Коньки в кровавых васильках

Маленький чемодан был уже собран и, присев на старый диван в своей квартире, парень внимательно слушал Милу, что зачитывая пункты из списка с вещами, ставила пометки после утвердительных угуканьев Юры. Всего пара часов оставалась до вылета на финал Гран-При. Мелкие иголки, казалось, покрывали кожу, ведь в голове вновь и вновь всплывали воспоминания о том, чьей смертью закончился первый для Юры финал соревнований. Ещё все хуже становилось от понимания того, что в ближайшие пару суток он будет всегда у Виктора на виду, и это заставляло и без того натянутые нервы ещё сильнее натянуться. Ноги неприятно кололо от судороги, ведь начиная с раннего утра парень стоял на коньках, оттачивая всевозможные недочёты в программах. Юра знал, что чем чаще он будет видеться с Виктором, тем чаще цветы будут подступать к горлу, вызывая болезненные хрипы. И чувствовал, что за ближайшие трое суток он будет сотрясаться в приступах кашля куда чаще, чем сейчас и чувствовал, как спазмы в горле уже отзываются. — Такси уже подъезжает. На дорогу ты уже посидел, теперь спокойно одевайся и можем выходить, — отложив список в сторону и прихватив под руки переноску с Пётей, девушка стала наблюдать за тем, как Плисецкий задумчиво одевался. Руки машинально справлялись с верхней одеждой, также и с тяжелой обувью. Прихватив телефон с тумбы, затем посмотрев на время, парень повернулся к Бабичевой, просунул пальцы в сетку переноски и погладил кота самыми кончиками пальцев. Отстав от питомца, вцепившись в ручку небольшого чемодана и махнув рукой в сторону выхода, Юра ясно показывал девушке, что пора выходить. Выйдя на лестничную клетку, парень захлопнул двери и последовал за подругой, когда ключи в замке несколько раз провернулись. Из окна было сразу видно, как улицы затопила тьма, и только яркие огни фонарей позволяли что-то увидеть. Подъехавшую к подъезду машину сразу выдавали светлые лучи фар и, чуть ускорив шаг, Юра спускался по крутым ступеням лестницы. В голове неровным таймером отчитывались минуты до встречи с тренерами, но ещё больше нервничать заставляла неминуемая встреча с Никифоровым, что из раза в раз буквально вырывал из рук золотые медали. В голове, ещё с самого начала своего тернистого пути в мире спорта, залегли слова своего тренера, что победой является лишь первое место, а остальные призовые места лишь, чтобы сделать проигрыш менее горьким. Но как бы то ни было первые места всегда оставались в руках у Виктора, а Плисецкому оставалось лишь довольствоваться елейными пожеланиями и слащавыми речами репортеров и остальных. Старший из раза в раз оставлял Юре лишь тень от побед, а с тех пор, как дуэт близких друзей начал прятаться за дымкой воспоминаний, былого радушия за Никифорова будто никогда и не было, оставалась лишь не очень хорошо скрываемая зависть. Ноги утопали в высоком пуху снега, громко хрустящего под ногами. В багажнике уже лежал чемодан, а Юра уже был готов уезжать. Хрупкие руки развернули за плечи, блондина так и остался стоять так, пока девушка негромким голосом говорила. — Юр, я уверена, что в этот раз ты урвешь победу, не нервничай. Пётя будет сыт и в тепле, пока он будет у меня. Так что не беспокойся. Если что-то случится, позвони. Я сделаю все, что может от меня зависит, — подобные речи сопровождали Юру каждый раз перед соревнованиями и самую малость успокаивали, за что Плисецкий был безмерно благодарен своей подруге. — Спасибо, — едва слышно раздается около уха, а руки крепко сжимают худую грудную клетку рыжей, оставляя желание надолго задержаться в этих объятьях. Руки легонько отталкивают от себя блондина, ведь Мила разумом понимала, чем дольше будет задерживаться в подобных оковах, тем сильнее огни надежды будут разжигаться, а горло ещё сильнее раздираться от стеблей, что слишком быстро поднимались из лёгких. Было странно осознавать, что