Коньки в кровавых васильках

До выхода на лёд времени оставалось всего ничего, минут десять, от силы, а внутри было лишь устрашающее спокойствие. Разминка прошла на удивление спокойно и без казусов, дала опробовать лёд, что оказался очень мягким, что приятно обрадовало, ведь это означало, что прыжки получатся более сглаженными и плавными. Мышцы после разогрева в зале, перед выходом на каток, приятно тянулись, не давая, наконец, дождаться своего выхода. В наушниках играла, за столько лет уже породнившаяся музыка. За нее парень был благодарен Никифорову, ведь без него он эту мелодию никогда бы и не услышал. Время от времени, зал рассекают аплодисменты, что были слышны даже сквозь наушники. Юра снял наушники заметив приближающихся тренеров, что напряженно двигались в его сторону. Было ясно, что близится его выход, и потому, поднявшись на ноги, парень прошагал вслед за ними. Яков и Лилия сухо перекидывались фразами, и потому, даже не стараясь их слушать, Юра просто следовал к выходу на лёд. Выйдя из коридора в большой павильон с самим катком, сразу бросилось в глаза, что трибуны полностью были наполнены зрителями, бурно реагировавшими на любую осечку, но так же громко, на удачно выполненные элементы. Размяв плечи, Юра пару раз поперекатывался с мысок на пятки, давая разогнать слегка застоявшуюся кровь. Невысоко попрыгав на обоих ногах, а после и на каждой по очередности блондин, наконец, почувствовал, что мышцы вновь разогреты, и, принявшись разминать руки, стал наблюдать за выступающим спортсменом. Сейчас на льду выступал довольно-таки посредственный японец, ведь пара прыжков уже не удались. А ведь это только первая половина программы, и что будет во второй представлять особо не хочется. Да, Юра знал, что недооценивать соперников плохо, ведь любой момент ты сам можешь оказаться на его месте, но парень ничего не мог с собой поделать. Фигурист на льду хорошо справляется с сложными дорожками, и скорее всего вытягивает программы за счёт высоких баллов по презентации, а не по технике. Комбинация вращений выходит достаточно неплохо, но следующий каскад из прыжков четверного и тройного тулупа выходит из рук вон плохо. Последний на очереди тройной аксель хоть и приземлен, но был слишком приземистый и, скорее всего, недокручен. Музыка, наконец, кончается, а японец, понуро глядя под ноги, выходит с катка. Вот она. Настала очередь выходить Плисецкого, и потому, снимая чехлы с лезвий, Юра внимательно слушал все, о чем говорил ему Яков. Обнявшись с Лилией и в последний раз выслушав все места на которые стоит обратить особое внимание, парень выходит на гладкий лёд. Яркие прожектора вновь обращены лишь на блондина, также как и взгляды болельщиков. Фальшивая улыбка, что уже сроднилась с парнем, не оставляя шанса упрекнуть его в лживости, озаряет лицо юноши. Удары сердца отдаются, будто звонкими медными тарелками, в ушах. Спутанные эмоции заставляли каждый толчок коньков об лед отдаваться тяжелым ударом в голове, еще больше заставляя нервничать. На трибунах видны множество флагов и плакатов фанатов, что громкими криками старались поддержать своего фаворита. Голос комментатора объявляет имя участника, страну и название программы, в то время, как блондин, наматывая пару кругов на катке, старается спустить все напряжение с тела. Выезжая в центр, Юра становится на стартовую точку. В ушах стучит пульс, заглушая все прочие звуки вокруг, отсчитывая секунды до начала программы. Первое созвучие нот разразило павильон, знаменуя начало движений. Мягкий взмах руками и прогиб в пояснице, в след за чем следуют пара толчков. Сделав скобку, Юра остановился и, пронзительно посмотрев на зрителей, чуть припрыгнув, вытянул кисти рук над головой, блеснув светлыми