Я могу чувствовать привкус крови в воде,
Могу ощущать, как разливается тепло, Однако моё сердце неумолимо холодеет. Я рос, наблюдая, как ты меняешься от сезона к сезону, Ты была тем, во что я верил, А теперь любовь остыла. Ты оберегала меня, пока вода не замёрзла, И стало слишком сложно удерживать меня, Покуда ты не отпустила. И всей крови, что осталась в сердце, Недостаточно, чтобы согреться. Теперь любовь стынет в жилах. Свободный перевод World's First Cinema — Red Run Cold
Не прогадал. — Гарри! Напротив камина, скрестив руки на груди, сидела Гермиона и буравила его нечитаемым взглядом. Вопреки грозному тону, на лице играла довольная улыбка. — Прости, задержался немного, — виновато пробормотал Гарри, и тут же был заключён в тесные объятья. Видимо, с тех пор как они стали редко видеться, такое приветствие превратилось в своего рода ритуал. Удерживая на лице всю ту же воодушевлённую улыбку, внутренне он весь сморщился: тупые болезненные ощущения до сих пор расползались по телу, сковывая каждое движение. Была некая закономерность: к утру боль обычно исчезала, оставляя за собой лёгкое онемение. Но об этой немаловажной детали он просто забыл. Слишком шумно было в его голове, чтобы заострить внимание на возможных побочных эффектах, а нужда перенести сеанс на другое время потерялась среди всего этого обилия Тома-Тома-Тома в мыслях. — Гермиона, мама тебя ищет… Ты скоро дырку взглядом просверлишь в камине, — раздался звучный голос Рона, а затем появился и он сам. — О, Гарри! Ещё пять минут — и она собиралась брать штурмом твой дом! Гарри рассмеялся и приобнял Рона, похлопав по плечу. — Я банально уснул, — пояснил он. — Кому ты рассказываешь? Моя мечта — поспать. Хоть где-нибудь, хоть минуточку. Не удивлюсь, если усну прямо за столом. Тут такой бардак творится, — шёпотом промолвил друг, поглядывая по сторонам. — Они решили праздновать в саду... Мол, народу много собралось. В гостиной не поместимся, а на кухне тем более. Поэтому Флёр предложила обустроить сад. Гарри удивлённо обвёл взглядом праздничную обстановку, подмечая про себя, что, скорее всего, это Гермиона постаралась. В прошлом году она замучила их: Рон прищемил руку, чуть не забил себе гвоздь в палец, Невилл свалился с лестницы, не видя дороги за коробкой с игрушками, а Чарли обжёг ладони, когда пытался достать подгоревшее печенье из духовки. — Будем лепить снеговиков, пока не превратимся в сосульки? — предположил Гарри шуточным тоном. Возня могла и отвлечь. — Если бы, — кисло улыбнулся Рон. — В этом всё и дело. Перетаскали мебель, наложили кучу чар, я даже о таких и не знал… Чары тёплого снега — ты слышал о них? Я вот никогда, — и он нахмурил лоб, возмущённо глянув на Гермиону. — И его это удивляет, — та закатила глаза. — Зажгли светильники и костры, навешали везде украшений. Мне казалось, что стены не выдержат и упадут под их весом — они как с ума сошли, — игнорируя колкость, продолжал доверительно шептать друг. — Мама развернула столь активную деятельность, что вся Нора ходуном ходила. В этот раз приготовления были хуже, чем перед свадьбой Флёр и Билла, уж поверь. — Лучше бы помог, вместо того чтобы по комнатам прятаться, — с наигранной угрюмостью заявила Гермиона, а затем потянула Гарри за руку. — Не верь этому лентяю: там всё гармонично. Ничего не падает. Пойдём покажу. Гарри позволил ей утянуть себя. Успешно преодолев заставленную гостиную, его потащили на кухню. Там и правда творился полный хаос: было жарко, везде клубился пар, а многочисленные кастрюли помешивали содержимое самостоятельно. Блюда переносились с одного стола на другой, заполнялись яствами и вылетали через окно. А насыщенный аромат еды вскружил Гарри голову — желудок тотчас заурчал, напоминая о том, что, кроме нескольких тостов за завтраком и чашки кофе, ему за сегодня больше ничего не досталось. — Гарри, милый! Надеюсь, ты голоден? Потому что я немного переборщила с количеством блюд, — Миссис Уизли налетела на него, торопливо заключив в объятья. Может, это у неё Гермиона переняла эту привычку? В её маленьком, но довольно-таки крепком теле было столько силы, что внутри Гарри что-то треснуло. Помимо воли, уголки губ опустились, но он тут же расплылся в широкой улыбке, маскируя ею гримасу боли. — Голодный как волк, — дал Гарри желаемый ответ. Знакомый запах сдобы и домашнего мыла приятно защекотал ноздри, и улыбка стала естественной, как и слова: — Рад вас видеть, Молли. Только сейчас Гарри понял, насколько сильно скучал по неповторимому уюту Норы. Здесь он провёл самое счастливое время своей жизни — время, когда внутри расцвело ощущение принадлежности к чему-то. У него появилась семья. Бесспорно, были и сложные моменты, смертельно опасные, когда жизнь висела на волоске, но этот дом был пропитан воинственным характером Уизли — даже в самые печальные моменты негативным мыслям не оставалось места внутри этих стен. Будь то боль, скорбь или отчаяние — всё это делало их сильнее. Гарри видел, понимал, впитывал и поэтому, может, думал, что Джинни выйдет из всей этой ситуации с воинственным кличем Уизли. Что её это не сломает. А может, он успокаивал себя так. В очередной раз. Внезапно в рот что-то сунули, и Гарри машинально прожевал. — Как тебе? Новый рецепт, — взволнованно спросила миссис Уизли, заглядывая в глаза. — Офень