The Scientist

Гастер не мог припомнить, когда в последний раз спал всю ночь. По крайней мере, уже несколько месяцев. Может быть, год. Разум не давал ему уснуть. Всегда появлялась какая-то новая идея, какая-то новая теорема, какой-то алгоритм, какое-то вычисление, что-то, в чем его разум хотел разобраться. В эти дни было достаточно трудно сосредоточиться на чем-то, и это было намного хуже, когда он пытался заснуть. Когда ему удавалось заснуть, сны были… неприятными. Не кошмары, не совсем. Они были хаотичны, мысли и образы сталкивались друг с другом, как частицы в ускорителе. Всё это никогда не имело никакого смысла. Он подумал, что, возможно, это как-то связано с новыми свойствами его левого глаза. Мерцающие образы никогда не исчезали; это было похоже на попытку увидеть мир через мерцающий экран. В последнее время он поиграл с некоторыми теориями относительно того, что это значит. Имея доступ к Решительности, невероятному количеству магии и способности к Сохранению, вполне вероятно, что то, что видел его глаз, было другими временными линиями. Это была не совсем новая теория. Любое исследование путешествий во времени и природы самого пространства-времени в конечном счете требовало ответа на вопрос: могут ли существовать другие миры, другие временные линии? Гастер всегда предполагал, что ответ был утвердительным, хотя, конечно, доказать это было трудно, если не невозможно. Возможно, как только машина времени заработает, и они смогут успешно протестировать Сброс, у них будет реальное подтверждение. Но машина была готова только наполовину. Пока что Гастер просто смотрел на образы, которые показывал ему левый глаз, пытаясь понять их смысл. Иногда то, что он видел, наводило его на мысли. Между его глазом и беспокойным умом поток идей иногда заглушал остальные мысли. Кто-то говорил что-то такое, что навевало на мысль. Его мысли блуждали, когда он перебирал возможные варианты, и он забывал, что кто-то вообще разговаривал с ним. Это была проблема. Он не мог позволить себе такого рода отвлечения; и не мог позволить, чтобы его сотрудники думали, что он… теряет себя. Единственный способ успокоиться — это следовать некоторым его идеям в промежутках между исследованиями душ и работой над машиной времени. Это разделило его внимание, но обеспечивало хоть какую-то концентрацию. Как экстремальная многозадачность. Иногда он посвящал Санса и Доктора Бетаса в то, над чем работал, но в основном держал это при себе. Одна идея закончилась тем, чем он очень гордился. Однажды поздно вечером он привел Санса и Доктора Бетаса на крышу лаборатории для демонстрации. — Магию монстров всегда можно улучшить, — объяснил он им. — Это то, над чем наши магические специалисты работают каждый день. Снаряды монстра и их структура, как правило, всегда остаются неизменными, но что, если отдельные снаряды сами по себе могут быть улучшены? Таким образом, что не нужно полагаться на цветную магию, которая исходит от силы человеческой души. Это было поразительно легко сделать, просто перенаправить огромное количество магии и Решимости, проходящих через него. По крайней мере, было приятно иметь еще один выпуск для всей этой энергии. Иногда оно становилось настолько подавляющим, что казалось, будто оно активно пытается поглотить его. Поэтому он выбрал один из своих снарядов и усовершенствовал его. — От снарядов всегда можно увернуться. Представьте себе, что вы можете сделать снаряд настолько большой и мощный, что он практически будет неизбежен. Он увидел, что Санс и Доктор Бетас задумчиво переглянулись. — Наши с-специалисты уже давно пытаются провернуть нечто подобное, разве не так? Санс пожал плечами. — Мне всегда казалось, что это перебор. Я имею в виду, что я вроде как новичок во всем этом. Но структуры снарядов должны быть своего рода отражением монстра. Мы используем их не только для борьбы. Гастер слегка улыбнулся. — Что ж. Этот придется использовать почти исключительно для борьбы. Мне продемонстрировать? Они уже достали свои блокноты, как хорошие маленькие ученые. Он махнул им, чтобы они отступили на шаг, затем поднял руку. Снаряд, который он выбрал из своего арсенала, имел форму черепа. Это казалось вполне уместным. То, что появилось в воздухе над ним, больше даже не было похоже на снаряд. Он по-прежнему имел форму черепа, но даже это изменилось. Он был огромен; гигантский, парящий череп, который выглядел так, будто он не мог принадлежать ни одному настоящему монстру или животному, какой-то ужасающей комбинации собаки, козла и дракона. Звук, что он издал, когда материализовался, был незабываемым. Санс и Доктор Бетас отшатнулись от Гастера и гигантского черепа. Доктор Бетас схватил Санса и держался изо всех сил. — Я думал о том, как это назвать, — сказал Гастер, с нежностью глядя на него. — «Снаряд» просто не подходит, согласны? — Снаряд? Нет, — тонко ответил Санс. — Нет. Это не подходит. Что– как ты вообще– — О, но вы еще не видели, на что он способен. Внимательно следите. Череп открыл пасть. Его нижняя челюсть разделилась. Свет собрался в его горле со звуком, похожим на включение лазера. Гастер указал на сталактит, свисавший с нижней части потолка пещеры. Череп выстрелил взрывом