Травы расцвели

Юнги не испытывал сомнений, когда рассказывал всем, что начал встречаться с Пак Джихе, лидером и главной вокалисткой популярной группы. Его поздравляли, ему желали счастья, парни завидовали вслух — Джихе красивая и умная, а голос у нее самый сильный и сладкий это без сомнений. Юнги и сам себе завидовал — никогда раньше не думал, что так ему повезет. Лучшая в мире девушка выбрала его и полюбила, она готова идти с ним по жизни, быть ему музой и надеждой — нет ничего лучше этого чувства. Он счастливо улыбался, когда думал о ней, а их короткие свидания вдохновляли его писать музыку и тексты и любить самого себя. — Я знаю, что не дотягиваюсь до тебя, — в самые нежные моменты честно говорила ему Джихе. — Я знаю, что недостойна тебя и твоего гения. Но я буду стараться, я буду стараться… И всякий раз, слыша эти слова, его сердце сжималось от боли, а он не мог заставить себя сказать ей, что это неправильно, что он сам не заслуживает ее любви, что она для него сделала намного больше, чем он для нее. И что он не любит ее и не полюбит уже — а где-то в мире есть мужчина, способный спасти ее защитить. Юнги был слаб с Джихе, вот в чем проблема. С Джису он мог рушить стены, менять города и времена, он готов был взять ее в жены и признать чужого ребенка своим, Джису он любил много лет, о ней только думал и мечтал. С Джихе он просто жил — и позволял ей обожать себя, и это было мелко, низко и подло. Никто из его друзей не мог понять его чувства. Джину было все равно, потому что он жил в своем вакууме — а еще Джин был тем, у кого Юнги забрал Джису, и они навсегда остались соперниками, даром что миллион лет прошло с того дня. Чимин же любил только себя, а в последнее время стал странным, отстраненным и скрытным — и какая разница… Хосок, единственный по-настоящему светлый человек, думал о группе больше чем о своей жизни, пытаясь заставить и их думать так — но тщетно. Чонгук и Тэхен для Юнги были закрытой темой — они дружили с Джису, значит, потеряли объективность, значит, он будет завидовать им еще много лет. Оставался только Намджун, единственный, с кем мог он обсудить свою жизнь — и именно Намджун радовался тому, что Джихе появилась в жизни Юнги — он поддерживал ее, он по-дружески полюбил ее, он был на ее стороне. — Ты должен подарить ей подарок, — говорил он. — Отвези ее за город… Познакомь с родителями… И все эти советы шли мимо — а в глазах Намджуна, когда Юнги присматривался, он видел не свои отношения с Джихе, а неудавшиеся отношения Намджуна и той Дженни Ким, и понимал тогда, что Намджун остался однолюбом даже много лет спустя — он все еще думал о Дженни, хотя и презирал ее, он ее по-прежнему любил и боялся потерять свои воспоминания. Намджун не мог простить ей нелюбовь — но прощал все остальное, и Чонгука, и измены, и ее новую жизнь, в которой не было места Дженни. — Джихе тебя любит, — говорил он. — И ты должен полюбить ее. — Но я не могу… — мялся Юнги. — Я не могу так просто взять и забыть… — До Джису у тебя были девушки, и после тоже будут. Она не любила тебя. Она так популярная сейчас, наверняка, ее мир полон других мужчин. Цени Джихе. Она лучшая. И чем больше он убеждал его, в том, что его судьба это Пак Джихе, тем больше сомнений появлялось у Юнги, пока он, наконец, не понял, что именно пытался сказать ему Намджун. — Это ты поговорил с Джису и заставил ее отказаться от меня? — спросил он просто, в лоб, прямо после репетиции. — О чем ты говоришь? — Намджун неподдельно удивился — но непонятно, чему больше, тому ли, что Юнги так поздно это понял или тому, что он не одобрял это. — О том и говорю… Это ты сказал что-то Джису, что заставило ее отвернуться от меня? — С чего