волосами. Толкнувшись лезвиями о поверхность льда и быстро набрав скорость, он начал выполнять запутанную дорожку шагов. Выкрюк по часовой стрелке с глубоким ребром, после чего, сменив ногу, выполнил следующий выкрюк, но уже в противоположную сторону вырисовывая на полу букву «s». Взмах кистью в сторону и, последовав за ней, на холодной поверхности катка появляется плавная петля. Несколько подсечек и после, сменяя конек, выполняет чоктау, при этом грациозно отведя ногу назад. Прогнувшись в спине и одной рукой держа за лезвие конек, задранный высоко над головой, юноша скользит по льду, оставляя в след за собой ледяную стружку. Раскат оваций ласкает слух, но тем не менее, заставляет ещё сильнее погрузиться в эмоции. Пальцы сотрясает мелкой дрожью, что незаметна чужим взглядам, но не от холода, а от чувства печали и сожаления, что глубоко пропитана в переживаниях. Перед глазами все долгие тренировки в зале и на катке заставляют четко следовать выверенным движениям, даже когда быстрыми фрагментами всплывают со дна сознания мелкие строки, сказанные ласковым тоном, и короткие кадры из дальнего прошлого. Отпустив конек, блондин толкается лезвиями об лёд, вновь набирая скорость, вырисовывает точечную тройку спиной вперёд и, быстро оттолкнувшись зубцами, взлетает в четверной сальхов. Руки подкинуты над головой, что придает прыжку ещё большую лёгкость. Мягкое приземление, за которым следуют громкие аплодисменты. Плавная петля и шаги на зубцах, крошащие под собой лёд, выглядят излишне изящно, будто перед зрителями вовсе не парень, а точёная балерина, что умело танцует на носочках пуантов. Подпрыгивание, которое напоминает пируэт, лишь закрепляет в головах этот образ девушки. Быстрые твизлы, с согнутой ногой в колене, оставляют за собой мягкие петли на катке. Спираль с выведенной ногой вперёд, а затем следует скобка, что заставляет белесую стружку отлетать от холодных лезвий коньков в разные стороны. Туловище быстро меняет направление движений в противоположную сторону. Маленькая тройка заставляет обернуться назад к направлению и, подкинув руки вверх, толкнувшись лезвием, подпрыгнуть вверх. Легко приземлившись с оллера, зеленоглазый, едва коснувшись льда коньком вновь исполнил длинную череду пируэтов. Фразы песни неприятно кусают воспаленный от адреналина разум, вырывая малые строки речей из глубин воспоминаний. Тихое мурчание автомобиля, разогретый салон, что вновь пропах запахом горячих пирожков, темень на заснеженной улице, что старался освещать жёлтый свет от фонарей и бурлящая внутри гордыня — все вновь всплыло в памяти, заставляя брови вздернуть к верху, изнутри болезненно прикусить щеку, а глаза сильно заблестеть на свету ярких прожекторов от первых слез. Грудь начала ещё сильнее вздыматься, зажмурившись и старательно отгоняя гнетущий кадр перед глазами, Юра вновь попытался сконцентрироваться на прокате. Щеки неприятно кусал ветер, а внутри, казалось, сейчас пробьют плотину все эмоции, что и без того лились через край. Если бы не тонкая ткань светлых перчаток, то молочную кожу непременно бы пробили короткие ногти, заставляя раны вновь сочиться горячей кровью. Где-то под грудной клеткой сердце взволнованно грохочет, то ли от высокой нагрузки на тело или от волнения, что с головой захлестывало парня. А, может, от всех тех скопившихся эмоций, что все время томились внутри Плисецкого. Прыжок в арабеске, после следуют петли и пара коротких оборотов в твизле, с подогнутыми руками перед собой. Петля назад с отведенной ногой. Лёгкие шаги на зубцах, скобка, что быстро меняет направление, заставляя скользить спиной вперёд. Взмахнув головой, Юра мельком посмотрел на людей на трибунах, как взор мгновенно зацепился за излишне знакомую фигуру