MayBE

Сон 2-й. Сидзука.

Пока продолжался "бракоразводный процесс", меня попросили принять участие в съёмках SMAP x SMAP. Деньги были не лишними, съемки "Beautiful life" намечались только на конец февраля, и я счел благоразумным согласиться поиграть в коллективное творчество ещё разок. Хотя бы ради Горо, который слабо представлял себе дальнейшую жизнь и изо всех сил откладывал свои переживания "на потом". - Мы же можем ещё немножко побыть друзьями, как думаешь? - Немножко? Не смеши меня, люди либо друзья, либо нет, ни чуть больше ни немножко меньше. Пока кто-нибудь из нас не сделает какой-нибудь глупости, мы останемся друзьями. Похоже, мой ответ его успокоил. Парни и в самом деле находились в незавидном положении, никто до сих пор не решил, что с ними делать дальше, новых проектов под такую шаткую конструкцию не предлагали, но и распускать пока не торопились. Разумеется, виноват во всем был я. Но мои мосты сожжены, решение я уже не изменю. Посидеть в уголке и поулыбаться загадочно – это нетрудно...чем могу, так сказать... Накай разочаровывал. Что-то явно мешало ему держаться, как взрослый разумный человек, настолько, что менеджеру пришлось специально предупреждать нас вести себя сдержанно и осторожно и не затрагивать темы, касающиеся предстоящего "развода" и хиатуса. Нам сообщили, что "приглашенной звездой" выпуска будет айдору Кудо Сидзука...что ж, так оно даже и лучше. Я видел её пару раз на съемках и вечеринках, впечатление было...никакое. Малознакомая молодая женщина, которая "где-то что-то поёт". Симпатичная, насколько помнится, но не более того. В то время я был так занят, что вообще не смотрел по сторонам. Значит, ничто не помешает мне высидеть положенное время, ответить на несколько дежурных вопросов, уйти и ждать поступления гонорара на счет. Потрясно...Таку...ты сам этого хотел. Нас рассадили рядком, как морковки на грядке. Мы с Накаем оказались по обе стороны от гостьи. Бедняжке приходилось постоянно курутить головой, чтобы никого из нас не обделить вниманием. Будь это в другом месте - просто сел бы напротив. Когда к тебе поворачиваются на секунду, чтобы тут же продемонстрировать затылок, любопытство поневоле просыпается и требует больше информации. Платье раздражало. Цвета пепельной розы с неприятным холодным оттенком, закрытое на груди и оставляющее обнажёнными тонкие руки, оно казалось чужеродным и вызывало неприятие. Еще эти разрезы и светлое пятно на груди. Зачем? Надеюсь, этот выбор навязан стилистом агентства, в противном случае мне за эту девушку как-то... обидно, что ли... Обычно я отношусь к женщинам с любопытством и приязнью, даже к тем, чья внешность не вызывает в душе никакого отклика. Просто потому, что они другие. Слабые внешне, но часто сильные внутри. Чувственные. Смешливые...Их повадки и эмоции интересно наблюдать, нередко это удаётся использовать в работе. К тому же эта симпатия взаимна и этим можно попользоваться...совсем немного. Жизнь становится приятнее и проще, когда тебя искренне рады видеть и стараются угодить. Внезапно, сидящий справа Горо задал гостье вопрос, смысл которого я благополучно прохлопал, и она резко обернулась, чтобы ответить. Длинные шелковистые волосы взметнулись и медленно опали на плечи...время застыло, и воздух, казалось, задрожит, как прозрачное желе, стоит лишь ткнуть пальцем...А ещё я почувствовал аромат...чуть слышный, горьковатый, прохладный...так пахнет в тихом осеннем лесу. Немного грустью и ...чистотой. Она подалась вперёд, желая увидеть собеседника, и я увидел распахнутые глаза. Подсвеченные софитом, они казались темно-янтарными, нет, скорее цвета древесины суги (бывает суги такого оттенка), над приоткрытыми губами...думал, она старше... Показалось несправедливым, что этот вопросительный взгляд обращён не ко мне. - Молчи больше, подумалось вдруг - вообще ни хрена не получишь... Левая нога напрочь отказала, а правая зачем-то вывернулась под неестественным углом. Я был как осьминог, выброшенный на берег, и силился уползти до того, как меня долбанут со всей силы о причал - "чтобы мясо было нежнее"... Потом она снова отвлеклась на Накая, предоставив мне преимущественное право разглядывать струящиеся по спине волосы. ...намотать на палец...хочу... зарыться...Да что ж такое... - Кимура-сан? От неожиданности сглотнул так громко, что слышно стало самому...ё-моё, у меня-ж "петличка". Позорище... - Какую песню мы с Вами споём дуэтом? Забыл...говорили же об этом...не хочу петь! Ни дуэтом, ни хором...никак! - Может быть мою A.S.A.P., что скажете? Знаете её? Э... Ну да, ещё бы, вчера часа три пытался изобразить хоть что-то путное. Хорошо, хоть текст - проще некуда, на редкость кривой и дурацкий про поцелуи при луне. - Пожелаем удачи Кимуре-куну и поможем ему, пожалуй, справиться с непростой задачей. Без нас у него это вряд ли получится. Накай, чтоб его. Вылез, как чертик из коробочки. Бесит безумно. "Быстро же ты освоился с лидерством, дорогуша...и впрямь свято место пусто не бывает...впрочем...Таку, ты сам этого хотел." Ещё немного и я в это поверю... И вот теперь я сижу и слушаю весь этот бред, а мысли в голове скачут, брыкаясь как пьяные ослики, вокруг совместного выступления. Она выплыла на сцену в своём кошмарном платье. Почему-то до мурашек, до боли в животе захотелось чтобы она прямо вот сейчас разделась...для меня. Идиот! Сукин сын, пой давай, вставай и пой иди, черт тебя дери, пока она не решила, что ты полное дерьмо и ничего, кроме как таращиться на её тело и слюни пускать не умеешь. Сердце съежилось и ухнуло в желудок, во рту мгновенно пересохло, руки стали как каменные...я старался даже не смотреть в её сторону - так боялся, что она заметит неладное. Хорошо, что первый куплет не мой, справлюсь как-нибудь...но припев добил меня окончательно. Это как-то уж совсем не правильно - петь "Давай поцелуемся", повернувшись друг к другу спиной. Обошёл её по дуге, чтобы исправить ситуацию, и на меня уставились удивленные глаза цвета шоколадного суги. Я знаю, что у многих бывает аллергия на цветение этих деревьев. Жуткая вещь, разъедающая глаза и кожу, невозможно даже выйти из дома. В том, что и у меня такая аллергия есть я убедился, когда кто-то предложил выпить всем вместе после окончания сьемок. Я совершенно не собирался участвовать ни в каких посиделках, но зачем-то сказал: "ОК, пошли". Встретились внизу через полчаса, уже сменив концертные костюмы на более комфортную одежду. До ближайшего приличного бара было недалеко и вот мы уже расселись с холодным пивом вокруг низких сдвинутых столиков. На этот раз сел напротив - не хочу больше смотреть на её макушку. Постепенно разговор стал более непринужденным, народ разошёлся, а может, просто пиво сделало своё дело. Мы уже хохотали до слез над шутками менеджера Сидзуки, а парень, явно почувствовав себя "на волне", заливался соловьем, того и гляди, на стол залезет... Сидзука...Она смеялась вместе со всеми, сейчас уже в джинсах и белой рубашке с распахнутым воротом. Массивный пояс с какими-то сложными этническими узорами подчёркивал тонкую талию. Вспомнилось, как кто-то рассказывал про нее необычные вещи, будто бы она сбежала с лидером X-Japan в Америку и жила там с ним какое-то время. "Ничего себе..." - подумалось. Вот так "прогулялась" туда-сюда, да не абы с кем, всё же Хаяси Йошики сотоварищи – не самая подходящая компания для скромных молодых девиц, а теперь вернулась преспокойно в Токио и нормально у неё всё. Даже завидно. Мы тут чихнуть лишний раз не соберёмся, а она "по Америкам" рассекает... Четвертая бутылка "Асахи" явно была лишней. Поймал себя на том, что смотрю на её грудь, совершенно забыв, что темные очки остались в машине, и привычной защиты у меня сейчас нет. Вспомнил, как давно у меня не было женщины. Ну, правда, не могу же я ходить по злачным местам - "массажным" салонам и "пинсаро", как делают остальные...А Каори...Каори со мной нет теперь...я стараюсь как-то держаться, но иногда становится совсем тоскливо и ничего с этим не поделать... Горо, заметив, что мне взгрустнулось, решил растормошить и заявил, что теперь моя очередь рассказать что-нибудь весёлое. Оказалось, что теперь тема разговора - первый поцелуй. Зачем-то стал рассказывать лохматую байку о том, как десять лет назад, когда репетировали "Модокен", бегал по вечерам на пляж возле университетского кампуса, где жили иностранные студенты. Точнее, студентки. Моя задача состояла в том, чтобы научится целоваться так, как это делают американцы. Долго, с чувством, с удовольствием, а не так, как у нас, формально прикасаясь губами на пару секунд. Ни красоты, ни смысла..."артель "Напрасный труд"... Одна из них была особенно хорошим учителем. Даже "по-французски" получалось...