Я всё ещё смотрю на тебя жадными глазами,
Когда ты движешься, мои океаны движутся вслед за тобой. Если я услышу, как ты зовёшь меня, я побегу к тебе. Давай признаемся, что любим друг друга, Давай притворимся, что нет никого другого. Если я услышу, как ты зовёшь меня, я побегу к тебе. Ты подпитываешь моё желание, Ты знаешь, что мне нужно, Ты властвуешь, властвуешь, Властвуешь надо мной. Isak Danielson — Power
Отто чувствовал неминуемое приближение беды, и имя ей было простенькое, но весьма звучное — Гарри Поттер. Можно было смело заявлять: всё, что связано с мальчиком, становилось огромной, нет-нет, просто гигантской проблемой, а Поттер даже не подозревал, сколько людей вились вокруг него с дня его второго рождения, как в немецком сообществе знакомые с феноменом Поттера волшебники называли произошедшее с ребёнком «чудо». За этими ностальгическими мыслями, покусывая конец сигареты, он смотрел в окно и ждал своего приговора. — Боишься? — спросила Аделин. Она сидела за столом, поглядывала на него исподлобья и безмятежно улыбалась, перекладывая свои дурацкие склянки из ларца на стол и обратно. Отто лишь хмыкнул в ответ и затянулся. Он отвечал за Августа, а Вагнер, как обычно, учудил. Вместо того чтобы отвлекать Поттера поисками и держать рядом, он кинул его непонятно где, смылся по своим делам, а после, когда ситуация вышла из-под контроля, заявился прямо к Риддлу — а не к нему! — и сказал, что Поттера в этот самый момент буквально потрошат. Только вот, кто его убивает, по его словам, было неясно, ведь Долохова в лесу не было. Иначе говоря, какая-то scheiße. Совсем рядом раздался хлопок. Отто невольно вздрогнул; пепел упал на мантию. Выругавшись сквозь зубы, он стряхнул его и затушил сигарету в пробке огневиски. — Я не один. Спокойный голос Риддла уже давно не мог его обмануть. Чем спокойней тот казался, тем хуже были последствия. И сейчас Том был в бешенстве, только неясно: из-за промаха Вагнера или же участия «магнита-для-всего-самого-опасного» во всём этом. — Грейбек, если не ошибаюсь? — уточнила с лёгким удивлением Аделин. Она приподнялась и повисла на столе, вглядываясь в лежавшего на боку оборотня. Риддл кивнул. Отто прищурился и встал, подходя к туше. Беззлобно пнув её носком ботинка, чтобы опрокинуть на спину, он услышал почти беззвучный стон и присел на корточки, детально рассматривая зверообразную морду в синяках и ссадинах. Его в самом деле трудно было узнать. — Это Поттер его так? — Не совсем. — В тюрьму? — флегматично поинтересовался Отто, не отнимая взгляда. — Без разницы. Он уже мертвец, — отозвался Том, указав палочкой на скрюченную почерневшую конечность. — Так это не грязь, — протянул он насмешливо. — Просыпайся и пой! Отто взмахнул палочкой, пробуждая пленника, и отбросил следующим движением к колоннам. Посмотрим. — Фульгари, — и путы оплели руки, легко удержав шатающуюся фигуру оборотня. Тот сонно заморгал, качая головой из стороны в сторону. — Лорд… Волдеморт? — пробормотал он сипло и зашёлся в приступе кашля. — Здесь нет никаких лордов и уж тем более Волдемортов. Правда, Аделин? — усмехнулся Отто, хлестнув заклятием по щеке. Раздался злобный рык, и Грейбек клацнул удлиняющимися зубами. Том молча прислонился к колонне. — Никак нет. У тебя уже галлюцинации, волчонок, — миролюбиво отозвалась Борегар. Фенрир резко задёргал руками, пытаясь дотянуться звериными когтями до пут. — Обман? Зрительная иллюзия?! — проревел он, обращаясь к Риддлу. Тот лишь равнодушно мазнул по нему взглядом, склонив голову. — Кто ты такой?! — рёв отскочил от стен, а стёкла задребезжали. — Да какое право вы имеете меня задерживать? — внезапно сменил он тактику. — Разве это не ты сбежал из Азкабана недавно? — Не я! — Ты не Фенрир Грейбек? — наивно спросил Отто, делая удивлённое лицо. — В