В груди спотыкалось сердце. Я ненавидел эту жалкую, ущербную мышцу, которая тыкалась мне в ребра, как недобитая собака. Донна Тартт «Тайная история»
Придя в себя, Катя поняла, что лежит на удобной, мягкой постели. Вокруг пахнет лесной свежестью, а свет приглушен до минимума. Неужели уже вечер? Девушка ощущала приятное тёплое покалывание на месте магического ожога. Смотреть было страшно. Не смотреть — ещё страшнее. Осторожно спустив ворот ночной рубахи — даже представлять не станем, кто именно её переодевал — Катя отметила побелевший шрам на ключице в виде всё того же скрипичного ключа. Неужели теперь ей прямая дорога в музыканты, а этот знак станет в мультифэндомном мире столь же знаменит, как и шрам Гарри Поттера? Девушка усмехнулась: теперь, по логике жанра, следует поквитаться с местным Волан-де-Мортом. А для начала, конечно, хорошо бы и поесть. Борясь с внутренней тревогой оказаться не в гостях у подруги и Хелависы, а у еще Бог весть кого, Катя встала, оценивая обстановку в комнате. Вероятно, это первый этаж, платяной шкаф, раковина для умывания и зеркало. Одинокие стол и стулья, пристроившиеся у стены. На спинке стула висело синее хлопковое платье с длинным рукавом. Похоже на моду древней Руси, но с цветом явно угадали. Что ж, значит, вероятность того, что дом принадлежит Хелависе, в разы повышается, как и шансы на тёплый приём. Умывшись, переодевшись и подмигнув себе в зеркало, Катя, вздохнув полной грудью, пошла навстречу неизвестному.***
Вечерняя прохлада освежала. Едва ли Катя вышла из домика, как на неё устремились взгляды всех присутствующих: спокойный взгляд Оливье, изучающий — Хелависы и ворона, тревожный — Марго. И Катя впервые за несколько лет видела подругу наяву. В сердце надсадно защемило. Всеобщая тишина сводила с ума. — Я думала, синий мне к лицу, — отшутилась Катя, подходя ближе к Оливье, — фасон немного не мой, конечно, но серебристые вставки мне нравятся. Брошка, правда, тоже была серебристой, но, увы, я её не нахожу. Забрали, как тёмный магический проклятый артефакт? Вопрос остался без ответа. Ожидание хоть какой-то реакции не оправдалось: во взгляде Марго читалась смесь эмоций, говорить о которой вслух никто не решался. Что ж, придется продолжать самой. — Я более чем уверена, что мой наряд напоминает по расцветке мушкетёрский плащ, — нужно срочно разрядить обстановку: и так ничего не понятно, а мешанина из мыслей в голове только усугубляет разделение сна и реальности. — Вам идёт, мадемуазель, — ответил мужчина скорее по привычке. — Попробуете весьма постное блюдо с курицей? Уверяю, приготовлена эта похлёбка весьма недурно. Увидев утвердительный кивок, Оливье налил девушке из общего котелка в деревянную посуду, которую Катя без каких-либо сомнений приняла из его рук. Очевидно ведь, что еда априори не может быть отравлена? Впрочем, учитывая подобную мысль в принципе, уже можно составить некоторые выводы о её психическом состоянии. — Хлеба? — видя, как жадно ест девушка, предложил мужчина. — Благодарю, Оливье. Всеобщее затянутое ожидание чего-то было прервано смешком: — Оливье? — не веря своим ушам, переспросила Марго. — То есть, как салат? Но салата ведь здесь нет. Получается, ты назвала так его: Атоса, графа де Ла Фер. Графский пруд, лилии… — Это французское имя. Указано в прологе первой книги. — пояснила Катя. — Я думала, Вы успели обстоятельно познакомиться и поговорить. Долго я валялась? Надеюсь, это всё ещё «сегодня», а не «завтра». — Еще сегодня. Напугала ты нас знатно, конечно, — пропустив объяснения о различии имён, сменила тему Марго. — Спасибо, конечно, за практику прикладной магической медицины, но в академии как-то поспокойнее было. — Практика в реальности всегда тяжелее. Так, кого мне стоит благодарить за исцеление: тебя, или твою наставницу? — голос Кати был на удивление полон восхищения. — Впрочем, я искренне признательна вам обеим за избавление от… Не знаю, как это правильно назвать, но боль была сильной. Это ведь какое-то проклятье, да? — Тёмномагический артефакт-портал, — ответила Хелависа, открывая ладонь, на которой лежала злополучная брошь. — Теперь абсолютно безвредна. Могу вернуть, если хочешь. — Спасибо, — лаконично ответила Катя, пристегивая брошь к груди. Как вести себя с подругой и её наставницей, представлялось смутно. Доев ужин, девушка всё больше приходила к осознанию того факта, что откладывать серьёзный разговор о насущном как минимум глупо. Марго чувствовала кожей витавшее в воздухе напряжение. Чтобы понять, что всё далеко не в порядке в их «дружной» компании, даже