вкусно… — Ма, испофтишь нам аффетит, — Гарри заметил, что Рон тоже жуёт, и криво ухмыльнулся. — Ты прав! — подпрыгнула она и толкнула обоих к двери. — Всё-всё! Идите-ка отсюда и не мешайтесь. У меня ещё столько дел… Ох. Перси?! — заорала она так, что даже на верхнем этаже было слышно, наверное. Гермиона нашлась около входа. Она о чём-то перешёптывалась с Флёр. — Наконец-то, Гарри! — воскликнула та с присущим ей лёгким французским акцентом. Он ловко отодвинулся в сторону, делая вид, что спускается, и сознательно оступился — всё, дабы избежать ещё одних тесных объятий. А уж какими тактильными были французы, он ещё помнил. — Привет-привет, — в замешательстве пробормотал Гарри, удержавшись за перила. Флёр тут же спохватилась и расцеловала его в обе щеки, шепнув между делом: — Что-то ты нездорово выглядишь… Гарри незаметно подмигнул ей, отстраняясь, и сменил тему: — Мне сказали, ты инициировала целый переворот в семействе. Флёр несколько озадаченно осмотрела его, и в ту же самую секунду в кармане джинсов оказалось нечто тяжёлое и холодящее. Флакон с зельем? Когда Гарри поднял взгляд, Флёр незаметно улыбнулась и подмигнула ему в ответ. — Переворот — не то слово, — шутливо подначил Рон и махнул рукой в сторону огромного, уже знакомого Гарри, шатра. Вдоль тропы располагались высокие чугунные факелы и освещали путь, а внутри шатра всё было соткано из снега, льда и огня. Между столами, переполненными едой, на полу возвышались снежные холмы, среди которых выглядывали разной высоты ёлки, вычурно украшенные игрушками, а вместо гирлянд — тысячи огоньков переливались и танцевали, подобно светлячкам в лесу. Края шатра были усеяны елями и разными снежными фигурами: от простых снеговиков до скульптур оленей, медведей и прочих животных и магических тварей. При более пристальном рассмотрении Гарри показалось, что те ещё и шевелились. А потом над столом пролетела птица, оставляя за собой столпы из снежинок. Не показалось. За пределами же горели костры, что испускали маленькие сгустки огня; те хаотично передвигались вокруг, застывая в воздухе и освещая пространство. Он заметил вдалеке трио из Артура, Джорджа и Билла, рядом стояла Анжелина с маленьким Фредом на руках. Ребёнок, посасывая палец, с забавным видом наблюдал за огоньками, а затем махал пухлой ручонкой, пытаясь поймать их. — А где Невилл и Полумна? — Полумна не смогла приехать, а Невилл сейчас с Чарли — обсуждают драконов. — Рон чуть склонился и добавил, шепнув на ухо: — Тоже прячутся. — Отлынивают, — недовольно протянула Гермиона и заинтригованно уставилась на Гарри. Прежде чем она успела что-то сказать, он равнодушно поинтересовался: — Кстати, а в каких зельях используют ганглии ведьмы? Вот она — его живая библиотека. Гермиона вскинула бровь, чуть вздёрнула подбородок, напряглась, сосредоточенно раздумывая, и наконец изрекла: — Из того, что я знаю: настойка осознанных снов, зелье заблуждений, эликсир Мортега, Напиток расширенных чувств… — загибала она пальцы, невидящим взглядом уставившись вперёд. — Глоток лунного света и ядрёный тоник. Все эти зелья Гарри знал, но ни одно не смогло дать желаемого ответа. Настойка способствовала осознанному участию в собственных сновидениях. Зачем это Тому? Зелье заблуждений — эквивалент заклинанию Конфундус, и он вообще не понимал, зачем там используется столь редкий ингредиент. Эликсир Мортега или, как его ещё называли, Дар Мортега — это яд. Отравленный умирал «блаженной смертью» во власти сладостных видений. Опять же тупик: Риддл скорее использовал бы губительный яд, чтобы продлить муки, а не тот, что делал смерть милосердной. Напиток расширенных чувств, как само название гласило, усиливал все пять чувств, что было весьма полезно, но никакой связи Гарри не находил. Глоток лунного света — кратковременное зелье улучшения голоса для певцов, а ядрёный тоник повышал эректильную функцию у мужчин, с чем у Риддла вряд ли были проблемы в том возрасте. Да и зачем ему? Одни сплошные тупики. В конце концов, Гарри прочитал всё, связанное с зельеварением, что смог отыскать в библиотеке Блэков, от корки до корки. И сам себе подивился. Снейп бы его точно похвалил за любознательность и старательность. — Это все? — уточнил Гарри на всякий случай. — Возможно, в странах Дальнего Востока есть ещё какие-то применения, Гарри, — озадаченно заметила Гермиона, явно недовольная тем, что не смогла удовлетворить его любопытство. — И запрещённые зелья, но, полагаю, ты не о них спрашивал? Вот именно, что о них! — Нет конечно, — пожал он плечами. — А с чего вдруг такое внимание к зельеварению? — вкрадчиво спросила она, а в глазах заплескался неподдельный интерес. Кое-кто взял след. — Просто заметил у профессора Слагхорна на столе. Он собирался варить зелье, но не сказал какое, — нагло соврал Гарри, разводя руками. Гермиона ещё что-то хотела спросить, но из кухни вылетело блюдо и, плавно левитируя, пронеслось мимо них прямо к шатру. За тарелкой последовал шлейф пара. — Какой дивный запах — ещё немного, и я стащу что-нибудь со стола, — мечтательно прошептала Флёр, отвлекая всё внимание на себя, за что Гарри был благодарен. Следом вылетело ещё два. Безусловно, миссис Уизли превзошла сама себя: еды хватило бы, чтобы накормить добрую половину студентов Хогвартса. — Слушай, — отвлёк его голос друга, — я