нашей стае каждого второго зовут Фенриром, — пророкотал Грейбек, — и каждый второй выглядит как я. Мы оборотни! — гордо воскликнул он, сверкнув глазами. — Что ж, каждый второй Фенрир, но не тот Фенрир, который в розыске, — протянул он, — хочу тебе зачитать, за что ты висишь на колонне. А именно, за убийство десятилетнего Лютера Протта, шестилетнего Экли Хеджа, пятнадцатилетней Эвис Хейзел, Арлин Фезер, Лероя Минкса, Фроста Гриффиса, Рейн Казуар, Билли Фогса, Рейвена Уоттла, Алекса Рока... — Маглы! — сплюнул Грейбек сгусток крови, и Отто поморщился. — Какое мракоборцам до этого дело?! — ...братьев Тэда и Честера Селпи, — продолжил Отто как ни в чём не бывало. — За убийство оборотней: Элейн Хэтч, Тельмы Винт, Амелии Файр... — Да плевать я хотел! Оборотни созданы, чтобы убивать! Выживает сильнейший, такова природа! Имена Отто выдумывал — делом Грейбека он не занимался, а тот вряд ли спрашивал, а если и спрашивал, то вряд ли помнил всех своих жертв. — И ты сильнейший? — с ярко выраженным скепсисом поинтересовался он. — Да! — Значит, ты тот самый Грейбек? — Стоит только мне освободиться, я вам всем бошки поотрываю… — оскалился он, напрягаясь всем телом, словно и правда собирался освободиться. На груди оборотня внезапно открылась продолговатая царапина, из которой хлестнула кровь. Риддл отстранился и шагнул вперёд. Второй взмах его палочки — и новая полоса пересекла грудь, вырывая из чужого горла рваный рычащий вопль. — Я… не понимаю, — просипел Грейбек. Передёрнутые дымкой боли глаза быстро вращались в глазницах. — Повелитель? — Круцио! — протянул Риддл. Вытянутое туловище оборотня забилось в конвульсиях, подобно мясной мухе в объятьях паука, отчего кровь захлестала с новой силой, а затем оно безвольно повисло. Фенрир отключился. Риддл в ту же секунду вернул его в сознание и, стоило оборотню осознанно глянуть перед собой, оглушил потоком воды, пока Грейбек не стал захлёбываться, дёргаясь то ли от нехватки воздуха, то ли от изнурительной боли пыточного заклинания. Отто, скрестив руки, пассивно наблюдал за этим непрекращающимся действом: почти примитивным и ясно указывающим на то, что Тому было не до изощрений, а значит Поттер был в относительном порядке. И всё же Грейбек явно что-то ему сделал. Поранил? Начался очередной круг боли. Солёная вода омывала свежие порезы, пенилась кровавой коркой, а оборотень, вздрагивая всё порывистей, терял сознание всё чаще. Точно дирижируя оркестром, внешне умиротворённый Риддл взмахнул палочкой в очередной раз, и раздался еле слышный скулёж, оборвавшийся, когда Грейбек вновь отчалил в мир без боли. Хватит. — Он уже еле живой, Том, — Отто шагнул вперёд, кратко коснувшись чужого напряжённого плеча. — Далее я сам займусь им, если нет возражений. Риддл склонил голову в одну сторону, потом в другую, будто раздумывая, стоит ли доверять судьбу Грейбека ему, и широким жестом руки пригласил подойти. — Подлатай его, — коротко бросил он и потерял всякий интерес. Пронесло. Отто кивнул и тут же громко рыкнул: — Вагнер! Подчинённый показался из соседней комнаты, мрачно поглядывая то на Риддла, то на него. Затаённый страх в глазах сменился удивлением, когда взгляд неожиданно наткнулся на тушу около колонны. — Д-да? Отто выпрямился, указывая подбородком на оборотня: — С этим-то справишься? — Переправить в Шрамбрук или в морг? — Подлечить и подчистить память, — добавил он. — В одиночную. — Есть! — выпрямился Вагнер, но под внимательным взглядом Риддла вновь стушевался. Спешно, хотя и с явной брезгливостью, Август схватил за одежду своё новоиспечённое задание и исчез вместе с ним. — Поттер просто так тебя отпустил? Без каких-либо вопросов? — аккуратно поинтересовался Отто, заметив, как ярость на дне алых глаз тает вместе с исчезновением Грейбека из комнаты, а затем