Травы расцвели

Тедди Пак с детства умел чувствовать перемены — они входили под кожу как сотни маленьких иголок, слышались в воздухе, чувствовались во взглядах окружающих и привкусе утреннего кофе. Важное умение — потому что в мире жестоких взрослых, в котором он жил, выживание стало символом и главным смыслом. Мама бы гордилась им, если бы, конечно, дожила до этого дня. Он не знал, как это правильно назвать, но заранее знал, что это такое — по голосу диктора мог понять, что выгодная сделка отменится, а по собственному кашлю понимал, что погода будет отличной. Он чувствовал перемены собственным сердцем — и это был его главный дар. Возможно, потому что вся его природа была расставлена против всего нового и неизвестного, а возможно и потому, что он тонко ощущал малейшие колебания атмосферы вокруг него — да и какая разница… Просто это было фактом — Тедди Пак знал, когда что-то рядом с ним или в нем изменится. И все. За день до того, как его мир перевернулся, он тоже почувствовал перемены — но не было обычного предвкушения, не было того самого чувства легкости и радости, он не хотел лечь спать пораньше, чтобы все поскорее изменилось, он не думал о светлом будущем. В голове была тяжесть, пальцы дрожали, а все дела валились из рук — это все было не к добру. Чем он дорожил теперь? Семьей — но семья стабильна и уязвима одновременно, работа — ее он всегда найдет, группа… Вот, что было главным и драгоценным сейчас. И глядя на фото улыбающихся триумфальных девушек, он почувствовал себя слабым — к ним приближалось некое зло, а он пока не мог исправить это. И на утро, читая громкие заголовки, что Дженни Ким встречается с Ким Джонином из модной мужской группы, он вдруг почувствовал то самое — мир изменился — и… испытал облегчение. Словно гора с плеч, словно сложное дело было сделано, а мир снова встал на свою орбиту. То, что должно было расстроить его, его порадовало. С открытой проблемой можно действовать и меняться, открытая проблема на ладони — как и весь мир. Открытую проблему можно решить, исправить, закрыть, уничтожить — с ней можно бороться. Как и с журналистами… Как и с Дженни и Джонином… Он вдруг подумал про Квон Джиена — и в глубине души почувствовал сожаление. Как бы он к нему не относился, чисто по-человечески его было жаль. Он так любил эту девочку, так на нее молился… Но теперь уже все, мир других мужчин захватил ее с головой, а она так молода и красива, и люди хотят ее, и будут хотеть еще больше. Квон Джиен потерял возможность быть с ней, потому что теперь она знает себе цену и с радостью заберет все, что предложит ей жизнь. Он принял душ, с аппетитом позавтракал, удивив женщину, с которой встречался теперь, дал множество распоряжений, а потом уехал в общежитие к своим девочкам, которые его уже ждали. Чтобы, конечно, навести порядок. И чтобы, разумеется, наказать их и самого себя. *** В общежитие царил некий хаос — и Дженни была тому виной, без сомнений. Стафф и менеджеры шмыгали, как мыши, чувствуя свою ответственность, а телефон самого Тедди разрывался от продюсеров. Они и злились, и заранее требовали объяснений, и хотели, чтобы все было забыто тут и сейчас. Волновало его совсем другое. Волновали девочки. Лалиса плакала — Чеен тоже шмыгала носом, но причины были разные. Первая боялась за то, что хрупкие отношения Дженни и ее оппы разрушатся, а вторая переживала за будущее группы. Сама Дженни с предательски бледным лицом сидела молча в углу, справедливо считая, что у нее нет права голоса на этом празднике жизни, и только Джису спокойно читала все новости подряд, отыскивала комментарии, вдумчиво листала ленту. Она, казалось, сама стала менеджером — разделяла беду, но была вне ее, сохраняя трезвость ума и суждений, будучи выше всего этого. — Самая старшая… — восхитился Тедди. — Да. Онни этой группе нужна без сомнений. Особенно теперь, когда они впервые лицом к лицу столкнутся со всей этой чепухой. Музыка повсюду — да. Но вне музыки есть что-то важнее. И девочкам придется постараться, чтобы понять это. Он сел напротив, сложив руки на груди, армия его стаффа стояла позади, изучая девочек взглядами. Будь они не так популярны и не приноси они так много дохода, с ними можно было бы не церемониться. Просто накричать, оштрафовать и заставить делать то, что нужно… Но группа дико популярна, особенно на западе. А Дженни и без того самая выдающаяся девушка в группе. Терять