Сквозь расстояния

Лэнс сначала предусмотрительно возвращается за едой и только потом несколько раз обходит весь корабль, пока не находит в одной из кают планшет. С его помощью можно оставлять краткие послания команде: даже если они прилетят сюда слишком поздно, у них будет хоть какое-то представление о трагической судьбе Лэнса. К первой записи он подходит с полной ответственностью долго выбирает локацию, потом придирчиво осматривает себя через видеосвязь, выбирает лучшую одежду из того, что он смог разыскать на обломках кораблей, – нужно предстать перед ними в лучшем виде. Если подумать, а сколько он уже здесь? Лэнс отмахивается от этого вопроса - ответа он всё равно не знает. - Привет, это Лэнси-Лэнс! Синий паладин, если вы забыли. Ну, который красный. Короче, вы поняли. Я тут застрял на странной планете и немножко апнулся. Кит, только не сдохни от зависти… Улыбка на лице застывает, в глазах просыпается костлявый уродливый монстр, разевает свою беззубую пасть и тихо воет. - Кит... - он видит своё замершее лицо. – Как выглядит Кит? Лэнс швыряет планшет на кровать и резво подпрыгивает с пола. Руки предательски дрожат, снять с пояса нож получается не с первого раза, и в итоге тесёмка оказывается безжалостно порванной. Воздух со свистом проходит сквозь зубы, Лэнс одним движением оставляет на ровной металлической стене чёткую борозду – сойдёт. Нелепые «наскальные» рисунки появляются под противный скрежет и тихий скулёж. Даже когда по смуглой коже начинает течь горячая кровь, он не останавливается, пока всё самое важное не появляется прям здесь, перед ним. Кит – небольшой угловатый человечек с маллетом и в короткой кожаной куртке. - Галра, да? Пидж – маленький гремлин-гений - Лэнс рисует её в платье и в огромных очках, практически полностью перекрывающих голову. Ханк – большая булочка с корицей - в руках у него сковородка, а на лице широкая улыбка, Лэнсу только от этого становится легче. Аллура – недосигаемая Принцесса Алтеи и его глупая симпатия - длинные волосы выходят ужасно острыми, а взгляд строгий и с лёгким налётом высокомерия. Паладин недовольно поджимает губы и быстрее переходит к следующему пустующему месту. Коран – мужик с крутыми усами и с вихрем вместо ног. Широ – космо-папочка - роботизированная рука выходит по настоящему пугающей, но взгляд тёплый, и напряжение из Лэнса уходит окончательно. Он помнит. Нет, он ПОМНИТ. Теперь можно вернуться к планшету. - Мы прервались, да… Я... Я скучаю и... заберите меня, пожалуйста. Запись номер два появляется, спустя день: - Это снова Лэнс. Я... - он на секунду будто теряется, смотрит в пустоту и фырчит. - Всё нормально, правда. Я стараюсь не унывать и сделал себе тотем, - в экран влезает кусок дерева с едва различимыми человеческими чертами. - Рун погиб, а одному здесь... страшно. Я знаю, вы стараетесь, но... поторопитесь. Мне кажется, я начинаю забывать важное: семью, львов, вас всех, К... Так не должно быть... Лэнс, кажется, не может справиться с собой, поэтому торопливо обрывает запись и грузно падает на пол. Третья записывается, спустя ещё два дня: - Хэй, ребята! Я нашёл на этом корабле что-то похожее на передатчик, и, кажется, я могу его починить! Скоро, мы увидимся! Я обязательно с вами свяжусь! Он улыбается. Чёрт побери, он, наконец, чувствует текущую по венам жизнь. Эти оглушающие эмоции будто пробуждают его, и впервые за долгое время он видит сон. Тёмный коридор. Босым ногам холодно, противный сквозняк лижет щиколотки. Лэнс обнимает себя за дрожащие плечи, но это едва ли может помочь: тонкая корочка льда продолжает ползти по смуглой коже. - Лэнс? Напротив стоит Кит, такой серьёзный, напряжённый, взволнованный. И Лэнс чуть ли ни скулит. Он хочет кинуться к Киту, но холод слишком сильно сковал тело, поэтому получается сделать лишь неуверенный шаг. Земля под ногами начинает опасно дрожать. Со вторым приходят отчётливые толчки. Лэнс срывается с места, несмотря на боль, но врезается во внезапно возникшую стену. - Кит! Лэнс в замершей тишине не слышит больше ничего, кроме собственного сбившегося дыхания и беспокойного ритма сердца. Пол начинает медленно осыпаться в пропасть, пока окончательно не загоняет Лэнса в