не хочу вмешиваться в ваши отношения, но Джинни наверху. Не знаю, что между вами снова произошло, но она ещё не спускалась… — Если не хочешь вмешиваться — не вмешивайся, — певуче заметила Флёр, а Гермиона поджала губы, недовольно косясь на Рона. Её красноречивый взгляд так и твердил: «Ну я же просила тебя!». — Я пойду поздороваюсь, — кивнул Гарри, пока не началась жаркая дискуссия насчёт их отношений, к которой можно приплести ещё более проблемные темы. Приятельство с Драко, к примеру. Гарри подманил оставленные около камина пакеты и всучил те Рону, тут же заскочив внутрь — выглядело это побегом, но Гарри, признаться, было всё равно. Миссис Уизли столь увлеклась, украшая блюдо, что даже не обратила внимание на него, а вот Перси заметил. Гарри прислонил палец к губам, и тот вежливо кивнул, беззвучно сказав: — Привет, — и тем самым позволяя беспрепятственно покинуть комнату. — Перси, поддай огня в котёл, — мелодичный голос Молли слился с раскатом хохота, доносящегося сверху. Чарли и Невилл спускались по лестнице, громко посмеиваясь и переговариваясь. Давно он их не видел — словно в другой жизни. И когда они успели так сблизиться? Пока он блуждал по лабиринтам школы или же собственного разума? Хотя было странно чему-то удивляться: Гарри полностью выпал из реальности и только сейчас понимал, как, наверное, странно выглядело его уединение для всех остальных. Он замер, скользнув взглядом по довольным лицам. — …И он подпалил ему зад. Симус выпучил глаза, а из ушей пар так и валит… О! Привет, Гарри! — Смотрите-ка, великий Гарри Поттер решил осчастливить нас всех своим присутствием! — отсалютовал Чарли, театрально выпрямившись. — Всегда к вашим услугам, — шутливо поклонился Гарри, и они крепко пожали друг другу руки. — Ты наверх? — Ага…— еле заметно вздохнул он. — Вас, кстати, искала Гермиона, — понизил Гарри голос до мрачного шёпота и, заметив испуганные гримасы, с едкой ухмылкой добавил: — Ей надо кое-что поменять, переставить, подчистить, повесить…— перечислял он, наблюдая, как с каждым его словом те бледнеют всё сильнее. — Так что удачи, ребята! И, обогнув парочку, продолжил путь наверх. Гарри заглядывал в каждую комнату, мысленно ругаясь, что не спросил о точном местоположении Джинни. В её бывшей спальне она не нашлась, а Рон забыл уточнить, какая именно комната это была. Может, даже чердак. С одной стороны, он был рад маленькой отсрочке, с другой — ощущал лёгкое раздражение. Впервые комнаты в доме не заканчивались, точно Уизли успели вновь привнести изменения и расширить Нору за этот год. По пути он достал фиал с зельем, откупорил и выпил. Горьковато-сладкий вкус заполнил рот, вязкая слюна застряла в горле. Добавив во флакон воды, он запил всю эту гадость и с облегчением выдохнул. В груди потеплело: боль не исчезла до конца, но заметно смягчилась. Утихла. Идентифицировать зелье он не сумел, но Гарри перепробовал уже всё, до чего смог дотянуться: Укрепляющий раствор, настойку растопырника и даже экстракт бадьяна. Толку ноль. Попозже стоило бы поинтересоваться у Флёр составом. Машинально заскочив в комнату Рона, он остановился. Джинни сидела на кровати и листала какой-то журнал. Рыжие волосы каскадом спадали на плечи, а приталенное красное платье открывало вид на изящную шею и ключицы. — Привет… — несмело подал голос Гарри. Она вздрогнула, тут же поднимая настороженный взгляд. — Прекрасно выглядишь, — добавил он. — Думала, ты не придёшь, — сдержанно поздоровалась Джиневра, вновь опустив глаза на распахнутую страницу. Да уж, на него теперь никто не хочет смотреть: ни она, ни Том. Гарри невольно хмыкнул и предложил: — Может, поговорим? Я принёс твоё любимое вино. — Профессор Дамблдор рассказал про... пленника в общих чертах, — не стала ходить она вокруг да около. Её спокойный голос вызывал у него нервную дрожь. Как если бы Гарри оказался здесь лишним; словно он навязался, когда ей это было совершенно без надобности. — Я тебе всё сказала ещё тогда, но повторю: мне нужно время. Я не виню тебя ни в чём, — понизила Джинни голос, точно их могли подслушивать, — но принять это вот так сразу... Это очень сложно. Безумно сложно. Гарри прислонился к стене, пристально рассматривая её: она пыталась отгородиться не только от ситуации, но и от него. Вот что происходило. — И что потом? Что даст тебе время? — еле слышно поинтересовался он. — Сможешь всё забыть? Понятия не имею, насколько точно всё объяснил Альбус Дамблдор, — на последних словах голос повысился на октаву, и она изумлённо вскинула брови. Гарри сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить: — Но смею предположить, что наш общий друг никуда не исчезнет по истечении этого срока. — Я знаю, — нервно дёрнула она плечом, захлопнув журнал, и отложила его в сторону. — Знаю, что скоро всё начнётся сначала. Но сейчас не лучший момент для таких разговоров, — устало вздохнула Джинни. — Ума не приложу, что ты там напридумывал себе, но ты всегда будешь мне дорог. — Затем она прикусила губу, недовольно сверкнув глазами. — И если хочешь услышать это: я тебя люблю, дурак. Вдох-выдох. Шаг навстречу сделан. Отделившись от стены, Гарри шагнул к ней, а Джинни слабо улыбнулась и похлопала по кровати. Он мягко обнял её за плечи, уткнувшись лицом в волосы. Родной аромат наполнил лёгкие, но внезапно показался