Гуще крови

      «Магия любит симметрию», — так начинался учебник по искусству сигилописания. — «Великий Архитектор, бог магии Магнус спроектировал наш мир по столь точным планам, что даже мы, смертные, при достаточном усердии сможем постичь хотя бы тысячную долю изначальной божественной задумки — а для муравья тысячная доля от завтрака человека равна богатству для сотен поколений муравейника».       Точно следуя наставлениям предшественников, Йоллен уселась на каменный пол прямо посреди зала и в идеальном порядке разложила необходимые предметы перед собой. Вынула из чехла под мышками свою книгу заклинаний, на ощупь мягкую, как телячья кожа, и открыла на закладке с подписью «Прорицание».       Правда, закладкой оказался лист бумаги с экзаменационной работой Йоллен за первый курс. Лист был весь исписан прыгающими и зачеркнутыми формулами, а сверху них блестели поправки красными чернилами. Внизу ими же было выведено аккуратным почерком: «Неудовлетворительно».       Йоллен скрежетнула зубами. Это был её первый в жизни «неуд» — и, что удивляться, получила его она, конечно, от Нирии.       Серана указала на бумагу.       — Я об этом и говорю. В смысле, — быстро добавила она, видя, как багровеет лицо Йоллен, — я помню, ты очень смешно рассказывала историю с пересдачи у Нирии, когда Брелина из-под стола шептала тебе ответы, но…       Йоллен выругалась.       — Это было шесть лет назад, ладно? Шесть. Чему-то я да научилась.       И с совершенно невозмутимым видом Йоллен открыла еще два трактата по практическому прорицанию и нашла главу «Ритуал Наблюдения».       Откройте свой третий глаз и загляните за горизонт, недоступный обычному взору. Сфокусируйтесь на существе, с которым у вас есть некая связь, будь то личное знакомство или вещь, и вы сможетеувидеть и услышать всё, что происходит вокруг них.       «Откройте свой третий глаз» — что это вообще за формулировка? Как по такому учиться магии? Иногда Йоллен казалось, что маги делают всё, лишь бы скрыть свои знания от других.       Она вздохнула.       «Делай всё, как будто понимаешь, что происходит», — говорил ей всегда отец. «А паникуй, когда никто не видит. В туалете, например».       Когда её мать спрашивала, в кого она такая пошла, Йоллен почему-то вспоминала именно эту фразу.       Она потянулась в сумку-кармашек на поясе и достала синий мелок, источающий слабый, но всё же свой собственный бледный свет. Игра холодного и теплого пустила по всему залу смешливые тени, которые от одного движения Йоллен сгибались, будто в приступе хохота, и скакали вдоль стен.       Сосредоточившись на свечении и бросая беглые взгляды на книги, Йоллен принялась выводить на полу магический сигил. Правильный треугольник со сторонами в длину локтя, внутри база самого заклинания. Дивинация, мистицизм, взгляд в будущее и прошлое…       Серана наклонилась и положила голову ей на плечо. А потом сказала с самым бесстрастным выражением:       — У тебя ошибка во-о-он там.       Йоллен развернулась и попробовала поймать Серану в шейный захват, но та вырвалась из него легко, как вода, уходящая сквозь пальцы. Взметнувшиеся черные волосы щекотнули ей щеку.       — Еще одно слово, — прорычала она жене, угрожая ей мелком, как кинжалом, — и ты улетишь на таком поджопнике, что ни один Мистик ордена Псиджиков тебя не найдет.       Серана подняла руки в жесте смирения.       — Как скажете, Великий оракул. Просто если что-то пойдет не так, не жалуйся потом.       Йоллен резко выдохнула через нос и повернулась обратно к знаку. Посмотрела на него — и быстро поправила.       Некоторое время они молчали, только мелок в руках Йоллен шуршал по гладкому каменному полу. Серана принесла несколько свеч и зажгла их вокруг места ритуала. От Йоллен не укралось, как аккуратно её жена обращалась с огнем.       — Значит… Ксаркс? — прервала тишину Серана.       — Что «Ксаркс»?       — Что с ним не так?       Сверившись с книгами, Йоллен выдохнула.       — Понимаешь, — начала она, — меня больше всего беспокоит в Ксарксе, что я ничего про него не знаю.       Серана приподняла одну бровь.       — Когда у моей матери День рождения?       Рука с мелком застыла в воздухе. Йоллен медленно повернулась к ней, чувствуя, как потеют ладони.       — Э-э-э… — протянула она. — Возможно…       — Ты не помнишь, — победно перебила её Серана, — более того, ты не знаешь и половины того, что со мной было, но это же не повод мне не доверять?       — Правда. — Йоллен на некоторое время замолчала, прикусив нижнюю губу в сосредоточении. Ее вечное легкое дрожание рук не помогало выводить скользящие эльфийские знаки. — Но всё же у меня от него зубы скрипят, понимаешь?       Йоллен перешла к одному из углов в основании треугольника, заключив его в небольшой круг. В нем она стала выводить, подобно Телепортационному кругу, координаты, за которыми была закреплена данная точка пространства. Руки у нее уже были все в синем, светящемся меле, ноги затекли и ныли — но она продолжала рисовать, пока не перешла ко второму углу. Там –привязка к телу, а вокруг — знаки открытого пути и астрального путешествия.       Серана вдруг вздохнула.       — Да уж, когда я встретила его на лестнице, я почувствовала что-то похожее…       Руку резко дернуло, так что мелок чуть не пересек весь круг. Йоллен вскинула голову.       — «Когда ты встретила его на лестнице?» — повторила она эхом, её голос чуть не дрожал от возбуждения.       Глаза Сераны расширились.       — Ну, да, я столкнулась с ним, когда поднималась сюда. Видимо, задумалась и не заметила его. Хотя по ощущениям, он просто возник из воздуха передо мной. — Последнюю фразу она произнесла с легкой улыбкой, как бы сама веселясь от невозможности подобного.       Йоллен отложила мелок и внимательно посмотрела на свою жену.       — И где это произошло?       Серана приподняла одну бровь.       — Почему это тебя так волнует? Разве он не мог просто идти по своим делам?       — Мог. — Со вздохом Йоллен вытянула ноги, чтобы вернуть в них немного крови. — Но чую, что эти его дела мне не понравятся.       Оставался один незаполненный кусок магического сигила в вершине треугольника — под личность самого искомого. Йоллен сосредоточилась. При имени Ксаркса в голове возникало столько эпитетов одновременно, что вычленить лишь один представлялось невозможным…       «Невозможный». Это слово почему-то прилипло к мыслям Йоллен. Чем больше она катала его во рту, тем яснее понимала, что именно оно должно быть в сигиле.       Берясь за мелок, она продолжила рассуждать вслух:       — В его биографии есть пропуск в год, в который он как бы путешествовал. Но где путешествовал? Сколько я не наводила справок, никто не может ничего подтвердить.Он будто испарился. А потом вынырнул — прямо у порога Коллегии. Наглая, противная ящерица…       Скрежетнув зубами, Йоллен перешла к последнему символу.       — И что ты думаешь?       — Думаю, он работает на кого-то. — На этих словах Йоллен вдавила мелок чуть сильнее, чем было нужно, и тот чуть не переломился. — Не знаю, зачем, не знаю, на кого, но он шныряет по Коллегии, вынюхивая наши секреты…       — Как… как же его звали? Анкано, талморский шпион, который…       Мел переломился пополам. Не потому, что она слишком сильно уперла его в пол — нет, он развалился прямо в её сжавшейся руке.       Серана внимательно на её чуть подрагивающий кулак.       — Понятно. Я могу… не называть его имя вслух, если хочешь?       Йоллен разжала руку, и два куска мелка упали на пол. Они поскакали по древнему камню с тихим звоном, похожим на переливы колокольчиков, при каждом касании освещая её лицо и Сераны всполохами синего света.       — Нет-нет, — пробормотала Йоллен, доставая новый мелок. — Называй, как хочешь, я просто подумала… Нет, не важно. Ты знаешь, что он — мой лучший ученик? — спросила Йоллен, резко поднимая голову. Лицо Сераны было совсем близко от неё. Ей казалось, что она чувствует её теплое дыхание на своих щеках. Когда она к нему привыкла? Несколько лет назад всё происходящее вокруг было не больше, чем прекрасной, но явно не сбыточной мечтой.       