***
Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы хоть раз вместо учебы она осталась в спальне девушек Гриффиндора, плюнув на внеочередной предмет. Ведь действительно, даже наша бойкая отличница Грейнджер иногда ощущала, что хочется побыть одной, занявшись любимым делом — простым чтением или легким изучением новинок магической литературы. Яркое желание одиночества было слишком острым. Чтобы никто не трогал, ни писал или же не вопил над ухом, как, частенько, делал Рон Уизли, пытаясь привлечь хоть какое-то внимание. Сейчас ей было не до этого… А главное, она все еще задумывалась над тем, что происходит в ее жизни в данный момент?! А может у нее был шанс изначально не связываться с волшебным миром и построить свою карьеру став врачом, например, дантистом, как и ее родители?! Глупо, конечно, имея такой дар… Но ведь теперь, ещё больше мыслей… Ещё больше сомнений после этого лета. Ведь сейчас она знает, почему ей временами становится плохо в окружении некоторых знакомых: в особенности парней, мужчин… Почему ей в обществе так странно, некомфортно. Почему её тело реагирует на малейшее их приближение и почему подсознательно она чувствует странные флюиды от их голосов. Она могла поклясться, что эти голоса манили её, жаждали её подчинения. Перед самым началом учебного года, испытав мощный припадок, она выяснила важную вещь: Гермиона — Омега. Благо, верная подруга Джинни оказалась рядом. Она-то и догадалась первая, что произошло, сумев объяснить, что это значит, и популярно растолковала уникальность её особенности. А самое главное, — помочь принять то, что подобное невозможно купировать, контролировать. Это её природа, и она такая, какая есть. Грейнджер вынуждена играть неприятную роль, ожидая своего Альфу, того самого, истинного. И это не зависит от любых желаний или планов, хочет того Гермиона или нет. Но она не была бы собой, если бы позволила себе расслабиться хоть на несколько мгновений. Слишком много дел и заданий, чтобы позволить себе находиться наедине со своими мыслями, эмоциями, внутренними переживаниями. И стоит ли это того, чтобы после школы остаться еще на два долгих дополнительных года в своей «стихии», чтобы приблизиться к своей мечте, поймать свой шанс, и покорить еще большие манящие вершины, тщетно скрывая свою особенность. Доказать всем, что, будучи маглорожденной, ты имеешь право работать в том же министерстве и служить обоим мирам на благо. За это время она сможет посвятить себя нужным и интересующим внеклассным занятиям просто потому, что хочет этого, а не из-за острой необходимости спасти Гарри или волшебный мир. Только главное, — держать свою сущность под контролем. Каждый этап её существования был отчаянной борьбой, где нужно было доказывать свою принадлежность волшебному миру. Не взирая на осуждение от большинства чистокровных волшебников. Ведь выглядело это так, будто она прогрызала зубами путь в светлое будущее, толкала всех локтями, чтобы найти своё место под солнцем. Но это ли ее мечта?! Однако, она обещала, что эти два года будут только для неё и ни для кого больше. Даже сейчас, спеша по коридору на очередные внеклассные занятия, эти мысли не давали покоя, и Гермиона думала не о том, что видит перед собой. В голове крутился осточертевший вопрос: занимается ли она тем, чем всегда в действительности хотела? И, идя всё дальше и дальше по коридорам, странное предчувствие, заставляющее нервничать и ускорять ритм горячего сердца, лишь усиливалось. Размышления были прерваны резким столкновением: Грейнджер слишком спешила, и совершенно безалаберно вошла в поворот, о чем гриффиндорке пришлось сразу же пожалеть: её препятствием оказался не кто иной, как Драко Малфой. Гермиона, судорожно вздыхая, почувствовала абсолютную дезориентацию. Пытаясь постепенно прийти в себя после удара, она стала анализировать ситуацию. Но не столкновение стало самым страшным испытанием в данный момент. Гермиона лежала на спине, придавленная телом Драко, осознавая, что одна из его «культяпок» находилась совершенно в неподобающем месте, а точнее — на ее округлой, стоящей торчком под съехавшей форменной рубашкой, груди. Горячее