Глава 5. В неизвестность
1 декабря 2021 г. в 20:15
208 год Четвёртой Эры,
Тирдас, 6 Второго зерна
Мирак знал только один способ погружения в чужие воспоминания. Когда он несколько раз прослушал описание их цели из более чем загадочного письма от контакта в Коллегии, впечатал в голову самые мелкие детали, вообразил их с самой возможной реалистичностью — тогда Мирак понял, что отступаться поздно. Ему действительно снова придётся нырнуть в неизвестность.
Задумчиво поскребя подбородок, обрастающий щетиной (искусство бриться ему давалось хуже магии), Мирак наконец поднял взгляд со стола с бумагами на вечно влажный камень зала вокруг, а потом и на трёх стоящих перед ним Соловьёв. Выдохнул.
— Мне нужна… ванна, — сказал он им.
Молчание. Троица медленно переглянулась, как бы проверяя, не показалось ли им. Мирак сжал челюсти и старался даже не дышать лишний раз, чтобы не сорваться.
— Ванна? — переспросила Карлия. Её голос сочился удивлением.
Он медленно кивнул.
Тут вперёд выступил Бриньольф.
— Лейс, слушай, мы тут не таверна, чтобы носить тебе…
— Если через полчаса здесь не будет ванны с чистой холодной водой, я вместо проведения ритуала погружения в чужие воспоминания утоплю вас в канализации.
Птица-Лира, съёжившись, посмотрела на Бриньольфа.
— Очень-очень не хочется задохнуться помоями.
Бриньольф бросил в его сторону прищуренный взгляд.
— Тогда нам лучше заняться делом.
— Ещё раз: почему мы должны присутствовать, пока ты завариваешь чаёк в ванне?
Опять голос Бриньольфа ворвался в его мысли, пока он собирал формулу заклинания в голове. Мирак подавил вздох — если он даст волю раздражению, он тогда точно забудет место, на котором остановился.
— Потому что вы должны быть рядом, когда я вернусь из воспоминания, чтобы быстро записать всё виденное, пока оно свежо в моей голове. Даже если воспоминания чужие, они всё равно остаются воспоминаниями и действуют так же — то есть детали, порой и ключевые, со временем стираются.
Они были в небольшой комнатке — одной из многих, что ветвились в этой крысиной норе под городом. Соловьи не подвели его низких ожиданий — когда он через полчаса вернулся, его действительно ждала белая металлическая ванна. Во влажной духоте подземелья её холодная вода казалась почти заманчивой.
Мирак подавил желание вздрогнуть. Что бы он сейчас отдал, лишь бы в неё не лезть.
Соловьи примостились на трёх прикатанных бочках и с любопытством наблюдали за каждым его действием. «Пытаются разгадать, что за магию я буду применять».
Это была древняя магия. Старше Моры, это точно, но всё же лежавшая в его библиотеке — и постепенно извращаемая им, как и всё, что попадало в Апокриф. Кого Демон Знаний обманул, кого заставил предать ближнего, чтобы её получить? Погружение в затерянное, вытесняемое — тот, кто первый смог увидеть чьи-то воспоминания подобным образом и вернуться явно должен был защищать свои секреты от Садовника Людей до последнего.
Но Мору не зря звали ещё и «Неизбежно знающим». В конце концов, самый жадный из Принцев был и самым терпеливым, и он мог долго выжидать случая, чтобы заполучить долго охраняемый от него секрет.
«Но снова он меня не проведёт».
Мирак достал мешочек с ингредиентами — и, произнося слова заклинания, стал один за другим бросать их в воду.
Цветы с лоснящихся теплом полей, чтобы одурманить рассудок.
По воде проходит едва заметная рябь. Будто невидимый ветер её всколыхнул. Будто на невидимое море, частью которого она была, нашла грозовая туча. Вода потемнела, задрожала, и белое дно было едва уже видно.
Лира что-то шептала Карлии, но Мирак не вслушивался. Он был занят чтением древнего, гортанного слога, который и сам почти не понимал. Он взял следующий ингредиент.
Грибы из самых глубоких пещер, где нет света, кроме их собственного, чтобы увидеть большее. Вода забурлила, пошла тёмной пеной. Дно ванны, казалось, ушло на многие метры вглубь, и свет от фонаря в комнате почти не пробивал поверхности.
И наконец — рыбья чешуя. Чтобы плыть и плыть в чужих головах, как рыба в море. Он произнёс последнее гулкое, как рокотание волн, слово — и бросил сверкнувшую серебром чешуйку. Та пробила поверхность и тут же скрылась в глубине.
Вода зашипела, заплевалась в ответ — и вдруг замерла. Абсолютно ровная гладь стала непроницаемо-, ониксово-чёрной. Мирак потрогал её одним пальцем и вздрогнул. Леденящая до стука зуба о зуб. Вода едва прогнулась под его прикосновением и почти сразу успокоилась.
Мирак постоял мгновение.
— И что же ты собираешься делать с кучей чёрной жижи? — послышался голос Бриньольфа сзади.