тяжёлым, даже приторным. Гарри плавно отпустил её и заправил непокорную прядь за ухо. — Давай не будем об этом, — притворно бодрым тоном заговорила она. — Давай сегодня сделаем вид, что всё так же, как год назад. Да… Именно год назад. Помнишь, — она приблизилась и насмешливо шепнула на ухо, — ночь, что мы провели вместе в сочельник? Ты залил всю постель вином, напоролся на косяк и заработал себе шишку на лбу. Конечно он помнил… Потому что именно в тот день ему впервые приснился Риддл. Столь ярким был тот сон, что, казалось, Гарри и правда жил в нём — он мог коснуться, мог ощущать всё. Словно всё происходило наяву. Те отношения отпечатались где-то в глубине, заставляли мысленно возвращаться к ним во время ужина. Он постоянно отвлекался, уходил в себя и думал, думал, думал… А после попытался забыться в её объятьях, выбить из себя воспоминания, те необычные чувства, ненасытное желание. Это было неправильно, грязно. Это было отвратительно — просто представить такое. Полное безумие. Разве не обманывал он Джинни уже тогда? А главное — самого себя. «Лицемер ты, Поттер», — невесело усмехнулся Гарри и отстранился. — Что не так? — тихо поинтересовалась Джинни, хватая его за ладонь. Гарри не успел ответить, как дверь распахнулась, а Перси вежливо сообщил, что их ждут к столу. Джинни разочарованно прикусила губу, а он, наоборот, ощутил облегчение.***
— И какую свадьбу отпразднуем раньше? Делаем ставки, господа! — поднял бокал Джордж. Гарри нахмурился. Всё было хорошо: отличный ужин, приятная компания, расслабленная атмосфера. Мистер Уизли преподнёс к столу необычную новость: в Министерстве магии было принято решение об открытии нового отдела. Они собирались начать исследования, для чего будут использованы технологии маглов. По его мнению, сектор борьбы с незаконным использованием изобретений маглов собирался тесно сотрудничать с новым отделом, и он думал, что их объединение не за горами. Артур спрашивал Гарри об этих самых технологиях с тем же фанатичным блеском в глазах, с которым когда-то интересовался повседневной жизнью маглов. А потом сокрушался, что наверняка руководителем нового отдела выберут кого-то сведущего в этом, хотя его опыт с летающим фордом мог бы им пригодиться. Новость несколько удивила Гарри, но все остальные, кроме Невилла, как оказалось, уже были в курсе событий. Он просто не представлял, каким образом волшебники собираются использовать технологии маглов — компьютер, например. Технологии ведь сбоили. Тем временем мистер Уизли продолжал со свойственным ему энтузиазмом рассказывать, что такие нововведения происходят не только в Британии; Магический Конгресс Управления по Северной Америке планирует то же самое, как и Немецкое, Французское, Аргентинское Министерства магии. Список ему не показывали, но инициатором стала Международная конфедерация магов, так что он предполагал, что вовлечённых стран намного больше: делегации что-то там решили. Флёр, в свою очередь, поведала, что до неё тоже дошли некоторые новости — Министерство магии Франции уже сделало публичным это решение и, конечно же, оно вызвало массовые волнения среди волшебников. А их соседи из Испании даже подали официальное прошение об отмене, сетуя на неприемлемые условия. — И что дальше? — недовольно протянул Перси. — Зачем нам магловские технологии, когда есть магия. Это взаимозаменяемые вещи — им своё, нам своё. — А всё только немного успокоилось… — с тяжким вздохом заключила миссис Уизли. — Ради изучения и прогресса конечно же, — пожал плечами Билл. — Мир шагает вперёд, а маглы несутся в будущее с удвоенной скоростью. — Может быть, тогда ради прогресса стоит раскрыться маглам, а потом наблюдать, как они сжигают своих же на кострах из-за страха, зависти и ненависти? — парировал Перси. — С каких пор ты так радикально настроен? — удивился мистер Уизли, потирая залысину. — Билл прав, тем более что никто не собирается отменять Статут о Секретности… — Пока что. Пока. Где одно нововведение, там и сотня. — Наверное, он стал фанатиком с тех самых пор, как перешёл от абсолютного раболепства перед Министерством к вопиющему неповиновению, — снисходительно усмехнулся Чарли, за что в ответ получил уничижительный взгляд. Разгорелись дебаты, и стол разделился надвое — на поддерживающих решение и сомневающихся в нём. Никто не высказался категорически против, даже Перси лишь вздохнул и признался, что страшится очередного переворота или прихода к власти радикально настроенных волшебников и безумцев, подобных Сами-Знаете-Кому. Гарри вяло ковырялся вилкой в куске мяса и активно делал вид, что наслаждается едой. Подняв взгляд, он встретился глазами с Джинни и нашёл в них столько затаённого страха, что сам невольно вздрогнул. Причина была ясна как белый день. Она уже мысленно наметила Риддла на место волшебника, что пойдёт против принятых мер. Маглы! Технологии! Долой эту заразу! Вся надежда была на то, что малочисленность беглых Пожирателей Смерти замедлит планы Риддла, но как он мог что-то предполагать, если об этих самых планах вообще ничего не знал. И это не считая того, что есть ещё вторая, но не менее серьёзная проблема в лице другого колдуна-психопата, которому непонятно что нужно — кроме потрошения других волшебников. Гарри вздохнул, перекатив горошек с края на край тарелки. Затем