ее, терять группу было бы глупостью. Пережить такое кажется величайшей потерей, а потерять контроль над ними, позволив им рушить их карьеру собственными руками, и без того кажется глупостью и провалом. Как же найти золотую середину? И есть ли она вообще?.. А что будет, если он уже потерял это навсегда? — Я думаю, вы понимаете, что именно произошло… Такое уже было с Джису, но масштабы другие. Она признала свои отношения, да и это было до ее дебюта, а теперь… — Я готова признать свою ошибку… — Дженни легко поднялась с места. — Я понесу любое наказание. Девочки не при чем. — Нет, нет, — Чеен с досадой встала сама, она ненавидела, когда Дженни вела себя как лидер, потому что та слишком много на себя брала. — Дело не в Дженни. И не в оппе… Мы группа, виновны все, стало быть. Я тоже понесу любое наказание. — И я… — хмыкнула Лалиса. Ей было страшно — она единственная иностранка, она так уязвима, но отступать она не могла. — И я! — Я соглашусь с решением девочек, — Джису задумалась. — Но, думаю, что я начала эту игру, значит, наказать нужно только меня. — Не разлучайте Дженни-онни и оппу, — захныкала Лалиса. — Пожалуйста. — И не удаляйте ее из группы, — пискнула Чеен. — Я могу расстаться с Джонином-оппой, — легко сказала Дженни — и полсотни глаз тут же уставились на нее. — Ничего страшного. — Ты с ума сошла, онни? — ахнула Чеен, Лалиса расплакалась, а Джису удивленно посмотрела на нее. — А что? — Дженни пожала плечами. — Мы оба живы и здоровы, никто не умер, а пару мы себе еще найдем. И он, и я. Мы встречались, потому что нравились друг другу. Но любви не было. Я не собиралась выходить за него замуж и рожать от него детей. И он не хотел знакомить меня с мамой. — То есть… — То и есть, — кивнула она. — Я с ним расстанусь. Но наказание все равно понесу. — Ты понимаешь масштабы? — такое малодушие разозлило Тедди больше слез Лалисы. — Ты осознаешь, что сотворила? — Я нарушила договор, да, — кивнула Дженни. — Ты его не ради великой любви нарушила или ради страсти, — Тедди развел руками. — А просто так… Разве так тебя учила мама? Разве это правильно? Он хотел сказать о другом. Хотел сказать, что если дело было бы в Квон Джиене, если бы их история всплыла, он постарался бы понять и принять, он бы даже защитил ее. Но Дженни не любит этого парня, Ким Джонина. Она теперь вообще отрицает любовь. Какая ей разница, кто и о чем думает… Она просто наслаждается жизнью, рискуя работой и карьерой других людей — и это неправильно. Это страшно даже. — Но я же молода, почему бы и нет… — Дженни вскинула красивую головку. — Я ничего плохого не сделала. Ну решила и решила. Да, признаюсь, поступила плохо. Но больше я так не ошибусь. Девочки тут не при чем. Они готовятся к возвращению. Они стараются. — Кто-то знал о ее отношениях? — спросил Тедди. Он чувствовал себя обманутым и преданным — в коллективе обязательно должен быть кто-то, кто раскроет продюсеру глаза на других. — Мы все знали, — сказала Чеен, которая заранее злилась и на Дженни, и на себя. — Но не посчитали нужным стучать на нее. Потому что она действительно молода, оппа. И она не водила его сюда, не нарушала график. Просто виделась с ним, когда было время. Разве это неправильно? — Тут неправильно все… — покачал он головой. — И твой вопрос в корне сам неправильный. Она нарушила договор, а вы скрыли это. И как вы собираетесь выходить из положения? — Сочинять музыку? — Петь музыку? — Уйдем на перерыв… Но небольшой… — сказала Джису. — И будем вести себя смирно. Это все. — Что значит небольшой? — Тедди рассердился — перерыв был само собой разумеющейся вещью, но Джису раздавала его направо и налево, словно это была шутка. — Потому что мы популярны, а дальше станем еще более популярны, — пояснила она. — Никому невыгодно запирать на в подвале. И вам. И нам тоже. Но Дженни была неправа. И все мы были неправы. Сейчас правильно будет признать их отношения, а через месяц объявить о расставании. Тогда они оба будут держать марку, а мы сможем вернуться. И просто будем петь как раньше. — Как раньше?.. — Тедди с уважением и страхом посмотрел на Джису, какие бесы живут в голове у послушной девушки, потом задумчиво изучил взглядом всю четверку, в очередной раз убедившись, что он правильно сделал, когда собрал их воедино — никаких пробелов, все именно так и как должно быть. — Мне импонирует ваша дружба, — честно сказал он. — И нравится то, что вы серьезно