по крайней мере, хотелось на это надеяться. - И чем же, на Ваш взгляд, они отличаются от нас? - Во-первых у них длинные ноги. И во-вторых, и в-третьих - оччень длинные ноги. Сказал и тут же пожалел об этом. Вот как бы научиться сначала думать и уж потом... В тот вечер мы несколько раз переходили от одного места к другому, пили, танцевали, гуляя по ночному городу. Закончилась вечеринка в баре Парк-отеля в Синбаси, совсем рядом с телебашней, оранжево- красная игла которой вонзалась в атласную черноту неба, желая проткнуть его насквозь. Я уже решил, что, пожалуй, хватит - буду ловить такси и домой, в свою одинокую холодную постельку... На Сидзуку уже насмотрелся, с парнями пообщался напоследок, от шуток Накая, того и гляди, чесотка начнется, больше, вроде, ловить нечего. Уже стоя на улице, вдыхая прохладный ночной воздух, вдруг услышал тихое: "Пойдем со мной, пожалуйста. Только не сразу... Подожди пару минут и поднимайся…восемьдесят второй этаж, номер 8246". Дверь была не заперта, внутри было темно, номер освещали лишь неоновые отблески ночной жизни за окнами. Вошел, промедлив секунду, и обомлел - она стояла у окна во всю стену, как на краю пропасти. Одежды на ней не было. Совсем. Девушка касалась холодного стекла щекой, грудью, бедрами, ладонями раскинутых рук. Такого я и представить себе не мог...Где-то в глубине кольнуло. Глупая обида за то, что разделась сама, а меня при этом не было. Не я сорвал с нее все эти нелепые лоскутки и кружавчики. Это было неприятно, как будто мне досталось надкушенное яблоко. На меня она внимания не обращала. - Хочешь, чтобы тебя видели птицы и пилоты вертолётов? - ...и звезды. Как можно было отказать себе в удовольствии стянуть рывком футболку, подойти и прижаться сзади к горячей узкой спине с водопадом шёлковых волос...если зарыться лицом, достав до нежной кожи плеча - горчинка её духов наполняет лёгкие, становится ещё темнее, ведь теперь меня отделяет от мира мерцающая завеса. Мог бы так и до завтра стоять... если бы не вечное моё любопытство. Руки всегда сами тянутся туда, где им интересно, живут своей собственной жизнью. Смеётся тихонько...но не отталкивает. Голос у неё неожиданно низкий, хрипловатый, вот бы и пела таким...Живот холодный какой, зачем прижималась к стеклу? Значит, будем греть. Всё будем греть...всё, что найдём. Она по-прежнему избегала смотреть на меня, не позволяла увести её от окна. Её отстраненность распаляла, побуждая действовать смелее. Мне захотелось заставить её раскрыться, самой попросить о близости. Мои поцелуи ей словно и вовсе не были нужны. Не потому ли, что мы так много говорили о них сегодня? Дотронулся до груди...как раз «моего» размера, с маленькими твердыми сосками...даже в этом чувствуется упрямство...забавно...потер ладонями вершинки, слегка сжал пальцами сразу обе и куснул за плечо. Давай же, ну! Она не повернулась, вместо этого, волной выгнула спину и прижалась ко мне так тесно, что в глазах потемнело и замутило, как будто долго висел вниз головой, как летучая мышь. Пытаясь прийти в себя, жадно целовал пересохшими шершавыми губами спину, плечи, шею, за ухом, еще сильнее вжимаясь. Кожа была горячая, но тело дрожало, словно в ознобе. Ноги не держали, пришлось опуститься на пол. Потянул её за собой и вдруг подтолкнул под коленки. Она не удержалась на ногах и упала прямо на меня. Мы перекатывались по ковру, и я удерживал её руки над головой, не давая ей свободы в наказание за дерзость, за вздернутый подбородок и насмешливый взгляд. Когда она оказывалась сверху - длинные волосы падали мне на лицо, мешая смотреть. Когда же наступала моя очередь - я видел только удивленные, немного испуганные глаза. Хотелось гораздо большего. Мы остановились. Отстранился и сел, чтобы разглядеть её как следует...иначе для кого тогда всё вот это? Нахмурилась недовольно, когда отвел руки, но приняла правила игры и даже повернулась к окну, чтобы мне было удобнее смотреть. Красивая. Очень. Особенно тело. И кожа. Кажется, загорелая... трудно судить в темноте...а светится, как атласная. Такая вся тонкая, но не хрупкая. Гибкая и сильная. Как хороший клинок. Будь у меня чуть больше времени - непременно сфотографировал бы её вот так, приподнявшейся на локте, прядка волос черным ручейком стекает на грудь. Но вряд ли она будет ждать, пока я выберу нужный ракурс и свет. Не уверен, что вообще будет "следующий раз". Я не мог заставить себя назвать её по имени. Кто эта женщина мне? Мы почти не знакомы. Что я делаю здесь? Зачем это ей? Зачем позвала меня сама, а теперь пытается удержать на расстоянии? Слишком много мыслей...слишком много... Неправильность всего происходящего пугала, но и возбуждала желание. Она нетерпеливо дернула плечом, выводя меня из оцепенения. Показалось, что вот сейчас встанет и уйдет. Ну нет, так не пойдёт! Рванулся к ней, опрокинул навзничь, придавил всем телом, впился губами... Пустил в ход всё, что у меня было, что только сумел придумать в спешке. Не надо было столько пить. Алкоголь не помогал, вместо раскрепощения заработал лишь шум в ушах и противную слабость. Собраться! Это всё равно, как ночью разжигать костер отсыревшими спичками: пробуешь снова и снова, пальцы дрожат от холода, все валится из рук, чёртовы спички ломаются, их остаётся все меньше, но добыть огонь непременно надо, иначе до утра не выжить. Покрывал её лицо и шею быстрыми поцелуями, руки скользили по телу вверх, до самых кончиков пальцев заломленных рук, потом через спину возвращались вниз, оглаживая бока и бедра, жадно лаская всё, что попадалось по пути. Боялся, что она задохнется подо мной, что сделаю ей больно, но не услышал ни единого стона. Лишь тело её выгибалось под моими руками, стремительно меняя форму. Как будто пойманная рыба отчаянно бьется на дне лодки. Не думаю, что когда-либо решусь повторить вслух все те слова, что шептал ей той ночью. Это было как заклинание, я боялся, что, если остановлюсь - волшебство исчезнет, и мне придется начинать все сначала. Провёл языком вверх по атласной коже, собирая мельчайшие капельки влаги. На вкус немного солёная, но мне подходит. Кажется, она была уже готова, теперь можно и о себе подумать, избавиться, наконец, от джинсов и отпустить себя, оголодавшего, на волю. Чуть только ослабил руки, как глаза её распахнулись, в них язычком пламени мелькнуло торжество. От досады захотелось въехать кулаком в стену. Все зря? Ни малейшего следа страсти, желания, от которых только что так сладко заходилось тело... Любопытство? Насмешка? Ах ты...зараза...ты тут не кальмаров глупых на свет ловишь, в конце концов! Поманил фонариком и дёрнул - вот и вся недолга! Нет уж… Этой ночью я покажу тебе, что такое охота на тунца. Такая зверюга в пару сотен килограмм запросто не дастся. Можно и жизнью поплатиться, пытаясь выловить эту стремительную хищную рыбину. Готовь снасти и надейся на удачу... Измотаю, получу своё, сорвусь с крючка и уйду, оставив тебя кусать локти. Уж я-то побольше некоторых в этом смыслю, так что извини, девочка моя, не жалуйся потом... Облизнув большой палец, с нажимом провел по её губам, палец был немедленно укушен. Отлично. Коленом раздвинул ноги "... а замечательные ноги, кстати... стройные, сильные - настоящая редкость..." Подхватил под бедро, развел пошире и не торопясь стал ласкать укушенным пальцем (ну, ему же положена какая-то компенсация), потаенное местечко то надавливая, то лишь слегка поглаживая. На меня смотрели с интересом... - В чем дело? - Да ни в чем, радость моя, пытаюсь соблазнить, и только... - Долго провозишься... - А ты попроси - может быстрее пойдёт... - Уууу, какой сердитый, с чего бы вдруг? - Ты сегодня весь вечер улыбалась не мне... - А я должна была тебе улыбаться? Не скажешь, почему? - Потому, что я этого ждал. Никто меня ни о чем просить не собирался, поэтому продолжил "возиться". Губами больше не дотронусь ни разу. Не хочет нежностей - было бы предложено, проживём и так...руки же на что-то даны человеку? Лишь бы самому продержаться - хочется, все же, не оплошать. Постепенно взгляд её затуманился, разгоряченное тело подхватило заданный ритм. Дыхание стало хриплым, руки потянулись оттолкнуть меня. Как же...не для того мы здесь...а сам уже завёлся до такой степени, что ещё неизвестно, кто сейчас кого о чем умолять начнёт... Щеки её пылали, мокрые от пота волосы липли ко лбу, глаза больше не улыбались насмешливо и дерзко, но потемнели и подозрительно блестели. Слёзы? Ей больно? Вдруг Сидзука всхлипнула, и обхватив меня своими тонкими руками, прильнула к губам, требуя своё и немедленно. Отчаянно целовала меня, больно укусив за губу. От восторга и облегчения чуть не забыл, что делать собирался... Моя…моя...ну наконец-то...девочка моя... Бросился ей навстречу со всей дури, выплескивая свою тоску и тяжкое ожидание и был вознагражден с лихвой. Она отдавалась мне с такой страстью, что я дышать забыл, единственной потребностью стало продолжать ещё...Ещё! Сил уже не было, гонка выматывала до предела, каждое движение отдавалось сладкой болью, но остановиться уже невозможно, она поймала меня и теперь бесполезно пытаться освободиться... Она что-то кричала охрипшим голосом, царапая мне спину, вцепилась в волосы, прижав мою голову к груди, наконец, обхватив меня своими обалденными ногами, прижалась и замерла, тяжело дыша...в голове что-то с треском взорвалось, и картинка утратила яркость. Я рухнул на нее, не в силах удержаться и судорожно хватал ртом воздух, осколками сознания понимая, что прежней жизни, видимо, пришёл конец. Проснулся утром от слабого стука. Капли дождя барабанили по стеклу. Небо было серым и каким-то особенно неприветливым. Но зато...