***
Синяя душа изменила всё. В первую же ночь после начала исследований они обнаружили нечто экстраординарное: силу Сохранения. Спустя столько времени у них наконец-то появилась человеческая душа, которая «сохранялась» хотя бы один раз в прошлом. Им повезло, что они захватили душу, когда это произошло — иначе человек мог бы сбросить и вернуться до его смерти. Впрочем, возможно, это уже произошло. Узнать это было невозможно. Наконец-то они ее заполучили. Силу Сохранения. И не только это, но синяя душа также давала множество Решимости, а также то, что Гастер предварительно решил назвать «силой убийства». Как и человек с оранжевой душой, казалось, что этот человек убил только одного монстра, поэтому его сила увеличилась не так сильно. Тем не менее, это доказывало, что энергия, связанная с убийством, легко измерима. — Мы должны придумать термин получше, чем «сила убийства», — постоянно повторял Санс. — Это малость жестковато. Гастер позволил Сансу и Доктору Бетасу подумать об этом. Он был слишком занят изучением всего остального, что предоставила ему душа. Специалисты магии обнаружили нечто поистине завораживающее в душе; аспект, позволяющий использовать магию, которая действительно воздействовала на души других. Это была чрезвычайно мощная магия, не то, с чем мог бы справиться обычный монстр. Монстры, конечно, выстраивались в очередь, чтобы изучить его, но, насколько знал Гастер, никто никогда не добивался успеха. Магия была очень специфической; она применяла гравитацию к душе человека, против которого был использован, прижимая их к земле и ограничивая движения. Для начала монстру понадобится особый тип магии, чтобы у него был шанс ее использовать. По иронии — или, возможно, это была судьба — одним из монстров с идеальным набором навыков для изучения синей магии был Санс. — В конце концов, изменение гравитации очень похоже на телекинез, — объяснил Гастер однажды вечером, просматривая отчет одного из специалистов по магии. — Ты от природы предрасположен к синей магии. По сути, это позволит тебе перемещать душу так, как ты пожелаешь, не причиняя вреда хозяину в процессе. Это усиление твоего естественного телекинеза. — Хм, — сказал Санс, сидя за компьютером. Он даже не поднял взгляд. Гастер с минуту наблюдал за ним. — Ты мог бы… думать об этом как о способе почтить человека, если хочешь. Санс помолчал с минуту, прежде чем ответить: — Возможно. Я подумаю об этом. Это было лучшее, на что мог надеяться Гастер. Последние несколько месяцев он был очень осторожен с Сансом, стараясь дать ему пространство, в котором он нуждался, и не быть слишком требовательным. Это было трудно — ему действительно многое требовалось от Санса, но Гастер был готов дать ему достаточно времени, чтобы прийти в себя. Санс довольно быстро вернулся к своему обычному дружелюбному, шутливому состоянию, но под знакомым поведением всегда что-то скрывалось. Санс изменился с тех пор, как «столкнулся» с человеком. Иногда его смех казался немного натянутым. Он работал дольше по ночам, а днем чаще засыпал за столом. Другие сотрудники заметили это и либо выражали свое беспокойство, либо жаловались на его ленивое отношение. Санс всегда смеялся над этим. Гастер, со своей стороны, в конце концов просто перестал спрашивать, как дела у Санса. Ответ всегда был один и тот же. Он был в порядке. Ничего особенного. Он просто устал в последнее время, вот и всё. Ну разве он не был таким лентяем? Гастер довольствовался тем, что просто присматривал за Сансом и пытался немного облегчить ему жизнь. В любом случае, Гастер не мог сосредоточиться на Сансе так, как ему хотелось. Ему нужно было думать о другом, а именно о силе Сохранения синей души. Наконец-то пришло время применить его Решимость с пользой. Каждую ночь, даже после того, как Санс уходил домой, Гастер всё еще находился в подвальной лаборатории, изучая