Джордж пошутил, что весь этот «прогресс» пока только на словах и произойдёт не раньше, чем некоторые парочки за столом сыграют свадьбу. Гермиона явно напряглась, а Рон недовольно глянул, поджав губы. — Братец, когда ты уже преподнесёшь нам в семью гениальный мозг Гермионы? — широко улыбался тот. Что-то шутки шутника были далеко не смешными. Гарри аккуратно положил приборы, заметив, как Гермиона крепко сжала вилку. Казалось, она собирается воткнуть её кому-то в глаз. — Наверное, сначала стоит остепениться мне, — Чарли вопросительно оглядел стол и закинул в рот оливку, с удовольствием пережёвывая. — Или мы без очереди? — Chaque chose en son temps, как говорят во Франции, — загадочно улыбнулась Флёр. — Всему своё время. — Можно и по очереди, — хохотнул Джордж, — начиная с последних мест. Так что, Гарри? Уж очень хочется погулять на чьей-нибудь свадьбе, — с досадой пожаловался он. — Тебе мало праздника, ежедневно организованного сыном? — в притворном удивлении спросила Анджелина и шутливо пихнула его в бок. — Могу разбудить, чтобы он устроил тебе знатные гулянки, милый. За столом послышались смешки. Но попытка супруги Джорджа разрядить обстановку провалилась. Рон сидел с каменным лицом, а Гарри не хотел спрашивать о причинах разлада на публике, да и при встрече друзья вели себя как обычно. Он думал, что скорая свадьба — уже решённое дело, однако реакция обоих твердила об обратном. Возможно, не один Гарри притворялся всё это время. — Гарри тоже на удивление молчалив сегодня, — снова раздался голос Джорджа, — как и моя младшая сестрёнка. Что-нибудь произошло в раю, а мы и не в курсе? — Джордж! — предупреждающим тоном прогремела миссис Уизли, окинув грозным взглядом, будто это когда-либо помогало. — Слухами земля полнится. Одни говорят, что ты стал затворником, другие — что тебя стоит спасать, пока знакомый нам директор не прибрал к рукам ценность нации, — подмигнув, шутливо заключил Джордж. Гарри заметил заинтересованные взгляды остальных, и только Чарли, Билл и Флёр с нескрываемым сочувствием взирали на него, точно на жертву Всевозможных волшебных вредилок. Гарри выпрямился, чуть откинувшись на спинку стула: внутри всё болезненно сжалось — натянулось до предела. — Спасать меня не стоит, — расслабленно улыбнулся он, — а вот от помощи не откажусь. Если ты прекратишь продавать первокурсникам взрывоопасный товар, — понизил он голос, продолжая улыбаться, — возможно, я смогу сэкономить на подожжённых мантиях и предложить твоей сестре выйти за меня. Если ты не разоришь меня раньше, разумеется, — прищурил он глаза, — ведь из бедного героя так себе ценность нации. Было заметно, что слова не понравились в первую очередь Перси: тот глянул на него с возмущением, нахмурился и сделал вид, что очень занят, тыкая вилкой в какой-то фрукт. — В бедноте да не в обиде. — Чарли похлопал его по плечу. — Я буду любить тебя любым, Гарри, даже в дырявых носках. Вторая попытка разрядить атмосферу не увенчалась успехом, ибо Джордж вновь обратил всё своё внимание на Гарри, вопреки тактичным покашливаниям Артура. — Неужели ты пример испуганного жениха? — спросил тот, сияя улыбкой. — Тянуть два года… — Это привилегия, что жизнь волшебников продолжительней жизни маглов, — перебила его Флёр, — и нам некуда спешить. Так ведь? — Именно, дорогая! — подхватил мистер Уизли. — Я слышал, что у маглов есть омолаживающий крем. Разве это не своего рода магия? — Наука, — с улыбкой заметил Гарри, — тоже магия. — Согласна с Гарри, — подала голос Гермиона. — Маглы полагаются на умственные способности и создают удивительные вещи. Они воспроизводят явления, что сами когда-то считали магией. — А ещё у них есть оружие и бомбы, — угрюмо заметил Перси. — Интересно, что быстрее: пуля или Протего? — Разве Протего может остановить пулю? — встрял помалкивающий Невилл. Гарри хмыкнул, увидев, как загорелись глаза мистера Уизли, и понял — в ближайшие дни тот обязательно поставит эксперимент. — Так может, Гарри хочет жениться по магловским обычаям и поэтому медлит? — Джордж склонил голову вбок, чуть прищурив глаза. Это переходило все границы. — Хватит! — Джинни резко встала, посуда задребезжала, и за столом стало тихо. — Не надо, Джордж, это не р… — она осеклась и, широко раскрыв глаза, скосила взгляд на Гарри. Он заметил алый румянец на щеках и дрожащие веки; в глазах смешивались ярость и боль, точно она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. «Это не работает», — безошибочно подсказала интуиция. — Милая, что случилось?.. — вдруг откуда-то появилась миссис Уизли — Гарри даже не заметил, что та отходила. — Джинни… — Джордж привстал, но она досадливо мотнула головой, кинула на него последний взгляд и спешно направилась внутрь. — Гарри, — послышался шёпот Рона, — ты… «Ты должен с ней поговорить», — эхом пронеслось в голове. — …должен с ней поговорить, — закончил друг, а Гарри уже стоял на ногах. — Прошу прощения, — громко заявил он, мазнув взглядом по Джорджу, в глазах которого плескалось сожаление на грани отчаяния. Гарри всё отлично понимал. Но зачем она это сделала? — Всё будет хорошо, — мягкий тембр Гермионы заставил разжать кулаки, и, грубо кинув салфетку на стол, он направился по тропе к дому. — Ты с ума сошёл?! — сзади раздался возмущённый голос Молли Уизли, за которым последовала