на животе у меня лежала сейчас самая красивая женская коленка на свете. Круглая, загорелая, возбуждающая...она выглядывала из вороха шелковых простыней теплого шоколадного оттенка, и это было... замечательно... Вспомнил про будильник за секунду до того, как раздались кошмарные звуки. Выскользнул из-под спящего женского тела, прыжком метнулся к телефону. Успел. "Молчишь, сволочь? Вот и правильно. Нечего мою девочку будить...вон как сладко спит, зарывшись головой под подушку. Постоял с минуту, разглядывая так неожиданно свалившееся на меня счастье. Мучительно хотелось поцеловать да вот хотя бы эту розовую пятку, торчащую с краю...но я же понимаю, пяткой дело не кончится...а мне надо бежать. Сегодня переговоры с рекламщиками, потом на радио...жизнь завертелась. Пусть поспит моя прекрасная рыбачка - она заслужила, такого тунца вчера изловила...моя радость... моя гордость... Три часа спустя Кудо Сидзука хмурилась, разглядывая синяки и следы поцелуев на шее и запястьях. - Какой ты смешной, Кимура Такуя... Голодный и нетерпеливый... сердитый...удивительный. Какой удивительный и забавный человек. Может даже, вообще один такой. Невозможный. Вчера шептал ей на ухо такие вещи, о каких другие думать громко не станут. Называл всеми ласковыми словами, какие только существуют в японском. Зачем-то в подробностях рассказал ей все, что собирается с ней сделать, если она не примет его по-хорошему...а потом так же тщательно и методично привел "приговор" в исполнение... Дурашка, разве можно было его "не принять"? Весь вчерашний вечер не смотрела на него, опасаясь встретить равнодушный взгляд огромных глаз. Она давно заприметила высокого красивого парня с копной блестящих волос, тяжелой волной спадающих на плечи, и резкими, экзотичными чертами лица. Их даже как-то представили, но Сидзука тогда была занята, а молодой человек спешил - толком не успели и словом перекинуться. Ее поразило тогда, как хорошо он пахнет. Непонятно, чем конкретно: табак, кофе, кожа, парфюм - все как-то очень гармонично смешалось и вместе успокаивало, настраивало на мечтательный лад...так и хотелось прижаться. Но взгляд его тогда не сказал ей ничего. Вежливость - не повод для знакомства... Сегодня же, когда нужно было петь дуэтом, его поведение озадачило. Кимура-кун был не просто вежлив, не подававший вначале признаков жизни, в какой-то момент, он, казалось, очнулся, и попытался привлечь к себе внимание всеми доступными способами. Только что за подол не дернул. Постоянно смешил всю компанию, не давая Накаю и слова вставить. Она бы подумала, что он отчаянно ревнует, но темные глаза смотрели мимо неё, не давая угадать причину такой внезапной перемены. Потом, уже не в студии, он вроде бы опомнился, вошёл в привычную роль "КимуТаку - душа компании", но она все никак не могла перестать думать о том смятении, которое рвалась наружу только что. После нескольких бутылок пива он даже стал обращать на нее внимание, нарочно сел так, чтобы можно было смотреть прямо в глаза. Глаза, неожиданно, оказались внимательные и печальные. Какие-то больные глаза. Лицо смеётся, а глаза тоскуют. И это было так несправедливо, что захотелось немедленно что-то сделать, вернуть свет этим удивительным глазам, вселить надежду. Решение пришло внезапно. Настолько, что даже испугалась собственной смелости. А вдруг ему это совсем не нужно? Хорошо ещё, если просто откажется, но что, если будет шокирован нелепым предложением малознакомой женщины старше себя? Кто знает, сколько таких предложений он получает каждый день, с брезгливостью отвергая посягательства на личную жизнь? Нам всем иногда приходится сталкиваться с таким...ощущения так себе... Попробовать, всё же стоило. В конце концов - разойдемся и забудем. Бог знает, когда увидимся снова. Путь в дамскую комнату проходил мимо стойки портье. Снять номер на восемьдесят втором этаже заняло пару минут. Дальше - самое трудное. Он пришёл, но держался настороженно, и, казалось, был чем-то недоволен. Насупился. Но игру принял. Показалось забавным дразнить его, сердитым он нравился мне даже больше. Не позволяла себя целовать, нарочно не отходила от окна, хотя чувствовала его нетерпение и жажду. Когда опомнилась - было уже поздно. Он не на шутку разозлился и готов был показать, кто тут "оскорбленная гордость". Сильные руки с тонкими пальцами, как оказалось, могут свести с ума, заставить стонать от боли и кричать от восторга. Его губы, нежные и требовательные могут ласкать или оставлять грубые следы на коже. Клеймо. Сидзука была уверена - он сделал это специально. Там, где трудно будет прикрыть одеждой. Чтобы ни на секунду не забывала о том, кому принадлежала этой ночью. На восемьдесят втором этаже в тишине гостиничного номера у огромного окна застыла маленькая женская фигурка в белом пушистом халате и, закинув голову, смотрела в серое дождливое небо. На губах ее сияла победная улыбка. Я не смог позвонить ей тем утром. С ужасом понял, что не знаю номера. Забыл спросить. И никаких общих знакомых у нас тоже не наблюдается. Решил, что смогу позже узнать в PonyCanyon. А потом навалились дела. К тому же, как оказалось, Сидзука на следующий же день рванула в концертный тур. И ведь ни словом не обмолвилась...ну что за люди эти женщины, поди пойми, чего им надо... Менеджера, который занимался бы моими проектами, пока не было и встречаться с потенциальными работодателями приходилось самому. Вопреки ожиданиям, Джонни-сан не стал противодействовать моей сольной карьере. Внутренне я был готов к борьбе, но пока выходило, что бороться как бы и не с кем. Разумеется, никакой помощи от него я бы не принял, но уже и то, что Китагавы не вмешивались, было воспринято всеми, как молчаливое согласие с моей нынешней свободой. Поняв, что посредника в виде агентства, которому надо было бы отстегивать дополнительные, и немалые, деньги, уже нет и можно будет обойтись гораздо более скромным бюджетом, желающие посотрудничать потянулись пока еще жидковатым, но бодрым ручейком. Крупные рекламодатели, связанные долгосрочными отношениями с агентством, разумеется, сразу отвалились, но зато на горизонте появились претенденты помельче. Ничего, лиха беда - начало, не до гордости нынче, прорвемся... Судя по всему, старик не хотел сжигать мосты окончательно. Неделю спустя со мной связались юристы агентства, чтобы обговорить возможную в дальнейшем концертную деятельность. Мне прозрачно намекнули, что я смогу использовать репертуар группы, если захочу, да и вообще, двери к сотрудничеству для меня всегда будут открыты, что, несомненно, послужит основой для нормальных рабочих отношений в будущем. Я не видел ничего нормального в отношении JE ни к себе, ни к своим близким, но предпочёл промолчать, в конце концов, с Джонни-саном мы уже все обсудили, а на его «шестёрок» тратить нервы незачем. Сейчас мне совершенно не хотелось вновь выходить на сцену, лучше всего было бы сосредоточится на сьемках. Концерты выматывают – это подобно корриде, когда ты, словно бык, являешься мишенью, стоишь на острие чувственного восприятия десятков тысяч людей, принимая на себя их восторг и поклонение, а порой зависть или назойливое любопытство. Это тяжело выдерживать подолгу и эмоционально, и физически, особенно теперь, когда остался один. Запросто может случиться, что вместо любви люди принесут тебе свою ненависть, сомнения и разочарование. И с этим трудно будет что-нибудь поделать. Съемки же похожи, скорее, на серфинг, когда, опираясь на свои ощущения, взаимодействуешь с окружающим миром, стараясь держать баланс и слиться с ним воедино. Такое мне больше по душе. Тем более, что результат не приходит немедленно, и зрители не пытаются во что бы то ни стало отхватить от тебя кусочек на память. Во время концертных туров в последнее время я изо всех оставшихся сил пытался разжечь себя хоть как-то, раздуть огонь из любой крохотной искорки, которую удастся найти. Получалось все хуже. Ничего, кроме усталости и раздражения от непрерывной беготни по кругу. Тело не слушалось, душа протестовала. К тому же, дала о себе знать залеченная было язва. Пришлось даже ложиться в клинику ненадолго. Теперь настало время разобраться в себе, настроиться и начать жить по-новому, следуя своим мечтам и предназначению. И обязательно найти своё счастье. Когда, наконец, удалось не привлекая внимания, раздобыть её номер - еле дождался вечера, чтобы позвонить. Всё просто валилось из рук. Почему-то днём это делать не хотелось, не то настроение, слишком яркий свет, громкие звуки. Вечером всё иначе. Уютнее. Легче. Закурил, сидя на парковке в машине. Огонек сигареты в темноте похож на странного оранжевого светлячка... Набрал номер. Включил громкую связь. "Слушаю Вас..." - мягко произнес где-то далеко, за сотни километров, такой желанный голос: "...говорите, пожалуйста" Я так сосредоточился на звуках, повисших в прохладном вечернем воздухе вместе с голубоватыми завитушками сигаретного дыма, что совсем забыл, что хотел сказать ей... "Пожалуйста..." - прозвучало чуть громче. - Эмм...это Такуя... - Да... - Просто звоню узнать, как дела, слышал ты сейчас не в Токио... - В самом деле... - голос был слегка уставший, приглушенный. - Увидимся, когда вернёшься? - спросил с затаённой надеждой - Так ли это необходимо? Эээ...