Но Йоллен чувствовала на себе теплое дыхание.       Её жена кивнула.       — У нас разные студенты разных происхождений, — сказала Йоллен, вглядываясь в бледно-голубые глаза. — Кто-то приходит, уже что-то понимая в магии, кто-то может максимум спички мыслью зажигать. Но этот ящер… У него была база — крепкая база, хотя он и пытался это скрыть. Пытался казаться самоучкой.       — Думаешь, он?.. — Серана не договорила.       — Пока я ничего не думаю. В Тамриэле много других магических организаций. Объединений. Сект. Но он явно где-то обучался, хотя и не говорит, где…       — Ну, Талмор мы отметаем, — заметила с легкой улыбкой Серана. Ей не надо было договаривать, что вряд ли бы группа сторонников превосходства альтмерской расы наняла к себе одного из зверолюдов— как и нордские националисты. Нет, не различали рас, видов и полов для своих целей только имперцы. — Значит, из самых явных кандидатов…       — Коллегия Шепотов и Синод, да. Но ты знаешь этих чертей, с ними ничего не понятно.       — А если спросить у твоей матери? Может, у неё остались знакомые с тех временем?..       Йоллен покачала головой.       — Она оборвала все связи с Синодом, когда ушла оттуда. Мне было не очень много лет, но я помню, что скандал тогда был страшный. — Она невольно усмехнулась, представляя, как её обычно спокойная, как монахиня, мать, громит речами Великий Совет и первым из них — Архиректора Кассия Сервилия Юния. — Но даже если бы и нет, она бы всё равно не стала никому писать. Она вообще никогда не говорит о годах работы в Синоде. Всякий раз, когда я поднимала эту тему, у неё было такое странное выражение…       Вздохнув, Йоллен с последним штрихом завершила сигил. Обвела критическим взглядом свою работу. С виду она не видела никаких ошибок в знаке, хотя Серана была права — из всех школ магии Прорицание давалось ей хуже всего. Если что-то пойдет не так…       Йоллен мотнула головой. Всё будет хорошо, убеждала она себя. Ей оставалось произнести лишь вербальный компонент, когда она почувствовала легкий прищур Сераны на себе и мгновенно поняла ход её мыслей.       — Хочешь присоединиться?       — Ты еще спрашиваешь? — Серана усмехнулась и первая потянулась к хрустальному шару, завёрнутому в ткань. В его глубине за тонким слоем стекла клубами закручивалась дымка, сияя в свете ламп сотней маленьких искорок, похожих на далекие звезды.       Одну руку Серана положила на шар, а другую протянула Йоллен. Такая… тонкая, грациозная бледная рука с аккуратно подстриженными ногтями. Как рука древней эльфийской статуи из алебастра. Если бы они не были сейчас заняты, Йоллен бы её поцеловала.       — Долго смотреть будешь? — спросила Серана с усмешкой.       — О, я могу не только это…       Щеки Сераны чуть порозовели, но во взгляде её читалось удовольствие.       — Давай, а то мы тут долго просидим.       Йоллен тоже положила руку на шар, и на самых подушечках у нее защелкало электричество.       — Прямо, как раньше, да?       Йоллен кивнула и с легким дыханием произнесла слова заклинания.       В следующую секунду мир раскололся пополам. Она услышала чей-то крик — с опозданием поняла, что это был её крик, а потом…       Голову раскололо при ударе. Так это ощущалось. Две половины черепа отваливались друг от друга, и только тонкий скальп как-то удерживал их вместе. Зрение её сузилось до тоненько кружка, который несло сквозь пространство — в две противоположные стороны. Она одновременно видела темный двор Коллегии с нависшим над ним безжалостным зимним небом — и пещеру.       Йоллен ухватилась за эту вторую картинку каким-то неведомым ей самой инстинктом. Всё в той реальности было неправильно. Она дрожала. Мерцала. Расплеталась по краям, как старое одеяло, и сама себя завязывала вновь.       