напряжённая речь Чарли: — Худшее твоё представление, братец. — Я не мог отказать! — Имбецил, — резкий тон Рона последнее, что он услышал. Дверь за спиной закрылась. Он шёл медленно, плохо понимая, куда идёт и что ему нужно сказать. Зачем требовать время, а затем просить брата разыгрывать спектакль? Гарри не мог найти нужного объяснения, не мог понять, какую цель она преследовала, устроив весь этот цирк за столом. Потеря нашлась почти сразу — Джинни стояла посередине своей бывшей спальни и явно слышала, как он приблизился. — Зачем? — сдавленно спросил Гарри. Она не повернулась. — Я не хотела этого, — раздался еле слышный шёпот. Плечи задрожали. — Мне нужно было знать… желаешь ли ты того будущего, что мы представляли, или твои планы изменились… — И моё публичное заявление стало бы для тебя откровением? — горечь в голосе почти что чувствовалась на кончике языка. — Почему ты просто не спросила? Сама столько раз мне говорила: «Просто поговори со мной, Гарри». Столько раз, Джинни! Да ты весь чёртов год твердила мне эти слова, точно заклинание какое-то! — Всё дело в тебе, — обернулась она, но головы не подняла, нервно теребя волан платья. — Конечно, во мне! В ком же ещё может быть дело? — язвительно выплюнул он и развёл руками. — Ты даже не замечаешь, как изменился… Я думала, что это последствия войны и со временем ты оставишь прошлое позади, но дело не в этом, — Джинни уставилась на него. По щекам бежали дорожки слёз, но она не всхлипывала, лишь судорожно облизывала губы. — Намёк, что я люблю тебя только из-за денег… Ты серьёзно, Гарри? — Я не намекал на это! — Что моя семья в тебе так заинтересована лишь из-за имени и денег — это ты хотел сказать! — Я хотел отделаться от Джорджа, — устало пояснил он, потерев веки. — Я никогда так не думал. Рон — мой лучший друг, Джинни… Ты полагаешь, я способен дружить и одновременно думать, что он со мной ради денег? Мы прошли сквозь огонь и воду вместе, мои богатства или их отсутствие здесь вообще ни при чём. — Сейчас мы говорим не о Роне, — отрезала она. — Дружба дружбой, а наши отношения свяжут нас иными узами, — с каждым словом её речь ускорялась. — Мы соединим наши жизни, у нас будут дети. Мы станем одной семьёй, в конце концов! — Мы уже семья… Разве нет? Сделав к ней шаг, Гарри хотел прикоснуться к щеке и смахнуть скатившуюся слезу, но Джинни отвела его руку в сторону, покачав головой. — Иногда мне кажется, что я тебя больше не знаю. Что теперь передо мной незнакомец. Без понятия, что тебя взаправду связывает с Вол… с ним. Даже сейчас, когда уйдёшь отсюда, ты вернёшься домой, и он будет там. А потом всё начнётся с самого начала. Ты должен понимать: я больше года думала, что война закончилась... Весь этот ад остался в прошлом; думала, что ужасы уже позади, распланировала свою жизнь с нуля: ты, свадьбы, квиддич, путешествия, семейные обеды, встречи с друзьями… А потом ты исчез, не физически, нет, но я перестала чувствовать тебя. В каждую нашу встречу твои мысли были заняты чем-то иным, я даже стала подозревать… что ты, возможно, остыл ко мне, — бессильно выдохнула она. — Наши отношения начались так сумбурно — мы даже не говорили об этом, просто сошлись, — её голос дрогнул. Пальцы сжались, комкая ткань юбки. Джинни вскинула блуждающий взгляд, сбивчиво продолжив: — Ещё хуже было думать, что ты влюбился в другую и поэтому не вылезаешь из Хогвартса. «Работа, работа, работа!» — всё, что я слышала от тебя. Я не верила. Ты профессор ЗОТИ, а не Министр магии, и мы оба отлично знаем школьное расписание. Возможно, решила я, ему легче в Хогвартсе переживать этот сложный период… Всё прояснится. А потом ты стал вести себя ещё более странно… — Ты ждала, когда мы дойдём до точки, чтобы излить все накопленные переживания? — вскинул Гарри брови. — Я не понимаю. Ты всегда могла связаться со мной, я пытался уделять тебе каждые выходные… — Ох, конечно! — перебила Джинни, разочарованно поморщившись. — Мы с тобой пара, а внимание я получала по предварительной записи, словно ещё одна твоя ученица! А потом ты и спать со мной стал по собственному расписанию: то сходишь с ума, аппарируя в спальню посреди ночи, то ссылаешься на усталость и отворачиваешься к стенке! Гарри прикрыл глаза на мгновение. Каждое её слово — точно пощёчина. — А теперь что? — сипло выдавила Джинни. — Наши жизни снова в опасности. Да лучше бы ты просто остыл ко мне, чем это… Мне страшно за твоё будущее, за своё, за семью… Мы уже потеряли Фреда, сколько ещё близких похороним, пока он жив? Я не могу, понимаешь? Это выше меня… Гарри, — надтреснутым голосом протянула она, будто только что осознав. — Выше меня. Этот монстр жив… Ну неужели ты не понимаешь?! Гарри сунул руки в карманы джинсов, прислонившись плечом к шкафу. Тягучее напряжение внутри только нарастало, а тупая, еле заметная боль помогала сохранять хладнокровие. — Считаешь, что я не понимаю? Я понял всё ещё давно и жил с этим больше года, так что не надо тыкать меня носом в это дерьмо, будто Альбус повесил задачку на тебя, а я просто мимо проходил. Возможно, прозвучало слишком резко, но её истерика стала действовать на нервы. Словно он собственноручно его воскресил, испортив тем самым им жизнь. — Ты сказала, тебе всё объяснили, — подчеркнул Гарри. — Объяснили, — задушенно просипела она. — Но это не