***
– Агацума-кун, есть минутка? ~ – В-в-вы? Из-за шума в коридорах, Зеницу так и не заметил, как к нему подошёл до ужаса высокий мужчина с серебряно-золотистыми волосами и красно-чёрным пятном на макушке. Это был Доума-сан, учитель химии в старших классах. Вообще, он работал в школе на полставки, а официально он работает фармацевтом в главной городской аптеке, хотя Зеницу казалось, что этот мужчина мог вообще не работать, учитывая, что почти каждая вторая девушка в школе носила ему еду или конфеты. Блондина до ужаса бесил не только факт того, что девчонки чуть ли не специально задирали перед ним юбки, но и ещё, что он осознавал, что Доума-сан был до ужаса красив. Словно он не человек, а суккуб какой-то. Вообще, Зеницу считал, что мужик не должен понимать, когда другой мужчина — красивый, ему казалось, что только люди с гомосексуалльными наклонностями могут подчеркнуть подобное, но глядя на учителя химии, дежурный понимал, почему женский пол так к нему лип, хотя он тот ещё фрукт! Может спокойно смеяться с кем-то из учеников и говорить, что вытянет его на хорошую отметку, а на следующий день, поставит два. Да даже если заслуженно, это все равно неправильно! У Зеницу, как и у ещё одного класса, химию вела Мисс Кочо (которая также являлась и школьной медсестрой), но когда Доума-сан у них заменял, дежурному хотелось блевать. Не только от его холодной улыбки, но и от того, что его одноклассницы постоянно хихикали и обсуждали его накаченный и большой…торс. А из-за его хорошего слуха, у блондина складывалось ощущение, что они шептали всё это ему прямо на ухо и бедному дежурному хотелось заорать:«ДА ЗАТКНИТЕСЬ УЖЕ, БЛИН!!!» Плюс…его сердцебиение пугало…как и эти долбаные радужные глаза. Он словно изучал тебя изнутри, срывая одежду и мясо с костей. Медленно, упиваясь твоей болью и нечеловеческими криками, лениво, словно лев в клетке, аккуратно надрывая мышцы и обедая все ещё заполненными кровью венами, что приятно наполняли рот, словно соком, когда ты их надкусывал. Даже его клыки казались острее, чем у обычного человека… Но Зеницу считал, что это лишь его домыслы. Но чёрт, иногда этот мужчина, будто не чувствовал моральных граней: мог спокойно положить руку на плечо, голову или талию, неторопливо поглаживая и шепча на ухо. Может в трусиках у девушек от такого и образовывалась Ниагара, но у Зеницу это вызывало лишь отвращение, учитывая, что уши являлись его точкой G. Исходя из всего сказанного выше, думаю, вы можете себе представить отношение блондина к учителю химии, а также его реакцию на то, что тот, что-то от него хотел. Конечно же несмотря на свою нелюбовь к Доуме-сану, дежурный низко поклонился и, все ещё трясущимся голосом, пролепетал: – З-здравствуйте, Доума-с-сан! В-вам что-то от меня нужно? Чем больше эти радужные глаза смотрели на бедного, трясущегося Зеницу, тем суше становилось у него в горле. Чёрт, да зачем же он так на него пялился? Светловолосый мужчина же, продолжая улыбаться, убрал руку с плеча блондина и выпрямил спину, вставая в полный рост. Огромный. В такие моменты дежурный вспоминал, насколько же он все-таки был огромным. Из-за халата, многим людям казалось, что он был худым, но Зеницу, однажды, довелось увидеть его лишь в свитере и обычных форменных белых брюках-клеш, тогда блондин мягко говоря «прифигел» с того, насколько большими и сильными были его руки. Кажется, что он мог бы не задумываясь свернуть ему шею… Зеницу решил разорвать зрительный контакт и стыдливо посмотрел вниз, попутно шурша носком ботинка о бетонный пол: – Так что вы…? Мужчина вдруг светло рассмеялся, после чего положил на голову Зеницу свою огромную ладонь и растребушил его пушистые локоны: – Ахах, да ничего особенного, Зеницу-кун~ У меня лишь есть к тебе одно