Нет, это какое-то подземелье, судя по обработанному камню стен. Пытаясь руками удержать голову на шее, Йоллен оглянулась — в её сторону полетело чье-то тело.       Оно прошло сквозь неё, послав всполохи электричества по позвоночнику. Йоллен чувствовала, что самые маленькие волоски на руках поднимаются волнами, как высокая трава на ветренном поле. Тело быстро летит в полумрак — и не летит вообще, зависнув в воздухе. Скачок назад и вперед — и тело уже исчезает во мраке. Скрежет, засасывающий звук — оно летит обратно, его разворачивает в полете, и кажется, это летит акробат над рингом цирка. Он делает кувырок в воздухе, встает на ноги без поклона — и тут в зиящую дыру в его животе входит меч. Йоллен чувствует, как он, круша ребра, вырывается у неё из спины, и хватается за его скользкое лезвие.       Она кричит.       В следующей кусочек вечности Йоллен сделала вдох. Он длился неделю и закончился за несколько дрожащих секунд.       Холод кусал спину. На полу. Она была на полу. Мир шатался, будто палуба корабля, идущего через шторм.       Над ней кто-то нависал, заслоняя блеклый свет, отчего нельзя было различить черт. Кажется, женщина — она открывала рот — но ничто не разрушало звенящей тишины. Йоллен смотрела на неё и пыталась спросить, что случилось — но рот её не мог издать ни звука. Немота. Глухота.       «О нет».       Она узнала это чувство. Побежавшее в пятки сердце узнало это чувство, как и выскользающий из груди воздух. Йоллен схватилась за горло, ожидая почувствовать под пальцами жесткую кожу…       Пусто. Ошейника не было. Ничто не сжимало ей глотку, не вырывало ещё нерожденные слова.       Йоллен чуть не расплакалась от облегчения.       –…лен? — писк на грани слуха. Напрягая все свои силы, Йоллен поймала взгляд арктических глаз, скрытых полутенью — и наконец узнала Серану. Протянула к ней руку, пытаясь провести по щеке…       Удар. Пощечина. Левую сторону лица жгло — и в груди начал жечься и плеваться гнев.       — Йоллен! Ты меня слышишь?       Она сглотнула, усмиряя магму в солнечном сплетении.       — Да, — прохрипела она, чувствуя металлический привкус на губах. — Черт, слышу.       — О, Создатель. — Серана опустилась на пол рядом с ней. — Я так и думала, что твои затеи с прорицанием пойдут наперекосяк.       Несколько мгновений Йоллен ошеломленно молчала.       — Всмы… всмысле? Ты не видела?..       — Что видела? — Серана посмотрела на неё непонимающе. Ни капельки узнавая.       — Йоллен, ты что-то видела?..       — Я сама… не понимаю. Картинки было… будто две. Но… — она вскочила. — Я видела Коллегию. Я уверена, что это было место в Коллегии.       — Йоллен, подожди!.. — Серана попыталась схватить её за руку, но Йоллен ускользнула от её цепких пальцев и сделала первый шаг в сторону дверей.       — Мне нужно найти его и допросить. Нужно.       — Ты дала обещание!       В повисшей тишине было слышно гудение магических фонарей. Царапание ледяной крошки в окно. Свист ветра. Только эти звуки говорили, что время не замерло. Йоллен не знала, сколько они с Сераной смотрели друг на друга. Может, десять ударов сердца. Может, вечность. Сегодняшнее утро, когда Йоллен произнесла те слова обещания, казалось, случилось в другой жизни.       Йоллен медленно-медленно вдохнула через нос холодный, чуть пыльный воздух — и махнула дверям. С тяжелым вздохом старых петель они стали открываться, впуская в покои мрак лестничной площадки. На другом её конце, напротив дверей, мелькнуло что-то — отражение огня в стекле единственного узкого окна, витражный глаз которого с расходящимися от него лучами смотрел прямо на неё. Наблюдал. Йоллен мотнула головой, скрываясь от разочарованного взгляда жены.       — Я сдержу обещание. — Йоллен скользнула в открывающиеся двери, заворачиваясь в меховой плащ. — Я говорю тебе, я его сдержу!       Словно ныряльщик, прыгающий в темный омут, Йоллен бросилась вниз по лестнице, в толщу камня и земли.