самый угол. Опора под ногами протяжно хрустит, и он беспомощно летит в беспощадную тьму. Кошмары его нашли и здесь. Каждый день Лэнс продолжает попытки починить передатчик, записывает сообщения, рисует дурацкие комиксы и смеётся над своими шутками, но с каждым разом браться за отвёртку всё сложнее, просто жить на этой планете и оставаться собой сложнее. Ничего не меняется. - Ребята, это снова я, - даже в полумраке кабины видно, насколько он бледный и худой. – Всё бесполезно. Я кручу этот чёртов передатчик, заменяю детали, пытаюсь настраивать, но не получается. Все аварийные системы разбиты. Ни сигнала sos, ни просто сообщения не отправить, ничего. Я… Хэй, Пидж, вы бы с Ханком в два счёта заставили эту крошку работать, да? Жаль, что я такой бесполезный и тупой, - он впервые говорит это вслух так спокойно. - Я скучаю по стряпне Ханка, по шуточкам Пидж, по спорам с Китом, по ругани принцессы, по веселью Корана, по улыбкам Широ – это больше мне не кажется надеждой, теперь все эти воспоминания - боль. Иногда я думаю, что лучше бы вас забыл… Лэнс выключает запись и весь вечер, сидя на холодном полу, смотрит сквозь стены маленького корабля, пока в голове медленно пожирает всё пустота. В жизни паладина остались только видеозаписи и сны. - Хэй, ты как? – Кит неловко кладёт свою руку Лэнсу на плечо. - Теперь отлично, - он сидит в столовой, ест жижу и балдеет от горячего прикосновения - как же давно он не чувствовал кого-то рядом. Кит улыбается и неожиданно утыкается носом в тонкую шею. - Я скучал. Лэнс почти не дышит, боится спугнуть, а вот Кит выверенным движением запускает руку под свободную рубашку и легонько касается плоского живота. Внутри всё трепещет от восторга. Эти сны – его спасение и... его погибель. Спустя пару-тройку суток он, с невероятным усилием, соберёт себя в кучку и сделает ещё одно сообщение: - Я устал и… Знаете, если мы всё равно никогда не увидимся, я должен сказать одну очень важную вещь, даже если мне очень неловко, стыдно и прочее. Все, кто не Кит, заткните уши, закройте глаза, а лучше – выйдите из комнаты, - голос Лэнса тихий, грустный, но твёрдый. – Кит. Знаешь, всё это очень глупо. Влюбиться в своего главного соперника – банально, да? Думал ли я, что ломанусь за тобой в сомнительное приключение, а потом на космических львах буду защищать вселенную от фиолетовых котов-переростков? Однозначно, нет. Но я бы всё повторил – несмотря на боль, на трудности, на тоску по семье. Это того стоит… Ты того стоишь, - губы Лэнса тронула нежная улыбка, и его глаза мягко замерцали. – Я побуду немножко эгоистом, можно? Даже если тебе не нужны мои чувства, позволь им быть. Я люблю тебя. Я мог бы описать за что, но тогда это видео не закончится, - мальчишка рассмеялся, демонстрируя острые клыки. – Извини. Думаю, стоит попытаться с передатчиком ещё раз, в последний раз. Спустя долгие двое суток радостное лицо Лэнса расцвело на последней записи с громкими воплями «Получилось!» и «Ждите!». Лэнс водит пальцами по терминалу, вбивая нужные данные. Он помнит, как нужно связаться с замком, но хватит ли энергии у прибора – совсем другой вопрос. Он не Ханк и не Пидж: смастерить что-то качественно новое и мощное – не про него. Но экран вздрагивает, и Лэнс заворожённо смотрит, как прогружается полоска связи. - Это Замок Львов, - слышит он прежде, чем увидеть знакомые фигуры. - Ребята, наконец-то! Я думал, эта штука никогда не заработает! Он хочет сказать ещё так много, но по ту сторону на лицах лишь недоумение, и неприятные догадки начинают скрестись за рёбрами. - Кто… Вы? - Аллура, это я Лэнс! Лэнси-Лэнс! Синий паладин! То есть теперь красный… Не важно! Ханк, Пидж, мы же были вместе в Гарнизоне! И Кит тоже, - последнее получается со странным придыханием, - пока не вылетел оттуда… мама-галра там… Они не понимают, и силы будто разом покидают тело. - Вы не помните… Он смотрит, как барахлит сигнал, как начинают дымиться провода, как пропадают растерянные лица по ту сторону экрана. И ломается. Вероятно, эта невзрачная планета ещё никогда не слышала такого отчаянного воя. На следующий день вместо красного идеального круга в грязной тусклой желтизне тонет разорванное в клочья алое сердце.