силу Сохранения и пытаясь понять, как ее использовать. Без учета Сброса, Сохранение было не более чем своего рода страховка, но научиться Сохраняться было только первым шагом. Потом будет Сброс. У Гастера хватило Решимости проявить терпение. На самом деле, его Решимость была довольно… подавляющей в последнее время. Ее становилось всё труднее контролировать; иногда начиналась головная боль, внезапная и острая, только чтобы исчезнуть мгновением позже. Его снаряды иногда появлялись без его призыва. Ему снились сны, в которых он таял или распадался на части. Попытка Сохраниться давала крайне необходимую разрядку для всей этой Решимости. Проблема заключалась в том, что за недели, а затем и месяцы попыток стало ясно одно. Сохранение потребует невероятного количества Решимости, возможно, большего, чем у Гастера. Поздно ночью, когда вокруг никого не было после нескольких часов попыток и неудач, было очень легко позволить своим глазам блуждать по складу, куда был перенесен старый Экстрактор Решимости. Было бы достаточно легко подключить его еще раз, извлечь немного Решимости из синей души и просто ввести его в себя снова. Но Гастер довольно плохо справлялся с уже имеющейся Решимостью. Больше Решимости может просто убить его. Тут должен быть другой вариант. Гастер задумался о магии. Очень давно Санс сравнивал и магию, и Решимость с «клеем», скрепляющим людей и монстров. Судя по его собственному опыту с Решимостью, они действительно были практически несовместимы. Но в то же время они дополняли друг друга. Возможно, он мог бы использовать дополнительную магию вместо дополнительной Решимости. Как замена чего-то в кулинарном рецепте. Однако души монстров имели ограниченные возможности, когда дело касалось магии, даже Гастер. Если он собирался увеличить свою магию, ему сначала нужно было увеличить способность своей души. Это означало, что придется снова взламывать переделанный рентгеновский аппарат Доктора Бетаса. Гастер сделал несколько корректировок, чтобы синяя душа могла быть вставлена рядом с оранжевой и голубой душой. Он убедился, что в лаборатории никого нет, прошел в рентгеновский кабинет и приготовился к худшему. Боли, однако, не было. Не та боль, которую Гастер видел в Сансе. Возможно, его душа была намного сильнее, или его Решимость снова была в действий. Это был порыв, почти такой же, как тогда, когда он впервые ввел в себя Решимость. Магия затопила его и наполнила каждый атом. Он чувствовал, как она борется за свое место рядом с Решимостью, и это было больно, но ничего такого, чего Гастер не смог бы вынести. Когда всё закончилось, он почувствовал себя более сильным, чем когда-либо. Как будто он мог в одиночку разрушить барьер. На его лице появилась еще одна трещина, на этот раз с левой стороны. Его зрение стало… странным. Страннее, чем раньше. Он изучил себя в зеркале после того, как снова надежно спрятал рентгеновский аппарат и прибрался в комнате. Его левый глаз, который всё еще видел цвет, приобрел странное свечение, похожее на голубоватое пламя. Потушить его было так же просто, как и думать об этом, но это делало его зрение странным. Он словно видел левым глазом телевизионные помехи или мерцающий экран компьютера. Что-то мелькало в его поле зрения, исчезало, появлялось снова, как будто он пытался увидеть сразу несколько образов. Комбинированный эффект с дальтонизмом правого глаза был довольно тошнотворным, но Гастер решил, что привыкнет. В конце концов, он привык к Решимости. Неприятные побочные эффекты, конечно, но это не имело значения. Он был сильнее. Теперь он мог использовать голубые, оранжевые и синие атаки без каких-либо усилий. Его магия казалась безграничной. Менее чем через час Гастер создал точку Сохранения. Она была такой крошечной. Все эти годы тяжелой работы, экспериментов и жертвоприношений — и вот он, крошечный мерцающий