ты взял?.. — Намджун пожал плечами. — Я всего лишь напомнил ей, что ваши отношения вредят тебе и твоей карьере. Но она умная девушка, и все остальное поняла сама, я так думаю. — Я думаю, что у тебя не было права делать это. — Но я твой друг. И я лидер группы. Так что, да, с моральной точки зрения, возможно, и не было, но, если посмотреть с другой стороны… — Я никогда не делал ничего подобного. Я не говорил с Дженни Ким, например, и не вмешивался в твою жизнь. — Я знаю. Поэтому и считаю Джина своим лучшим другом, — Намджун улыбнулся. — Он говорил с Дженни. Грубо говорил, когда она бросила меня. И не жалеет о том. — А ты, полагаю, говорил с Бэ Джухен… Ну, о Джине? — Однажды, — покачал головой Намджун. — Но она никогда не вмешивалась в его жизнь. И он не любил ее так, как ты любил Джису. — И зная это, ты предпочел вмешаться? — Только ради тебя и группы. Я попросил ее не мешать тебе. А остальное она додумала сама. Я никогда не был против вас, она мне нравится, у нее доброе сердце. Но до тех пор, пока ее жизнь так скомкана и надорвана, я не могу просто стоять и смотреть, как она портит жизнь тебе. Это неправильно, друзья так не поступают. — А друзья вмешиваются в жизнь своих близких? И разлучают их с теми, кто их любит? — Нет, — миролюбиво сказал Намджун. — Но это был ее выбор. Она, в глубине души, понимала, что ваши отношения обречены. Вокруг нее всегда будут мужчины — ее агентство, этот Ким Джунмен, другие… Тебе там не будет места. Ты и сблизился с ней только потому что тот парень, О Сехун, ошибся. И ты совсем другой… Не такой, как она. Вам сложно будет быть вместе, вы разные. Она пойдет дальше, чем тебе кажется, и там, куда она пойдет, не будет места для другого человека. — А я? Останусь тут? — Нет, ты живешь музыкой… В качестве музы Джису тебе подходит, а спутницей жизни будет такая, как Пак Джихе. Она подходит тебе больше. — А откуда у тебя право решать такие вещи? — У меня его нет, — просто сказал Намджун. — Но я ничего не делал. Просто поговорил с ней — а решение приняла она. И ты был к нему готов, судя по всему. Так почему же теперь ты винишь меня? Он сказал все верно — и Юнги даже не рассердился, потому что у него хватило ума понять — Намджун прав. Он никогда бы не разлучил их, если бы они с Джису сами не приняли такое решение. Но у них с Джису не осталось общих тем — ее боль от потери ребенка стихла, его соперничество с Ким Джунменом ушло на задний план, и все кончилось. Осталось только легкое сомнение и немного усталости, но никакой привязанности и никакой страсти. А разве было у них с Джису что-то, что еще можно было сберечь? Разве знали она, как беречь друг друга? Разве умели заботиться о себе? Он никогда не представлял себе, каково это быть счастливым с Джису — просто любил ее и мечтал однажды увидеть ее своей женой, матерью своего ребенка. А сейчас понимал, не все так просто, не все так осуществимо. Джису не принадлежит себе, в мире слишком много людей, которые управляют ею, ведут ее, могут повлиять на нее. Она так мала и так слаба — она так много хочет сказать, но так мало людей слышат ее. Сейчас она безликий визуал популярной группы, мужчины хотят ее, женщины завидуют ей. Ее музыки пока нет, ее голос не слышится издалека — у Джису есть надежда однажды стать той, кем она хочет, но Юнги это сделать просто обязан. И как мужчина, и как человек, поцелованный музыкой. Голос Джису — Юнги его обожал — хрипловатый, низкий, он тепло звучит внутри. Голос Джихе — Юнги его ценил — яркий и свежий, он бодрит и внушает надежду. Намджун прав — они сами все разрушили. У Юнги теперь новая история, а у Джису?.. — И ты не знаешь… — спросил он у Намджуна. — Что с ней теперь? Она