дыхание парня прошлось по изгибу между шеей и плечом, создавая эффект перепада температур после холодного воздуха в коридоре. С ней происходило что-то странное: табун мурашек пробежался по молочной нежной коже, вызывая смешанные чувства некого раздражения и легкого возбуждения, скручивая узел в животе. «Не жизнь, а сказка, блядь, — раздраженно подумала Грейнджер, нервно сглотнув, стараясь не шевелиться. — Соберись уже, тряпка! А то распласталась здесь, как полная дура! И этот… Тоже хорош! Идиот!» Раздражение нарастало с каждой секундой все больше и больше. — Грейнджер! — Малфой приподнялся над ней, все еще придавливая ее мощным широким торсом. Он опирался одним локтем о пол, а широкой ладонью второй руки всё ещё сжимал округлую грудь. — На твоем месте я бы смотрел, куда прёшь, — внезапно её осенило, что он говорил это с ехидной усмешкой. Это заставило Гермиону дернуться, окончательно приходя в себя, и понимая абсурдность происходящего. Самой важной целью сейчас было постараться скинуть тяжелый вес юношеского тела и прекратить этот фарс с откровенными элементами «петтинга». — Да твою ж мать, Малфой! Слезь с меня! — прошипела она и стукнула его по рукам, быстро лишив опоры. Гермиона резко поднялась, оттряхивая мантию, и вздернула голову, чтобы гневно испепелять взглядом нарушителя драгоценного спокойствия. Кинув на него острый взгляд, пока он, ухмыляясь, поднимался на ноги, она не смогла сдержать судорожного вздоха. Что-то определенно было не так. Малфой был значительно больше, массивнее, чем Грейнджер помнила. В последний раз она видела его всего несколько месяцев назад. Сейчас Драко был заметно крупнее, шире, чем тогда. Гермиона застыла, а мысли в сознании стали обгонять друг друга… «Фитнес?! Нет… Это всё равно не объясняет того факта, что он стал выше. Может, это «тот самый» всплеск роста, о котором говорила Джинни?! Да, он бывает не у всех, но определенно… Даже через одежду я почувствовала… Насколько его тело преобразилось: сильные руки, подтянутый мускулистый торс с перекатывающимися мышцами под моими ладонями… Он Альфа?!» Драко, выпрямившись, перевел свой взгляд на гриффиндорскую зазнайку, и только приготовился выдать что-нибудь эдакое, чтобы позлить её еще больше… Но… Его зрачки стали заметно расширяться, ухмылка медленно сползала с лица, а грудь начала слишком тяжело вздыматься. Он заметил, он почувствовал… Как Грейнджер рассматривает его, как переминается с ноги на ногу, как источает странный прекрасный аромат цитруса с корицей… Малфой видел, что мыслями она находилась где-то далеко… «Неужели она… Не может быть… Она…» Гермиона не видела его удивленного взгляда, не осознавала, что нагло очерчивает его силуэт, словно смакуя и облизывая каждую деталь. Что-то определённо было не так… Гермиона краснела, как неопытная первокурсница, прикрывала глаза, чувствуя, будто душой извивается под его взглядом. Ощущала, как его серые глаза скользят по девичьему телу. Она никогда не чувствовала себя так странно и неловко рядом с кем-то. Холодный пот выступил на спине. Необъяснимый жар непрерывно рос в нижней части живота при звуке его голоса. «Дыхание было таким обжигающим, а ладони… Такими горячими… Как он касался моей груди… А голос… Будто понизился еще на пол октавы… Скажи еще что-нибудь, позови меня, дотронься до моей талии, до вставших твердыми бусинами сосков, оття... Боже!!! Мерлинова борода! Что я несу?! Дура! О чем ты думаешь?! Это же Драко… Драко Малфой!!! Какие соски?! Какие ладони?!... Но какое тело… Вот же дебил, смазливый!!! Ненавижу!!!» Её эмоции слишком быстро сменялись. Грейнджер вновь вернула контроль над разумом, который ранее неожиданно стал подводить при виде напыщенного, хоть и безумно красивого имбецила. Карие глаза с гневом и вызовом посмотрели на парня, пытаясь определить, не в конец ли оборзел Малфой, осмеливаясь указывать ей, как и где нужно ходить и что делать?! Плотно сжав челюсть, она тяжело задышала, готовясь показать весь свой невообразимый словарный запас. От возбуждения и пошлых мыслей не осталось и следа. — Грейнджер, ты когда орешь похожа на вздувшегося ершистого хомяка, которого может разорвать от