огонек на полу его кабинета. Такая до странности простая вещь. Как будто он схватил в кулак ткань пространства-времени и пригвоздил ее к полу. Самое захватывающее научное достижение за многие годы. И всё же… И всё же, чем дольше он вглядывался в мягкое сияние Сохранения, тем более странным оно ему казалось. С этим было что-то… не так. Гастер не мог сказать, что. Это было чувство чего-то большого. Возможно, у него просто закружилась голова от левого глаза. Это не имело значения. Не имело. Гастер тихо усмехнулся. Это не важно. Он изучит это, затем исправит. Он взглянул в окно своего кабинета, туда, где вдали светилось Ядро. Уже скоро.***
Выражение лиц Санса и Доктора Бетаса было абсолютно бесценным. — Я не могу… я н-не могу в это поверить! — Как, черт возьми, тебе это удалось, Док? Они были в его кабинете, стояли вокруг Сохранения, глядя на теплое свечение с нескрываемым благоговением. Санс присел на корточки, чтобы рассмотреть его поближе. Гастер стоял позади них, сложив руки, позволяя себе быть таким же гордым и взволнованным, каким был на самом деле. — У меня есть обширные записи, — сказал он, потянувшись назад, чтобы похлопать по толстой папке на столе. — Вы оба можете прочесть их, чтобы узнать подробности. Записи даже не были ложью. Не совсем. Он просто опустил часть о том, что Гастер сделал с собой. Не то чтобы он мог полностью скрыть последствия; новая трещина на его лице никуда не делась. — По сути, речь шла о том, чтобы извлечь силу из всех трех душ. Создание точки Сохранения, похоже, требует довольно абсурдного количества Решимости. Осмелюсь предположить, что если бы появился хоть один человек с такой Решимостью, у него была бы власть переписать весь мир под свои прихоти. — Да, без шуток, — сказал Санс, вставая и в изумлении потирая затылок. — Этого количества Решимости в сочетании с естественной силой Сохранения синей души было достаточно, чтобы практически, искусственно использовать мою собственную магию для создания Сохранения. С некоторыми сложными алгоритмами и еще более сложной магией это было… ну, не просто. Но выполнимо. Хотя конечно… — Гастер осторожно коснулся новой трещины на лице. Это не было больно, но казалось неправильным. Неправильным точно так же, как и Сохранение. — Конечно, за всё надо платить. — Я н-не хотел спрашивать об этом, так как это казалось невежливым… — признался Доктор Бетас, с беспокойством глядя на Гастера. — Но вы действительно в п-порядке, Доктор? Это напоминает мне о том времени, когда на вас напали… Я з-знаю, что вы тогда не взяли выходной, но использовать столько магии, чтобы сделать то, чего не делал ни один другой монстр… Гастер рассмеялся и похлопал своих ученых по плечам. Доктор Бетас слегка пискнул от удивления. — О, я действительно ценю вашу заботу, Доктор Бетас. Даже я признаю, что совершенно измотан. Но как я мог взять выходной после создания этого? Он посмотрел вниз, на точку Сохранения. Смотреть было больно, но он не мог отвести взгляд. — Это одно из величайших достижений моей научной карьеры. И я не смог бы сделать это без вашей помощи. Он отпустил их обоих. Наверное, было бы странно, если бы Доктор В.Д. Гастер вдруг обнял двух своих любимых ученых. — О-о-ох! О, боже, ну… — Хех, Док, ты же знаешь, что мы всего лишь выполняем свою работу. — И я ценю это. Бесконечно. — Он улыбнулся им. — Но наша работа еще не закончена. Это просто большой шаг вперед. Шаг к истинной цели — Сбросу. И на этой ноте… не пора ли нам работать над машиной времени?***