это вот сейчас что было такое? Кто бы мне объяснил... - Мне...необходимо, да. - Прости, не думаю, что это на самом деле так...мне сейчас нужно идти, извини, созвонимся позже. Щелчок. Разговор окончен... Это что, меня только что отшили? Вот так просто? После всего, что было? Даже сказать толком ничего не успел... Как ведро ледяной воды за шиворот... Ладно, подожду, когда вернётся. Пусть попробует повторить мне в лицо то, что так легко сказала минуту назад по телефону. Я не сдамся так легко, пусть даже не надеется. Уже на следующее утро досада и злость испарились куда-то. Не мог я на неё сердиться долго - просто не получалось. Моя самоуверенная девочка... маленькая "скво-Грозовая тучка"... Увижу её - все наладится само собой. Иначе и быть не может. Я вспоминал о ней все чаще, это стало необходимостью - предоставлять себе: вот она сидит за чашкой кофе, или заправляет прядку непослушных волос за ухо левой рукой, смущенно улыбаясь, или танцует, грациозно вскидывая руки над головой, при этом грудь её приятно округляется...или...об этом лучше не думать...в моем воображении она делала то, чего глазам наблюдать не приходилось...пока. Будь Сидзука где-то поблизости, может оно было бы и не так заманчиво - увидеть её снова. То, к чему имеешь неограниченный доступ - перестает быть желанным. В следующую пятницу заметил на парковке студии TBS, куда забегал на минутку повидаться с Киёхиро Макото - давним приятелем, еще со времён сьемок «Jinsei wa jôjô da», маленькую красную «Хонду S660». Вспомнилось, как Сидзука ставила на сигнализацию такую же. Ещё подумал тогда: "... странный выбор...девушка выпендривается, небось и водить-то толком не может..." Возможно, то была и не ее машина, номеров я, понятное дело, не помнил, но глаза уже, помимо воли, пытались выцепить в толпе точеную фигурку с водопадом волос по спине. Никого...обидно. Тем же вечером случайно... впрочем, кого я пытаюсь обмануть - нарочно сделав неслабый крюк, ехал мимо её дома (выяснить адрес стало настоящей проблемой, но "спецоперация" удалась и трофей в виде голубого квадратика бумаги с ценной информацией был помещен на козырёк от солнца). Куда выходят нужные мне окна я не знал, поэтому на всякий случай смотрел сразу на все, рискуя окосеть окончательно. В большинстве квартир света не было, или он был, но не было людей. Но на третьем этаже я увидел одно окно, жизнь в котором прямо-таки кипела. Любопытство сразу же запросило жрать. Пришлось парковаться и, устроившись поудобнее и не привлекая к себе внимания, наблюдать. Там явно происходило что-то драматичное: по моим подсчётам человека четыре, не меньше, перемещались по неярко освещённой большой комнате, бурно жестикулируя. Никто, впрочем, не подходил настолько близко к окну, чтобы можно было с уверенностью узнать Сидзуку. Одна тень принадлежала маленькой хрупкой женщине, остальные показались мне более или менее мужскими. Не думаю, что они ссорились, скорее, судя по жестам, спорили о чем-то. Вот женщина, подойдя к окну, отодвинула полупрозрачную занавеску и глянула на улицу, будто ждала кого-то. Сидзука...Захотелось взлететь по лестнице, подхватить её на руки, прижать... Она покачала головой и, обернувшись, сказала кому-то, как мне показалось, "нет"... Из глубины комнаты приблизилась мужская высокая фигура. Он обнял её за плечи...Она засмеялась, закинув голову... - Нет! ...Оказывается, если крикнуть в машине - получается довольно громко...даже вздрогнул от неожиданности. Это было так несправедливо, так больно, так неправильно... "Что же это? Как может она улыбаться этому человеку, ведь я здесь?" Пальцы сжались до боли. Когда смог дышать - подумал: "...а разве ты "здесь"? Вместо того, чтобы обнимать её там, в окне, и не за плечи...разве не ты битый час сидишь в машине, как паршивый сталкер, рискуя быть застуканным за подглядыванием в чужие окна?" Как ни злился - не смог заставить себя уехать, оставив её в компании незнакомых мужчин. Должно быть, времени прошло много - спина вконец одеревенела, пока из дверей, весело переговариваясь, не вышли двое парней. Хотелось узнать, о чем они говорят, даже опустил стекло, но услышал лишь "...повторять, пока не треснет..." и "...пару вариантов..." - Кажется, это по работе, музыканты или что-то вроде того - выдохнул, изо всех сил пытаясь убедить себя, что они для меня не опасны. А тот, что обнимал её так по-свойски? Этот где? Он выглядел по-другому... Дождался я лишь ещё через час. Невыносимо... Я смотрел в спину уходящему мужчине. Руки так и чесались начистить поганцу рыло, или, хотя бы, дать пинка - душа требовала немедленных действий. - Таку, опомнись, или тебе проблем мало? Не хватает полиции и прессы? -Сразу представились огромные заголовки типа: "Низвержение кумира" или "Эпохальная драка в Уэно" и моя физиономия на обложках во всей красе. Когда такое было, чтобы вот так ни с того ни с сего захотелось ударить незнакомого человека? - Он обнимал мою женщину, это как? - тут же встрял внутренний голос. - Ничего особенного же не произошло, тем более сначала нужно поговорить с ней, а уж тогда... - Ничего особенного? Он вышел через час! И "ничего особенного" все это время не происходило? - ехидство зашкаливало... Пришлось немедленно уезжать, пока не спятил окончательно и сам себе на накостылял... Весь следующий день сходил с ума от желания увидеть её и выяснить, чем была для неё та наша ночь и почему мне не светит счастье в личной жизни. Когда стемнело - снова оказался под знакомыми окнами. На этот раз различить происходящее было еще труднее. Время от времени, казалось, мелькали какие-то тени. Света не было. Следующие несколько дней пронеслись столь же бездарно. Мне никак не удавалось столкнуться с Сидзукой днем в городе, хотя, кажется, я вычислил уже все места, где она бывает. Скоро люди начнут коситься на меня с подозрением: мечется, как одержимый со своими дурацкими расспросами. Заодно выяснил, что за тип вызвал у меня намедни острый приступ аллергии. Его звали Ито Сатоши - менеджер Сидзуки из PonyCanyon. Впрочем, всё это не имело никакого значения. В любом случае - никто не имеет права и не будет даже пальцем прикасаться к женщине, которая нужна мне. Вечерами, не дождавшись её у дома в Уэно, садился на мотоцикл и мчался за город на холмы, поросшие соснами, с которых звезды были видны так близко, а сияющий город внизу представлялся перепутавшейся гирляндой новогодних огней, которую кто-то включил, поленившись разобрать провода, или к морю, что мерно дышало и перекатывалось волнами в темноте, спокойное и бесстрастное, готовое принять в себя все мои тревоги и надежды. Разводил огонь, сидел на берегу, смоля одну сигарету за другой и пытался понять, что мне делать теперь со своей, кажется, никому не нужной, любовью. Просто выбросить Сидзуку из головы никак не получалось, мысли крутились и путались, не принося облегчения. Вспомнилось, как когда-то мечтал захлестнуться чувствами через край, ощутить эмоции, сравнимые по мощи со стихией. Как оказалось - справиться с ними мне едва ли по силам... - Ну не суйся ты к ней со своей любовью - говорил себе, пытаясь заглушить боль и досаду. - Сколько ей? Раз до сих пор не замужем – значит, есть тому причина. Может, так занята сценической карьерой, или просто не торопится связать себя браком. - Разве говорила она, что любит тебя? Крики и стоны не в счет. Даже по имени не назвала ни разу. Наверняка, у нее сейчас есть…партнер...слово "возлюбленный" даже мысленно произносить не хотелось. А как иначе, разве может такая женщина быть одна? Пусть с тем, другим, они давно расстались...Это же не девочка-несмышлёныш – сам мог оценить, насколько умелой и раскованной она была в постели. И прекрасной. От одного воспоминания об атласной, будто светящийся коже обнажённого плеча с водопадом чёрных как ночь волос, начинало сводить пальцы на ногах, не говоря уж об остальном. "Остальное" отчаянно тосковало и рвалось к ней, грозя подмять под себя разум и наплевать на доводы. - Только такой дятел, как ты, мог вообразить себе, что потряс её до глубины души своими ласками. Самонадеянность - кратчайший путь к поражению. Уж кто бы говорил... Когда костёр догорал - ехал домой, чтобы забыться ненадолго беспокойным сном. Встреча произошла, когда никто из нас этого не ожидал. С утра перед записью интервью на TV Asahi без особой надежды заехал в студию звукозаписи в Сото-Канда, где Сидзука должна была работать над записью новой песни и вдруг столкнулся с ней нос к носу у входных дверей. - Привет! Мне очень нужно с тобой поговорить. Выяснить кое-что... найдешь время? – вот так... лучше всего не тянуть и сразу брать быка за рога, пока он не очухался... Хотя на быка она, конечно, походила меньше всего. Особенно сейчас, когда стояла вот так, растерянная, не отпуская ручку двери. Бровки домиком. Закушенная губа. Тоненькие ручки, браслет-цепочка на запястье, изящные пальчики, тоненькая шейка, острые ключицы в вырезе светлого платья. Почему-то накатила слабость, совершенно расхотелось что-либо "выяснять". Единственное, что по-настоящему требовалась сделать - молча сгрести её в охапку и целовать это серьёзное личико, пока в глазах не покажется так пленившая меня озорная улыбка и не разгладится морщинка между бровей. - Пожалуй, поговорить и правда нужно...