переизбытка кислорода, — парень хмыкнул, делая вид, что ничего странного не произошло и его не смутила эта странная потасовка. Он решил устроиться поудобнее, облокотившись на стенку и подмигивая. Губы растянулись в хищном оскале, стараясь разозлить ее еще больше. — И если тебя так интересует то, что скрывает моя форма, могла бы просто попросить. Я, может, и не отказал бы. А так… Нарочно врезаться, делая вид, что это случайность?! — притворно покачал головой. — Я никогда не думал, что доживу до этого дня. — Малфой! — глубокий раздраженный вдох-выдох. — Во-первых, если бы я хотела посмотреть, то не спрашивала бы разрешения, а взяла бы, и посмотрела. Во-вторых, я нашла бы кандидатуру куда получше тебя. И в-третьих, иди-ка ты… На все четыре стороны. Свободен! — гневно отчеканила Гермиона, махая рукой и, обогнув стоящую впереди фигуру, направилась на занятия. — Лучше меня нет, детка! Но ты и так это знаешь, из-вра-щен-ка! — кинул ей вслед таким низким голосом, что даже показалось, будто он рычал, выделяя последнее обращение. От тембра его голоса Гермиона чувствовала, что по её телу пробежалась горячая волна. Она спешно решила покинуть этот коридор, внезапно ощутив неловкость от его присутствия. Её шея напряглась и слегка покалывала. Неужели он действительно рычал на неё? Почему она так реагирует на его вид, взгляд, голос? Это очень смущало и сбивало с толку. Раздражение очень быстро сменилось беспокойством. Гермиона бросилась в дамскую комнату, чтобы сбрызнуть водой лицо и шею. Самое главное: постараться успокоиться и понять, что произошло. Что-то взволновало её в поведении Драко до такой степени, что руки дрожали. Но объяснений этому не было вовсе. Она всегда гордилась собой и своим трезвым рассудком. Её холодной логике, проявляющейся даже в самых экстремальных ситуациях, можно было лишь позавидовать. Гермиона была не из тех девушек, которые краснеют или смущаются только потому, что нашли мальчика привлекательным. Но тут она в буквальном смысле заметила, что Малфой стал красивее, и начала таять, превращаясь в лужицу при звуке его голоса, а затем раздался щелчок, и она убежала. И как же это раздражало… Гермиона со злости пнула входную дверь и вылетела, словно фурия. Она спешила, не желая останавливаться ни на секунду, судорожно пытаясь привести мысли в порядок и понять, как ход ее умозаключений за секунды изменился. Даже мысленно начать умолять Драко прикоснуться к ней… Чушь… Может, она заболела?! Неужели это всё её особенность?! Её сущность, как Омеги?! «Серьезно?! Не могла выбрать другого?! Это какая-то нездоровая шутка! Вот… Совсем уже!!! Просто случайность, просто совпадение! Показалось. Наверное, это всё лекарство, что достала мне Джинни. Надо почитать побочки.» Сильнее нахмурив брови, еще больше ускоряя шаг, Грейнджер глядела под ноги, и решила бежать в библиотеку, ведь всё равно уже опоздала. Пролистывая учебник на тему, которую пропустила сегодня, Гермиона никак не могла взять себя в руки. Мысли так или иначе возвращались к тому, что произошло между ними двумя. Она пыталась это игнорировать, но тщетно. Сколько прошло времени в терзаниях, Гермиона не имела ни малейшего понятия. От слишком большого объема мыслей голова предательски начала болеть. Хотелось просто скрыться, натянуть себе что-либо на голову, прикрыть глаза и вздремнуть. — Грейнджер прогуливает? — обжигающе прошептал над ухом теплый голос, и от неожиданности она распахнула глаза, сжав кулак и почти подпрыгнув на месте. — Ты не перестаёшь сегодня меня удивлять. А Грейнджер ли ты?! Может кто играет с оборотным зельем? — в голосе была слышна едкая ухмылка. «Вот козлина. Ну кто так делает?» Малфой хмыкнул, и этот звук был похож на шоколад и бархат, она практически чувствовала это на своей коже. Сдавленный вздох сорвался с губ в отчаянной попытке побороть свои реакции. Драко уставился на нее, прищурившись — Что тебя так беспокоит, Грейнджер? — спросил он, и Гермиона могла поклясться, что каким-то образом ощущает, как вибрации его тембра накапливаются в позвоночнике и обжигают изнутри. Пнув ногой ножку стола, она вздохнула и прикрыла глаза. — Малфой, — нервно