дельце. – Д-дельце? –Зеницу почувствовал, как его желудок свернулся в узел, когда рука Доумы-сана, соскользнула с его затылка и начала играться с покрасневшей мочкой уха. – Агаа~ Только нам лучше обсудить это где-нибудь, где нам не помешают, – рука мужчины переползла с уха дежурного к его уже вспотевшей спине и, парой ловких движений, завёл трясущегося блондина в так (сука) удобно находящейся рядом мужской туалет. «БОЖЕ, БОЖЕ, БОЖЕ, ЧТО ЖЕ У НЕГО ЗА ДЕЛО ТАКОЕ?! ¿¡БЛ*ТЬ, БЛ*ТЬ, БЛ*ТЬ, ГОСПОДИ, НАДЕЮСЬ ХОТЬ СОСАТЬ НЕ ЗАСТАВЯТ, Я СЛИШКОМ МОЛОДОЙ ДЛЯ ЭТОГО ДЕРЬ-» – Агацума-кун, почему от тебя п а х н е т к р о в ь ю? Э? – Ч-что вы с-сказали? – Зеницу был настолько занят собственной паникой, что действительно не услышал, что же Доума-сан ему сказал. – Даа таааак, ничего, это не важно~ Огромная фигура мужчины перекрыла вход в туалет и, одним ловким движением, закрыла дверь на торчащий из замка ключ, забрав все возможности на побег у полумёртвого дежурного. «Всё, точно насиловать будет. Господи, если я умру от разрыва очка, то хотя-бы отправь меня в ад, чтобы когда он туда попал, я дал ему пи-» – Скажи, Шинобу-чан у вас химию преподаёт? А? Застывший блондин, уже было готовый похоронить себя, выпучив глаза, переспросил: – М-мисс Кочо? Х-химию? Д-да у нас… – Вот и прекрасненько! ~ Тогда ты мне точно сможешь помочь! После этих слов, Доума отошёл от двери и присел на ближайший подоконник, попутно закинув ногу на ногу. Его дело было весьма простым. Мало кто не знал (а по мнению Зеницу, каждая собака знала), что Доума-сан по уши влюблен в Мисс Шинобу. Этот бестыдник мог спокойно называть её «своей богиней» или «королевой» прямо перед всем классом, дарил ей огромные и дорогие букеты из роз, гартензий, ранункулюсов, лилий… Писал ей стихи, к которым прикладывал дорогие подарки, ввиде платьев или брильянтового колье, НО несмотря на то, что мисс Кочо принимала подарки – стихи она сжигала, а цветы выбрасывала. Почему же женщина не избавилась от презентов? На этот счёт она отвечала, что «этот идиот и так понёс ущерб, тратя столько денег на подобную ерунду, а мне оно принесёт пользу, можно будет потом это все сдать в ломбард и получить немало денег, так что чего зря выбрасывать, а если мысль о том, что это даст ему шанс наполнить его сердце, то его будет легче разбить)». Что бы Доума-сан не делал, учительница химии всячески как культурно, так и некультурно ему отказывала, желая гореть в местах не столь отдалённых. Это было из-за того, что Доума, когда-то встречался с её сестрой – учительницей истории, Мисс Канае, но после долгих отношений разбил ей сердце. Мисс Канае ещё долго приходила в себя и переболела тяжёлой депрессией из-за всего стресса, связанного с расставанием. Она ведь хотела детей. Шинобу помнила эти несколько месяцев, как самые адские дни её жизни, ей приходилось успокаивать свою сестру по ночам, а с утра идти на работу, где ей нужно было терпеть заскоки людей, находящихся в переходном возрасте, а тут человек, что, грубо говоря, «уничтожил» её сестру, начинает приставать к ней, моля о любви и тёплых встречах. В такие моменты, женщина хотела взять шило и выколоть эти долбанные радужные глаза, что так сильно давили ей на нервы… Так вот. Доума-сан предлагал Зеницу выяснить, что же она любит, какие у неё предпочтения, а также, по-возможности, доставлять ей подарки, подписываясь «тайным поклонником» и, чтобы женщина не догадалась, писать записки Агацума должен сам. Ведь после целого тома стихов, что Доума послал учительнице по химии, она уже на все сто процентов знала его каллиграфический почерк. Доума-сан надеялся, что увидев то, что она любит, а также хоть раз почитав его откровения (стихи учитель писать не собирался, ведь он понимал, что Шинобу сразу догадается) сразу