рассталась с тем парнем, у ее группы сейчас скандал… Она в хиатусе? Или работает? — Полагаю, тренируется и готовится к возвращению… — сказал Намджун. — А в перерывах спит с нашим Тэхеном, на радость обоим. Юнги остановился на половине вздоха, широко открыл глаза, посмотрел впереди себя — будто бы мир рухнул, а небеса застыли. — Что ты сказал? — переспросил он, а сам вдруг вспомнил, какой красивой была Джису в тот день, когда они расстались навсегда. — Только не говори, что не знаешь, — поморщился Намджун. — Она спит с Тэхеном. Не знаю, серьезно у них или нет — но дружба Чонгука и той девушки, Лалисы, свела их вместе. Они встречаются раза два или три в неделю, спят вместе, иногда проводят время. Тэхен ее защищает и беспокоится о ней, она шлет ему подарки и помогает ему. Они красивая пара, оба хрупкие и трепетные. Он, наверняка, рассказывает о своей несчастной истории, а она… Намджун не успел договорить — Юнги ударил его прямо в лицо, хотя это и было подлостью для артистов, торгующих лицом — но ударил изо всех сил, и Намджун, не ожидая ничего, упал, резко и громко, как мешок с рисом или пустая ваза, и не смог защищаться — от неожиданности или просто. А Юнги уже не слышал ничего, кроме глухого гула внутри, и бил, бил, бил, просто бил и бил — лишь бы стереть с лица друга улыбочку, лишь бы не слышать этих слов. Их разняли — прибежали все парни — Хоби и Джин вцепились в его руки и ноги, оттащили его от Намджуна и его разбитого лица, а Чимин и Чонгук встали между ними, не понимая, не представляя даже, что могло послужить причиной. — Вы с ума сошли, хены… — сказал Чонгук. — У нас тут работа вообще-то… Какие драки? Из-за чего? — Что случилось? — просто спросил Тэхен — и от его голоса у Юнги внутри все исчезло, испарилось. — Что вы не поделили? — Он взбесился, потому что только сейчас понял, как ты с ним поступил, — с достоинством сказал Намджун. Он поднялся, отряхнувшись, сплюнул прямо на пол кровь. — Чертов ублюдок… Ты разбил мне лицо перед нашим возвращением. С ума сошел… — Закрой свой рот, иначе я… — процедил сквозь зубы Юнги. — Я убью тебя. — А как я с ним поступил? — Тэхен непонимающе развел руками. — Песню украл что ли? Или запись запорол? Но это же рабочие моменты, что тут такого. Ничего не понимаю, правда… — Я не про музыку говорю, — скривился Намджун. — Юнги-хен твой до сих пор мучается муками разбитого сердца и не может с ними справиться. Делает из себя несчастного, рвет свои струны души. Будто бы только ему плохо и… — Заткнись! — И что? — Тэхен покачал головой. — Если ему плохо, нужно ему помочь. Мы же группа, мы близки, мы дружим, ничего такого тут нет. — Ты это Ким Джису скажи, — Намджун покачнулся — Юнги хорошо его ударил. — И самому себе… — О чем ты? — Сокджин поднял голову, внимательно посмотрел на Намджуна — он всегда чувствовал ответственность за Джису даже спустя столько лет. — Будешь ее оскорблять? Она-то тут при чем? Разве Юнги не встречается с другой девушкой или… — Тэхен спит с Ким Джису, — Намджун кивнул в сторону. — И делает вид, что ничего такого не происходит. А Юнги до сих пор верит, что они расстались из-за меня. Черт, даже я никогда не винил Чонгука в том, что потерял любимую девушку, но Юнги обвиняет всех вокруг… — Тэхен спит с Ким Джису? — Сокджин рванулся вперед, рука его вцепилась в манжет рубашки Намджуна. — Еще одно слово, Джун, и я вынесу тебя… Думай, что говоришь… — Не делайте вид, что вы не знаете! — Намджун стряхнул его с себя. — Черт возьми, да это же все знают! Тэхен лечит свое сердце, а Чонгук помогает ему прикрыть все это дело и… — Так это правда? — Чимин скривился, обернувшись. — Ну… Не мое дело, конечно, но я подозревал… Однако это не совсем