значит, что я могу это принять! Гарри склонил голову, пристально рассматривая её. — Ты сейчас пытаешься обвинить меня в том, что он жив? Что, по-твоему, я должен сделать? Убить его, когда приду домой? Задушить и закопать на заднем дворе? Или, может, использовать какой-нибудь странный маховик, отправиться в прошлое и стереть юного Волдеморта с лица земли? — не повышая тона, безучастно перебирал он варианты. — Попросить эльфа отравить его? Перерезать горло, когда уснёт? Выбирай, что. Что мне с ним сделать, м? Утопить, может? Её лицо приобрело землистый цвет, а губы вздрагивали с каждым вопросом. — Ничего не устраивает? — утомлённо вздохнул Гарри. — Ты сама себе противоречишь. — Это я противоречу? — в изумлении распахнула Джинни влажные глаза, а затем, понизив голос почти до шёпота, быстро забормотала: — Он твой враг, но ты терпишь его у себя дома. Он ненавидел тебя, покушался на твою жизнь, пытал тебя, убил тебя! Он уничтожал, убивал, сделал тебя сиротой, а ты мило с ним беседовал, завтракал, сидя рядом, словно вы… — запнувшись, она судорожно вздохнула и досадливо сморщила нос. — Кто? — повысил он голос, небрежным жестом предлагая ей продолжить. — Ну же, произнеси это. Словно кто мы друг другу? Ответ был всегда на поверхности. Столь близко, что можно было сказать самому. — Как только освободишь его, ты подпишешь всем нам смертный приговор, — сдавленно всхлипнула она, опустившись на кровать, будто ноги не держали. — Гарри, ты не можешь этого сделать… На ум пришла совсем бредовая мысль. — Не знаю, что рассказал тебе Альбус, — покачал он головой, — но теоретически он уже свободен. В глазах Джинни отразился почти что животный страх, — и это вызвало безрадостный смешок. — Он… всё ещё у тебя дома?.. — еле слышно спросила она, вытирая рукой щеки. — Конечно, — кивнул Гарри, — ведь мы любовники. Так ведь мыслит твоя очаровательная головка? — криво усмехнулся он, замечая, как страх превращается в потрясение, а затем в брезгливость. — Это не ты, — пробормотала она сипло. — ОН что-то с тобой сделал… — Никто со мной ничего не делал. Это был сарказм, если ты не поняла, — безразлично пояснил, Гарри. — Но я устал извиняться за непонятно что, Джинни. — Идиот! — резко вскочила она. — Это был не сарказм, и это ты ничего не понимаешь… Просто не видишь! — схватив подушку, она сжала её в руках, а затем как-то по-детски запустила ею в стенку. Терпение было на исходе. — Что я должен понимать и видеть? Что ты вообразила себе какие-то фантазии, а потом поверила в них? Ты настолько напугана, что просто не можешь мыслить здраво, — процедил он. — А почему не напуган ты, Гарри?! — сорвалась она на крик. — Потому что чувствуешь себя в безопасности рядом с ним! Вот почему! — её голос понизился, но ярости в нём только прибавилось. — Я не идиотка. Можешь говорить что хочешь, пытаться убеждать меня, да и себя обманывать, но я прекрасно помню то утро, помню выражение на твоём лице. Ты хотел его защитить! Защитить от меня! Ты был на его стороне! — Это не так, — прошипел Гарри, отделяясь от шкафа. — Я хотел сохранить секрет, а не его. — И поэтому держал его за ручку, будто вы влюблены? Или думал, что я не видела этот трогательный жест? — рассмеялась она, снова осев на кровать. — Уж лучше бы мне и правда показалось! Слёзы брызнули из её глаз, и Джинни стала гневно растирать щёки. Вспыхнув, Гарри сделал глубокий вдох, удерживая внутри бурлящую ярость и рой противоречий, ибо она была права: всего на мгновение, но он добровольно сжал ладонь Тома. Любовники любили друг друга, что он мог сказать о своих чувствах? Вот что? Ничего, кроме того, что это было сродни помешательству. Он был болен, возможно, но не его любовником. «Можешь говорить что хочешь, пытаться убеждать меня...» — будто эхом раздалось. Он не убеждает... никого он не убеждает. Гарри скрипнул зубами. — Молчишь, — устало прошептала Джиневра, прикрыв глаза. — Я хотела сделать вид, что ничего не произошло, что мне всё это показалось, но не могу выкинуть из головы. Думала, пройдёт ещё немножко времени, — и всё нормализуется, а потом поняла: времени вечно будет мало, так как всё изменилось. Я не понимаю тебя, не понимаю, как ты мог… сблизиться с этим монстром настолько, что… — ей словно не хватало воздуха. Сжав шею, Джинни всхлипнула и качнулась, уткнувшись на мгновение в колени. — Это неправильные чувства, извращённые, Гарри, — еле слышно шептала она, — ради своего блага, пожалуйста, прекрати ваши отношения… Даже если ты меня больше не любишь, не люби его… Гарри, не будь глупцом, не обманывайся, — хриплый голос срывался на каждом слове. Она захлёбывалась слезами, а он не мог ничего с этим поделать. Не любить? Он не любил... Не любил! Не любил же?.. — Нам стоит поговорить, — начал было Гарри устало, — когда ты успокоишься… Позади раздался грохот, привлекая внимание их обоих. Рон стоял на пороге, в его ногах валялась разбитая тарелка с помятыми пирожными. — …От Джорджа, — прохрипел друг, смотря шальными глазами. — Это извинения от Джорджа… Джинни потрясённо всхлипнула. — Ты всё слышал? — просипела она. — Я… — Рон переводил взгляд с него на Джинни, а затем запустил руки в волосы, потянув за них, и тряхнул головой. Друг будто хотел очнуться. Гарри бы тоже не отказался. Они стояли в тишине: было слышно лишь тиканье часов, сбивчивое