ещё осторожнее спросил: — Полагаю, он в порядке. — Укушен, — отозвался тот и расположился на высоком стуле напротив Аделин. — Гуманоидной формой? Том кивнул, но хмурая складка меж бровями указывала, что именно поэтому Грейбек покинул помещение живым. Пусть и не надолго. Отто незамедлительно подчистил следы, убирая пятна крови — он ненавидел этот металлический затхлый запах в воздухе, — и криво усмехнулся в некоем предвкушении. Надо бы наведаться потом в камеру и устроить охоту. Чего душой кривить — таких, как Грейбек, он ненавидел сильнее прочих. Слабаков, упивающихся звериной ипостасью; бестий, загоняющих слабых и облизывающих пол перед сильными. Чисто теоретически Отто мог понять охоту на маглов — сильный в погоне за слабым, — но охоту на детей маглов или волшебников, а последнее время Грейбек вообще не разбирал, в кого вонзаться клыками, понять не мог. Объективно говоря, это как гнаться за раненным кроликом. Ни азарта, ни предвкушения, ни наслаждения от поимки добычи — а уж Отто в охоте разбирался, как никто другой. Нет, наслаждение Фенрир получал иным путём, и за это он презирал его ещё больше. Хорошо, что, в отличие от Великобритании, на его родине не отменили традицию «Дикой охоты»: каждому из пожизненно заключённых пленников в Шрамбруке предлагали принять участие. Согласившихся выводили в лес, и, если в течение двадцати четырёх часов им удавалось спрятаться от охотников-мракоборцев, не потеряв головы, срок заключения снижался ровно на десять лет. Вот только удавалось это единицам, и, чтобы значительно снизить срок, этим единицами приходилось принимать участие в следующей Дикой охоте. Интересно, если отрезать ему руку, проклятие замедлится или ускорится? Потому что он хотел, чтобы проклятый Грейбек дотянул до великого события и почувствовал на собственной коже какого это — быть добычей более сильного охотника. — Я усилила эффект, насколько могла, — раздался размеренный голос Борегар. Она передвинула по столу небольшой серебряный ларец. Стекло звякнуло, а синеватая жидкость блеснула на свету. — Попытайся пореже принимать зелье: вместо каждых шести часов хотя бы двенадцать, — посоветовала Аделин. Отто помрачнел, подбираясь ближе. Риддл подхватил один из фиалов и, покрутив в руках, положил обратно. — Сколько времени у меня есть? — спросил он. — Принимая по фиалу два раза в день — до пары месяцев максимум. Если же удвоишь дозу, то не больше месяца… Но, возможно, ты сам мог бы переработать формулу. — Этого времени вполне достаточно. — Это всего лишь прогноз, — укоризненно глянула она. — По сути, оригинальной версии должно было хватить. — И не хватило, — перебил Риддл, пододвинув ближе ларец. — Не ты ошиблась в расчётах, а я. — Вот тебе крышу-то сносит, — влез Отто и заработал неодобрительный взгляд Аделин. Поиграв с ним в переглядки, та закатила глаза и вновь переключила внимание на Тома. — Так... А теперь то, что от меня требовалось: не забывай принимать и это, — Борегар пододвинула второй ящик, постучав пальцем по поверхности. — Желательно за два-три часа до приёма зелья. Из-за усиленного действия ядовитая составляющая может плохо сказаться на общем состоянии. Твоё тело теперь не приспособлено к таким нагрузкам. — Я понимаю, Аделин, — устало согласился Том, подхватив пузатый флакон. Откупорив его, он вылил содержимое в рот, поморщившись. А вместе с ним поморщился и Отто. Гадость, наверное, редкостная. Не то что огневиски пятидесятилетней выдержки. Без того бледное лицо Риддла стало болезненно-сероватого оттенка. Он вцепился в стол, согнувшись, и тяжело задышал, стискивая челюсти до слышимого скрипа зубов. Яд. Аделин обвинительно глянула на Отто, будто это он собственноручно травил Риддла. Отто пожал плечами, мазнув глазами по Тому. Тот опустил голову, часто и рвано выдыхая, но