энергии. Воздух задрожал. Последовавший взрыв эхом прокатился по пещере. Магия ударила в сталактит, и тот исчез в ослепительном белом свете. Когда свет и магия исчезли, эхо всё еще ревело, как затихающий гром. Маленькое облачко пыли упало с потолка пещеры в магму внизу. Гастер, ухмыляясь, повернулся к своим ученым. Доктор Бетас дрожал и цеплялся за руку Санса. Санс застыл, его зрачки сузились до размера булавок. Череп исчез. — Я думал о чем-то вроде «Гастер-Бластера». Или это слишком слащаво? Санс высвободился из хватки Доктора Бетаса, рассеянно похлопав ящера по руке. Он сделал шаг вперед. — Это. Эм. Звучит здорово, Док. — Санс вспотел. — Это было… действительно… — Ч-что-то… — прошептал Доктор Бетас. — Что-то, — согласился Санс. Гастер хлопнул в ладоши. — Я подумал, что тебе это может понравиться, Санс. — Д-да, Хех. Ты же меня знаешь. Всегда… за то, что связано с черепом… — Доктор, если я могу– е-если я– почему вы– с-сделали что-то подобное? — Почему? — Какой странный вопрос. — Подземелье всегда может использовать больше оружия для войны, разве не так? И я нашел это интересным испытанием. Доктор Бетас и Санс обменялись еще одним взглядом. Гастер не был уверен, что ему это нравится. Как будто они что-то от него скрывали. — Я думаю, мы просто немного растеряны, — сказал Санс. — Я знаю, что король называет это войной, но это… не совсем так. Нападение на пару человек, которые время от времени падают сюда, на самом деле не считается войной. — Ну конечно. — Гастер даже не думал об этой «войне». Он имел в виду ту, что была до всего этого. Первая война. В конце концов, когда он восстановит этот мир, ему понадобится быстрый и эффективный способ справиться со всеми этими человеческими армиями прошлого. — Я думал о грядущей войне. После того, как барьер будет сломан, всё будет так, как если бы старая война никогда не заканчивалась. — Но разве мы не пытаемся предотвратить это? — пожаловался Доктор Бетас. Гастер с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. — Р-разве смысл Сброса не в том, чтобы остановить с-создание барьера? — Да, и на тот случай, если мы недостаточно быстро разблокируем Сброс, мы должны быть готовы к тому, что произойдет после того, как барьер будет разрушен. А то, что произойдет после этого, — это война, Доктор Бетас. Доктор Бетас беспомощно развел руками. — Но мы же ученые! М-м-мы не должны сражаться! Особенно вы, Доктор! — Если это случится, все монстры будут сражаться. — И все они умрут. На этот раз все до единого. Даже Азгор должен был это понимать. Монстры никогда не вернутся на Поверхность. Не в этой временной линий. — Возможно, это не очень приятная реальность, но это реальность. Честно говоря, это то, что вы оба тоже должны рассмотреть. Ученый всегда должен учитывать возможность неудачи. Для нас неудача означает, что барьер в конце концов будет сломан. Это означает, что монстры хлынут обратно на Поверхность, в мир, который их не примет. Это означает, что всё Подземелье начнет настоящую войну с людьми. И в том случае, если это произойдет, монстрам понадобится всё магическое оружие. Они снова посмотрели друг на друга. На этот раз это был не тот тайный, подозрительный взгляд; теперь они оба выглядели просто испуганными. Гастер еще раз призвал гигантский череп, чтобы довести свою точку зрения до конца. Санс и Доктор Бетас отступили еще на шаг. — Представьте себе каждого монстра с такой силой. Даже Азгор не может использовать такую сильную магию, но с некоторым усилием… у нас действительно может быть шанс. Он позволил черепу исчезнуть. Гастер-Бластер. Да, ему нравилось это имя. — Будем надеяться, что до этого не дойдет. Некоторое время все трое молчали. Гастер прислушался к отдаленному грохоту и бурлению магмы далеко внизу. Ядро светилось вдалеке. — Ну, — сказал Санс, пытаясь снять напряжение. — Я уверен, магические специалисты будут рады услышать, что ты сделал работу за них. — Т-точно! Верно. Они будут очень рады… эм, попробовать повторить это. Гастер усмехнулся. — Я уже сделал копии своих исследовательских записей. Они найдут их, когда придут на работу завтра утром. — Придется им поработать, — тихо присвистнув, сказал Санс. — Но, эм, пока– уже поздно. Нам всем, наверное, стоит отправиться домой. И, эм. Хотя гигантские смертоносные черепо-пушки и впечатляют, может быть, нам стоит… оставить машину времени нашим приоритетом. Да? — Естественно. — Гастер пренебрежительно махнул рукой. — Мне просто стало скучно. Между ними снова был тот маленький взгляд. Что это было? Что они скрывают? Что они от него скрывают? Он почувствовал, как за левым глазом начинается головная боль. Решимость пронзила его изнутри. Он всегда мог заставить их рассказать ему… Нет. Нет. Откуда вообще взялась эта мысль? Он отвернулся от парочки, сложил руки за спиной и уставился на Ядро. Он заставил себя сосредоточиться. Он заставил себя взять себя в руки. Решимость и магия медленно угасали. Что с ним происходит? Санс и Доктор Бетас разговаривали. Гастер покачал головой, снова настраиваясь. — Простите? Что вы сказали? — Ничего. Просто– увидимся завтра, Док. — Ох. Конечно. Да. Увидимся завтра. Когда он оглянулся через несколько минут, их уже не было.