Мирак ничего не ответил. Сил не было рот открыть. Он просто скинул с себя верхнюю мантию, потом рубаху и портянки, и, не обращая внимания на взгляды, что воткнулись ему в спину, сел в ванну.
На мгновение от холода у него вышибло дыхание из горла. Тело забила крупная дрожь. С каким-то восхищением Мирак смотрел, как тело его покрывается мурашками. Как вздымаются, медленно, слово нехотя, волосы на руках. Он выдохнул — и из рта его вылетело маленькое облачко пара.
— Он же не будет…
Сделав один глубокий вдох, Мирак ушёл с головой под воду.
— Он же… исчез в этой ванне, — прохрипел Бриньольф. Когда его голова полностью скрылась под водой, они подскочили к ванне — но ничего не было видно за черной гладкой поверхностью. Минуту они стояли совершенно неподвижно.
— Надеюсь, он собирается вернуться, — заметила Карлия. — А то все наши старания по поводу ограбления пропадут даром.
— А если он… человек-амфибия? Ну, знаете, дышит под водой?
На третьей минуте Лира кружила вокруг ванны, как мама-птица над упавшим из гнезда птенцом. Карлия как могла её успокаивала — но на седьмой заволновалась даже она. Даже если бы он утоп, он должен был хотя бы пузыри пустить при попытке вдохнуть или рукой дёрнуть.
Ничего.
Карлия уже собиралась отвернуться, когда заметила движение справа от себя. Лира тянулась к воде.
Мгновение на реакцию — и Карлия перехватила её руку в сантиметрах от поверхности.
— Не думай даже её трогать!
Лира казалась удивлённой.
— В чём проблема, Кар? — спросила она, нахмурившись. Ей не нравилось, когда ею командовали, и Карлия уже чувствовала напряжение, что собиралось в её натянутой руке. Лира казалась маленькой и хрупкой — но то был только обман. Она сама, пользуясь своим невысоким босмерским ростом, напускала на себя такой образ, но Лира ни на мгновение не переставала быть самым опасным человеком в комнате.
— Не чувствуешь?
— Ну водица эта явно попахивает… — пробормотала Избранная Ноктюрнал.
— О, Повелительница, прости её глупость, — вздохнула Карлия. — Это даэдрическая магия, вот что.
Бриньольф и Лира переглянулись. Карлия буквально видела, как перекатываются мысли у них в головах.
— Даэдра? Но он же сказал… — начал Бриньольф, но Лира его перебила:
— Другой принц? Но кто?
Карлия сама не заметила, как они одновременно сделали два шага от ванны, чернеющей, как провал в земле.
— Судя по жуткой чёрной массе и загадочному виду нашего нанимателя, — ответил Бриньольф, — это может быть только…
— Хермеус Мора, — закончила за него Карлия. — Садовод людей, Принц Судьбы, Хранитель запретных знаний.
Она медленно обходила ванну, внимательно в неё вглядываясь, будто надеясь вызнать, выглядеть что-то в непроницаемой чёрной глади.
— Тот, кто читает по звёздам и луне, следит за Полотном Судьбы, сплетает Нити Прошлого и Будущего.
— То есть некто, с кем наша Госпожа не в ссоре — а значит и нам не стоит, — закончил Бриньольф и вздохнул.
— Знаете, когда мы записывались на службу к Ноктюрнал, — вклинилась Лира, возвращаясь к бочкам, — Продавали наши души высшему существу в обмен на силу и всё такое — так вот, эти сложности отношений между Принцами можно было бы указать заранее.
— С Хермеусом Морой очень просто, — Карлия пропустила мимо Бриньольфа, а сама осталась стоять одна. — Он жаден и не любит, чтобы у него воровали.
— Как хорошо, что мы воруем не у него, а для него, — пробурчала Лира, садясь на бочку. — И долго нам так сидеть?
— Пока этот водяной не решит выплыть обратно. — Бриньольф, снимая маску и жадно хватая душный воздух, уселся рядом с ней. Подумал мгновение и добавил, — Может, в картишки?
— Чтобы ты опять мухлевал? — заметила босмерка, но всё же взяла у него карты и стала раскладывать.
— Не пойман — не вор, — сказал он с ухмылкой. Потом обратился к Карлии. — Ты будешь?
Она стояла к ним спиной, продолжая всматриваться в глубину. Ей начинало казаться, будто она что-то видела, и вода не была на самом деле непроницаемой для взгляда. Где-то вдалеке вспыхивал какой-то жёлтый отблеск, и Карлия всё щурилась до слёз, пытаясь понять его природу. Но внешний свет, проходя сквозь поверхность, просто терялся в бесконечной глубине.
Ей казалось, будто вода в этой ванне уходит на многие километры вглубь. И что там, у самого дна, что-то смотрело на неё в ответ.
Карлия вздрогнула и села к остальным, почти не глядя принимая свои карты.
Это было наваждение, но она не могла отделаться от чувства, будто в самом сердце этой водяной тьмы притаился единственный золотой глаз.