спустя пару секунд цвет лица пришёл в норму, и он неторопливо выпрямился. — Лучше? Борегар подманила стакан и, наполнив водой, протянула ему. Скользнув взглядом по комнате, Том взял его и в следующую секунду заставил воду испариться. Подманив стоящую неподалёку бутылку огневиски, он наполнил стакан на одну четверть и залпом выпил. Отто был прав. — И алкоголь тоже плохо сказывается на твоём организме, — недовольно пробубнила Аделин, искоса поглядывая на бутылку, словно хотела испепелить её взглядом. — Не стоит смешивать эту отраву с зельем. — От чего-то надо умирать, — хмыкнул Отто, подхватив второй стакан, и наполнил его до краёв. — Повторяю в десятый раз: я не одобряю это, — проигнорировав его, с укором прошептала она и захлопнула ларец. — Зелье или алкоголь? — спросил Риддл. Его дыхание восстановилось, и цвет лица значительно улучшился. — Не смешно. Концентрация яда в крови и так огромная!.. Ты должен сделать перерыв. Том лишь повёл плечом, словно был согласен, но следовать указаниям не собирался. — Так Поттер просто гулял по лесу и наткнулся на оборотня? — перетащил на себя внимание Отто. Борегар тряхнула головой в знаке явного раздражения и отвернулась. — А ещё у меня есть хорошая новость. Нет, — Отто задумался на секунду, —даже две просто отличные новости, можно сказать. — Скорее, получил вместо меня приветственное послание от имени Экриздиса. — Послание или угрозу? — напряжённо спросил Отто, в несколько глотков осушив стакан и со стуком поставив его, огрызнувшись: — Это наглость... Нужно было избавиться от него сразу же, а не медлить. Вот только как выкурить мышь из норки? Том покачал головой: — Это требование передать ему камень воскрешения, а иначе убийства продолжатся. — Это и есть угроза, Том, — Отто мрачно глянул на Борегар. Та делала вид, что ничего не слышит, никого не видит, и вообще ей всё это ничуть не интересно. — Он собирает Дары Смерти. Не стоило ставить на него... Это была ошибка, ты это осознаёшь? — Небольшой просчёт, не более. — Дары в безопасности? — подала голос Аделин. — Насколько это возможно, — натянуто ответил Риддл. — Нужно извлечь их и официально передать в Хранилище, — упрямо заявила та, поворачиваясь. — По большому счёту достаточно оградить бузинную палочку. Возможно, Мантию как полезный артефакт. Камень же ценен разве что ради спиритических сеансов. — Важен не сам камень, а то, что он проводник, — заметил Том. — Вряд ли он сможет повторить ритуал, при котором не присуствовал, — пожал плечами Отто. — Конечно, я не сомневаюсь в гениальности старика... Но ему понадобится или время, или доступ к определённым знания. Хотя армия оживших мертвецов — та ещё дрянь. — Опасность заключается в другом, — глухо отозвался Том. — Он попросту может попытаться его взорвать. А вот это уже было новостью. Однако с Риддлом всегда было так: тот подавал информацию по частям, и подавал её только тогда, когда лично для него это имело смысл. — Взорвать, как навозную бомбу? — уточнил Отто флегматично. — Если камень — сосредоточие энергии смерти, — ответила за Риддла Аделин, — думаю его уничтожение может дать толчок чему-то непоправимому в нашем мире. — Его уникальность не позволяет предсказать последствия, — Том покрутил стакан в руке. Казалось, он темнил. Разумеется, Отто не был Августом, чтобы его ставили в курс дела всего — бывало, что его это раздражало, — но в смекалке ему равных не было. В отличие от Августа, Отто знал, когда Риддл скрывал что-то. Не знал, разумеется, что именно, но понимал: дело здесь нечисто. Возможно, профессиональный нюх — следовательский, так сказать. — Не позволяет? — переспросил он, криво усмехнувшись. — Завеса может быть прорвана, и множество душ привяжется к нашему миру. — Такая вероятность существует, — покосился на него Том. — Или