***

      Пурга закончилась.       Дыхание Йоллен клубами вздымалось в морозе весенней скайримской ночи. Свежий снег мерцал в свете двух лун полем упавших звезд, отражая крохотные голубые точки на небосводе. Бледно-голубые ленты, уходящие в синеву и зелень, вились и заворачивались через все ночное небо, накрыв собой Винтерхолд, Коллегию и плескавшееся внизу Море Призраков.       Стоя в свете северного сияния на верхней галерее Западного коридора, Йоллен на мгновение закрыла глаза. Представила место, что она видела во время ритуала Наблюдения.       Ветер завывал волком. Дул прямо на неё, пробирая до самых костей. Дул в ней, в пустоте в груди. Это странное ощущение, появившееся на мгновение и через мгновение рассеявшееся, было пугающим и приятным одновременно.       За ним последовал свист воздух под размашистыми кожаными перепонками крыльев.       «Вжух, вжух, вжух…»       Йоллен резко открыла глаза. Вскинула голову, повертелась на месте. Небо давило к земле своим сиянием, но никакая тень не закрывала собой звезд на горизонте.       Показалось. Ей просто показалось…       Йоллен, плотнее заворачиваясь в свой плащ, рысцой двинулась в сторону Башни Достижений. Центральная башня Коллегии за ней огромным черным обелиском пронзала ночное небо и отбрасывала многометровую тень на круглый внутренний двор, где не было ни одной живой души, кроме голых деревьев.       Йоллен всматривалась в свежие пласты снега перед собой, идя вдоль навеса над галереей. Подумав мгновение, решила спуститься вниз, во двор. Поскальзываясь на узкой каменной лестинце, ведущей прямо в сад у Тропиков, Йоллен напрягала зрение, вглядываясь в ночь, ища малейший признак движения. Оказавшись внизу и с хрустом ломая насты снега на клумбах, она закружила вокруг черных стволов.       Перед глазами мелькал образ Сераны, крадущейся сквозь лес, торс чуть наклонен вперед, лопатки ясно вырисовываются под тонкой черной рубашкой. Она перемещается без единого шороха, и тени, кажется, сами окутывают её, как плащом. Вдруг Серана, не оборачиваясь, вскидывает руку, и Йоллен замирает на полушаге и на полувдохе…       Густой сес исчез, растаял в бледных снегах, но занесенная её нога осталась — а прямо под ней, в мерцании битого хрусталя от прекрасных канделябров, виднелся след.       Нет, следы. Едва заметные, моргни, и пропустишь — но всё-таки следы. Их тоненькая струйка терялась где-то среди голых лиственниц.       Как ищейка, припадая к земле, Йоллен рванула за ними. Если она видела это место, то Ксаркс не мог быть дале десяти шагов от него в момент ритуала. Значит, он мог бы ещё где-то рядом.       Кажется, что-то зашуршало впереди. Нет, уже справа от неё — она бросилась туда…       Никого. Никого не было в саду, только занесенные древние бюсты да кусты. Но Йоллен готова была покляться, что кто-то всё же здесь недавно был — это же говорили совсем свежие вмятины от сапогов.       Застыв в тени большой ели, Йоллен выдыхала темный пар, клубившийся вокруг неё, как у двемерского автоматона. Рука без перчатки сама опустилась в карман — и вдруг нащупала что-то маленькое и круглое.       Идея.       Подавив вдох удивления, Йоллен быстро вынула забытое черное стеклышко, прислонила к глазу и повернулась всем телом в сторону последнего шума.       В чернильной, непроницаемой тьме замерцало голубое сияние ростом со взрослого мужчину…       Йоллен выпускает линзу. Крутясь, она начинает падать, на каждом медленном повороте отражая блеск снега и свет лун.       