они оба сгорают от неразделённой любви. У двоих сейчас в груди расцветали новые бутоны ярких цветов, и Миле лишь оставалось гадать, что за цветы заполняют ее грудь. Но девушка была почти полностью уверена, что это растение будет таким же простым, как и она сама. Как бы ей хотелось бы верить, что именно из-за нее у Плисецкого оживает цветник из васильков, но цвет лепестков точно давал понять, что не из-за нее они там росли. — Давай скорее, а то мы с твоим котом скоро замерзнем. Удачи тебе, — насмешливо кинула девушка в то время, как сердце сильно клокотало, а хрупкая улыбка вновь застелила лицо. — И тебе, — кинув через плечо, сказал парень перед тем, как сесть в салон машины и на прощание помахать рукой в окно, как бы это по-детски не было. Двигатель тихо заурчал, но спустя пару мгновений в наушниках заиграла спокойная мелодия, давая возможность спокойно отпустить разные мысли. За окнами мелькали расплывчатые силуэты домов и ярких огней, что освещали темные улицы. Снег переливался, словно блёстки, чистыми цветами. В окнах уже мелькали яркие гирлянды, что украшали большие ёлки. Панельные дома уже не казались столь пыльными и обшарпанными, как обычно. Дети весело идут по дорожкам, везя за собой громоздкие сани. Цветные куртки люди смешиваются в единый ком, в глазах плывет, а желание прикрыть тяжёлые веки все усиливается и, переборов подобное желание, парень мыльным взглядом рассматривает улицы всю оставшуюся дорогу, что довольно часто видит. Быстро расплатившись, и достав черный чемодан, глаза пробежались по знакомому зданию аэропорта. Большое количество людей все приходило в эти стены, и сквозь панорамные окна уже были видны большие очереди из длинных шеренг. Пройдя в зал ожидания спустя почти час проверок, чутким взглядом старался найти знакомые силуэты и, почти забросив это дело, наконец, наткнулся на нужную группу, где томились несколько тренеров и пара знакомых спортсменов. Неспешным шагом подойдя, Юра, поздоровавшись, заметил, что одной уж слишком важной персоны Никифорова нигде не было видно, но из разговора смог понять, что Виктор, вновь следуя своим дурным привычкам, опаздывает. Хмыкнув, блондин уселся на ближайшее сидение и, достав телефон, стал коротать оставшийся время в ленте соцсетей. Юра, сильно дернувшись от прикосновения к своим плечам, выронил телефон на пол. Блондин грозным взглядом посмотрел на того человека, что посмел его потревожить. Там, воззрившись большими голубыми глазами, стоял Виктор, что вновь убирал от лица пряди, что выбились из тугого хвоста. Парень, быстро подняв устройство с пола, вручил Плисецкому телефон обратно. — Не знал, что ты так будешь переживать из-за того, что я чуть припозднюсь, — удивленым голосом проговорил длинноволосый. — Чего ты считаешь, что я переживаю за тебя? — не поняв из-за чего Виктор сделал такие выводы, спросил блондин. — У тебя все на лице написано, — вновь вернув свой привычный образ излишне самоуверенного парня, сказал Никифоров, указывая Юре пальцем в лицо. — Не слишком ли много ты на себя берешь, Вить? — и не сильно ударив по руке товарища, убирая ту от лица, сказал с насмешливой интонацией Плисецкий. — Разве? — экранно ахнув, спросил голубоглазый, а после уже с нормальной интонацией продолжил. — И все же, ты же волновался за меня, — утверждая, сказал Виктор, поправляя свой хвост. — Предположим, что это так, но не я же вечно опаздываю на рейсы и другие мероприятия. Я уже и забыл, каково это общаться с непунктуальным человеком, с такими дурацкими привычками, — явно выказывая свое недовольство, ответил Юра. — Юр, не совневайся, ты тоже все так же следуешь своим привычкам. — чуть усмехнувшись, сказал Виктор. — Каким привычкам? — но ответ на этот вопрос блондин так и не получил, так как раздалось объявление на посадку на нужный рейс, и заставило людей быстро подняться со своих мест и пройти в очередь.

