Малое ущелье меж Назариком и Э-Рантелем. Лагерь второго войска.
Зиркниф сидел в своей палатке, подперев голову рукой. Здесь не было той роскоши, что была в столице. Лишь небольшой деревянный "трон", ковровая дорожка и несколько разделенных "стенкой" комнат. В одной из них Зиркниф собирался ночевать. Сама палатка находилась на небольшой возвышенности относительно остального лагеря. Большинство элитных солдат спало под ночным небом, ибо несколько тысяч магов могли контролировать погоду, а значит дождь им не страшен. Впрочем, солдатам более высокого положения все же выделили палатки. Палатки генералов находились близ платки Зиркнифа, но самым близким человеком к императору был Сильнейший Человек Крейн* - 10-ое место Черного писания. Выглядел он как огромный 3-х метровый мужчина, с серой, покрытой многочисленными шрамами кожей. У него были длинные седые волосы, также не менее длинная седая борода. Одевался он лишь в толстые черные шоссы, поверх которых в области ляжек находились платиновые ножные латы. Торс у него был нагим, разве что небольшой ремешок весел на груди. С собой он вечно носил огромный титановый топор, что по размерам был даже больше своего хозяина. Когда солдаты впервые увидели его, они были не то что удивлены, они были...счастливы. Счастливы, что этот монстр был на их стороне. Сам же "монстр" на это никак не реагировал. Зиркнифу даже казалось, что Крейн немой. Однако, когда Крейн ухаживал за своей испачканной лошадью, Зиркниф явно слышал недовольное бурчание. Неужели все в Черном Писании такие странные? Но свою задачу - защищать императора, он выполнял отменно, этого было более чем достаточно. Молодой император понимал - Теократия что-то задумала. И Черное Писание в этом играло не последнюю роль. Но что же? Ответ пришел спонтанно. О Черном писании не было известно абсолютно ничего. Ни количества, ни силы, что уж там говорить, само существование Писания оставалось под вопросом. До недавнего времени. Или же нет? Именно Черное Писание засекло настоящее местоположение Назарика, как раз тогда, когда оттуда вылетела одна из этих бестий. Теократия Слейн представила каждое Писание перед Союзом. Но точно ли там были все члены Писания? Может быть так, что Теократия скрыла от них настоящую численность Писания, секретно отправив самых сильных из них к врагу? Просто все эти бойцы были слабы в сравнении с Королем-Заклинателем. А ведь, если верить источникам, Темпест подмял под себя эту сраную нежить в купе со всем Назариком! Значит, ужас Ре-Эстиз был даже сильнее, чем Назарик. Эти восемь Писаний явно были слабы в сравнении с врагом. Теократия явно так бы просто не отказалась от таких, пусть и слабых в сравнении с Назариком, но сильных в сравнении с той же империей, людей. Так что группа из сильнейших Писаний вполне могла в одиночку атаковать Назарик, сыграв на элементе внезапности. И получив все неземные сокровища из Назарика ( а они точно у него были ), они станут достаточно сильны, что бы победить в войне не только нас, но и Союз Агранд - пристанище драконов, главных врагов Теократии. Впрочем, это все же лучше, чем точно быть разгромленными и порабощенными, ведь вся эта армия - последний оплот человечества. По крайней мере Зиркниф так считал. Продолжая думать в таком ключе, Зиркниф рассматривал перстень, надетый на безымянный палец правой руки. Красивый камень светился едва заметным золотым светом. Стоило отдать тому дварфу должное, этот камень был прекрасен. Даже больше, он был наделен огромной силой. Еще недавно Зиркниф болел серьезной болезнью, был на грани смерти. А этот камень всего за несколько дней избавил, можно сказать спас императора. То есть сделал то, чего не смогла сделать дюжина именитых магов со всего мира. Потрясающий камень! Если верить словам дварфа, этот камешек вылетел из обычного городского склада! Что же тогда могло хранится в самом Назарике?.. На фоне этого догадки о заговоре Теократии становились менее сказочными. - Красивый перстень, правда? - послышался насмешливый, едва слышный женский голос. Подняв глаза, Зиркниф увидел в десяти метрах от себя девушку-суккуба. У нее были длинные черные волосы и небольшие рожки. Одета она была в легкую тунику. Она явно из Назарика! - Дай угадаю, Темпест отправил тебя за мной? - Зиркниф хотел сохранить свое императорское достоинство. - Отнюдь, Ваше высочество, - последний слова она явно произнесла с очередной насмешкой. - Господин Аинз лично отправил меня за вами, возможно вы единственная ниточка, способная привести Назарик к победе. - И зачем ты раскрываешь карты своего господина мне, врагу? - Просто мне искренне вас жаль. Ваша участь не завидна. Пусть вы и низшее существо, вы сыграете огромную роль в триумфе великого Аинз Оал Гоуна. Уже за это я вам благодарна, - Рубедо улыбнулась, прежде чем резко бросится на Зиркнифа. - Стой! - заорал Зиркниф, поставив правую руку вперед, что бы хоть немного защититься. Рубедо к тому времени уже подлетела к его руке вплотную. Огромный грохот, словно раскат грома прошелся по помещению. Сразу же, почти мгновенно последовала ослепительная золотая вспышка. Огромная сила смела почти все вещи в разные стороны, палатка же кое-как, но устояла. Концентрация маны была настолько высока, что человек без магических способностей сразу бы умер от перегрузки. Зиркнифа же отбросило огромной отдачей назад, и он врезался в деревянную стенку. Еле открыв глаза, Зиркниф обомлел. В другой стороне комнаты, в уже запекшейся от огромной температуры крови, лежал обгоревший фарш, из мяса, жира и костей. Это была Рубедо. В нос ударил резкий запах гари. Оторвав взгляд от "трупа", Зиркниф взглянул на свою правую руку. Его фиолетовые зрачки расширились, а к горлу подкатил огромный ком. Висевший из последних сил, кусок горелого мяса, был похож скорее на стряпню недо-повара, чем на некогда белоснежную руку императора. Затем пришла боль. Огромная, невыносимая боль. Согнувшись на полу, Зиркниф начал биться головой об землю, что бы хоть как то отвлечься от боли. Разбив лоб в мясо, он продолжал дико орать. Некогда статное лицо, теперь было все в перемешанной крови, соплях, слезах и грязи.На его крик сбежались почти все солдаты, в том числе и Крейн.
Перстень давно расплавился. В утихающих криках, маленький, золотой камешек медленно остывал, готовясь вновь проявить Божественную мощь.