не нужно было быть менталисткой. Хелависа встретилась с ней взглядом, и Марго ощутила аккуратное постукивание по своему ментальному щиту — просьбу впустить на более глубокий уровень. Пусть они с наставницей и были связаны магически и чувствовали физическое и эмоциональное состояние друг друга, для мысленного диалога им всё еще требовалось разрешение. — Мне страшновато, — признала очевидный для обеих факт Марго, как только почувствовала чужое ментальное присутствие. — Ты в лёгкой панике, не прибедняйся, — хмыкнула ведьма сочувствующе, — но вам придётся поговорить, ты же знаешь. К тому же, — посерьёзнев добавила она, — это не самая большая из наших проблем. — Я чувствовала, что Вы обеспокоены, — встревожилась девочка, — что-то случилось? — Случилось, — последовало со вздохом, — но об этом мы поговорим, когда вы разберётесь между собой. И последний вопрос, а то мы смущаем Оливье и Катю, — ты хочешь, чтобы я осталась? — Да, пожалуйста, — после лёгкой заминки ответила Марго. Во-первых, это будет тяжело, Вы всё равно почувствуете, пусть лучше так, а во-вторых, я думаю, это будет касаться всех. По её телу прошла волна поддержки, ведьма улыбнулась. — Ты справишься, — прошептала она и, найдя ладонь Марго, легонько её пожала. — А нам пора разговаривать нормально, тем более, что ты вернулся, — Хелависа обращалась уже к Ллейру, появившемуся неподалёку с лёгким хлопком. Девочка ощутила иррациональное чувство потери. — Простите, я ничего не пропустил? — волосы подошедшего мага были чуть растрёпаны, он пытался отдышаться. — Ты была права, — обратился он к ведьме, — всё серьёзно. Оба мага нахмурились. Марго, решив, что это как раз тот момент, когда её присутствие нужно меньше всего, направилась к Кате. — Нам нужно поговорить, — с последним словом, слетевшим с языка, дороги назад уже не было. Первый шаг она сделала. — Надеюсь, о погоде? — флегматично ответила Катя, затылком чувствуя желание Оливье о смене её тона. Впрочем, разговор у костра, да еще и при свидетелях — «самое желанное», что только может сейчас быть. — Нет, к сожалению. О, и я понимаю твоё недоверие ко всем, кто здесь собрался, кроме графа, но… — упомянув мужчину, Марго машинально повернулась в его сторону и замерла. — О, так это Вы! Теперь, когда Катя в сознании, я это вижу очень чётко. Она потрясающая… — восхищенно прошептала девочка… — собравшись, она продолжила: — Но он читает твои мысли, я магически и ментально связана с Хелависой, а Ллейру я доверяю как самой себе. Если бы даже это было и не так — его за мантию не оттащить. — Так удивлена, будто ожидала связать меня этими узами брака с кем-то иным, — фыркнула Катя. — О, точно, с собой. И это даже было приятно осознавать, пока я не поняла, что ты хотела проникнуть в мою голову, — речь девушки стала отрывиста, внутри она медленно закипала. — Так вот, господа маги, как бы сильно я не была благодарна исцелению, но и травме я обязана тоже магии, поэтому искренне прошу не сметь лезть ко мне в голову, — ведь это самое ценное, что у меня есть, хватит с меня и разбитого сердца, мозг я вам не отдам. — Я не… — от такого Марго оторопела, — я не хотела залезать к тебе в голову! Если бы я захотела, я давно бы это сделала, если хочешь знать. И ты бы ничего не заметила, уж поверь. — Тогда чего ты хочешь? — надрывно, на одном дыхании. Какого чёрта ты творишь? Можно ли скрыть эмоции от менталистки? А от нескольких? Сердце зажало, будто в тиски. Ха, а ты чего ожидала: проблемы с эмоциями всегда бьют по самому слабому органу — это любой психолог знает. Катя сглотнула. Здесь ведь даже вина нет, не говоря уже о таблетках… — Ксавьер, — позвала Марго фамильяра, — метнись воронёнком, пожалуйста, и принеси мне мешочек с холькой — верхняя полка, третий слева. — Ворон без возражений и недовольного карканья — в кои-то веки — полетел выполнять поручение. — Поговорить я хочу, но сначала… — сделав пару движений рукой, и призвав крохотную тучку, заставила наполнить кружку, оставленную с обеда. Она, конечно, не стихийница, ливень не вызовет, но воды набрать чистой — запросто. — Спасибо, выручил, — благодарно погладила ворона по перьям и, достав из мешочка маленькую косточку, размером с четвертинку вишнёвой, вручила Кате вместе с кружкой. — Пей. Поможет. — Зелье хорошего настроения? — скептически посмотрела Катя на нечто непонятное, старательно игнорируя восторженные фразы: «ух ты, магия!». Это ведь волшебный мир, здесь это в порядке вещей. — Предпочту вино. Красное. Полусладкое. Шардоне, например. — Было бы такое зелье — всем Аальдом галлонами бы