красивый поступок, и… — С Джису… — Чонгук не знал, и, глядя на Тэхена, вдруг подумал, что они с Лалисой слишком сильно были увлечены своими отношениями, чтобы не замечать, что происходит между Джису и Тэхеном. Просто все так складывалось, у них была такая компания… А что теперь? Почему это так? Как ему к этому относиться? — Это никого не касается, — Тэхен никогда не испытывал страха, просто сдерживался, словно пряча свои эмоции внутри. — Никого, хены! И не я позволю говорить плохо о Джису-я! Она хорошая порядочная девушка… Юнги рванул вперед, воспользовавшись тем, что Джин его больше не держал, обеими руками вцепился в Тэхена, готовый уничтожить его, но зла не чувствовал, только боль. Тэхен и не думал сопротивляться, просто поднял глаза — огромные глаза, как у Джису — на Юнги и посмотрел внимательно, изучающе. — И что? — спросил он. — Что такого, хен? Разве ты не бросил ее? Ты сам все решил. Она свободная девушка. У нее есть право быть любимой. — Ты мой друг… — выпалил Юнги. — Ты ешь со мной за одним столом, поешь мои песни… Ты говорил, что восхищался мной. — И восхищаюсь до сих пор, — Тэхен кивнул. — Но она прекрасная девушка. Она сильная и красивая. И внутри, и снаружи красивая. И я ей нравлюсь. Она нуждается в тепле, я нуждаюсь в тепле. Мы согреваем друг друга. Это не средневековье, сейчас двадцать первый век. Мы оба совершеннолетние. Имеем право делать что хотим. — Но она моя девушка! — Бывшая, — поправил его Тэхен. — Ты встречаешься с другой. Ты сам ее оставил. Сначала попросил ее руки и сердца, а потом оставил ее. Послушал других — и оставил ее, хотя и обещал ей любовь и заботу. Что же теперь? Неужели она должна была всю жизнь ждать тебя? — Ты мог выбрать любую… Любую… — Я ее не выбирал, как и она меня, — Тэхен устало кивнул. — Просто так вышло. Мы с ней давно знакомы. Я ей нравлюсь. Она нравится мне. Я любил Наен, а она любила тебя, но ничего хорошего из этого не вышло. И ты, и Наен выбрали других. Но Джису красива, талантлива и полна достоинств. Если я смогу сделать ее счастливой, значит, так тому и быть. Меня осуждать можешь — но ее — нет. Она тут не при чем. Я несу ответственность. — Ну и ну… — Хосок просвистел. — Значит, теперь Джису встречается с Тэхеном? А Дженни… Эти подружки перебрали половину нашей группы… — Заткнись, Хоби! — Сокджин сжал кулаки. — Заткнись! Ни слова больше! — Хорошо, — равнодушно пожал он плечами. — Но мне надоели ваши драки и глупости. Из-за несерьезного отношения, наша группа и не может добиться успеха. Вы должны работать над этим, приложите все усилия, сделайте все, что можете. В конце концов, постарайтесь сделать так, чтобы те немногие, кто поверил в нас, не разочаровались до конца. Забудьте свои сердечные дела, вспомните о музыке! Мы мечтали добиться успеха! А сейчас бьем друг друга из-за женщин. — Хоби-хен прав, — Тэхен убрал руки Юнги. — Я не намерен обсуждать свою личную жизнь. Только с Чонгуком — он мой друг. Всем остальным я ничего не должен. Вы все влюблялись, все разбивали сердца женщинам. Это нормально, то есть, нет, но это жизнь. Моя жизнь не относится ни к кому из вас. Не вам меня судить. Даже если я завтра женюсь на Ким Джису, это только наше с ней дело. Он повернул лицо к Юнги, улыбнулся примиряюще. — Она больше не твоя забота, хен, — сказал он твердо. — В твоей жизни есть другая девушка, береги ее. А с Джису-я мы сами разберемся. И я не поступлю с ней плохо, точнее, так как ты не поступлю. Она сама сделала свой выбор, а ты сделал свой. Больше эту тему я поднимать не намерен. Он отвернулся и вышел из комнаты, а Юнги так и остался стоять, не понимая до конца, в какой страшный сон он попал, из которого так и не может вернуться.