку. — …нс! Ответь мне! Санс! — Тсс. Я здесь. — О, слава богу. Как ты? Что происходит? Санс присел на корточки и подвинулся так, чтобы можно было выглянуть из-за выступа. Человек просто стоял там. — Это определенно человек, — прошептал он, крепче сжимая телефон. — Он находится в одной из боковых пещер рядом с главной рекой. Черт… не думаю, что человек меня заметил. Я прячусь за выступом. Гастер что-то сказал, и Санс нахмурился, не в силах перевести. Понять Гастера лично было легко, но по телефону или через компьютер становилось всё труднее. Хуже было, когда доктор становился яростным или эмоциональным, что случалось редко. Было что-то… визуальное в том, как говорил Гастер, что обычно терялось, когда у тебя не было ничего, кроме звука. — Прости, Док, повтори? — Я спросил, знаешь ли ты, где именно в Водопаде ты находишься, — сказал Гастер, его голос снова стал ровным. — Если это рядом с рекой, то это рядом с несколькими поселениями монстров. По телу Санса пробежала дрожь. Сейчас вокруг не было других монстров, но всегда были Темми или Мойши, проходящие через эту область. Пруд Смурены был недалеко. Любой мог появиться в любой момент. Санс не видел оружия, но, возможно, этому человеку оно и не понадобится. — Я в двух пещерах к западу от пруда Смурены и в трех к северу от реки. — Санс вспотел. — Как думаешь, ты можешь связаться со стражами и попросить кого-нибудь прийти сюда? Человек пошевелился. Санс вздрогнул и пригнулся в траве, стараясь не издавать ни звука. Человек сел на мшистую землю и вздохнул достаточно громко, чтобы Санс услышал. Под этим углом он мог видеть человека немного лучше. Он понял, что человек был… маленьким. Не таким маленьким, как другая девочка, но и не намного больше. Он не намного меньше, чем Санс. Еще один ребенок? — Что? Извини, я не услышал. — Я сказал, что посмотрю, что можно сделать. Оставайся на линии. — Д-да… Санс положил телефон на землю рядом с собой. Если человек вдруг заметит его, ему понадобятся свободные руки. Кто знает, сколько времени понадобится стражникам, чтобы добраться сюда? А пока ему оставалось лишь не спускать глаз с ребенка– человека. Человек прикрыл живот рукой. — Я т-так голодна… Голос человека так напугал Санса, что он чуть не упал назад. — Почему я не сохранила ни кусочка пирога? Я должна была сберечь немного. Такая глупая… Человек шмыгал носом и тер лицо. Человек что… плакал? Санс нахмурился, наблюдая, как человек роется в кармане. Он вытащил древний на вид сотовый телефон и склонился над ним, чтобы набрать номер. Откуда у этого человека сотовый телефон? Есть ли у людей сотовые телефоны? Какой-то монстр дал его? Может, он украл его из праха какого-нибудь бедного монстра? Человек поднес трубку к уху, всё еще шмыгая носом. Санс с любопытством подался вперед. Однако через несколько долгих секунд человек снова опустил его. Он вцепился в него обеими руками, не сводя глаз. Он выглядел растерянным. — Почему ты не берешь трубку? — Человек шмыгнул носом. — Зачем ты вообще дала мне телефон, если не собиралась отвечать? Мисс… я так хочу с вами поговорить. Всё именно так, как вы и говорили. З-здесь так страшно. Они все такие страшные. Э-эти монстры продолжают нападать на меня. Я н-не знаю, что делать. Теперь ребенок открыто плакал. Санс видел, как по его щекам текут слезы. Он наблюдал, как ребенок снова набрал номер и снова поднес телефон к уху. — Возьмите трубку… пожалуйста, мисс, пожалуйста, вы мне нужны, пожалуйста, пожалуйста, возьмите… мисс, я так боюсь… вы были единственной доброй… возьмите, возьмите… Никто не ответил. Ребенок всхлипнул и уронил трубку. Потом он подтянул колени к груди и обхватил голову руками. Санс наблюдал, как ребенок дрожит от тихих рыданий. Из его собственного телефона донесся приглушенный звук. Он поднял его. — Да, я… я всё еще здесь… — Хорошо. Какие-нибудь изменения? Человек сдвинулся с места? — Мы… всё еще на том же месте. Он, эм. Он сел и… попытался позвонить кому-то по телефону. Теперь он просто… плачет. — Понятно. Санс, Королевская Стража посылает кого-то на ваше место, но они не знают, когда они