Санс, честно говоря, даже не задумывался над предложением Гастера. Проблема была в том, что Папирус хотел узнать о синих атаках, возможно, так же сильно, как хотел присоединиться к Королевской Страже. — Это шанс ВЫДЕЛИТЬСЯ! Доказать всему Подземелью И Королевской Страже, какой я на самом деле ВЕЛИКИЙ! В конце концов, никто больше не может использовать синие атаки! Они кажутся такими КРУТЫМИ! Крутая сила для самого КРУТОГО скелета! — Ты уже самый крутой скелет, бро. — Это правда… но подумай, насколько КРУЧЕ я буду с такой силой! Это продолжалось уже несколько месяцев, с тех самых пор, как отдел науки раскрыл Подземелью природу синей магии и предложил монстрам испытать свою удачу в ее изучении. Как только Папирус узнал, что существует невероятная магия, которую не очень трудно использовать, но еще и воздействует на душу, он стал одержим. Сначала Санс пытался отговорить его, и поначалу это сработало. Долгое время Санс просто не мог справиться даже с обсуждением синей души. Только не дома. Работа с душой в лаборатории и так была достаточно напряженной. Каждый раз, когда Санс смотрел на это теплое синее свечение, он вспоминал. Он не рассказал Папирусу о том, что сделал, и, конечно, никогда, ни за что не расскажет. Папирус сразу же уловил нежелание Санса. У братьев была такая интуиция. В течение нескольких недель после этого Папирус ни словом не обмолвился о синей душе и взял за правило никогда не спрашивать Санса, как идет работа. Но по мере того, как время шло, и Санс начал спать немного лучше, и к нему вернулась былая бодрость, Папирус медленно начал поднимать эту тему снова. Вскоре это стало ежедневным делом, Папирус спрашивал каждую ночь, может быть, завтра он сможет узнать о синих атаках, пожалуйста? Санс всегда отвечал «может быть». Но в конце концов Санс сдался. Невозможно выдержать такого большого количества грустно-щенячьего-взгляда скелета, прежде чем сломаться. — Честно говоря, бро, я действительно не знаю, как научить тебя. Я знаю теорию и науку, стоящую за синей магии, но не знаю, как ее использовать. Это не похоже на светло-синие атаки, это точно. — Папирус пристрастился к светло-синим атакам, как Мойша к мылу. В некоторых вещах он мог быть непроницаемым, как свинец, но это никогда не означало, что он не был умен. — Очевидно, тебе тоже следует научиться пользоваться синей магией, брат! Тогда мы сможем учиться, терпеть неудачи и пытаться снова ВМЕСТЕ! Вот и всё. И если Санс был честен с самим собой, это тоже был лучший вариант. В Подземелье был только один монстр, который мог успешно использовать синюю магию. Гастер никогда не объяснял, почему это, но Санс не ожидал, что он объяснит всё, особенно в последнее время. Проблема была в том, что Гастер… ну. Гастеру не нравился Папирус. Он никогда не говорил об этом, и он всегда был вежлив, когда они с Папирусом были в одной комнате, но Санс заметил взгляд Гастера, когда он говорил о своем брате. Папирус мог быть сущим наказанием, и Гастер, конечно же, был не одинок в своем совершенно неправильном мнении. Но Санс всегда старался держать Папируса и тех, кому он не нравился, как можно дальше друг от друга. Во всяком случае, он не думал, что Гастер согласится обучать Папируса. Ни за что на свете. Но на что он согласился бы, так это на обучение Санса. Он знал это еще до того, как спросил. — А! Я всё думал, не заговоришь ли ты об этом. Я рад, что ты хочешь расширить свой магический дар, Санс. Честно говоря, это было странно. Гастер всегда с таким энтузиазмом относился ко всему, что касалось «улучшения» Санса. С тех самых пор, как несколько лет назад Санс сказал ему, насколько он слаб. У Санса никогда не хватало духу сказать Гастеру, что он всё еще слаб. Эксперимент дал Сансу больше магии и возможность, наконец, защитить себя, но это было всё. Сам Санс не возражал — он был бесконечно благодарен, что эксперимент вообще удался — но у него было чувство, что Гастер примет это на свой счет. — Ну да, в основном для Папируса, — сказал Санс, когда они закончили дела на ночь в подвальной лаборатории. — Я вполне счастлив, что у меня вообще есть магия, хех. Но Папсу просто очень нравится синие атаки. — Понятно. — Вот. Это был тот самый взгляд. — Тем не