Виктора и потому, быстро отведя взгляд, вновь заставляя себя сфокусироваться на своей дорожке шагов. Одна тройка следует за другой и, вновь блеснув стразами, на рукавах Юра вышел в кораблик. Одна нога отведена в сторону, а вслед за стальными лезвиями скользили новые белесые ленты на толстом льду. Завершающая тройка даёт сделать последний оборот и, толкнувшись лицом вперёд, блондин вышел в тройной аксель. Точный выезд, точно, как с учебника, заставляет трибуны взреветь громкими овациями. Но не отвлекаясь, парень делает быстрые твизлы с округлыми руками, одна из которых была подкинута над головой, а другая — в сторону. Дыхание давно сбилось, не давая и шанса выровнять неровный ритм. Щёки покусывает от ветра, точно так же как и кончик носа. Носки коньков смотрят против друга, но скользят по одной длинной дуге и после, толкнувшись носком конька, парень выходит во вращение либера, точно как ласточка. Совершая быстрые обороты, после чего прогнувшись в спине и ухватившись за блестящее лезвие конька, Юра продолжил вращения. В глазах все плыло, смешиваясь в цветной калейдоскоп. Разогнувшись в пояснице, подняв конек над головой, блондин кружился в бильмане. Был ли это слишком хорошо прочувствованный образ или это была истинная натура блондина, Юра не знал, но то, что он старался выложиться на льду и дать окружающим прочувствовать весь спектр чувств, было очевидно. По мышцам уже плывет усталость, давая понять, что силы неизбежно иссякают, и что каждое следующее движение будет выглядеть все более тяжёлым. Выскользнув из вращения и сделав шаг вперёд, Юра вырисовывает белоснежную ленту на льду вслед за острым лезвием конька. Щеки пылают от жара, что сейчас бежит по мышцам, едва ощутимо стреляя. Оба конька скользят по одной оси носками врозь, сменяя друг друга, выполняя моухок. Сейчас был крюк, с теперь ведущей правой ногой. Плывя по льду спиной вперёд, юноша не замечает, что волосы развиваются вслед за порывом ветра. Высокий прыжок, руки туго стягивают грудную клетку, будто не желая другим раскрыться, тело меняет направление в противоположную сторону от бортиков. Выкрюк на наружном ребре, а после кораблик на внутреннем, и, потянувшись блондин рукой вверх, будто желая прикоснуться к яркому свету, Юра отдернул кисть и, сделав двойную тройку, и прижал ее ещё ближе к груди, после чего последовала череда быстрых скольжений в пируэтах. Отпустив руки и мягко взмахнув ими, будто крыльями, парень выполнил осторожный крюк на правой ноге, а после быстрый чоктау, сменяя конек. Левая нога оставляет за собой белую стружку льда, вырисовывая тройку и давая взлёт в последний и единственный каскад в этой программе, состоящий из четверного тулупа и тройного риттбергера. Лёгкие жгло от сбитого дыхания, а цветы неприятно заскребли в горле, но разве ради этого он сейчас катается? В груди бешено билось сердце, не давая слышать ни музыки, ни гомона людей. Лишь тяжёлые удары отдавались в ушах, так же как и в голове билась мысль об очередном провале. Руки даже сквозь ткань костюма продрогли так, что даже не чувствовались. Или это было от волнения, что теперь накрыло с головой? Толкнувшись лезвием от холодной поверхности льда, Юра высоко подпрыгнул, ощущая каждое мгновение проведенное в полете, каждый удар сердца и, успевая почесть каждую строчку из всего роя мыслей, что мотались у Юры в голове. Тяжелый стук лезвия об лёд, единственный оборот и быстро, толкнувшись зубцом конька, парень высоко отскочил от катка, подкинув руки. Три столь быстрых и одновременно долгих оборота. За ними последовал настолько громкий рев трибун, что даже через пелену сознания блондину было его слышно. Толкнувшись пару раз коньками, юноша завращался в волчке, уведя ногу в сторону и потянувшись