туда доберутся. Стража распространена по всему Водопаду. Плохая тактика, правда. Это плохо. Чем дольше ты там находишься, тем больше вероятность, что человек заметит твое присутствие. И мы не можем позволить этому человеку снова исчезнуть. Более того, если он доберется до реки… это очень оживленный район. Там много монстров. Много потенциальных жертв. Мы не можем позволить этому человеку добраться до реки. Санс нахмурился, наблюдая за ребенком. Он не двигался. Он просто сидел и беспомощно рыдал. Как и любой ребенок-монстр, заблудившийся далеко от дома. — Так что… нам делать? Последовало долгое молчание. Санс не слышал ничего, кроме жужжания насекомых в траве и детского плача. Через минуту две Гастер наконец заговорил. — Убей его. Санс почувствовал, как его зрачки потухли. — …Что? Должно быть, он ослышался. Он должен был. — Убей его, Санс. Ты прямо там. Если действовать быстро, то можно покончить с ним прежде, чем человек успеет среагировать. У тебя есть запасной контейнер для души? — Я… д-да, но– — Отлично. Хорошая предусмотрительность, Санс. А теперь сделай это быстро. При первой же возможности. У Санса задрожали руки. Он почувствовал, как его несуществующие внутренности скрутило. — Док… — Ему удалось сохранить ровный голос. — Это не очень смешная шутка. — Я определенно не шучу, Санс. Не говори глупостей. У Санса перехватило дыхание между ребер, почти заставляя его задыхаться. Он смотрел сквозь траву на ребенка, всё еще лежащего на земле. — Док, я не могу. — Конечно, можешь. Теперь в твоем распоряжении много снарядов. Санс опустил трубку и зашипел сквозь зубы, прикрывая глазницы свободной рукой. Не в этом было дело. Гастер был его другом и коллегой, но доктор мог быть настолько слеп к таким простым вещам. — Нет, Док, я имею в виду… я н-не могу. — Его голос дрожал. Он сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. — Я еще никогда никого не убивал. Я не боец. В смысле, какого черта, Док? Ты не можешь просто– ты не можешь просто попросить меня убить кого-то. — Это не убийство, Санс. Это самозащита! Преимущественный удар. Этот человек убьет других монстров или тебя, если ты не будешь действовать. Слушай… я понимаю твои чувства, но– — Это ребенок, Док. — Голос Санса упал до едва слышного шепота. — Он всего лишь ребенок. Он– он испуганный, потерянный ребенок. Что, если он даже не собирался убивать того монстра? В трубке послышался вздох Гастера. Наступило молчание. Он должен был знать, что Санс не сможет сделать ничего подобного. В последнее время Гастер вел себя странно, но не то чтобы он был бессердечным. Санс мог просто следить за ребенком и вмешаться, если что-то случится. Рано или поздно прибудет стража, и тогда… И тогда стража убьет ребенка. Или, может, ребенок убьет стража. Они пошлют больше страж, и тогда рано или поздно ребенок умрет. Это… это было нормально. Таков всегда был план. Собрать души, изучать их, использовать силу души, чтобы сломать барьер и сбежать из Подземелья. Всегда была надежда, что они обнаружат что-то в человеческих душах, что позволит им преодолеть барьер, не нуждаясь во всех семи. В этом и состоял весь смысл исследования Сохранения и Сброса. Монстры не могли выбраться из Подземелья без человеческих душ. Одна, три, семь. Санс не был дураком. Такова была реальность. Но он был всего лишь ребенком. — Санс… хотел он убить монстра или нет, это не меняет того факта, что это произошло. Испуганный молодой человек так же опасен, как и рассерженный взрослый. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мы только что обсуждали энергетические уровни человека, который отнял жизнь у монстра, разве не так? Он будет чувствовать эту энергию даже сейчас. Он будет задаваться вопросом, что будет, если увеличить эту энергию. Он опьянеет от этого. Санс. Ты должен убить человека. До того, как это произойдет. Ты хочешь, чтобы смерть других монстров была на твоей совести? Сансу пришлось сдержаться, чтобы не закричать. Он стиснул зубы так сильно, что они заскрипели. Человек всё еще сидел там. Его рыдания немного утихли, и он вытирал лицо рукавом. Он не был похож на убийцу. Он не выглядел кровожадным. Он просто выглядел грустным и одиноким. — Я также не хочу, чтобы смерть ребенка была на моей совести… — Я уже говорил тебе, что наша работа приведет нас на несколько сомнительных путей. — Я не думал, что это включает в себя убийство! Человек поднял голову и повернулся. Санс замер. Человек смотрел прямо на клочок травы, в котором он прятался. — П… привет? — тихо произнес человек. — Тут кто-то… есть? Санс прикрыл рот одной рукой, а телефон — другой, заставляя себя молчать. В трубке послышался голос Гастера. Несколько долгих секунд Санс даже не дышал. Человек отодвинулся на пару сантиметров от травы, всё еще наблюдая широко раскрытыми глазами. Если бы человек немного изменил угол наклона, то смог бы увидеть Санса. А потом… потом. Наконец, спустя целую вечность, он отвернулся. Человек судорожно вздохнул и уткнулся лбом в колени. Санс снова вздохнул. Он попятился назад по траве, не издавая ни малейшего звука. Он отступил за каменный выступ и, дрожа, рухнул на него. Гастер почти кричал в телефон. Санс снова поднял его к голове. — Санс! Санс, ответь мне, что происходит? Санс! — Всё еще здесь. — О… о, слава богу. Санс, пожалуйста… пожалуйста, не пугай меня так. Санс откинул голову назад, пока она не уперлась в камень. Потолок пещеры терялся в темноте. Здесь не было даже сверкающих камней. Просто темнота. — Док, я… — Он замолчал, вздохнул и начал снова. — Я не могу просто проследить за человеком? Дождаться стража? Я не могу… не могу этого сделать. Гастер на мгновение замолчал. — И я не могу позволить себе потерять тебя, Санс. Ты мой друг и лучший ученый, который у меня есть. Что будет со мной, если ты умрешь от рук человека? — Гастер снова замолчал. — У меня мало времени. Мне нужно, чтобы ты пережил меня, Санс. Мне нужно, чтобы ты продолжил мою работу, когда меня не станет. Санс чуть не бросил трубку. Он ненавидел эту фразу. Он ненавидел это. Гастер всегда был манипулятором, Санс знал это с самого первого дня, и большую часть времени он был готов просто смириться с этим– но эта фраза была худшей. Гастер использовал его только тогда, когда у него не было других вариантов. И в последнее время он пользовался этим всё чаще. Так говорить кому-то было просто ужасно. И Санс даже не был уверен, что это правда. — Док… — Теперь он не смог сдержать дрожь в голосе. — Гастер, пожалуйста… — Я знаю, что это неприятно, Санс. Но ты должен это сделать. Еще больше монстров погибнет, если ты не будешь действовать. — Он всего лишь ребенок… И вдруг, без всякого предупреждения, голос Гастера стал резким. — Я дал тебе силу, Санс. Тебе больше не позволено быть слабым. Что-то в Сансе похолодело. Он поднял руку к груди. Его пальцы вцепились в свитер. Гастер продолжал: — Ты должен сделать это, Санс. Сейчас. Ты защитишь всё Подземелье. Каждого из нас. Подумай о своем брате. Что, если он всё еще в Водопаде? Санс… не знал. Он не знал, что Гастер может быть жестоким. С другой стороны выступа Санс услышал, как человек поднялся на ноги. Он выглянул из-за края. Человек двинулся, направляясь к противоположной стороне пещеры. К реке. К остальной части Подземелья. — Санс, ты еще здесь? Санс? Санс, послушай меня. Санс, ты должен меня выслушать. Ты смотришь на него и видишь ребенка, но ты не можешь думать о нем таким образом. Это опасно, Санс. Ты не понимаешь, как… Слушай. Я видел, как люди, человеческие дети, убивали монстров в три раза больше их. Я видел, как один ребенок убивал целые деревни. Ты не знаешь, каково это. Санс вышел из-за выступа. Человек шел медленно, но скоро он доберется до выхода. — Санс? Ответь мне. Санс? Санс бросил трубку и двинулся. Он пробирался сквозь траву. Человек издал испуганный писк и резко обернулся. — Кто здесь? Кто здесь?! Санс призвал свою магию. В настоящее время это было так легко. Никакого усилия. Никакой боли. Всё благодаря доктору. Он действовал быстро. Всё было кончено еще до того, как ребенок заметил его. Санс отступил назад, наблюдая, как красная жидкость растекается от упавшего человека. Он закрыл лицо рукой. — Мне жаль.