менее, я был бы счастлив научить тебя. Начнем прямо сейчас? Прежде чем Санс успел ответить, Гастер протянул руку. Что-то где-то раздался звук динь, и чрезвычайно странное ощущение хлынуло из-за грудной клетки Санса. Словно чья-то рука сжала его душу. В его ребрах чувствовалась тяжесть, которая не имела ничего общего с печалью. Он посмотрел вниз. На его груди было синее сияние в форме сердца. — Ох… — Теперь твоя душа синяя, — почти весело сказал Гастер. — В бою твои передвижения будут сильно ограничены. Возможно, тогда даже ты не сможешь увернуться. Что-то в его словах заставило Санса слегка вздрогнуть. Он проигнорировал это и поднял бровь, глядя на Гастера. — Док, я ценю это, но я подумал, что мы могли бы, ну, знаешь, начать это завтра? Уже поздно, и я… смертельно устал. Хех. — Он снова посмотрел на свою грудь. — И ты можешь… спросить в следующий раз? Или хотя бы предупредить? Гастер моргнул. Он выглядел искренне удивленным. — Ох. — Гастер опустил руку. Сияние и тяжесть исчезли. Санс с любопытством похлопал себя по груди. Он не чувствовал свою душу так остро со времен эксперимента. — Боже. Прошу прощения, Санс. — Гастер потер подбородок и нахмурился, глядя в какую-то точку на полу. — Я забегал вперед. Ощущение довольно странное и довольно внезапное. Надо было спросить. Санс наклонил голову и ободряюще улыбнулся Гастеру. — Эй, всё… всё в порядке. Не переживай. В этом нет ничего особенного. Просто немного удивил меня, вот и всё. Гастер даже не взглянул на него. Казалось, доктор перестал слушать, но Санс не думал, что это правда. В последнее время Гастер вел себя так странно. Или… не в последнее время. Вот уже больше года он вел себя по-другому, и что бы это ни было, казалось, становилось только хуже. Санс постоянно пытался вернуть его обратно. Гастер совершил несколько сомнительных поступков, особенно в отношении Санса, но доктор по-прежнему оставался его другом. — Эй, Док, эм. Как насчет выпивки в Гриллби? Мы можем еще немного поговорить о синей магии. Тогда мы сможем приступить к работе завтра, в перерыве между настоящей работой. Гастер наконец взглянул на него и слегка улыбнулся. — Да, я… думаю, я бы выпил. На следующий вечер Санс рано ушел домой. Папирус почти вибрировал, как Темми, когда Санс вернулся. — ВОТ ты где, брат! Ты пришел на три минуты позже! Санс нежно улыбнулся ему, вешая пальто. — Хех, ты засекал время? Извини, что заставил ждать. — Вряд ли я смогу рассчитывать, что ты доберешься куда-нибудь вовремя, ленивые кости! — Папирус замахал руками. — Но я могу простить тебя, потому что ты сейчас здесь, и я ОЧЕНЬ взволнован! — Да? Ты знаешь, я так устал, что подумывал немного посмотреть телевизор, а потом сразу лечь спать. — СААААААНС! — Ладно, ладно. — Санс поднял руки в знак поражения. — Я шучу, бро. Просто дай мне положить свои вещи. Нам лучше выйти наружу — не хочу устраивать– Папирус с гоготаньем выскочил за дверь, прежде чем Санс успел закончить фразу. — …беспорядок. Хех. В квартале от их квартиры был небольшой общественный парк, который прекрасно подходил для этого. В этот час он был почти пуст, если не считать нескольких подростков-монстров, устраивающих шутливые сражения. Санс и Папирус нашли хороший уголок подальше от детей. — Это довольно сложная штука. Не расстраивайся, если не получится сразу. Папирус нетерпеливо топнул ногой. — Знаю, знаю! Давай просто начнем! — Хех, ладно, успокойся. Итак, ты используешь свой телекинез, чтобы… «схватить» чью-то душу. Тогда ты можешь бросить в них кости и заставить их прыгать, чтобы избежать атак. Довольно прикольно. Папирус потер подбородок и задумчиво нахмурился. — Но как я могу практиковать что-то подобное без человека? О! Как было бы УДИВИТЕЛЬНО, если бы человек появился ПРЯМО СЕЙЧАС? Он резко повернул голову, как будто человек мог материализоваться в любую секунду. Санс рассмеялся. — Похоже, у