***

Последние десять часов проходили как пытка, ведь находиться в соседнем кресле от человека из-за которого была болезнь, было явно не слишком просто. Сам же Никифоров все время то ли пытался надоесть, то ли просто завести разговор, быть честным Юре казалось, что Виктор всё-таки пытался его вывести, что у него выходило ничуть не хуже, чем кататься на коньках, но получать потом шуточки по поводу того, что Плисецкий уже который раз отходил в уборную, как казалось Виктору, чтобы заняться рукоблудьем, напрочь выводили блондина из себя, но старался игнорировать голубоглазого. Пачка с салфетками слишком быстро истончалась, и когда Юра уже в третий раз прибегал к ее помощи, чтобы откашливаться получил вкрадчивый вопрос от Барановской о том, что не заболел ли он разом, на что Юра упорно отнекивался и врал про то, что это все из-за аллергии, но, судя по всему, женщина ему не поверила, но Юре это было не очень важно. И наконец, выходя из душного салона самолёта его встретила приятная свежесть на улице и мелкая морось дождя, из-за чего все старались как можно скорее уносить ноги. Виктор о чем-то очень увлекательно общался со своим штабовым тренером, при этом уж слишком активно жестикулируя руками, юниоры весело разговаривали с Яковом, все время путались под ногами, а Барановская, что тоже время от времени подключалась к их болтовне, но позже все сильнее и сильнее отставала от их компании, вдруг оказалась на ряду с блондином, что, не торопясь, плелся за всей этой большой компанией, все больше теряясь на фоне большого количества людей, старавшихся как можно скорее пройти все паспортные контроли и поехать скорее в свои номера и квартиры отсыпаться. — Знаешь, — тихий и четко поставленный голос раздался с правой стороны от парня, привлекая его внимание. — Я каждый раз перед выходом на сцену, ощущала неконтролируемый прилив тревоги, как бы номер не был бы отрепетирован, я всегда знала, что в любой момент может пойти не по плану, начиная от неудачной поддержки, до пятен на полу от канифоли, из-за чего можно было с лёгкостью упасть в самый неудачный момент. Но в само мгновение танца все мои тревоги отступали, давая проход лишь трезвому разуму и малой доле наслаждения от происходящего. И как часто бы я не выходила на публику эмоций никогда не сменялись, — мягкая интонация Лилии заставляла вслушиваться в ее речь. — И знаешь, за время своей работы в штабе я заметила, что у всех есть свои особые привычки, которых вы, не замечая придерживаетесь перед соревнованиями. Ты, например, ещё с тех пор когда только начал ходить на каток, за пару дней до выступления становился полностью закрытым и ни с кем только не разговаривал, будто замыкался внутри, не давая эмоциям вырваться наружу, и при этом, все время хмуря брови, точно так же, как сейчас. — последнее предложение вызвало желание посмотреть на свое отражение и, стараясь как можно незаметнее рассмотреть свое изображение на черном экране, услышал тихий смешок Барановской, после чего блондин забросил это дело. — А вот Витя, напротив, всегда перед соревнованиями носился, как угорелый, и все время был слишком эмоциональным, вон, посмотри, точно так же, как и сейчас. — подняв взгляд на толпу чуть поодаль от них с Лилией, сразу виднелась нужная компания, из которой сразу выделялась светлая макушка Виктора, что сейчас вел себя чуть ли не точно так же взбудораженно, как и юниоры, что заставило уголки рта приподняться. — Честно говоря, я была удивлена когда заметила, что вы с Виктором так сильно охладели по отношению к другу, так как когда я ушла из штаба ты все так же, как и в детстве, ходил повсюду по пятам за Никифоровым, — это явно был завуалированный вопрос, который Юра сразу счёл. — Честно говоря, не вижу в этом ничего странного. Все выросли, и наши общие интересы иссякли. Единственное, что нас по сей день связывает — это фигурное катание, и даже несмотря на то, что коньки для меня по сей день самое важное в жизни, этого слишком мало, чтобы вновь начать столь близко общаться, — аккуратно обходя все животрепещущие темы, ответил парень, давая понять, что данную тему Плисецкий больше не хочет затрагивать. — Я всегда считала, что ты очень талантлив, у тебя есть все данные для фигурного катания: чувство ритма, артистичность, физические данные, упорство, настойчивость и главное — желание работать над собой и совершенствоваться. И родись ты на пару годков позже, за тобой были бы все победы, но, судя по всему, судьба над тобой решила потешиться, — слова приятно ласкали слух, и с последним высказыванием он был полностью согласен. Но вопрос был в другом, родись он позже, было бы все настолько запутано и от того сложно? Юра не знает. — Вся суть в том, что вы с Никифоровым столь похожи, сколько и отличаетесь. По сути, вы из соревнования в соревнование, подкидываете монету, и упадет она аверсом или реверсом, никто не знает, просто выходит так, что к Никифорову удача из раза в раз поворачивается, в то время, как от тебя ускользает в чужие объятья. Ведь я не раз наблюдала за тем, что происходит на тренировках и на соревнованиях. В то время, когда на родном льду у тебя абсолютно нет помарок, то как только ты выходишь на люди все идёт не столь гладко, как могло. Я очень надеюсь, что в этот раз все будет хорошо, я болею за тебя, — и напоследок потрепав светлые волосы на макушке, женщина отошла и вновь примкнула в большой компании, оставляя после себя большую почву для размышлений. Нахмуренные брови ещё сильнее примкнули к узкой переносице, выдавая задумчивость парня, и потому тот уже понял, что их развеять поможет лишь длительная прогулка по городу. Впрочем, именно так и сделал Юра, пройдя со всеми остальными пункты контроля, отдал свой чемодан Виктору, а сам пошел гулять по ночному Пекину.