рукой в верх. Поднявшись и провернувшись последних пару оборотов, парень прогнулся в спине, вытянул руки высоко над собой, сцепляя их между собой, и остановился. Последний аккорд разразил павильон. В груди неприятно клокотало, все эмоции вырвались, не давая спокойно вдохнуть. Сердце отбивало чечётку, а в висках стягивало от головной боли. Взмахнув волосами, блондин, посмотрев на свои руки, заметил, как они тряслись, и быстрее расцепил пальцы. Обернувшись на трибуны, он увидел множество стоя аплодировавших болельщиков. Повернувшись, посмотрел на другую часть зала, люди так же восторженно одаривали его овациями. Нерешительная улыбка расцвела на лице Плисецкого. Поклонившись на прощание трибунам, парень толкнувшись от льда заметил, что его ноги едва ли держат его вес: то ли от эмоций, то ли от усталости — Плисецкий не знал. Сойдя со льда, грудь все так же тяжело вздымалась, а лёгкие так же горели от воздуха. У бортов его встретила Лилия, что подав Юре чехлы на лезвия, ждала пока тот обуется, и после пошли дожидаться объявления балов. Голоса комментаторов громко обсуждали программу, что буквально пару минут назад закончилась. Костяшки пальцев негромко хрустят, давая хоть немного скоротать мучительное время ожидания. По оба бока Яков с Лилией тихо переговариваются, видя перед собой повторы прыжков, что в этот раз были выполнены чуть ли не самым лучшим образом. На экране перед собой транслируются выполненные элементы, давая быстро прикинуть стоимость выполненных прыжков и вращений. Сразу можно было сказать, что очки GOE будут высокими, ведь явных помарок Юра заметить не смог, и сам парень мог бы сказать, что это его чуть ли не самое успешное исполнение короткой программы за последние пару лет. Лицо все ещё алое, хоть и краснота медленно спадает. Хвост неприятно печет шею и потому, сильнее затянув темную резинку на пшеничных волосах, парень откинул прямые пряди на бок. Шею от жадных глотков воздуха неприятно пекло, ведь разодранная кожа просто не имела возможности полностью зажить, хотя в прочем это чувство тоже стало уже обыденностью. На экране наконец-то появилась долгожданная табличка с результатами. Посмотрев в нижний угол, зеленоглазый удивлённо вскинул брови, после чего, посмотрев на своих тренеров, убедился что ему не померещились цифры. Нет, это не был новый рекорд, но эти числа едва ли от него отличались. Сто семнадцать баллов ровно, разница всего в полтора балла от действующего мирового рекорда по короткой программе, что четыре года назад был установлен самим Плисецким. Долгий период застоя, наконец, был прерван ведь лидирующая строчка теперь была подписана его именем, тем самым обогнав Никифорова, что отставал от Юры на добрых пять баллов. Улыбка постепенно расцветала на бледных губах. Действительно, искренняя улыбка, что слишком редко можно было узреть на лице блондина. Она едва ли отличалась от сценической маски, но главная разница ощущалась лишь глубоко внутри, отзываясь на честность такой же радостью. Взметнув взгляд к шумным трибунам, парень, посмотрев в темный объектив камеры камеры, что транслировала на экраны все лица спортсменов, помахал рукой и заразительно улыбнулся, давая окружающим прочувствовать всю ту гамму чувств, что внутри заискрилась ярким лучиком надежды, что казалось слишком давно погас за хмурыми тучами. Легко поднявшись с скамьи, Юра слишком резво пошел в сторону гримёрки, явно показывая свое приподнятое настроение. Сегодня Плисецкий выступал самым последним из всех фигуристов, и потому комментаторы начали постепенно прощаться с зрителями, что, стремительно освобождая цветастые сидения зала, покидали каток. Завтра болельщики непременно вернуться, чтобы вновь наблюдать за выступающими фигуристами.