все поняли. Но Дженни Ким будет наказана. Как — скажу позже. И вы все тоже будете наказаны. Все отношения под запретом до конца контракта. То есть — до третьего года. Любые. Джису, ты как самая старшая, должна поручиться за девочек, у вас нет лидера, но ты будешь отвечать за них, частично ответственность лежит и на тебе, ведь у тебя уже был такой скандал. Лалиса и Чеен, вы обязаны учиться на ошибках других. Дженни, ты больше не увидишь этого молодого человека, сообщи ему об этом и прерви связь. — Хорошо, — спокойно сказала она. — Дальше — ваши выходные под запретом, — Тедди очень хотелось сделать ей больно за ее спокойный равнодушный тон. — Никаких вылазок никуда. Еда у вас есть, если что-то нужно — менеджеры купят. Сидите смирно. Джису-я, ты не выезжаешь никуда, только на свои съемки, ясно? Тренируйтесь, учитесь, читайте и спите. Как только что-то решится, я сообщу. — А спортивный зал? — спросила Лалиса. — Занимайся тут, — буркнул он. — У вас столько места и тренажеры есть. А вообще ты в хорошей форме. Просто подожди немного. — А мой клуб? — Чеен нахмурилась. — Я очень хочу туда пойти. Там мои друзья, там моя сестра Элис… Да и вообще. Разве я должна запираться в четырех стенах? Напомню, что это было бы совсем странным и непонятным, и… — Тебя будут провоцировать, Ченги, — пояснил Тедди. — Неужели ты не понимаешь? Вы еще новички, вы уязвимы для публики. Вас легко могут спровоцировать, вас могут ранить, вы будете для них как лакомый кусок. В клубе будут журналисты, уверен, они уже там. Вас теперь пасут, как козочек на лугу. И все, что вы можете сделать в разгар скандала, это сесть тихо на одно место и подождать. — Я, наверное, соглашусь, — кивнула Джису. — Лучше будет подождать. — Легко тебе говорить, онни, — нахмурилась Чеен. — Ты-то будешь ездить на съемки, а я вот не привыкла сидеть одна в четырех стенах. Это совсем не то, чего я хочу. Да и не нравится мне запираться, я не преступница, да и Дженни тоже. — Но таков мир, в котором ты существуешь, — пояснил Тедди. — Придется мириться с его правилами. — Или менять его… — в тон ему сказала Дженни. — Что ты сказала? — Или мириться с правилами или менять их, — кивнула она. — Мне по душе оба варианта. Хотя, оппа… Я бы предпочла сама нести ответственность. Я чувствую, что я не права. Я знаю, что не должна была так поступать, и мне стыдно перед девочками. И все, чего я хочу, это сделать так, чтобы они не отказывали себе ни в чем. — И все-таки они будут отказывать, — пояснил Тедди. — Вам придется сесть тихо и подождать. — Подождать чего? — пропищала Лалиса. — Пока я поговорю с руководством Джонина, — он кивнул. — Если он настроен так же, как Дженни, мы можем опровергнуть все это. Просто признаем, что все это глупости. Что вы хорошо знакомы или даже дружите. Или что ваши отношения только начались, но теперь уже и закончились. Ничего страшного в таком случае. — Но скандал-то был… — Его замнут, потому что это будет неинтересно. Люди обсудят и закончат. Так что… Все зависит от его руководства. — Я с ним расстанусь, — просто сказала Дженни. — Ничего страшного тут нет. Я не пропаду. Он тоже. — Но тайных встреч не получится… — попытался намекнуть ей Тедди. — Ты не сможешь просто обманывать меня и радоваться жизни. — Я понимаю, — кивнула девушка. — Я готова принять это. Мне все равно. Жалко впутывать девочек во все это. А так — я переживу. Два часа спустя, когда они остались одни, Дженни сама приготовила чай и позвала девочек к столу. Ей было стыдно только перед ними — но она понимала, что именно эти трое и не спросят с нее. Чеен поймет ее, Лалиса простит, а Джису просто рада, что у Дженни горят глаза, вот и все. — Я виновата перед вами, — сказала она. — Простите. — Не перед нами… — тихо сказала Джису. — Перед группой. Но нам ты ничего не должна. Лалиса снова расплакалась, и Чеен стала громко ругать ее за красные глаза и ужасные манеры — Джису пошутила, и вот они уже смеются друг над другом, по-простому, по-человечески, никаких неудобств. Разве это неправильно? Разве это ненормально? Оторвал их телефонный звонок — Тедди сообщил Дженни, что Ким Джонин не отрицает их отношения, а хочет их признать. Он считает их серьезными и не против, что о них узнают. А пока она обдумывала эту мысль, в их дверь позвонили, и охранник смущенно сообщил ей, что Квон Джиен ждет ее на парковке в своей машине, и ей разрешили выйти к нему, чтобы поговорить.