***

Высокие многоэтажные здания светятся в мраке ночи. Толпы людей кутаясь в куртки путаются в переулках города. Неоновые вывески зазывают скорее пройти в многочисленные пабы и бары, но были упорно проигнорированы блондином, что беспорядочно гулял по улицам Пекина. Уже перевалило за час ночи, а в городе все также бьёт ключом активность. Кажется, что людей стало ещё больше, но разве до этого было какое-то дело? Сухой ветер бьёт в лицо, раздражая кожу, заставляя покраснеть и растрескивая до крови губы. Металлический вкус неприятно обжигает рецепторы, но единственное, что остаётся лишь игнорировать неприятные ощущения. Все знакомые уже заселились в номера и спят десятым сном, чтобы завтра проснуться с ясной головой и бодрым телом, и со спокойной душой готовиться к финалу Гран-При. Но Юру эта идея никоим образом не вдохновляла, особенно, учитывая то, что заснуть в одной комнате с Никифоровым будет также сложно, как и исполнить четверной аксель, то есть — практически невозможно. Раньше Плисецкий просто мог взять другой номер, чтобы хоть как-то выспаться, но удача в которой раз повернулась к нему задом, ведь все ближайшие отели были под завязку набиты туристами и любителями фигурного катания, так что ничего кроме как заселиться в один номер со своим товарищем не оставалось. Длинные улицы уже смешались в один большой проспект, заставляя задумчиво петлять по переулкам. Все мысли спутались в один спутанный клубок, а головная боль вместе с привычным зудом в горле давала о себе знать. Посмотрев на карту в телефоне, блондин осознал, что почти что выплутал к нужному отелю, а это означает, что на этом его прогулка завершается. Пальцы на ногах знатно замёрзли, так же, как и на руках, так что, поскорее спрятав ладони в карманы, парень чуть скорее прошагал в нужное направление. Высокое здание встречает посетителей теплым светом из окон. Высокие потолки, светлая мебель и стены создавали приятное, не слишком вычурное, впечатление дороговизны. Пройдя мимо стойки регистрации, заходит в лифт. Нажав пару кнопок двери закрываются. Поднявшись на нужный этаж, Юра выудил ключ-карту из кармана куртки, отворил двери и, быстро разувшись и сняв верхнюю одежду, помыв руки решил всё-таки, как следует осмотреть комнату. Черная мебель и такие же рамы у окон и дверей создавали приятный глазу контраст с бежевыми тканями и стенами. Струившиеся тяжелые шторы мягкими волнами приоткрывали вид на ночной Пекин, в котором маленькими огоньками светились здания. Темное дерево тумб и комодов выгодно оттеняло постельное белье. Пара охристых постелей с большим количеством подушек, на одной из которых уже валялось пару вещей Виктора, так и зазывали прилечь на них, пока никто не может помешать чуткому сну, но были успешно проигнорированы. Золотистый декор на полках стеллажей и большое количество литературы придавали комнате ощущение обжитости. Пара кресел умбрового цвета и ковер с высоким ворсом оттенка топлёного молока, пара торшеров, что озаряют комнату мягким, теплым светом, создавали ощущение уюта. В целом интерьер выглядел очень родным и приятным. Пройдясь по деревянной полке тонкими пальцами, внимательно вчитываясь в цветные корешки и взяв с полки одну из заинтересовавших книг, Юра усевшись на одну из свободных кроватей стал вчитываться в мелкий шрифт страниц, и дожидаться затерявшегося соседа, что к своему счастью пока, что отсутствовал. Громкий смех раздался за дверью, заставляя отвлечься от книжных страниц, как спустя пару мгновений дверь отворилась, показывая Никофорова, что в валился в их общий номер. — О, явился! Где тебя мотало? — слишком радостно спросил Виктор. — Позволь спросить тебя о том же? Где ты успел уже так напиться? — недоумевал Юра, замечая нетвердую походку Вика. — Я первый спросил, вот и отвечай, — доковыляв до своей пастели, и растекшись на ней, сказал Виктор. — Да просто не гулял, город рассматривал, — негромко ответил парень, глядя на потолок. — А-а-а, а я к своему тренеру заходил, там и