***

Доктор Бетас привел дочь в лабораторию на экскурсию. Это был первый раз, когда Санс встретил ее. Альфис была монстром-ящерицей, как и ее отец, и была на целую голову ниже его, ее чешуя была желтой, а не зеленой, и она носила мешковатую рубашку с каким-то мультяшным персонажем, которого Санс не узнал. Очевидно, она унаследовала и нервный характер отца. Доктор Бетас поймал Санса по пути, и теперь они втроем топтались у входа. Санс был даже рад отвлечься. Они с Гастером усердно работали внизу, и Гастер был в одном из своих настроений. Санс придумал какой-то предлог, чтобы подняться наверх, где было лучше освещено, свежий воздух и никто не кричал снарядами в форме руки в экран компьютера, потому что алгоритмы не работали правильно. В последнее время работа была довольно трудной. — Она планирует стажироваться здесь в с-следующем семестре, — с гордой улыбкой сказал Доктор Бетас, обнимая Альфис за плечи. — Пошла по стопам своего старика! Р-разве это не здорово? Альфис, это Санс. Санс улыбнулся ей и протянул руку для рукопожатия. — О! — Она пожала ему руку, покраснев и уставившись на свои ноги. — П-приятно познакомиться… мой папа всё о тебе рассказывал. — Аналогично. Как идет инженерная специальность? Альфис переступила с ноги на ногу, почесывая затылок. — Всё… идет нормально, я полагаю? То есть… это трудно, но… некоторые занятия веселые… — Хех, чувак, да. Профессор Пого всё еще преподает Дифференциальные Уравнения? — О… да! О-она просто великолепна. — Да, она была потрясающей. Хотя ее шутки были довольно… — Санс подмигнул Альфис. — Производными. Верно? Альфис прикрыла рот рукой и фыркнула от смеха, и Доктор Бетас одними губами сказал спасибо Сансу из-за ее спины. Санс едва заметно кивнул ему. — Ха-ха! О боже, это было просто ужасно. Мой папа упоминал о твоем чувстве юмора, Доктор Санс. — Эхех, просто Санс, пожалуйста. Я не доктор. — Прошло много времени с тех пор, как кто-то случайно назвал его «доктором». Это заставляло его чувствовать себя старым, хотя Альфис была ненамного моложе его. — О-ох, ладно. Значит, Санс. Я Альфис, но… т-ты это уже знаешь… — Эй, я не возражаю познакомиться дважды, — сказал Санс, небрежно пожав плечами. Доктор Бетас похлопал дочь по плечу. — Альф, почему бы тебе не осмотреться? Мне нужно п-поговорить с Сансом о некоторых рабочих вещах. Ты хотела проверить отдел робототехники, верно? Они прямо по коридору. Только не надо их слишком беспокоить, л-ладно? Лицо Альфис просияло. — Ладно! Эм… было приятно познакомиться, Санс. Альфис робко помахала рукой и поспешила прочь. Санс усмехнулся, глядя ей вслед. Она была очень похожа на своего отца. — Она хорошо впишется здесь. Особенно, если Доктор Элвуд увидит, как она с сияющими глазами посмотрит на его роботов. Доктор Бетас неожиданно крепко схватил Санса за плечо. Санс моргнул на него с удивлением. Теперь, когда Альфис скрылась из виду, выражение лица Доктора Бетаса стало нервным. — Д-да, за исключением… з-за исключением того, что мне нужно отговорить ее от стажировки, — сказал он, оглядывая прихожую, как будто боялся, что кто-то подслушивает. — И-и мне нужна твоя помощь. Все слушают тебя. Где, эм, где Д-доктор Гастер? — Работает, — Санс дал ответ, который был кодом для в подвале. Не все знали о подвальной лаборатории, и с момента взлома несколько лет назад никто из них не хотел распространяться о его существовании. Санс нахмурился Доктор Бетасу. — Но какого черта ты не хочешь, чтобы она работала здесь? Это же хорошее… ну. — Он нахмурился еще сильнее. — Я имею в виду, что это неплохое место для стажировки. Мы — научный центр Подземелья. Какой ученый не захочет здесь работать? Конечно, место изменилось с тех пор, как Санс присоединился к команде, но не то чтобы это было плохое место. Монстры по-прежнему были хороши, настроение по-прежнему было в целом позитивным. — Ты уверен, что о-он… р-работает? — Доктор Бетас посмотрел мимо Санса в главный коридор, в сторону единственного лифта, ведущего в подвал. — Ну же, Бетас, что происходит? Доктор Бетас яростно прикусил губу. — М-мы можем поговорить? Наедине? Он выглядел отчаявшимся. Почти в ужасе. Санс выдернул руку из хватки Доктора Бетаса и похлопал его по плечу. — Да, чувак. Давай… эм… в раздевалку? В это время дня там никого нет. Раздевалки располагались в другом конце коридора. Они были похожи на обычную раздевалку в спортзале, за исключением того, что некоторые из них были дезинфекционными душами, и на одной стене было