дыхание Рона, шмыганье Джинни. А затем всё произошло слишком быстро. Шаг — и Рон оказался рядом с Гарри. Боль обожгла скулу, и он отлетел к шкафу, вписываясь спиной в металлическую ручку. Всё тело пронзили отголоски дневной боли, смешиваясь с разливающейся по спине мышечной судорогой. — Не нужно! — повысила тон Джинни, подскочив на месте. Гарри не успел ничего сказать, даже подняться, как тот схватил его за грудки, рванул вверх, будто мешок с картошкой, и вновь с силой вжал в шкаф. Ручка прошлась по тому же месту — казалось, она дырку ему в спине проделала. — Как ты посмел?! — рычал Рон. — Рон! — Джинни схватила брата за руку в попытке оттащить. — Измена?! Серьёзно?! Ты?! — продолжал выплёвывать тот каждое слово. Гарри смахнул с глаз прядь волос и посмотрел на него. Саднящая боль обжигала скулу, заставляя морщиться. Если бы не зелье Флёр, ему было бы в разы хуже. — Отвечай, чёрт тебя побрал, Гарри! Лицо Рона побагровело, ноздри вздувались, а челюсть слегка выдвинулась — это выражение было выгравировано у него в памяти. Именно таким он был в ярости, именно таким — каждый раз, когда они ссорились. Вспыльчивым, не желающим слушать, следующим только инстинктам. Возможно, теперь это была справедливая кара. Ещё один удар оставил привкус крови во рту. — Молчишь, да ещё и лыбишься?! Кретин! — Рон, прошу тебя… Остановись! Иначе я свяжу тебя, — прошипела Джиневра, доставая палочку. — Не смей, Джинни… Он… Он! — Рон встряхнул его, а Гарри положил ладони на кулаки, сжимающие свитер. — Рон, — собственный голос казался чужим, — отпусти меня. — Ты… изменял? — прохрипел он. — Изменял моей сестре всё это время?! С каким-то мужиком?! — Это не так! — сдавленно воскликнула Джинни, но тот даже не слушал её. Приблизив лицо настолько, что они буквально столкнулись лбами, он пробормотал: — Отвечай! О каких отношениях шла речь?! Он мог бы всё рассказать, мог сейчас предложить присесть и поведать о Волдеморте. Ведь, по сути, это уже не строжайшая тайна. Разумеется, раскрывать информацию о воскрешении Риддла было тем ещё делом. Опасным. Даже сейчас. Гарри имел всего несколько секунд, чтобы выбрать лучший из двух наихудших вариантов. Он разрывался. Возобновление угрозы Волдеморта, несомненно, потрясёт всех больше, чем неприятная, да, но более ординарная новость об их расставании: даже о его измене с каким-то там мужиком. Даже под влиянием паники Джинни это прекрасно понимала, поэтому сейчас дрожала, сглатывала слёзы, но продолжала молчать. — Джинни права, — голос даже не дрогнул. — Мы решили расстаться, — поднял он немигающий взгляд. — Это не её вина. Всё из-за моих наклонностей, — Гарри внутренне чертыхнулся, чувствуя, что ложь и правда перемешались в дьявольский клубок и взяли его за горло. — Я предпочитаю... мужчин, Рон. Горько усмехнувшись, Гарри перевёл взгляд с посеревшего лица Рона на её скорбную гримасу. В карих заплаканных глазах было смятение, но ещё и отвращение. Вот только губы её беззвучно задвигались. То было «спасибо». Кулаки на свитере медленно, едва ли не беспомощно разжались и отпустили скомканную ткань. Гарри покачнулся, ухватившись за ту самую ручку. Спина адски болела — его словно мечом Гриффиндора проткнули насквозь. — Передайте мои извинения родителям и всем присуствующим, — хрипло попросил Гарри, отойдя от шкафа. — Я бы попросил, чтобы... о мотиве нашего расставания знали только мы, — добавил он тихо. — Гарри… — Джинни сделала шаг вперёд, но Рон схватил её за руку и рывком удержал подле себя. Играя желваками, тот хмурился, но хранил молчание. — Джинни, — вполголоса позвал Гарри её, остановившись на пороге, — я не собираюсь противостоять ему. Не в этот раз, — покачал он головой, печально улыбнувшись. — Мне жаль. — Ты сошёл с ума… — выдавила она из себя. В её глазах отразилось полное непонимание. Однако всё было сказано. — О чём говорит этот ублюдок? — послышался гортанный голос Рона. Казалось, тот сдерживается, чтобы не побежать за ним и снова не начистить рожу, совершенно по-магловски — кулаками. Сбивчивую речь Джиневры Гарри уже не разобрал, но был уверен — она ничего не скажет про Риддла. Стоило ли оно того? Его порушенная, как карточный домик, жизнь — цена, что он заплатил за несколько недель душевного спокойствия Уизли. Сейчас это казалось смехотворным: цена явно была завышена. А возможно, платил он за своё спокойствие. Спокойствие совести. Теперь закрывать глаза было бесполезно. Водоворот захлестнул Гарри, плот разбился. Гарри уходил под воду. Он не стал оборачиваться: знал, что сейчас всё намного серьёзней, чем после их обычных ссор. Возможно, ярость Рона была приумножена сторонними раздражителями, например, неприятностями с Гермионой, о которых Гарри ничего не знал. Но даже так, сама тема, вовлечённость сестры, предательство — всё куда сложнее на этот раз. Нужно было поговорить с Гермионой. Гарри даже не сомневался в её рассудительности и правильном восприятии ситуации, не на эмоциональном уровне, хватило бы и логического. Хотя… Какая тут логика? Каждый шаг давался на удивление легко. Он больше не сомневался. И не злился. Даже горечь растворилась, оставляя за собой пустоту. Гарри не заметил, как оказался в гостиной, машинально сжал порох, а в следующий момент уже покидал Нору. Возможно, надолго. Может, навсегда. Просто ужасный сочельник.