прошипела, развернувшись на стуле и взглянув на парня, — ты себя, видимо, совсем не бережешь, да?! — Серьезно? — весело отозвался и неожиданно оказался непозволительно близко к её лицу, с интересом заглядывая в глаза. — Неужели?! Есть повод беспокоиться? Хотя, я вполне уверен, что мне ничего не грозит. Гермиона снова нахмурила брови. Сейчас она действительно старалась не замечать его статность, красоту смазливого лица, крепкий торс, мускулистые руки, запах, ведь всё это сводило с ума при таком близком контакте. Держась из последних сил, и быстро пробежавшись глазами по его лицу и телу, она выгнула бровь, и с вызовом посмотрела на нахала, слегка опустив голову. Не на ту напал. — Будь добр… Просто от-ва-ли, — холодно ответила Грейнджер, вновь занимая прежнее положение. Сильные мужские руки обхватили спинку стула, привлекая тело девушки с мебелью ближе к себе, а заинтересованный взгляд прожигал ее лицо. — А иначе что? — ехидно подметил, от чего она издала смешок, принимая правила игры нахала. — Ни-че-го! Варежку прикрой, «мечталочку» закрой, — поворачивая голову к нему, ехидно отозвалась, контролируя из последних сил свое выражение лица. — Как бы ты не старался, бездумно тратить своё время на тебя я не собираюсь! Даже не рассчитывай! Малфой растянул рот в хищной ухмылке. Грейнджер будоражила его кровь всё больше и больше. Он не мог поверить, что так реагирует всего лишь на хрустальный тембр её голоса. Скажи ему кто-либо лет пять назад, что в будущем его будет привлекать Гермиона, он бы запустил в оппонента одно из страшнейших заклятий, лишь бы выбить всю дурь из башки, а воздух из легких. Но, всё изменилось… Сердце само стало жить странной жизнью. И когда всё изменилось, он понятия не имел. Однако, само осознание пришло уже тем днем, когда Гермиону пытали в его доме. Тогда, когда Беллатриса Лэстрейндж измывалась над ней, мучительно выписывая на руке ненавистные слова, которые ранее он и сам постыдно применял к этой девушке. К безумно прекрасной, смелой, храброй и умной девушке. «Грязнокровка» Эти слова он слышал звоном в ушах. Как он мог быть таким слепцом тогда?! Он пытался быть похожим на отца, поздно осознав, насколько тот был жалок. Ведь Люциус был пресмыкающимся трусом, ведь его так «крючило» перед Волан де Мортом. Это ли его будущее?! Были ли вообще светлые пятна в том кошмаре, происходившим наяву?! Всё, что его держало — мать, которую он действительно любил, ценил. Она была для него всем, тем самым светом, который помог выйти на правильный путь. Но уйти тогда просто не представлялось возможным. Надо было всё продумать. Страх и боль переполняли его мысли и душу. Не за себя, а за них… За Нарциссу, и… Как ни странно… за нее! Драко с остервенением хотел вырвать себе сердце, слыша крики её боли. Малфой желал освободить ее, спасти, укрыть от невыносимых издевательств. И он ждал того момента, когда мог бы осуществить её побег, даже если это будет стоить ему его жизни. И поэтому он не опознал Гарри, он был уверен, что несмотря на их непростые взаимоотношения, тот будет с ним заодно. Гарри был надеждой на то самое будущее, её будущее. Главное было — успеть обезопасить и спрятать мать. Но всё решилось намного быстрее, и ему не пришлось своими поступками открыть, и признать страшную тайну, которую он прятал от глаз окружающих: она не безразлична ему. После падения Волан де Морта он видел её последний раз на суде. Драко был готов принять любое наказание за то, что его семья сделала, за неправильный и мерзкий выбор, даже найдя силы уйти с этого скверного пути. Совершённого не вернуть. И когда Грейнджер свидетельствовала в его защиту, он был шокирован. Малфой чувствовал себя ничтожеством. И всё, что он успел тогда сказать ей одним своим взглядом была простая мысль: «Зачем ты так добра ко мне?!» А мог сказать хотя бы простое «спасибо». Из тяжких мыслей его вернуло странное чувство мелкого тока, пролетевшего по всему позвоночнику. Он заметил её тяжелое дыхание… Ей было некомфортно?! Она раздражена?! Тогда почему Грейнджер вновь источает этот волнующий прекрасный аромат цитруса с корицей, заставляя ощущать не просто пульсацию крови в висках, а