может вечером? Придешь? Не успел спросить, "куда?", как появился Ито и со словами: "Си-чан, ну, где тебя носит, всё уже готово, люди ждут!", он потянул её за руку внутрь. От меня. - Эй! В чем дело? Мы еще не договорили... Сидзука, казалось, тоже была недовольна тем, как по-хозяйски с ней обошлись и, выскользнув и отступив на шаг, строго произнесла: "Пожалуйста, одну минуту, Ито-кун, я сейчас приду." - Кимура-сан...верно? Не могли бы Вы оставить Кудо-сан в покое? Нам нужно работать. Вы мешаете. - Кажется, Вам уже сказали, что придется подождать... слово "назойливость" кажется Вам недостаточно понятным? Нужно объяснять? Не понимает. Опять потянулся схватить за плечо. Она не стала ждать и, увернувшись, быстро прошла в холл. ...да что ж такое, дадут нам сегодня поговорить? Шагнул вперед. - Кимура-сан, уходите! Вам лучше уйти! Да знаю я, что мне сейчас "лучше"! О господи, какой идиот! Теперь он и меня хватать будет? Спокойствие приказало долго жить. Сам напросился – значит, имею полное право. Давно пора устроить мордобой. Не раздумывая, со всей дури заехал в челюсть. В руке хрустнуло. Ерунда! - Отстал от неё! Развернулся и пшёл отсюда, живо! И чтобы трогать её не смел больше, понял? - слова вылетали как из пулемёта. Отличная дикция - всегда бы так! - Да что за... И вот я уже лечу куда-то спиной вперёд...больно...но это даже лучше. Тем быстрее все закончится. Моей победой. Сидзука обернулась на шум - по земле каталась, яростно брыкаясь четырьмя ногами, интересная композиция из Кимуры Такуи и Ито-куна. Оказываясь сверху, Кимура что-то убежденно пытался объяснить сопернику, не забывая, впрочем, между делом, приложить его лишних пару раз спиной об пол. Она ещё не успела добежать до них, как охрана, расцепив и поставив бойцов вертикально, уже заталкивала их внутрь, подальше от возможных свидетелей. Оба выглядели слегка озадаченными, то ли сами не ожидали от себя такой прыти, то ли искренне сожалели, что недодали друг другу. Ито щеголял разбитой губой и оторванным "с мясом" рукавом. Кимура был взлохмачен, весь в пыли и сердито сопел. Рубашка с драным воротом торчала из штанов пузырём. Пальцы сбиты в кровь. - Если вы оба сейчас отсюда не уберетесь - вызову полицию. Она решительно развернулась и зашагала к лестнице на второй этаж. "Это какой-то кошмарный ужас! Такое позорище, да еще на работе! Вот прямо прославили - Кудо Сидзука - причина дурацких разборок!" - с досадой думала она, представляя себе злорадные ухмылки сотрудников студии за спиной. Хотя, надо признаться, Кимура был хорош... и ловок... да и красив, чего уж там... даже следы безобразного побоища, учиненного им только что, картину особо не портили. Упрямые глаза сверкали так, что всё остальное мигом отошло на второй план. Почему-то становилось весело при мысли о том, как он шпынял зануду Ито. Так ему и надо. И что за привычка - руки распускать, сколько ни говори, что это неприемлемо - опять за своё. С чего вдруг он решил, что может так себя вести? Нет, Ито, конечно, отличный профессионал, просто незаменимый на гастролях, внимательный, исполнительный и прекрасный организатор. С тех пор, как его приставили к Сидзуке - жизнь стала значительно проще и комфортнее. Они уже давно работают вместе, не просто коллеги, скорее, приятели. Если бы он еще не перегибал палку с "обнимашками"... С тех пор, как они расстались, ей были неприятны любые, даже самые незначительные прикосновения мужчин. Да, честно говоря, в последнее время, она старалась избегать слишком тесных контактов и с Йо тоже...благо это было нетрудно, дома они встречались не часто. В группе начались проблемы и временами он был просто невыносим, а она ничем не могла помочь - не тот случай. Просто старалась, насколько возможно, поддержать и подбодрить его. Давала понять, что всегда на его стороне. Получалось не очень... Понимая, что в разобранном состоянии, он далеко не подарок, и без того молчаливый и замкнутый, Йо уходил в себя ещё глубже, не желая портить ей жизнь. Выковырять его из ракушки было почти невозможно. Как будто "дверь" держали обеими руками с той стороны. Прожив в таком состоянии полгода и потерпев поражение в борьбе с депрессией Йошики, Сидзука с облегчением вернулась в родной Токио, в надежде на то, что со временем все как-то утрясется. В Штатах было неплохо и, в целом, гораздо более комфортно и интересно, чем на родине, но жизни в одиночестве в Лос-Анджелесе она для себя не представляла. А здесь была семья, друзья, работа, которая занимала все её время, отвлекая от грустных мыслей. Жизнь кипела, сразу по возвращении возникло несколько новых проектов и думать о проблемах в личной жизни стало просто некогда. Они созванивались поначалу почти каждый день, подолгу разговаривая о том-о сём, но постепенно звонки становились все реже, а разговоры - короче. Обычная история - любви противопоказаны большие расстояния... Со временем ей даже стало легко и уютно быть одной. Свобода дарила ощущение покоя, а работа - радость и независимость. Так было до тех пор, пока не появился Кимура Такуя... Она не воспринимала его прежде всерьез, отметила лишь необычные черты лица и роскошные волосы. Теперь же его внезапное вторжение в привычную жизнь пугало и заставляло сердце тревожно замирать в ожидании чего-то неясного, но неотвратимого. Он сильно изменился с момента их знакомства. Уже не подросток, но молодой сильный мужчина, уверенный в своих возможностях и привлекательности. Восходящая звезда всеяпонского масштаба, а может быть и больше. Амбиции там чувствовались за версту, репутация была соответствующая. Скорее всего, это была тщательно продуманная маска, предназначенная для публики и прессы, но пока всё, что она видела, несомненно, свидетельствовало о том, что создателям сценического образа не пришлось много сочинять. Кимура был бешено популярен и пользовался успехом у женщин. Наверное, и постоянством не отличался... Зачем она только позволила себе ту запредельно кошмарную выходку с приглашением в гостиничный номер... Тогда ей вдруг показалось, что ему плохо, так плохо, что надо срочно спасать. Помочь хоть чем-нибудь, но непременно сейчас. Она даже почти поверила в то, что ей удалось совершить невозможное - той ночью он выглядел таким счастливым и каким-то... беззащитным, что ли... открылся полностью сам и принял её как есть... Его страсть, подстёгнутая уязвленной гордостью, а после удивительная нежность и мягкость, тронули её, заставляя довериться. Потом же, ранним утром, он просто собрался и ушёл, не разбудив поцелуем, не сказав ничего. Чем была для него та ночь - осталось неясным. Скорее всего - просто очередное приключение, интересный опыт, не более. То, что он так долго не звонил, также говорило в пользу этой версии. Она же избегала ненужных встреч, не желая стать всего лишь приятной и полезной игрушкой "для здоровья", пока не надоест. Сегодняшнее происшествие вновь поставило все с ног на голову. Сидзука не знала, что и думать... то, что она увидела в этих, потемневших от ярости, глазах больше всего походило на ревность. Ревность к... Ито? Но это же просто смешно. С какой стати? Все же Кимура резко отличался от всех, с кем она до сих пор общалась. Возможно, с терпением у него и не всё гладко, зато с решительностью, судя по всему - полный порядок. Пока добрался до телецентра - успел немного привести себя в порядок. Но девушки-гримёры всё равно были удивлены, чтоб не сказать больше. - Надо же...Сколько интересной работы Вы нам принесли сегодня, Кимура-сан! Синяки, ссадины...а симпатичной дырочки от пули у Вас, случайно, нигде не завалялось? На мой взгляд, вполне можно было обойтись простым "Здравствуйте"... - Ну уж простите, немного перестарался, в следующий раз все будет по-другому, обещаю... - Нет, что Вы - все это так интересно...не расскажете, где же Вас так угораздило? Усмехнулся, покачав головой. Вот уж не стоит делиться сегодняшними похождениями... повезло ещё, что людей вокруг не было - иначе на карьере можно было бы поставить жирный крест. Вряд ли мне светит сегодня поговорить с Сидзукой... кажется, она была слегка шокирована нашим зажигательным "выступлением"... придётся искать другую возможность...