долговечное зеленое пятно от неудавшегося пранка. В раздевалках было тихо и пусто. Доктор Бетас отвел Санса в угол рядом с дезинфекционным душем и принялся расхаживать по комнате, обнимая себя за плечи. — Серьезно, Бетас. Что происходит? У тебя такой вид, будто ты напуган до полусмерти. — П-потому что это так! — Доктор Бетас остановился, чтобы посмотреть на ряд шкафчиков, как будто не был уверен, что там пусто. — Я практически не собирался приходить сегодня, но потом Альфис сказала, что хочет посмотреть л-лаборатории… — Эй, ладно, да брось. Хватит расхаживать. — Санс схватил Доктора Бетаса за плечи. — Теперь ты заставляешь меня нервничать. Ну же. Расскажи, в чем дело. Доктор Бетас уставился на него. — Э-это Доктор Гастер. Он… он рассказал тебе, что случилось прошлой ночью? После того, как ты ушел? Т-ты видел беспорядок? Что-то сжалось под ребрами Санса. — Он ничего не сказал… и я не видел никакого беспорядка. Просто скажи мне, ладно? Доктор Бетас дрожал. Он снова обнял себя за плечи, но, к счастью, остался стоять. — Ты помнишь мышей? Те, что мы использовали в тестах с Решимостью? Ну… вчера вечером я зашел проверить их перед отъездом. О-обычно я так и делаю. Чтобы убедиться, что у них достаточно е-еды и всего такого, знаешь? Но когда я д-добрался туда, н… некоторые мыши… пропали. Санс склонил голову набок. Конечно, он помнил мышей. Все подопытные мыши из экспериментов с Решимостью были еще живы, все они давно пережили других мышей. За последние несколько лет они проявили повышенный интеллект и все виды необычного поведения. — Что значит пропали? Типа… они умерли? — Нет, в смысле… пропали. — Доктор Бетас потер виски. — В смысле они не сидели в своих клетках. Их не было ни в комнате, ни где-либо еще. Всего их было четверо. Четверо, которые всегда были самыми разными. Их нет. О-они сбежали. — Окей… — Санс попытался осмыслить это. — Значит… где-то в лаборатории бегают четыре Решительные мыши. — Честно говоря, я бы не удивился, е-если бы они вообще сбежали из лаборатории. Но на самом деле я беспокоюсь не об этом. Н-не то, чтобы они могли распространять Решимость на монстров. Т-так что какая-то инфекция не проблема. Проблема в том, что… когда я сказал Доктору Гастеру… Санс ждал. У него было чувство, что он уже знал, к чему это приведет. — Он обезумел, — слабо сказал Доктор Бетас, прижимая руку ко лбу, как будто у него закружилась голова. — Он просто обезумел! Он был в ярости. Я н-никогда не видел его таким… о-он всегда был таким спокойным, уравновешенным, п-помнишь? Он накричал на меня, н-назвал небрежным. Потом он– он вызвал эту штуку– я даже не знаю, хотел ли он этого, у него был такой удивленный взгляд после– он вызвал ее и просто в-взорвал всю лабораторию. О-он убил всех остальных мышей. А-а потом он просто… уставился на меня на секунду, как будто меня там и не было. П-потом это было как… ты же знаешь его в-взгляд? Когда он вроде как… он вроде как… он просто уходит ненадолго, а потом в-возвращается, и у него т-такой вид, будто ты его только что разбудил? А-а потом всё, что он сказал, было… «Идите домой, Доктор Бетас. Я должен навести здесь порядок». Доктор Бетас замолчал. Санс смотрел на него на мгновение, желая, чтобы он мог чувствовать себя в шоке или в ужасе. Он чувствовал себя… усталым. Санс прислонился спиной к шкафчику и со стоном провел обеими руками по лицу. — Проклятье, — пробормотал он. — Я знаю, мы продолжаем притворяться, ч-что всё в порядке, но я… я не знаю, с-сколько еще я смогу это продолжать. А что, если он просто– набросится на кого-нибудь из нас? Ч-что, если он сойдет с ума и направит на нас этот… э-этот Гастер-Бластер? Санс яростно замотал головой. — Он бы этого не сделал. Он изменился, да, но он не стал бы– он– даже в плохие дни он всё еще держит себя в руках… — Т-ты знаешь, что это не совсем так, Санс. О-особенно после вчерашнего. — …Да. Я знаю. Это были мелочи. Всё равно что кричать снарядами в свой компьютер. Всё равно что огрызнуться на одного из них за то, что он сделал неверный расчет. Всё равно что забыть, что говорил в середине предложения. Мелочи, которые накапливались и накапливались за последние несколько лет. Сначала это было медленно, но с тех пор, как он создал эту жуткую, мерцающую точку Сохранения, это усилилось. Санс вспомнил, как впервые встретил Гастера. Казалось почти невозможным, что монстр тогда и тот, что сейчас в подвале, были одной и той же персоной. — Нам нужно с ним поговорить. Он знает, что