выпил, — потянувшись к черной тумбочке и вытаскивая из-за дверцы пачку сигарет с зажигалкой. — Тебе, судя по всему, все так же не приходиться искать особых поводов чтобы выпить. Я вижу вы нашли общий язык, — Не зыбыв, кинуть упрек в сторону старшего, все так же смотря на белый потолок, сказал Юра. — А то, — довольно ответил Никифоров, пропуская мимо ушей предыдущую фразу, вызволяя из пачки тонкую сигарету. — Ты что прямо тут собрался курить? — переведя взгляд на Виктора, спросил Юрий, явно недовольный подобным раскладом. — Ну да, тебя это как-то смущает? — явно недоумевая, спросил Никофоров. — Ещё как. Пойди проверь уборную есть ли там вытяжка, если нет, то вали на балкон или на улицу. В общем, куда угодно только не дыми в этой комнате. — сев на кровати, скрестив руки на груди, недовольно говорил юноша. — Ну ты чего? Тебе жаль что-ли? –старясь надавить на жалость, спрашивал Вик. — Тебе напомнить, что я не переношу запах табака? Я все сказал, не хочешь — иди снимай другой номер, — ставя ультиматум, ответил Юра, недвусмысленно указывав рукой в сторону черной двери, что вела в коридор. Проигнорировав блондина, Никифоров поджог зажигалкой сигарету, и сделав первую затяжку выдохнул. Отгоняя неприятный запах ладонью от лица, Юра закашлялся и, подойдя к балкону, нараспашку открыл дверь, давая выход клубам сизого дыма. Подойдя к голубоглазому постарался выхватить тонкую сигарету из рук Никифорова, на что, тот лишь поднял руку над головой, усмехаясь. — Ну что, как там погодка снизу? — потешаясь над низким ростом, спросил Виктор. Быстро запрыгнув на кровать, выхватив светлую сигарету из руки, Юра, пошатнувшись, случайно повалил за собой Никифорова. Мягкий длинный ворс ковра смягчил удар, но поза в которой они сейчас находились была явно не самой скромной. Восседая на бедрах голубоглазого Плисецкий пытался сообразить, что сейчас произошло, и что после подобного сказать. — Ну, как там погодка снизу? — ничего более остроумного не пришло в голову блондина, кроме как повторить фраза, что была сказана Виком пару мгновений назад. Потушив тлеющую сигарету о свободный от ковра паркет, уже собравшись встать с Вика, как они стремительно сменили позиции. Изящные руки у головы перекрывали все пути отступления, так что оставалось лишь лежать и ждать пока его отпустят. Длинные локоны Виктора спадали на лицо, не раздражая, а лишь вызывая желание к ним прикоснуться, и вновь почувствовать мягкий шелк волос. — Ты знаешь, что ты все такой же вредный, как и прежде? — задал вопрос Вик, уже полностью серьезный. –Это, я-то вредный? На себя посмотри! — предыдущая фраза Виктора вызвала негодование. А к горлу тугим комом поднимались соцветия цветов. — И все же ты ничуть не изменился. — констатировал факт Никифоров. — Может, ты уже встанешь, и дашь мне подняться? — проигнорировав упоминание прошлого, спросил блондин. — А что если я не хочу? Меня например, все устраивает, — отвечал Виктор, явно испытывая на прочность терпение Юры. — Вить, не забывай, что у меня в полном распоряжении свои ноги, — излишне слащаво обратился юноша. — Даже если так? — парень уселся на тощие бедра блондина, коварно усмехаясь. — Кхм… Вить, завязывай с этим и отпусти меня, наконец, — закашлявшись, попросил Юра, в то время, как его уши начинали предательски гореть. — Ты уверен, что хочешь этого? — сейчас юноша был не уверен был ли это флирт или просто пьяный угар вместе с глупым чувством юмора Виктора, но если это таки было второе, то Плисецкому было явно не смешно. А васильки все упорнее перекрывали доступ к воздуху. — Давай… Кхм-кхм… Скорее, — стараясь подавить кашель, Юра несильно подтолкнул Никофорова руками, стараясь выбраться из оков. А глаза наливаются слезами, заставляя все вокруг плыть перед собой. Не видя никаких действий со стороны голубоглазого, Плисецкий, напрягшись и уперев ладони в чужую грудь, сильнее толкнул парня перед собой и наконец-то выбравшись, выбежал в туалет, громко хлопнув дверью. Первые капли крови скатываются