покалывания на коже?! Гермиона старалась держаться, делая вид, что ничего не происходит, судорожно вздыхая и сосредотачиваясь. Но на самом деле… Как будто близость к нему разбудила какое-то дремлющее существо в глубине её сознания. При звуке его голоса оно начало шевелиться и превращать её в бездумную, иррациональную, похотливую кучу нежелательных гормонов. Из всех людей именно Малфой! «Самовлюблённая задница. Школьный хулиган. Чистокровный элитный мальчик. Идиот, с промытыми мозгами. Но, было бы глупо спорить: КРАСИВЫЙ идиот!» Но… Даже если бы он был самым привлекательным человеком на земле, это не компенсировало бы его общее отсутствие внутреннего стержня или характера. Малфой понимал: надо взять себя в руки. «Она не для тебя! Успокойся! Хватит сходить с ума» Единственное, как можно было прекратить их перепалку — закончить разговор и уйти. Но Драко не мог повести себя настолько наивно, это будет наводить на подозрения. А соответственно, уйти должна она… «Прости меня, Грейнджер! Но мне придется тебя дожать!» Наклонившись чуть ниже, он искоса пытался проследить ещё немного за реакцией на утончённом профиле: такая красивая, с выразительными карими горящими глазами, сочными мягкими губами и аккуратным миловидным носиком. — Я боюсь представить, что чувствуют бедные страницы этой несчастной книги, когда ты испепеляешь их таким взглядом, — низким голосом проговорил он, дернув уголками губ. — Если ты так и на парней смотришь, мне их искренне жаль. Аж передергивает. — Хм… Как интересно… Не могу понять, это ты так пытался мне высказать комплимент… или? — слегка равнодушно хмыкнув, ответила Гермиона, не глядя на красивого «белобрысого» имбецила. Злость так и начинала закипать. Или это вовсе не злость?! «Хватит ловить себя на мысли, что он красивый! Дура! Очнись!» Вдруг, оторвавшись от книги и вздернув голову, она сказала: — Хотя, погоди… — развернулась, натягивая миловидную улыбку, смотря прямо в глубокий цвет потемневших нефритовых глаз, приставив пальчик к щеке, мелодично пропела с удивлением: — Великий Мэрлин! Как же я могла забыть, — резко пофигистично изменилась в лице, — мне ж насрать! Оставь меня, пожалуйста, в покое! — У-у-у… Грейнждер… Ты?! И насрать?! Неужели ты изучила книгу второсортного лексикона?! Я действительно впечатлен, — слегка рассмеявшись подметил блондин, язвительно буравя взглядом ее затылок, — может выпишешь еще пару новых фраз лично для меня, м?! — А мантию тебе не натянуть на одно место? — язвительно проговорила, словно ужаленная. — А после я, всё же, смогу лично для тебя эксклюзивную подписку организовать на тему: «Как перестать быть заносчивым мудаком». «Грейнджер, какая же ты прелесть…» — пронеслась мысль в голове блондина. — Эксклюзив?! И для меня?! — наигранно прислонил руку к груди. — Грейнджер! Я должен быть, наверное, польщен?! Признаю, я оценил, — губы разъехались в хитром оскале. — Аргх-х-х… Да ты издеваешься что-ли?! — ядовито прошипела девушка, кривя губы и хватаясь за голову. — Что в моих словах было тебе непонятно? От-ва-ли!!! Девичьи карие омуты с вызовом смотрели в глаза собеседника, словно обжигая серую глубину пронзительного взгляда. Гермиона демонстративно встала со своего места и с грохотом захлопнула тяжелейший том магических искусств. Она была одновременно взбешена и взбудоражена, пытаясь убить взглядом нахального парня, который словно не собирался оставлять ее в покое. — Мне очень жаль, но более не могу развлекать тебя своим присутствием, — холодно произнесла она, собирая тетради и письменные принадлежности. — Советую найти более подходящую кандидатуру для приятного времени препровождения, чем компанию «грязнокровки»… Малфоя словно ударила молния, настолько сильным был укол боли и безысходности. — Как истинный джентльмен, не могу более задерживать столь важную персону, — низким, чарующим тембром прозвучал незамедлительный ответ, сменяясь на шепот. По мере удаления девичьей фигуры окончание фразы не заставило себя ждать. — Но… моя кровь гораздо грязнее, чем твоя… Однако, кто же знал, что эхо библиотечного зала донесет до слуха Грейнджер слова этого «недоделанного» джентльмена.***