жаль. Меня "ремонтируют" на совесть. Гримируют даже уши, чтобы не выделялись по цвету. Гример, Минако-чан, кажется - миниатюрная девушка со смешной короткой стрижкой с чёлкой хохолком, и яркой розовой помадой на пухлых губах, старается вовсю. Склонилась низко, почти касаясь носом моего лица, подправляет мне брови. Как будто с ними что-то не в порядке. Отличные брови. Сам видел. Но с ней не поспоришь - пришлось терпеть. Со скуки скосил глаза ниже. Ого! Интересно-то как... В вырезе свободного джемпера "оверсайз" виднеется обнаженная грудь. То, что надо для поднятия настроения… Ну что же ты, храбрая Минако-чан, неожиданно весело подумалось мне, нескромно вот так ходить без белья, я же могу и покраснеть - придется тебе тогда всё начинать сначала... После съемки меня отловил Санма. Мы созванивались накануне и он, узнав о том, что я буду в Asahi, завопил в трубку так, что я чуть яичницу на штаны не выложил со страху: "Слышь, парень, ты меня дождись, у меня есть для тебя кое-что - обалдеешь, когда узнаешь... слышь? Точно дождись! Обещай!" Я обещал. Ему показалось мало и меня заставили поклясться мамой, родиной и мужским здоровьем. Дело, очевидно, стоило того. Мы примостились на крыше, где среди горшков с чахлыми деревцами были устроены скамейки, чтобы сотрудники могли спокойно перекурить и отдохнуть минутку -другую. Приятель, как всегда, источал электричество в чистом виде. Размахивал руками, пихался и, щурясь на солнце, хохотал, запрокидывая голову и плотоядно скалясь всеми зубами. Думаю, когда-нибудь умники в белых халатах непременно найдут способ напрямую заряжать от него батарейки... - Да нет, ты не понял, балбес ты этакий, только мы с тобой. Вдвоем. Ты да я! Потому и "СанТаку"! В своей белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами и чёрных брюках от неизменного костюма он был похож на тощего аиста, расхаживая передо мной взад-вперед и заставляя крутить головой. - Прикинь, как здорово будет! Замутим что-нибудь...ну...что сами захотим! Приключение какое-нито! Конечно, опасное, но твоя задница не пострадает! Я не допущу! Хасимото под тебя денег даёт! Я уже всё нашел, и людей и аппарат! Скажешь, я не молодец?! То-то! Соглашайся, дурачина, дело на мази! Озолотимся! Я-то уже как раз чувствовал задницей самое что ни на есть "страдание"... быть такого не может, чтобы этот придурковатый пижон, которого я так люблю, не обогатил мою никчемную жизнь отборными проблемами на ровном месте. Почему-то все его "придумки" неизменно оборачивались для меня синяками и шишками. Уйти бы живым в этот раз...у меня-ж еще все впереди... опять же, Сидзука... Мысли о ней напрочь отшибли всё желание слушать про приключения и связанные с ними рейтинги. Из приятной неги меня вырвал дикий вопль: "...нет, ты смотри, засранец мелкий! Я тут ему про перспективы расписываю, на все готовенькое зову, а он глаза закатил и слюни пускает!!!" Пришлось собраться в кучу и вникать - этот по-любому не отстанет... Идея, посетившая моего беспокойного друга, заключалась в следующем: мы вдвоём (не считая чертовой кучи народа в ватниках и резиновых сапогах, увешанного камерами, штативами, осветительной аппаратурой, микрофонами и фиг знает чем ещё), отправляемся в какую-нибудь абсолютно дикую (если таковая найдётся в Японии) местность... тут Санма сделал драматическую паузу и страшно округлил глаза: "Представляешь? Вообще ничего вокруг: ни электричества, ни заправок, ни связи, ни пожрать тебе готового...ни-че-го!!!" - Ну, найдешь ты такое место, допустим, дальше что? - А дальше мы идём, матерясь и спотыкаясь, из точки "А" в точку "Б", по пути добывая себе еду и воду, ночуем в палатках, преодолеваем реки и горы и болтаем обо всяких интересных вещах. Без соплей. Ну как, круто же, а?! - И когда планируешь начать? - Да вот прям сейчас. Только согласишься - и сразу начнём. Ребята горят энтузиазмом. Если запустимся сейчас - съёмки в конце октября - начале ноября и под Рождество - тыдыщь! - все рейтинги наши! Ну же, соглашайся давай, сколько можно тянуть? Я посмотрел на часы - с начала разговора прошло минут восемь... интересно, а что, он рассчитывал уговорить меня ещё быстрее? В конце концов, это – как раз то, что мне сейчас надо. Во всех смыслах. - Ладно, если найдёшь действительно интересное место, считай - я твой. Только в национальный парк Тайсяку тащить меня не надо, сделай одолжение...засмеют ведь. - Вообще-то я думал про Токамати, что в префектуре Ниигата...ущелье Киёцу, слыхал про такие места? Говорят, там отличная форель... Поганец старый, знает, чем меня зацепить...что-ж... значит, поедем на родину Кэнсина рыбу ловить, а заодно и денег поднимем. Перспектива удрать из Токио на несколько дней нравилась мне всё больше. К середине октября дожди закончатся, сезон тайфунов сойдёт на нет и можно будет спокойно отправляться в горы. Опять же, острые листья кленов момидзи всех возможных и невозможных оттенков от нежно-розового до алого и винно-красного... смотреть на пламенеющие осенние деревья мне никогда не надоест. Когда налетает порыв ветра - горные склоны внезапно оживают и по ним прокатываются настоящая огненная волна. Пропустить такое было бы ужасно глупо. Проснулся от душераздирающего звонка. Телефон резво прыгал по тумбочке, грозя спикировать на пол. Пришлось прервать свободолюбивое начинание, прихлопнув беглеца ладонью. - Эй, Так, подъём, засоня, волну проспишь! - голос Джея ввинтился в мозг ржавым саморезом. - Будь добр, не ори, и без тебя башка трещит. С чего ты взял, что я сегодня свободен? - Да насрать, свободен ты или нет, собирайся, хватай "фишку" и выходи, я через двадцать минут заеду. - А Сацуки? - А нет больше Сацуки. Она замуж выходит... Понятно... Даже если бы и занят был - поддержать друга - это святое... Джей - белобрысый мосластый калифорниец (что меня в нем поражало до глубины души - так это совсем светлые брови над нефритово-зелеными глазами - разве так бывает?), два года уж как встречался с мелкой Сацуки. Не девчонка - настоящий чёрт в гидрокостюме - ни разу не видел её в чем-то, хотя бы отдаленно напоминающем платье. И вот - закономерный финал: она выходит замуж. Наверняка, за кого-то "более подходящего". Родители Сацуки - люди состоятельные, им не нужны внуки - "хафу". Что ж, этого можно было ожидать. Я думаю, Джей и сам всё понимал с самого начала, просто к такому невозможно быть готовым, как ни старайся... Вместо "фишки" взял двухметровый белый фанборд - выпендриваться настроения не было, да и волны вряд ли будут настолько большими, чтобы кренделя выписывать. Просто покатаюсь в своё удовольствие. Токио и окрестности накрыла полоса хорошей погоды, которая часто приходит после тайфуна в конце сентября. Воздух кажется невероятно свежим, а небо неправдоподобно ясным и высоким. Возникает ощущение, будто буря очистила весь мир от грязи, унесла прочь всё плохое и ненужное. Самая подходящая погода для сёрфинга - в течение нескольких дней после шторма волны обычно гладкие и прозрачные, подобно бутылочному стеклу, в самых прихотливых сочетаниях голубого и зелёного цветов. Джей примчался даже раньше, едва успел кинуть в сумку верх от гидрокостюма, чтобы спина окончательно не сгорела, полотенце и шлёпки. Вид у него был так себе... - Хочешь - пойдем, выпьем, куда-нибудь? Дёрнул плечом: "...не хочется, лучше рванем на Ниидзиму. Длинные волны - лучшее лекарство. А накатить можно и после..." Я кивнул. А что положено говорить в таких случаях - не переживай, бро, мы найдем тебе другую, лучше прежней? Не уверен, что сейчас он хотел бы услышать именно это. Серф-спот на Ниидзиме почти идеальный, разве что добираться немного муторно. Сначала долго тащишься по шоссе вдоль берега, потом грузишься с машиной на паром до острова. Но оно того стоит, волны там просто отличные и не только с утра. Остров совсем небольшой и всегда можно найти подходящее место, просто перемещаясь с одной стороны на другую. Мы частенько бывали там, и когда уже привычная компания местных сёрферов присоединилась к нам - я поймал себя на лёгкой зависти к их беззаботному и неторопливому существованию. Большинство парней работали по ночам, чтобы проводить дни за каталкой, а их девушки не отходили от них ни на шаг. Девочек часто воспитывают так, что они, не задумываясь ставят себя на второй план. Так и здесь: парни сёрфят, а девчонки катаются на бодибордах и никогда не отбирают волны у мужчин. С другой стороны, парни отвечают им вниманием и заботой. Джей привёз нас к своему любимому месту, где риф-брейк радовал качественными полутораметровыми волнами. Пока натирал доску сёрф-ваксом (тут важно не лениться, чтобы потом стоялось крепче), вспомнилось, как был один на пляже прошлой осенью, когда ушла Каори. Тогда, правда, было уже совсем холодно, я чуть не превратился в сосульку, когда грёб назад к берегу. Или просто мне было так плохо, что едва шевелился? Всё-таки правы те, кто считает, что время лечит, сейчас я снова чувствую вкус жизни, могу смеяться и думать о будущем. ...Сидзука...я уже так привык представлять её себе, что почти не удивился, заметив издали знакомую фигурку среди других сёрферов, пока шёл к ним. Если бы не неуклюжая доска - уже бежал бы вприпрыжку, чтобы поскорее убедиться, что не почудилось. Она повернулась, замерла, увидев меня. Сидзука была восхитительна в закрытом темно-синем купальнике с распущенными, летящими по ветру волосами. Интересно будет посмотреть на неё в море... Сейчас я в полной мере смог оценить тонкую талию, изящную линию плеч, гордую осанку и длинную нежную шейку, которую так хочется целовать... Господи, а ведь я бы мог всего этого не увидеть ещё фиг знает сколько, если бы случайно не оказался здесь сегодня... Я и раньше знал, какие у неё красивые ноги, но теперь это выглядело просто...умопомрачительно... Воспоминания о той нашей единственой ночи, когда я держал её в ладонях, как сорванный цветок, пил её дыхание, чувствовал её жажду каждой клеточкой своего тела, обрушились на меня неожиданно и с такой силой, что тело немедленно отозвалась болезненным напряжением. - ....