же поймёт, как сильно он её любит и кого она теряет…: – Д-доума-сан, п-простите, но я просто не могу этого сделать! Т-тем более рыться в вещах учителя… Это н-не правильно, да и меня за это могут исключить! – простонал блондин, глядя в глаза учителю, что накручивал свой золотистый локон на указательный палец. – Хммм? Зеницу-кун, я предлогаю тебе это лишь из-за твоего исключительного слуха, да и потому что с Шинобу-тян ты общаешься чаще, чем я. Ну, если ты отказываешься, то я просто попрошу кого-то другого~ – учитель химии встал с подоконника и направился к закрытой двери, пока блондина продолжало лихорадить. «ПФ, ЧТО ЗА БРЕД! Да никто не согласиться на подобное, но ничего, он же фармацевтом работает, значит денег у него много! Подкупит кого-нибудь, вот пусть они ему всю работу и делают! Да!» Погодите. Фармацевтом? Да, фармацевтом… Тем, кто имеет доступ к лекарствам значит… К л ю б ы м л е к а р с т в а м..? – Д-доума-сан!..Постойте…пожалуйста… Мужчина остановился, когда его рука уже нажимала на ручку двери, и широко, почти по-звериному, улыбнулся, обнажив огромные белоснежные клыки: – Я в н и м а т е л ь н о т е б я с л у ш а ю З е н и ц у — к у н~***
Мисс Кочо уже давно вернулась в медпункт и поставила Танжиро нормальную шину. Зеницу же удалился, добавив, что зайдёт к ней попозже, на что женщина ответила милой и тёплой улыбкой. Уходя, блондин сказал медсестре о том, что у Танжиро температура и ему стоит дать жаропонижающее. Черт, черт, ЧЁРТ! У Танжиро началась слабая истерика. Если бы Зеницу не пресек его фантазии…то Танжиро бы уже его… Прямо здесь… БОЖЕ ПРАВЫЙ. Старший Камадо корил себя, вбивая в голову то, что он не имеет право называться старшим сыном и, похоже, должен был попить чая с ромашкой и принять холодный душ, ибо так перевозбуждаться от любого контакта с его возлюбленным – просто ненормально: – А..? Куда же… Мисс Кочо какое-то время вглядывалась в шкафчик, держа в руках сосуд с Ибуфеном, после чего повернулась к брюнету и, не меняясь в лице (хотя Танжиро почувствовал напряжённость в её сладком виноградном аромате) промолвила: – Танжиро-кун… Подойди-ка сюда… Сердце парня снова застучало в хаотичном ритме. Неужто Мисс Кочо так быстро узнала о краже..? О нет, о нет, о нет… Его ладони вспотели, а уши запульсировали, парню казалось, что все покрылось густым туманом. Танжиро поднялся с койки и медленно направился к медсестре, что пристально смотрела на него своими сиреневыми глазами. Когда парень подошёл в плотную, женщина подняла свою аккуратную ладонь и постучала указательным пальцем по уголку второй полки, ближе к левому боку: – Танжиро-кун… Тут стояло одно лекарство, но я точно помню, что никуда его не убирала… Значит, его кто-то забрал без моего ведома… Танжиро чувствовал, как кислород выбило из лёгких, будто кто-то ударил его коленом под дых и кинул в камеру, где насыщенность кислородом всего десять-пятнадцать процентов. Он думал, что его сердце остановиться: – Ты можешь, пожалуйста, попробовать определить по запаху, кто это был? Э? Облегчение нахлынуло на Танжиро такой огромной волной, что тот думал, что свалиться с ног. То есть Мисс Шинобу не знала, что это он? Ему просто нужно было назвать кого угодно, вот и всё! Ха ха! … К о г о у г о д н о? … Кого угодно, значит… Парень слегка наклонился к стеклянной полке и, облокотившись на прозрачную дверцу, закрыл глаза. Кончик его носа задергался и и со стороны он походил на пса, что искал давно утерянную кость, а весь его вид излучал сосредоточенность, а лицо приобрело спокойное и задумчивое выражение, пока чувствительный нос улавливал аромат «вора»… После нескольких минут обнюхиваний, Танжиро поднял голову и, посмотрев в глаза Мисс Шинобу, промолвил: – П а х н е т с и г а р е т а м и.