Но Йоллен уже не смотрит. Взмах руки, быстрый, как удар змеи. Ксаркс, ещё невидимый, не успел и вздохнуть, как нога его поехала в сторону. Второй взмах — и Ксаркс уже спиной в снегу, иллюзия в последний раз мерцает и исчезает, оголяя его завернутую в меха фигуру. Он смотрит в полном недоумении — потому что не может дышать.       «Попался».       Спокойным, размеренным шагом Йоллен приблизилась к нему, ни на мгновение не отпуская хватку с его горла.       Наклонилась. Его черная чешуя блестела под капюшоном.       — Я всё про тебя знаю, Ксаркс, — прошипела она. Аргонианин попытался что-то сказать, но она чуть сжала дрожащие пальцы, и тот подавился на своих словах.       — Нет, сначала внимательно подумай о своих следующих словах. В этот раз меня некому останавливать.       Она немного расслабила руку, и Ксаркс закашлялся, делая рваные вдохи. Его ощеренные клыки напоминали об улыбке.       — Уверены, что з-з-знаете? — просипел он. Прежде, чем она успела сжать его горло, он вскинул руку, но второй всё еще безуспешно пытался разжать невидимый захват телекинеза. — Я догадывалс-с-ся, что с-с-сфера от Ритуала Наблюдения была вашей. Но до того, как вы начнете меня пытать, с-с-скажу: я з-з-знаю о вас-с-с больше, чем вы — обо мне.       Йоллен вздёрнула одну бровь.       — Да? Например?       — Я з-з-знаю, что вы Драконорожденная.       От неожиданности Йоллен чуть не потеряла концентрацию на Телекинезе. Ксаркс, мгновенно почувствовав свободу дыхания, зашипел, расстреливая её словами. — Вы человек с душой дракона. С-с-смертный, с-с-скользящий по краю Вечности. И у вас-с-с есть ос-с-собая с-с-связь со Временем.       Йоллен быстро закрыла открывшейся рот и сильнее сдавила горло Ксаркса.       — Спасибо, я это знаю и без… — начала она самым невпечатленным голосом.       — С-с-серана — вампир.       Йоллен вскинула руку. Тело Ксаркса взметнулось в воздух, но он удержался на земле самыми кончиками сапогов. Он повис, хрипя, двумя руками держась за захват на горле.       — Что ты сейчас сказал?       Метающийся взгляд Ксаркса остановился на ней, и в черных бусинах его глаз она увидела торжество.       — Я з-з-знаю, что ваша жена была вампиром. Вы путешес-с-ствовали вмес-с-сте, пока ос-с-станавливали Алдуина, Пожирателя Миров.       Йоллен замахнулась, и телекинез отправил Ксаркса в ближайший сугроб. Тот покатился по снегу, оставляя вмятины в хрустящем насте.       — Врешь! — зарычала она. — Врешь!       Ксаркс медленно приподнялся на локтях, отплевываясь от снега, его черная горячая кровь с шипением капала на синий в свете северного сияния хрусталь.       — Вы думаете, что четырнадцатого дня ос-с-сеннегомес-с-сяца Заката С-с-солнца в пещере предельс-с-ской ведьмы вс-с-сё закочилос-с-сь. — Он злобно фыркнул. — Вам удалос-с-сь с-с-скрыть это даже от с-с-собс-с-ственной матери. Видите, — заметил он, ощериваясь, — вы больше не пытаетес-с-сь меня убить.       Йоллен подбежала к нему и схватила за воротник робы, дыша ему паром в лицо.       — Говори, ящерица, откуда ты про это знаешь…       — Я с-с-скажу, — ответил он, выскальзывая из её рук, — но с-с-сначала вы мне поможете.       Ксаркс по-кошачьи вывернулся из хватки, приземлился на все четыре и отполз в сторону. Тело его вдруг замерцало — и исчезло.       «Нет!»       Йоллен выхватила линзу и стала вглядываться через неё во тьму ночи, но вокруг была только пустота.       — Что ты хочешь? — крикнула она, и эхо покатилось по залитому лунным светом двору.       — Мою жизнь, — прошептал голос над самым её ухом. Йоллен резко развернулась, делая удар локтем — но тот поймал только пустоту. Голос же, без источника и души, способной его породить, продолжал говорить, одновременно отовсюду и ниоткуда:       — Но это потом. С-с-сегодня вам нужно с-с-сдержать с-с-свое обещание.