эээй, ну-ка, цыц там! - бесноватым слова не давали! Иди-ка ты сразу в воду, остынь, а то совсем неловко будет... Джей и остальные с изумлением уставились на Кимуру, который вдруг изменил траекторию и, не тратя время на приветствия, рванул к морю, плюхнулся, поднимая брызги и поплыл прочь от берега. - Что это с ним? - спросил кто-то... - А кто ж его знает? Артист, одно слово...они там все с придурью - удивленно протянул Джей и тут же получил от Сидзуки чувствительный тычок в живот и почти одновременно - шлепок по козырьку бейсболки, от чего та обидно съехала на нос. - Ай! Прости, детка, я ж не тебя имел ввиду! - Джей, поняв, что сморозил глупость, торопился загладить вину. - Ты-то у нас всегда - загляденье. Девушка подумала и кивнула, соглашаясь помиловать неотесанного гайдзина. Сидзука не отрываясь смотрела вдаль. Вот он выгреб на лайн-ап, поймал волну, быстро вскочил на ноги, выпрямился, балансируя высоко поднятой левой рукой и понесся, разрезая волну белоснежным носом доски. Она с удовольствием и гордостью наблюдала за Кимурой, любуясь его ловкостью и отменной реакцией. Поймала себя на том, что думает о нем, будто о своём собственном. Мотнула головой, засмеялась: "Наивная - держи карман шире..." И все же было ужасно приятно глядеть на стройный чёрный силуэт на фоне бирюзовой воды и вспоминать все те глупости, что он шептал ей тогда...и его руки...и губы...и глаза... Почему я не видел её здесь летом? Ах да...концерты. А раньше она, наверное, была в Штатах... Даже не думал, что она - из наших, так сразу и не скажешь... Когда, слегка подмерзнув и гарантированно успокоившись, вылез из воды и подошёл к ребятам, которые, похоже, как раз собирались устроить второй заход - меня снова удивили. Они говорили о французской литературе. Что-то современное, кажется. Неожиданно... она читает такое? ...поразительно, что не она одна... Это было не слишком приятно, в кои-то веки почувствовать себя не то, что "не первым", но почти лишним. Она, конечно, не виновата, что у меня никогда не было времени на книги, но все же… Увлеченные разговором приятели не обращали на меня никакого внимания. Понятия не имею, что за Бегбедер такой и чего уж он там написал, но обсуждали они это с таким жаром, как будто что-то значительное и важное. И Сидзука была с ними на равных, на одной волне. Нет, сам по себе образ девушки с книжкой где-нибудь в саду под деревом или на скамейке в парке, был мне очень даже симпатичен. Что может быть лучше женственности и нежности, а если она, к тому же, предпочитает чтение клубным вечеринкам - совсем прекрасно. Мама, например, тоже любит читать... Я вообще в жизни предпочитаю определенность. Мне неприятны женщины, которые маскируются под мужчин. Пытаются оспорить мужское лидерство, доказать свое превосходство...Зачем, если и так понятно, что женщина много прекраснее, гармоничнее и совершеннее, чем мужчина. Оно и дураку понятно. Думаю, маски хороши лишь на сцене... Но когда женщина изо всех сил потрясает своей независимостью – это заставляет усомниться в ее совершенстве... Наконец, мне надоело созерцать этот милый "библиотечный кружок" и, подкравшись сзади, я дал несильного пинка одному из местных парней, Кохею. Тот кубарем покатился по песку, но быстро вскочил и вот мы уже гоняемся друг за другом, смеясь и толкая остальных. Я схватил, натягивавшую гидрокостюм, Сидзуку за талию и выставил впереди себя щитом, пытаясь увернуться от жаждущего крови Кохея, а когда он прыгнул в нашу сторону - поднял свой брыкающийся и хохочущий "щит" и сунул его противнику прямо в растопыренные руки. Бедный Кохей, запутавшись в Сидзуке и её гидрокостюме, снова оказался на песке, теперь уже с девушкой на животе. Однако, долго наслаждаться обществом моей "рыбачки" ему было не суждено - Сидзука вскочила, приняв мою протянутую руку и продолжила "упаковываться". Я помог ей застегнуться, чтобы не защемить волосы. Остальные уже похватали доски и шумной толпой повалили к морю. Когда Сидзука выпрямилась на доске, я был в некотором шоке - она стояла правой ногой вперёд. "Ого! У нас завелся собственный "гуфи"? - подумалось с изумлением... Мне удаётся одинаково хорошо кататься и с левой и с правой ноги, но это - скорее исключение. Подавляющее большинство местных сёрферов ставят вперёд левую. Так учат инструкторы и никто не заморачивается экспериментами. Но в следующий раз она поменяла ногу, и это было так неожиданно и здорово - вдруг обнаружить "единомышленника". Казалось бы - ерунда, но в этот миг я окончательно понял, что пропал раз и навсегда. Свободу мне уже никто не вернёт, да и бог с ней. Время до вечера пронеслось как одна секунда. Я не мог наглядеться на свою Сидзуку. Сейчас она была совсем другая. Ничего общего с девушкой в противно-розовом платье с микрофоном или айдору в окружении людей из шоубиза... но и на мою "вечернюю звезду" она тоже походила мало. Было бы даже как-то неловко и дико представлять эту милую смешливую девчонку обнаженной на ковре в гостиничном номере. Я бы за такое в глаз дал. В компании её обожали. Я без особого удовольствия ловил направленные на неё восхищенные взгляды, готов был, в случае чего, немедленно дать зарвавшемуся по ручонкам, но, похоже это не требовалось - ребята проявляли искреннее уважение и заботились о ней без дурацких подкатов. Весь день старался не показывать своего особого к ней отношения, чтобы не вызвать ненужных расспросов и шуточек. В конце концов, она меня никак пока не обнадежила... Сердце заходилось от нежности и понимания: вот – та, которая мне так нужна. Сейчас и вообще. С ней мне никогда не будет ни скучно, ни одиноко. Она понимала всё правильно, была нежна и умна. Уверен, когда мы узнаем друг друга получше, я смогу в этом убедиться. Одна ночь, пусть даже самая замечательная из всех, что у меня были - ни о чем не скажет. Мы подходим друг другу – вот и все, что я тогда понял. И ещё, что никогда её не забуду. Просто не смогу. Да и пытаться не буду. Потом мы рядышком сидели на песке, обсыхая и греясь на солнышке. Молчали. Я взъерошил мокрые волосы на макушке, чтобы сохли быстрее. Время вышло и надо было возвращаться в город. - Что ты думаешь обо мне? - вдруг спросила она - Дай-ка подумать... ты - девушка, которая развалила "X-Japan"? - попытался неловко отшутиться... от неожиданности просто не успел ничего путного сообразить... Глаза гневно сверкнули из-под челки. Грозная она у меня, ух! - Думаю, что дороже тебя у меня никого нет – выпалил, чувствуя, как наливаются огнём уши. - Погоди… прежде, чем прогонишь - сделаю кое-что...- поднялся, зашёл за спину, зарылся носом в пахнущие морем волосы... - Теперь можешь прогонять - чмокнул легонько в основание шеи и ушёл, насвистывая. Не обернулся ни разу... Бог знает, чего мне это стоило... Сидзука долго смотрела ему в след. На загорелую до черноты спину с напряжёнными под тяжестью доски, мышцами. На длинные сильные ноги с трогательно прилипшими песчинками, которые, оставляя в песке неглубокие следы, уносили его прочь от неё. Хотелось окликнуть, позвать, чтобы немедленно вернулся, а ещё больше - самой догнать его и повиснуть на шее. Неважно, что подумают остальные. Главное, чтобы не уходил, чтобы обнимал и молча смотрел на неё своими невозможными глазами. Вместо этого она поднялась и медленно пошла вдоль берега. Кататься уже не хотелось. Когда на следующий день раздался звонок - я бежал к телефону так, что снес бы по дороге все фонарные столбы, попадись они мне. К счастью, на пути встали только ни в чем не повинные диван и вешалка. Перепрыгнуть диван получилось, но с вешалкой разминуться не удалось. Она никак не хотела меня отпускать... Голос Накая в трубке мигом вернул сердце, уже колотившееся где-то в горле, на место. - Кимура-кун...эээ... привет. Не мог бы ты сегодня со мной встретиться? ...Господи, и за что мне это? Разошлись, насколько было возможно, по-хорошему, почему бы не оставить друг – друга в покое? Заняться ему нечем, что ли? - Хиро-кун, если честно - некогда мне, да и не хочется. - Я больше никогда тебя ни о чем не попрошу. Просто послушай, что хочу сказать, ладно? Пообедаем вместе? Перспектива больше не сталкиваться с Накаем обнадеживала, и я согласился, заранее положив на этот самый обед. Ничего, после перекушу, если аппетит останется... - Такое дело накрылось, а? Не жалеешь? - начал он сходу, едва сели за столик в раменной. Принесли заказ и Накай принялся запихивать в себя тонкацу так, словно неделю не ел. А может, так оно и было...понятия не имею, как у него дела сейчас... Я вяло ковырял карри-райсу. Есть не хотелось. Я вообще не ем что попало и предпочитаю делать это в хорошей компании. - Послушай, если ты поностальгировать меня позвал, то это мимо кассы. Если помнишь - я сам ушёл и никого за собой не тянул. - Ты что, старик...не думал я, что ты сможешь все завалить из-за бабы! - Накай, заткнись, дело не в "бабах", а в принципе. Если это всё, что ты хотел - то я пошёл, работы много. - Ладно, извини, я как раз по этому поводу...слушай, а давай замутим с тобой новый проект! Вдвоём... Мы сможем! От неожиданности чуть палочки не выронил. Это он что? Мне??? Вместе с ним? Спятил, что ли?.. Накай и правда, выглядел странновато...