***

За спиной захлопывается дверь раздевалки, где все уже давно сменили наряды, лишь один Плисецкий припозднился. Хотя чего скрывать, это было нарочно, но собственно говоря, Юру это ничуть не смущало. Да и сам блондин сомневается, что другим фигуристам было бы приятно созерцать его истерзанные предплечья с глубокими ранами и голубыми васильками, что старательно обвивали его руки тонкими стеблями. Журналисты своими долгими интервью, казалось, высосали все до самого остатка силы, оставляя после себя лишь усталость и подпорченное настроение, что, между прочим, было очень хорошим. Ещё до тех пор, как он успел встретился с большим количеством корреспондентов, что старались выудить из Плисецкого эксклюзивную информацию для своего издательства, Юра был готов, буквально, скакать, насколько на то позволяли силы, от распирающей радости. Сейчас же внутри было слабое послевкусие тех солнечных эмоций в перемешку с пресным вкусом усталости, что сейчас бежала в крови. Хотелось растечься в глубокую лужу, чтобы никто больше не посмел блондина потревожить. И Юра начал бы прямо сейчас исполнять свое желание, будь он где-нибудь в пределах своего номера. Но, к сожалению, сейчас он находится в небольшой гримёрке, что даже отдаленно не напоминала спальную комнату. Руки вытаскивают со дна бутылочку с перекисью водорода, что недавно была приобретена, и ставят на подоконник перед собой. Сняв костюм и быстро надев на себя свободную футболку вместе с черными джинсами, парень усаживается узкими бедрами на белый подоконник. Пальцы юрко продевают тонкий стебель, и потянув верх зеленоглазый тихо шипит от боли. Зелёные глаза блестят от слез, а ведь ещё полчаса они были налиты слезами радости, но теперь они сменили свой спектр чувств на противоположный. Юра сильно жмурит глаза, стараясь вновь вернуть ясность зрению, но это ничуть не помогает. Одно движение и цветы вырваны, парень небрежно откидывает их в сторону, хоть после будет старательно собирать их по полу гримёрки. Поддев ещё пару стеблей, что тугими оковами стягивают предплечья уже на другой руке, тихо выдохнув, парень вновь готовиться повторить столь простое действие, как рывок. Негромкий сип срывается с сухих губ, после чего резче потянув на себя, блондин болезненно стонет. Откинувшись назад, юноша упирается головой в холодное стекло окна и, отдышавшись, подхватывает слегка трясущимися руками маленький бутылек и, прокрутив маленькую крышку, тот открывается. Льет прохладную жидкость на кровоточащую рану, наблюдая за тем, как раствор громко зашипел и запузырился, все ещё ожидания подвоха, которого там просто на просто не было. Это всяко лучше спирта, от которого было ещё больнее чем от самого вырывания соцветий. Сменив руку, повторив те же действия, после чего, вновь покопавшись у себя в сумке, юноша вытащил пару пластырей и заклеил ими свежие раны. Голову кружит, но, проигнорировав это, парень, надев на себя объёмную толстовку поверх футболки. Собрав все стебли цветов, что раскидал вокруг, Юра спрятал их в наружный карман сумки, чтобы после выкинуть, и так же убрал перекись. Голову до сих пор кружит новость. По телу разливается усталость, заставляя каждое движение отдаваться особой тяжестью. Мелкая судорога покрывает щиколотки, заставляя кусаться при каждом шаге, а истерзанные ступни вовсе не чувствуются. Волосы до сих пор стягивает ослабевшая коса, но сейчас расплетать прическу нет ни малейшего желания, и потому, просто осторожно сложив вещи ровными стопками, Юра спрятал их в спортивную сумку, следом отправив и белые коньки. Блондин потянул за собачку, застегнул молнию, и следом, надев синюю куртку, парень закинул сумку на плечо, и выйдя из раздевалки закрыл за собой дверь, пошел по безликим коридорам здания, ища выхода. О светлый кафель едва слышно отбиваются шаги. Ровный, неторопливый ритм отражается от серых стен, так же, как с сердце бьётся о грудную клетку: медленно и размеренно. Не сказать, что эмоции после сегодняшнего триумфа закончились, но это все напоминало маленькую вспышку огня, что быстро слишком зажглась, но уже через пару мгновений была затушена слабым порывом ветра, а единственное, что осталось это тлеющие угли, что едва заметно мигают в темноте слабым оранжевым светом. Не хотелось в лишний раз растрачивать, и без того слишком редкую радость. Хотя чего лукавить, просто Плисецкий вспомнил, что ему вновь предстоит целая ночь с Никифоровым, а если быть ещё точнее, то целая ночь с унитазом в присутствии Виктора. Двери открылись пропуская блондина на улицу, которого с ног до головы окатил холодный ветер, и потому, чуть сильнее укутавшись в полосатый длинный шарф, Юра скорее пошел в сторону отеля.