что-то не так. Он слишком умен, чтобы не заметить. — Да… но как убедить кого-то н-настолько умного и важного обратиться за помощью? О-он даже не берет больничных. На него напали, е-ему раскроили голову, и он просто– остался на работе. Черт… не думаю, что он когда-нибудь меня послушает. Он больше не слушает меня… Доктор Бетас сделал паузу и наклонил голову. Он испытующе посмотрел на Санса. — Он… может послушать тебя. Как я уже г-говорил, все слушают тебя. И ты его любимчик. Санс отвернулся, чувствуя себя неловко. — Странно это говорить… — Это правда. Он всегда… я-я думаю, ты интересуешь его больше, чем все остальные. Санс почесал затылок. — Может быть, но я никогда не понимал почему… — Если кто и может убедить его обратиться за помощью, так это ты. Я… я просто не думаю, что смогу поговорить с ним прямо сейчас. Я д-действительно не знаю, сколько еще я с-смогу вынести. Санс снова посмотрел на него. — Бетас, он не просто наш босс, он наш друг. Мы не можем просто бросить его. — Нет! Я бы не стал! — Доктор Бетас замахал руками. — Я х-хочу ему помочь. Я-я просто не знаю, как. И… и я не могу. Н-не сейчас. Я с-слишком нервничаю после прошлой ночи… — Хорошо, хорошо, ладно. Я поговорю с ним. — Санс тяжело вздохнул. — Один на один. Посмотрим, прислушается ли он. Но если нет, мы найдем способ поговорить с ним снова, вместе в следующий раз, хорошо? — Д-да. И е-если это не сработает… — Тогда мы. Черт. Я не знаю. — Санс беспомощно усмехнулся. — Не знаю, но мы что-нибудь придумаем. — Хорошо. — Доктор Бетас глубоко вздохнул. — Мне… нужно найти мою д-дочь. — Ладно. Я… пойду вниз. Ты знаешь… возможно, Альфис всё еще понравится работать здесь. — Может быть, — сказал Доктор Бетас. Его голос приобрел редкую жесткость, когда он отвернулся. — Но пока я не буду уверен, что это безопасно, я не хочу, чтобы она была где-то р-рядом с Доктором Гастером. На это Санс ничего не мог ответить. Он смотрел, как Доктор Бетас уходит, и снова прислонился к шкафчикам, пытаясь мысленно подготовиться. Это было уже слишком. Вот уже много лет он тихо, незаметно пытался удержать Гастера на верном пути. Выровнять. Ему казалось, что он неплохо справляется со своей работой. Теперь ему предстояло встретиться с Гастером лицом к лицу, а Санс никогда не был силен в противостоянии. Он наблюдал, ждал и говорил правильные вещи в нужное время. Этого уже было недостаточно. Честно говоря, он даже не думал, что Гастер его послушает. Но он должен был попытаться. Гастер был его боссом, коллегой, наставником. Другом. Если есть хоть какой-то шанс сбить Гастера с этого пути, Санс должен попытаться.

***

Гастер ждал у лифта, терпеливо постукивая пальцами друг о друга и наблюдая, как мир мерцает в его левом глазу. Иногда дверь лифта открывалась, иногда закрывалась, иногда Санс уже был здесь. Гастер медленно моргнул и сосредоточился. Санс по-прежнему спускался. Иногда, как сейчас, сосредоточиться было легко. Иногда он мог наблюдать мерцания и сбои и видеть их просто как образы, легко различимые из реального мира. Дело было в том, чтобы позволить его интеллекту и логике взять верх над Решимостью. Что было нелегко, так это выяснить, как это сделать. Для этого ему нужно было сосредоточиться. Лифт зазвенел, и дверь скользнула в сторону, показывая Санса. Скелет оглянулся, когда увидел ожидающего его Гастера. — С возвращением, Санс. Тебя не было некоторое время. — Ты ждал меня? — Санс моргнул, глядя на него. — Извини. Я столкнулся с Доктором Бетасом и Альфис. Он проводит для нее экскурсионный тур. Больше похоже на экскурсионную пытку, если она застрянет в разговорах с ребятами из отдела компьютерных наук. Дверь за Сансом закрылась. — Да, конечно. О чем вы говорили с Доктором Бетасом? Выражение растерянности на лице Санса было почти комичным. Гастер едва заметно улыбнулся. — Как ты… что ты имеешь в виду? — Я видел тебя. — Гастер склонил голову набок. — Слышал, пожалуй. — Разве ты… не был здесь всё это время? — В последнее время я вижу много странных вещей, Санс. Наступило молчание. Санс сунул руки в карманы халата и осторожно прошел мимо Гастера. Он последовал за ним. — Да, ну… если бы я знал, что ты пытаешься подслушать, я бы говорил громче. — Не будь развязным, Санс. О чем вы говорили с Доктором Бетасом? Санс посмотрел на него с усмешкой. — Но я ничего не развязываю, видишь? Гастер протянул руку и схватил Санса за плечо, заставляя его остановиться. — Санс. О чем вы говорили с Доктором Бетасом. Санс