пили, — закатила глаза девочка. — Проглоти и запей, честное слово, не отрава. Я Магией поклялась, что не причиню тебе вреда — Атос подтвердит. Катя перевела взгляд на кивнувшего Оливье, внимательно следящего за диалогом и самым непринуждённым образом пьющего чай: неужели когда-то он для неё был всего лишь Атосом?.. Судя по всему, Марго не лжёт. Да и с чего бы ей? Даже Эля, не смотря на все распри, не стала бы травить. Взяв кружку, девушка всё же проглотила маленькое нечто. — Спасибо, — улыбнулась Марго, — сейчас полегчает. Действует примерно как земные таблетки. Снова посерьёзнев, она продолжила: — Я хочу поговорить, потому что, видит Магия, воздух от напряжения аж звенит. А у нас еще есть насущные вопросы, которые лучше решать, придя к консенсусу. — Кардиопассит на спиртовой основе интереснее, — парировала Катя, чувствуя, как боль угасает. — Горло обжигает кошмарно, но, увы, вода у меня, в отличие от тебя, — Катя провела пас над кружкой, делая вид, что колдует, — не всегда под рукой. — Любопытно послушать, какие у нас вопросы на повестке дня. — Жизни и смерти, — мрачно подал голос Ллейр и добавил: — А ты еще говорила, Хел, что я королева драмы! — оба рассмеялись. — Согласна. Куда драматичнее уйти в другой мир, даже записки не оставив, — вновь парировала шпильку Катя, мысленно сравнивая подобную манеру беседы с переводом шпаги в фехтовании, чтоб избежать укола противника. — Справиться с физической болью гораздо легче, чем с психологической травмой. — Ты буквально была со мной в одном помещении. — То есть, я должна была сказать твоим родным, что ты ушла с Хелависой в волшебную Хелависиляндию? — Ушедшая физическая боль развязала Кате язык. — И тогда им не пришлось бы ходить в полицию, обзванивать больницы, а затем — и морги. — Катя вспоминала до боли тяжелые разговоры по Скайпу, множественные объявления о пропаже дочери, призывы о помощи и угасающую с каждым месяцем надежду. Таблетки здесь и правда волшебные: от обычных в ситуации стресса мало толку. — Ой, погоди-ка, даже если бы я им сообщила, то правда в том, что тогда меня отправили бы в психиатрическое отделение, а всё остальное осталось бы неизменным. — Тут ты права. — Марго устало опустилась на траву. — Я часто думала об этом, но… Я сделала выбор. Это не делает меня хорошим человеком, но это так. Непонимание. То есть, вот так? Без колких ответов, словесных дебатов и всего того, к чему так привыкла Катя в отстаивании своего мнения в разговорах с отцом. Это тогда нужно рвать, предоставляя аргументы и факты, быть сильной — пуленепробиваемой, в том самом плаще чести — сейчас же Катя с ужасом смотрела на подругу, выглядевшую разбито. Какая же она мразь… — О-о-о, не, не начинай. Приступы самоедства тебя еще никогда не выручали. Катя окинула взглядом обстановку: яркое пламя костра, котелок с едой и ещё один, поменьше, с чаем из трав и кореньев, звёздное небо над головой и стрекот сверчков. Здесь и правда вполне можно жить. Это место красиво и притягательно. Жаль только, что Катя ни разу не смогла взглянуть в глаза матери и отцу подруги, её брату, сестре… — Наверное, Хелависа никогда бы так не подумала. — Да, конечно, она смотрит сейчас на них обеих, наверняка видя насквозь, чувствуя… Да неважно. Катя хороша в дифференцировании собственных чувств, благодаря эмоциональному интеллекту, однако чувства других привыкла считывать по невербальным признакам, доверяя в целом куда больше словам и поступкам. — Оливье, надеюсь, теперь Вы верите в то, что эти мультифэндомные перемещения не моя блажь и прихоть. Чёрт побери, сессию закрыть и то легче! Но как бы там ни было, в чём-то она права. — Это твоя жизнь. Твой выбор. И это не самоедство, а рефлексия. Прости. Граф де Ла Фер согнул кисть правой руки, оставив на виду лишь указательный и средний пальцы. Катя не могла рассмотреть этого в полумраке, она просто знала этот жест ещё с тринадцати: «честь дороже жизни». — У неё свои тараканы, поверь, — опять вклинился Ллейр. — Он прав, но все маги немножко двинутые, так сказать, — хмыкнула Марго, — и всё в порядке, не извиняйся. — Все люди немного двинутые, — ответила Катя. — Поверь, я это учу. Просто я привыкла обороняться, и сейчас всё немного странно. — Надеюсь, тебе не придётся обороняться от меня… — погрустневшие глаза девочки смотрели как бы сквозь собеседницу, — я не могу сказать «обещаю». Только лишь «надеюсь». После всего произошедшего Катя не верила, что в её жизни хоть когда-нибудь будет такой момент. С другой стороны, настолько не доверять никому и правда похоже на паранойю. — Я тоже.