же множество завес наводнят мир. — Без видимого обозначения любое живое существо может ступить за границу и сгинуть навсегда по ту сторону, — заключил Отто за него. Повисла тишина. — Не считаешь, что стоит созвать собрание и сообщить всем о возможности подобной катастрофы? — осторожно поинтересовался Отто. Стоило прощупать почву, прежде чем делать выводы. — Нет, — отрезал Том. — Совету безопасности об этом известно. Дары Смерти — легенда, обладающая непонятными функциями: те, как Альбус Дамблдор, кто на своей шкуре испытал бесполезность возможного "воскрешения", даруемого Камнем, начинают мыслить как ты. Камень бесполезен, и его ценность невелика. Это правильное мышление. Зачем членам Конфедерации знать, что существует некое подобие оружия массового уничтожения в проекте? Одни захотят его себе, другие — попытаются уничтожить, чтобы свести риск к нулю. Как знать, к чему это всё приведёт. И информация не выйдет никогда за пределы этой комнаты. — Это вызовет международный конфликт, — отозвался Отто спустя очередную паузу. Но что заставляет его думать, что Экриздис не только знает о возможностях камня, но и обладает способом его уничтожить? Видимо, вопрос он задал вслух. — Сейчас он и не знает, — туманно отозвался Том. — Но стоит быть готовым ко всему. К такой непредвиденной ситуации — тем более. Реагировать понадобится быстро и слажено. Что ж, с этим Отто был согласен. И всё же... — Это предчувствие? — тихо спросила Аделин, будто задав вопрос за них двоих. Это предупреждение насчёт будущего или же простые рассуждения за бокалом виски? — вот что они хотели знать. Том не ответил. — Ладушки, — с нарочитым энтузиазмом произнёс Отто. — Не будем думать о конце света, пока он не наступил. — В любом случае держать всё вместе — опасно, — вмешалась Аделин. — У Хранилища схожая с Гринготтсом защита, и, как показывает опыт, — Отто усмехнулся, покосившись на Риддла, — изъять что-то из чужой ячейки способна даже свора ребятишек. — Не сравнивай, пожалуйста, — с раздражением парировала Борегар. — Защита Хранилища каждый год совершенствуется. Проникнуть туда невозможно, а если всё-таки какому-то гению это удастся, то самостоятельно выбраться однозначно тот не сможет. — Не стоит предполагать ничего невозможного, Аделин. Любую защиту можно обойти, — Риддл вытянул из кармана сферу и положил на стол. Это было сменой темы. А значит говорить о Дарах Том не горел желанием. Интересно почему? — Geistige Sphäre? — подыграл ему Отто. — Я думал, ими уже не пользуются, — он притянул серебристый шарик, рассматривая вблизи, и как между прочим спросил: — Так что там с Поттером? — Ничего, — поморщился Том. — Столкновение с Фенриром — чистая случайность. Тем не менее подобные случайности стали частью его повседневной жизни, — Том понизил голос, переведя цепкий взгляд. — У мальчишки напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Он даже не пробовал аппарировать подальше от Грейбека, хотя тот был настолько во власти своей звериной сути, что мог обратить его и обычным укусом. У Отто пробежали по спине мурашки. Нервно достав сигарету, он зажал её меж зубов, не закуривая, а просто покусывая. В комнате повисла напряжённая тишина. Резко и со скрипом отодвинувшись назад, Отто быстро поднялся на ноги, прошёлся по комнате и, сломав фильтр пополам, кинул сигарету в пепельницу. — Том, этот ребёнок — вечный источник проблем, — нервно заметил он. — Он уже не ребёнок, — насмешливо поправил его Том. Отто замер на мгновение. Наверное, он никогда не будет видеть в нём взрослого — только того мальца в изношенных тряпках не его размера. — Не суть важно, — отмахнулся Отто и от мыслей, и от ведений и от собственных чувств. — Его вездесущая подружка, Гермиона Грейнджер, уже сунула нос в дела Конфедерации — попыталась запросить