повернулся к нему и вырвался из его хватки, свирепо глядя на Гастера. — Об этом. Именно об этом. Ты, твоя вспыльчивость, твое– всё это. Это вышло из-под контроля, Док. — Невежливо говорить о ком-то, кто слушает, — упрекнул его Гастер. — Да, подслушивать тоже невежливо. Гастер прищурился и скрестил руки на груди, осуждающе глядя на Санса. Его вспыльчивость. Самая нелепая вещь. Гастер не был вспыльчивым. Возможно, в последнее время он был немного не в себе, но это всё. — Вас с Доктором Бетасом это тревожит? Санс развел руками. — Это еще мягко сказано, Док. Мы беспокоимся о тебе. Я беспокоюсь о тебе. Бетас рассказал мне, что произошло прошлой ночью. Гастеру потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, о чем говорил Санс. — Ах. Да, мыши. Да, благодаря небрежности Доктора Бетаса, сейчас по Подземелью бегают несколько мышей, неся с собой нестабильное вещество. — Да, и это плохо, и всё такое. Может быть, даже– волосы встают дыбом. — Санс выдавил слабую улыбку, но в этот момент он даже не пытался. — Но я говорю о том, как ты отреагировал. — С вполне оправданным разочарованием, должен сказать. — Ты буквально Гастер-Бластернул целую секцию лаборатории. — Сиюминутная оплошность. Санс потер лоб. — Черт подери, Гастер. «Сиюминутная оплошность». Вот дерьмо. Ты действительно думаешь, что всё в порядке? Ты действительно думаешь, что за последнее время в тебе ничего не изменилось? Ну же, приятель. Ты же не идиот. Ты должен был заметить. Ты взрываешь часть лаборатории, убиваешь некоторых испытуемых, затем прибираешь всё это и притворяешься, что всё в порядке? Ничего странного во всем этом нет? Гастер крепче сжал руки, пальцы вцепились в лабораторный халат. — Доктор Бетас, похоже, преувеличил то, что произошло на самом деле. Как он часто это делает. Санс приподнял бровь. — Тогда почему ты не рассказал мне об этом? Почему ты не сказал мне, когда я пришел сегодня утром? Почему ты убрал всё до того, как кто-то еще мог это увидеть? Внимание и контроль Гастера дрогнули. Нелепо. Всё это было так нелепо. С тех пор как он впервые ввел себе Решимость, он внимательно следил за собой. Он следил за всеми побочными эффектами, проводил анализы, делал подробные записи. Конечно, Решимость, а затем и избыток магии оставили постоянные следы в его поведении и личности, но это было далеко не так плохо, как думали Санс и Доктор Бетас. — Так много бессмысленных вопросов. — Он сделал шаг в сторону Санса, заставляя скелета отступить. — Доктор Бетас сказал мне, что некоторые мыши сбежали. Понятно, что я был расстроен и ненадолго потерял контроль над своей магией. — Ты вообще себя слышишь? Бессмысленных вопросов не бывает, когда речь заходит о науке. И ты, Гастер. С каких это пор ты вообще теряешь контроль над чем-либо? Гастер ощетинился и сделал еще один шаг. Санс попятился, и на долю секунды Гастер увидел, как на упрямом лице Санса отразилась нервозность. Очень маленькая часть Гастера, хаотичная часть, которую он так хорошо игнорировал, наслаждалась этим страхом. — Я не теряю контроль, — спокойно ответил Гастер. — Не в том смысле, как ты предполагаешь. Хотя, возможно, я потерял контроль над тобой. Зрачки Санса уменьшились в размерах. Гастер сделал еще один шаг, и Санс уперся в стену. — Контроль надо мной? — В его голосе звучала обида. — Так вот как ты меня видишь? Ты думаешь, я просто какой-то стажер, который будет подчиняться, если ты будешь достаточно кричать? Нет. Ты должен знать меня лучше, Док. — Но разве это не так, Санс? До сих пор ты был таким преданным. Всегда таким нетерпеливым. — Гастер ухмыльнулся. — Всегда готовым сделать всё, что я попрошу. Ты даже убил человека, потому что я попросил тебя. Огоньки исчезли из глазниц Санса. Он сжался. — Ты… обещал больше не поднимать эту тему… — Не пойми меня неправильно. Я благодарен тебе за твою преданность. Дружбу. Вот почему я нахожу всё это таким разочаровывающим. — Тебя разочаровывает, что я беспокоюсь о тебе? — Санс больше не смотрел на него. Голос в глубине сознания Гастера велел ему остановиться, отступить. Что он зашел слишком далеко. Гастер не обратил на это внимания. — Меня разочаровывает, что ты потерял веру в меня. В наши цели. — Я ни во что не терял веры. Черт побери, Гастер. — Санс снова посмотрел на него, его зрачки снова зажглись, гнев вернулся на его лицо. — Послушай, что ты говоришь. Ты хоть понимаешь, как безумно всё это звучит? Говорю тебе, я волнуюсь, а ты– — Безумно? — Гастер шагнул ближе, пока