нас закончились люди, бро, — сказал он. — Но это прекрасно действует на души монстров. Ты можешь попрактиковаться на мне. — Ох… — Папирус выглядел так, словно не знал, что с этим делать. — Ты уверен, что это безопасно? — Сто процентов. Папирус упер руки в бока и выпятил грудь. — Не бойся, брат! Я, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, всё равно буду осторожен! Он всегда был. — Ну давай, Папс. Я жду. Папирус сжал кулаки и сморщил лицо, сосредоточившись. Он выглядел таким забавным, так напряженно думая. Санс засунул руки в карманы и стал ждать, наслаждаясь тишиной и покоем благоухающей ночи. Это было здорово. Просто практиковаться с братом в магии, как в детстве. Ни человеческих душ, ни машин времени, ни жутких точек Сохранения. После нескольких минут молчания Папирус открыл глазницы. — Это не работает!!! Санс зевнул. — Только подумай о своем телекинезе, бро. Подумай о том, чтобы использовать его, чтобы захватить мою душу. Это должно быть что-то вроде интуиции. — ХммммММММММММ! Санс приподнялся на пару сантиметров над землей. Он фыркнул. — Не совсем. Папирус осторожно опустил его. Он не часто пользовался телекинезом, но контролировал его точно так же, как и свои снаряды. — Это действительно ОЧЕНЬ трудно. Разве нет более простого способа, чем просто усердно ДУМАТЬ? — Прости, Папс. Ты же знаешь магию. Ты должен почувствовать это… в своих костях. — АРРРРРГГХХХХ! Санс усмехнулся. Папирус всегда лучше всех реагировал на его шутки. — Не волнуйся. Я сказал, что тебе потребуется некоторое время, чтобы освоиться. Тут не так много магии, которая может повлиять на чью-то душу. — Санс сделал паузу, пытаясь придумать любые другие советы. — Хм. Попробуй подумать об этом так. Не так уж и трудно воздействовать на чью-то душу, верно? Ты можешь повлиять на кого-то тем, как ты к нему относишься, тем, что говоришь. Ты влияешь на мою душу, даже не пытаясь. Папирус прижал руки к скулам. — ОУУУУУ! САНС! Это так мило! Это ведь должно быть мило, да? — Ха-ха, наверное. Но ведь это правда, да? Ты мой брат и знаешь мою душу лучше, чем я. Так что, если воздействовать на мою душу не трудно и использовать телекинез не трудно, тогда, ну. Ты просто должен найти способ совместить эти две вещи. Папирус был на редкость тихим, когда думал об этом. Затем он решительно кивнул. — Кажется, я понял, брат! Я попробую еще раз! Санс ждал. Папирус пошевелил пальцами, пробормотав что-то себе под нос. Затем, менее чем через минуту, Санс услышал уже знакомый звук. Динь. Он не мог не вздрогнуть. Ощущение было таким странным. — Ох! — воскликнул Папирус, и ощущение исчезло. — О, Санс, прости! Тебе больно? — Что, не, нет, — быстро сказал Санс, размахивая обеими руками. — Просто очень неожиданно, когда это происходит. Эй, ты сделал это, бро! Отлично сработано. Ты так быстро всё понял. Чувак. Это заняло у меня несколько часов. Часы ощущения, как его душа синеет снова и снова. Можно было подумать, что он уже привык к этому чувству, но оно всё равно каждый раз казалось странным. Не то чтобы неприятно, просто… Санс моргнул, когда понял это. Ах. Это имело смысл. Это заставляло его чувствовать себя уязвимым. Он и не подозревал, насколько привык не быть уязвимым. Папирус бросил на него подозрительный взгляд, но Санс видел, что он едва сдерживает ликование. — Ты уверен, что я не причинил тебе вреда? Санс широко улыбнулся ему. — Ты никогда не навредишь мне, бро. Папирус закрыл глазницы и с торжественностью сжал кулак. — Тогда… это значит… Ииииии вот он убежал, стреляя как ракета и наматывая круги по парку. — ВАУВИ! ВАУВИ! Я СДЕЛАЛ ЭТО! Я ИСПОЛЬЗОВАЛ СИНЮЮ МАГИЮ! Я МОГУ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СИНИЕ АТАКИ! ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС ДОСТИГ ДОСЕЛЕ НЕВЕДОМЫХ ВЫСОТ ВЕЛИЧИЯ! Санс только рассмеялся и посмотрел вслед уходящему брату.