с языка, заставляя напрячь рецепторы. Вслед за ними текут соленые слезы. Цветы душат, раздирают горло до такой степени, что кричать охота, но изо рта вырываются вновь и вновь лишь болезненные хрипы. Пальцы впиваются в тонкую кожу ладоней, раздирая едва зажившие полумесяцы ран из-под ногтей. Боль в руках едва ли отвлекает от боли в груди, где уже который год разрастается цветник, вместо органов. Каждый день ощущение, что вслед за цветами пойдут и свои внутренности, заставляя внутри от этого вновь затошнить. Голову кружит, кажется, что, как только эта пытка закончиться, он провалился в небытие, но это был бы слишком простой способ избежать, хоть на ближайшие пару часов этих терзаний. Белый унитаз весь в крови и в маленьких полевых цветах, что столь ярко контрастируют с красными оттенками. Цветы больше не вызывают восторжения, лишь служат болезненным напоминанием о его каре. В жизни Плисецкого васильки послужат символом его смерти, столь простым и от того и запоминающимся, как и сам парень. Порой хотелось собственноручно в одно мгновение покончить со всем: один взмах руки с лезвием, горсть таблеток, что горчат на языке или последний шаг с высокой многоэтажки. Но, к сожалению, или к радости блондин не был столь беспечным, да и, проще говоря, он боялся, но разница была лишь в том, что либо все сразу оборвать или твёрдыми шагом сводить себя в собственную могилу, ведь внутри него, сама того не осознавая, едва не затухая, горела надежда. По щекам градом стекают кристально-чистые слезы, смешиваясь с алыми каплями. Стебли старательно раздирают горло, заставляя захлебываться кровью. Соцветия, не прекращая, вырываются из недр лёгких. Грудную клетку стягивает, не давая вдохнуть полной грудью, позволяя лишь сделать пару рваных вдохов. Как он ненавидел то, что за соседней стенкой находилась его причина болезни, до безумия красивая и настолько же добрая. Хотя, возможно, только ему так казалось, и все это лишь отпечаток воспоминаний из прошлого, блондин уже не знал, все краски смешались, выдавая неопределенного цвета грязь. Плисецкий просто-напросто запутался где есть реальность, выдумка и воспоминания. И даже если стараться размотать весь этот запутанный клубок, не факт, что по пути он вновь не запутается. Стебли постепенно отступают, давая сделать глоток хоть малость больше. Последние соцветия срываться с окровавленных губ, утопая в окрасившейся в багровый цвет воде. Обессиленно нажимая на кнопку унитазного бачка, парень откидывается назад к стене, глубоко вдыхая, стараясь нормализовать дыхание. По лицу стекает испарина, смешиваясь с мокрыми дорожками от слез. Придерживаясь за стены, блондин плавным движением поднимается на ноги, что едва ли хотели держать, подходит к умывальнику. Зачерпнув ледяной воды в руки, Юра умывает лицо, стараясь избавиться от липкого пота. Ещё раз повторив простые манипуляции, поняв что они не помогают, парень засовывает голову под кран, позволяя волосам намокнуть, стараясь освежиться. Промыв пшеничные пряди, Юра выключает воду и, промокнув пару раз волосы о махровое полотенце, выходит обратно в комнату. Но встречает его лишь пьяная тушка Виктора, что, даже не укрывшись, уснул на застеленной кровати. Отбросив полотенце на ближайшую тумбу, Юра подошел ближе, присаживаясь у подножия постели Никифорова. Длинные волосы разметались по покрывалу, теплые отблески мягко отражались на металлической глади локонов. Темные ресницы едва заметно подрагивали, а тонкие губы приоткрылись показывая ровный ряд зубов. Футболка слегка помялась, так же как и штаны, но это ни в коем случае не портило парня, а лишь показывало, что он такой же человек, как и остальные. Поддев край одеяла со своей постели, Юра укрыл голубоглазого. А сам, понадеявшись, что Виктор ничего на завтрашнее утро не вспомнит, все-таки переборол желание прикоснуться к блестящим локонам и, прихватив плед, уселся на кресло, открыл страницу книги, на которой остановился, продолжил читать, пока сон и его не сморил.