не оказался всего в нескольких сантиметрах от Санса. Он прижался спиной к стене, но идти было некуда. — Ах. Так вот в чем дело? Ты думаешь, я безумец? — Конечно, нет. Хватит сходить с рельсов. Даже ты должен признать, что… что с тобой что-то не так. Ты не в себе. Это происходит уже некоторое время. Все заметили, что что-то не так. Ты тоже должен это заметить, Док. Рот Гастера скривился в оскале. Ему это все уже надоело. У них была работа. Столько работы. Они были так близко. Машина была почти готова, Ядро почти готово. И Гастер был так близок к пониманию Сброса. Гастер не мог смотреть на свою точку Сохранения, но он всегда чувствовал, как она резонирует с его душой. Способность к Сбросу была тут, где-то всё еще зарытая в его магии и Решимости, где-то в тех мерцающих образах, что он всегда видел. Он не мог потерять Санса и Доктора Бетаса сейчас. Он нуждался в них. — Возможно, тебе следует оставить эту тему, Санс. — Ни за что на свете. На этот раз ты меня выслушаешь. — Санс. Не расстраивай меня еще больше. — Или что? Ты собираешься выстрелить в меня Бластером? Док, ну же. Это не ты. С тобой что-то не так. — Хватит говорить это. — Почему? Потому что это правда, и ты это знаешь? Потому что ты притворяешься, что всё в порядке, как и я? Потому что– Динь. Санс дернулся и замер, широко раскрыв глазницы, когда на его груди появилось синее свечение. Он недоверчиво уставился вниз, потом снова перевел взгляд на Гастера. И тут появился страх. При виде этого Гастеру стало плохо, но он не мог остановиться. — Это единственный способ заставить тебя замолчать? — Док– Он медленно наклонился и похлопал Санса по груди, прямо над свечением. — Всю ту силу, которую я дал тебе, — сказал он мягким, почти задумчивым тоном. — Тебе не приходило в голову, что, может быть, я также смогу ее забрать? — Док– Гастер– остановись. — Санс дрожал. Его прошиб пот. Он положил руку на синее свечение, как будто пытался выхватить его у Гастера. Гастер просто усилил свою магию, позволив своей Решимости вспыхнуть. — Нгх– Гастер, хватит. — Со мной что-то «не так»? Какое это вообще имеет значение, Санс? Мы уже совсем близко. Мы не можем сдаться. Или ты настолько трус? Каким-то образом Сансу удалось рассмеяться. Смех был коротким и резким, почти безрадостным. — Конечно, я трус, — сказал он с очередным натянутым ворчанием. — Хорошо, Гастер. Еще– еще один «бессмысленный» вопрос. Надо было спросить об этом давно. Он взглянул на Гастера, и тотчас же страх исчез. — Док… как давно ты уже Решителен? И вдруг разум Гастера затих. — …Что? — Ты слышал, — выдавил Санс. — Как давно ты уже Решителен, Гастер? Ответь мне. Гастер пошатнулся. Его магия внезапно утихла, освободив душу Санса. Санс снова схватился за грудь и привалился спиной к стене, тяжело дыша. Его свирепый взгляд ни разу не сошел с лица Гастера. — Я… это… — С той самой ночи, когда произошел взлом, верно? Гастер застыл. — Я знал. Я так и знал. — Санс заставил себя выпрямиться. — Боже. Ты все это подстроил, не так ли? Я не хотел в это верить, но каким-то образом я просто… знал. Ты ввел себе Решимость. Никто никогда не треснул тебя по голове– это сделала Решимость. Это причина всего, не так ли? Ты ввел себе нестабильное вещество, которое, как мы знали, может иметь ужасные последствия для монстров. Ты лгал годами. А теперь ты прижимаешь меня, своего друга, к стене, угрожаешь мне, и у тебя действительно хватает наглости продолжать отрицать, отрицать и отрицать, что с тобой что-то не так. Посмотри на себя! Гастер прижал руку к голове, глядя куда угодно, только не на Санса. — Нет, ты… ты не знаешь, о чем говоришь… — Да брось. Это как если бы Папирус простудился, а потом притворился, что с ним всё в порядке, как будто это заставило бы меня отпустить его на улицу. Это раздражает. Боже. Господи, почему я ничего не сказал раньше? Почему я позволил тебе думать, что ты меня убедил? Я должен был… должен был что-то сказать. В те времена… когда ты никогда бы не заставил меня убить человека. Ты бы так не поступил, раньше. Но ты изменился. Это изменило тебя. И я просто проигнорировал это. Санс осел, опустив взгляд и закрыв лицо рукой. — Санс… — Мне жаль, Док. Я должен был… сказать что-нибудь. Я просто делал вид, что всё в порядке. Что все эти странные вещи, которые ты делал, не имели большого значения. Что наука — единственное, что имело значение. — Наука — единственное, что имеет значение, — сказал Гастер, зажмурив левый глаз. Образы, мерцание — это было слишком. Его Решимость продолжала расти, вспыхивать, пытаясь вырваться из-под контроля. Несколько его снаряд появились и исчезли. — Это неправда. Ты имеешь значение. Ты имеешь значение для всего Подземелья. Для научного отдела, для… меня. Ты мой друг. Я просто… хотел бы быть лучше в этом. Я мог бы тебя отговорить. — Нет. Ты не смог бы. — Я мог бы попытаться. — Нет. — Почему? Почему нет? — Потому что я бы умер. Раньше он никогда не говорил этого вслух. Санс замолчал. Наконец, тишина. Гастер отвернулся, не желая больше ни секунды смотреть на скелета. На упрямого, раздражающего, доброжелательного Санса. — Я умирал. Я превращался в пыль. Я смотрел, как растворяюсь. Я едва успел вовремя добраться до ЭРШ. У нас были доказательства того, что Решимость может продлить жизнь монстру. У меня не было времени. Это был единственный выход. Я не мог умереть, Санс. Слишком много еще оставалось сделать. Вся моя жизнь, всё, ради чего я работал тысячи лет… всё это было ради спасения нашего народа. И я умирал, так и не достигнув этой цели. Я не мог… Он посмотрел в другой конец лаборатории, туда, где в углу стояла наполовину законченная машина времени. К трем человеческим душам, прилепленным к стене. — Это было даже не решением. Я был в отчаянии. Решимость была моим единственным шансом выжить. Но… ты прав, Санс. Возможно, я был безрассуден, но я не глуп. И не слеп. Я знал, что это изменит меня. Я просто… не знал до какой степени. Я следил за собой. Вел обширные записи. Но кажется… кажется, что я… Гастер снова открыл левый глаз и посмотрел на свои руки, наблюдая за мерцанием. Он помнил, каково это — разваливаться на части. Видеть, как он растворяется. Это чувствовалось почти так же. Он обернулся и посмотрел на Санса. Скелет всё еще стоял у стены, наблюдая за Гастером с непроницаемым выражением лица. Гастер не мог поверить в то, что сделал. То, что он сказал. Санс должен был быть его другом. Если бы он позволил своей Решимости управлять собой еще немного, он мог… И прошлой ночью. Что, если Доктор Бетас стоял на пути Бластера? Было бы Гастеру всё равно? Стал бы он пытаться остановиться? — Мне… очень жаль. — Эй. — Санс сделал неуверенный шаг вперед, затем медленно приблизился. — Эй, послушай. Это не конец света. Несмотря ни на что, ты всё еще остаешься собой. И я могу тебе помочь. Ты просто… должен позволить мне, ладно? — Я думаю, что уже слишком поздно помогать мне, Санс, — сказал Гастер, наблюдая, как дрожат его руки. Он закрыл свои глаза, и всё прекратилось. Он снова открыл их, и ему показалось, что мир вокруг него раскалывается. — Да, я на это не куплюсь. — Санс потянулся и взял его за руки, потянув их вниз, чтобы Гастеру не пришлось больше на них смотреть. Вместо этого Гастер посмотрел на Санса. — Ты всё еще остаешься собой. Ты всё это время боролся за то, чтобы остаться собой. Ты не безумец. — Санс слегка ухмыльнулся. — У тебя действительно безумная склонность к драме. Но, между тобой и моим бро, я к этому привык. Гастер ничего не мог с собой поделать. Он рассмеялся. Тихий, немного надломленный, но всё же смех. — Я пытался присматривать за тобой с тех пор, как заметил, что что-то не так. Но незаметно. А теперь мне и не нужно. Я могу сказать тебе, когда ты заходишь слишком далеко. Постараюсь вернуть тебя к себе, когда ты начнешь ускользать. Искренность в голосе Санса чуть не разбила Гастеру сердце. — И ты думаешь, этого будет достаточно? Ты думаешь, что сможешь мне помочь? В следующий раз, когда я потеряю себя, я могу снова причинить тебе боль. Я могу убить тебя. Санс пожал плечами. — Я тебя остановлю. Как будто всё было так просто. Гастер осторожно высвободил руки от Санса. — И ты всё еще будешь беспокоиться после того, что я с тобой сделал? — Ага. Это дружеская вещь. Я знаю, что на самом деле ты ничего такого не имел в виду. Он позволил себе улыбнуться. На мгновение мир казался спокойным. Твердым. Стабильным. Гастер сделал вид, что это надолго. — Тогда ладно. Я поверю тебе, Санс. Я послушаю тебя. Санс улыбнулся, и облегчение на его лице было больно видеть. — Это всё, о чем я могу просить. — Просто, пожалуйста. Не говори об этом Доктору Бетасу. Или кому угодно. — Конечно. Я понял. — И… Санс. Ты можешь пообещать мне одну вещь? — Конечно, Док. Что это? — Обещай мне, что… ты будешь знать, когда надо остановиться. Санс нахмурился. — Я не… — Я знаю, что это не имеет смысла. Но скоро будет. Обещай мне, Санс. — Я… да. — Скажи это. — Я обещаю, Гастер.