уставившись на меня своими маленькими цепкими глазёнками, он лихорадочно бормотал, не прекращая жевать: - Думаю, у нас обязательно получится, я смогу всё организовать, Джонни-сан поддержит, наверняка. Так всё здорово было! Мы же были круче всех...и вдруг всё рухнуло... Ты видел остальных? Они сейчас не у дел...слабаки... Они уже скисли, а мы прорвемся. Мы с тобой могли бы... Хватит. С меня довольно. - "Мы с тобой" ничего не "могли бы", Хиро-кун...ни сейчас, никогда. Всё рухнуло, потому что держалось "на соплях", разве нет? Круче всех, говоришь? Посмотри вокруг...круче кого мы там были? По-настоящему... И мой тебе совет, если хочешь: займись уже, наконец, тем, что умеешь... Положив на стол деньги, я вышел на улицу. Противно...надеюсь, долго его не увидеть... У меня сегодня эфир на радио - надо торопиться, не люблю заставлять людей ждать... Пока ехал - слушал AC/DC - на душе полегчало. Настолько, что стало жалко Накая. Если подумать - он потерял больше всех. Быть может, потому что ждал от нашего совместного проекта больше всех. Для него это была не просто работа. Не просто выходить на сцену впятером и развлекать людей. Накай хотел поклонения. Он всегда был такой... Наполеончик. Любил "стоять на вершине", чтобы весь мир был перед ним, а он бы смотрел на всё это. Сверху вниз. Больше всего он ценил обожание публики, потому теперь и чувствует себя так паршиво. По мне, так всё просто: если что-то не получается - усовершенствуй, меняй себя, привыкай делать по-новому... Накай предпочитал менять других. Под себя. Закончился сентябрь. С работой постепенно налаживалось. Все попривыкли к нынешнему положению вещей и воспринимали меня самого по себе уже почти нормально Даже задавать вопросы про SMAP на интервью стали гораздо реже. Я был занят на радио, пару раз участвовал в телешоу, еще фотосессии для журналов, рекламы... вовсю готовился к съемкам Beautiful life. Сроки перенесли, и мы должны были приступать уже в декабре. Надо было спешить. Только Сидзука не торопилась...мы виделись несколько раз на пляже - мне с трудом удавалось вырваться посерфить с друзьями - а по правде говоря - я мчался к морю в надежде увидеть её такой, как она мне понравилась больше всего. Потом шли куда-нибудь выпить и перекусить. Она держалась просто и по-дружески, позволяла себя обнимать, но сразу переводила всё в шутку, ускользая и звонко смеясь. Это было чудесно, но дальше дело почему-то не шло. Она как-будто боялась чего-то или хотела повременить с отношениями...Я же решил, что давить на неё не буду - слишком ценна была для меня возможность видеть её, когда захочу, не наматывая круги по городу и не дежуря в машине под окнами. Но и ждать долго я не смогу. Терпения не хватит. Хочу, чтобы она сама ко мне пришла. И сделаю для этого всё. Как-то вечером, когда я в очередной раз пытался привести в порядок своё съёмное жилище, и сидя на полу, размышлял, как далеко должны зайти "раскопки" и не стоит ли просто оставить всё как есть, ограничившись уничтожением пыли в углах, позвонила Сацуки, позвать на свою, как она выразилась "прощальную вечеринку" в Club-Marine, что на берегу залива в Ураясу. Ожидались танцы под живую музыку, выпивка и хорошая компания. - Слушай, не мог бы ты сказать Джею - я буду ждать и его тоже. - Может, пригласишь его сама? - Нет, тогда он точно не придёт... - Думаю, он и так вряд ли согласится, но я передам. Джей посмотрел на меня больными глазами, молча поскреб рыжеватую щетину на подбородке и коротко кивнул. Весь вечер они танцевали один нескончаемый медленный танец, даже когда музыка была быстрой. Я старался не смотреть на них. Мне казалось, что это все испортит. Чего он ждёт? Почему не увезёт её в свою Америку или куда-нибудь ещё? Насколько я знаю, его здесь ничего, особенно, и не держит. Айтишники себе везде работу находят. Не знаю, что сделал бы я на его месте, но уж, наверное, что-нибудь попытался бы... Может, я чего-то не понимаю, но думаю, личное счастье – вот, в конечном итоге, и всё, что у человека по-настоящему есть...за всё остальное ты отвечать не можешь... Человек изо всех сил должен пытаться сохранить и защитить то, что по-настоящему дорого. Для меня это семья, близкие люди, для кого-то, может быть, возможность сделать открытие или построить завод... Ради этого и свободу добровольно отдашь, да и жизнь, если придётся... В задумчивости, вышел на террасу. Ночное небо накрыло меня, сразу отрезав от всего остального. Я перестал слышать музыку, обращать внимание на людей. Звезды висели надо мной такие близкие и холодные, что дух захватывало. Достал сигареты. Сидзука, похоже, не придёт, да и мне тоже пора... Услышал легкие шаги уже когда она подошла совсем близко. - Я скучала по тебе, сказала она тихо и просто. Не оборачивайся, хочу побыть с тобой так - и вдруг обняла меня, тесно прижавшись к спине. Стоять так было невыносимо, поэтому я рывком поставил ее перед собой, обняв за плечи, прижался щекой к пахнущей чем-то едва уловимо ванильным, макушке и приготовился терпеть, сколько сил хватит. Она смотрела вдаль, словно выискивая какую-то ей одной известную звезду в ночном небе. Потом чуть слышно вздохнула... - Послушай... Силы закончились, терпение тоже. Если я сейчас дам ей договорить, то она непременно скажет, что хочет расстаться. А ведь мы даже и не начинали толком ещё! Резко крутанул её, развернув к себе, и взяв в ладони изумленное лицо, прижался к губам, запечатывая их поцелуем. Мы стояли так долго, воздух давно кончился, как в космосе. Я никак не мог оторваться от этих нежных припухших губ, боялся отпустить, потерять контроль. Думал - как только поцелуй прервется - она попытается уйти. Сначала она не отвечала мне, позволяя лишь сминать её губы своими и гладить худенькую спину истосковавшимися руками. Потом ожила и стала целовать сама, так нежно и сладко, что земля ушла из-под ног. Стоять стало трудно. Я прижал Сидзуку к стене, чтобы никуда не делась и запустил руку под блузку, не отрываясь от неё ни на миг. Наконец, она отстранилась сама, задыхаясь и дрожа, как в лихорадке. Глаза распахнулись на пол-лица, а зацелованные губы выглядели так возбуждающе, что не сдержался и приник к ним снова, на этот раз, надавив языком. Она позволила, а через секунду уже ласкала меня сама, легонько прикасаясь кончиком своего языка к моему, то скользя по нему вбок, то щекотно забираясь за нижнюю губу. Она исследовала меня всего, не оставив "белых пятен", забралась под рубашку и ноготками царапнула живот... закинула ногу мне на бедро, потерлась, вызвав короткое замыкание... Я не остался в долгу, и вцепился в круглую попку Сидзуки, как в спасательный круг... Тишину рассёк свист, за ним последовал оглушительный хлопок и шипение. Воздух взорвался брызгами бесчисленных огней, повисшими над заливом. Отражаясь в спокойной зеркальной глади воды, огненные цветы заполнили собой пространство, не оставив места звездам. Они возникали в небе снова и снова, озаряя все вокруг сполохами самых невероятных оттенков. Мы стояли, прижавшись друг к другу, задрав головы и забыв дышать. Появились люди. Пришлось быстро приводить себя в порядок. Кажется, Сидзуке это удалось лучше, женщины более приспособлены скрывать свои чувства. Джей удивленно покосился на нас, мелькнула мысль: "...неужели по мне все так заметно?". Я постарался принять независимый вид. Сидзука прыснула и увела меня "из-под огня". Мы брели куда-то по набережной, удрав с вечеринки, я обнимал её за плечи и всё во мне пело и рвалось наружу, подобно фейерверкам, полыхавшим недавно над нами. Говорили обо всем, что только в голову придёт. Я рассказал ей о наших планах провести несколько дней в глуши за мужскими разговорами и рыбной ловлей. Она рассмнялась, сказав, что обязательно меня дождется. Меня так обрадовали слова Сидзуки, что я тут же сгрёб её в охапку и закружил - нужно было немедленно выплеснуть охвативший меня восторг. Мы ещё не успели расстаться, а уже не терпелось вернуться, и чтобы она непременно встречала меня вот как сейчас, целуя и смешно дотрагиваясь кончиком носа до виска, будто хотела убедиться, пахну ли я тем Такуей, который ей нужен. Сегодня время было на моей стороне, ночь казалась бесконечной и можно было позволить себе роскошь, остановившись "на минутку" слиться губами, пока в глазах не темнело от нехватки кислорода, а затем продолжить путь не выбирая направления, лишь бы не выпускать друг друга из объятий. Она не пыталась выбраться из-под моей руки, не делала вид, что мы едва знакомы, как это принято у многих...как здорово, что моя Сидзука именно такая, лучше женщины для себя я и придумать не мог бы. Смелая, нежная и сильная одновременно. Никогда не отпущу...никому не отдам... Утро уже подкрадывалось неслышно к спящему городу, готовясь ворваться в окна птичьим щебетом и гудками машин, смехом детей, бегущих в школу и звуками закипающих чайников, когда мы простились у дома Сидзуки в Уэно - её ждали на съёмках утреннего шоу на телевидении. Я же был счастлив и ужасно голоден одновременно, и потому отправился завтракать вместе с Санмой, которому нетерпелось обсудить предстоящую поездку.