досье на меня. Она достаточна умна, чтобы сложить два плюс два. Не будь она так близка к р... Гарри, — машинально поправил он себя, — я бы предложил её завербовать в будущем, но... — Отто развёл руками, досадливо поморщившись. — Ты подпускаешь их слишком близко. Аделин замерла, шурша пакетиком каких-то трав в руке и поглядывая на них исподлобья. — Настолько близко, насколько это необходимо, — предельно спокойно ответил Риддл, не изменившись в лице ни на йоту. — Гарри необходим. Очередная недомолвка. — Кому, Том? Ты не захотел вовлекать Кингсли из-за его окружения, а Поттер тем более нам не подходит: слишком юн, слишком импульсивен и явно не готов к очередной порции жизненного дерьма. Зачем?.. «Зачем ты его вновь втягиваешь во всё это?» — хотелось ему процедить, но Отто лишь неодобрительно поджал губы. — Что именно тебя беспокоит? — Том сузил глаза, будто мог видеть его насквозь. — Он уже не ребёнок и даже не подросток. Мы не можем его охранять, контролировать и носиться с ним как раньше, — внесла свою лепту Борегар, всё ещё сминая в руке пакетик. — Не вовлекай его, Том. Пусть он живёт своей жизнью… Спасибо, радость моя! Отто посмотрел на неё с наигранно выраженной лаской во взгляде, и Аделин еле заметно улыбнулась, став предельно серьёзной в следующий момент. — Довольно, — прошипел Том на выдохе. Тихая угроза в его голосе подействовала двояко: Отто несчастно вздохнул, а Борегар потерла затылок и вновь зашуршала своими травками. Дескать, прости, Отто, я попыталась. — Поттер... — Поттер только моя прерогатива, — перебил его Риддл с той же интонацией. Переубедить его в чём-то в этом аспекте было почти что невозможно, а тема Поттера являлась сложной, можно сказать, даже нежелательной для обсуждения. Гарри был подобен непрекращающейся зубной боли, и единственный раз, когда Том уступил, был в день смерти четы Поттеров. Лучше вовремя отступить, чем зайти слишком далеко. — Ладно-ладно, — развёл Отто руками. — Но я не хочу слушать выговор каждый раз, когда Поттер творит очередную schnickschnack. Это больше не моё дело, если гуляя по лесу, он вновь столкнётся с какой-нибудь напастью. — Пока департаменты наших стран сотрудничают — твоё, — подчеркнул Том, тяжёлым взглядом пригвоздив его к месту. — Только пока сотрудничают, — сдался Отто. Аделин просто отвернулась и с ещё большим усердием стала тереть стол, расставляя разные колбы по местам. — Перейдём к делу: что за новости у тебя есть для меня? — Ах да, — встрепенулся Отто, расплываясь в улыбке. — Экинбад подавил сопротивление и заключил остатки самопровозглашённых Пожирателей под стражу. Угадай, кто их возглавлял? — Корбан, — без тени сомнения ответил Том. Отто кивнул: — Экинбад собирается переправить пленника в Великобританию. Его будут судить. — Скоро он окажется на свободе: Яксли всегда был изворотливым, в этом заключалась его ценность. Уверен, он сможет заговорить всем зубы в очередной раз и из виновника превратиться в жертву. — Всё-таки Шеклболт просто так его не отпустит — не болван же он в самом деле? Обвинений в сторону Яксли накопилось слишком много, чтобы тот мог свалить всё на недопонимание, мол, так это были Пожиратели? А я и не знал! Думал, что в хор записался. Заверение, что он был под влиянием Империуса, также не прокатит на этот раз. — Отто плеснул в стакан, сделал глоток и глянул в сторону Риддла: — Не хочешь сам присутствовать на заседании? — Оборотное зелье плохо комбинируется с другими, — вмешалась Борегар. — Тебе не стоит сейчас рисковать. — Зачем такие сложности? — отмахнулся Отто. — Иностранные чины могут присутствовать инкогнито. В качестве наблюдателей. — Меня это не интересует, — отмёл приглашение повеселиться Том. — Судить его будет не министр, и я предвосхищаю очередное цирковое представление в Визенгамоте. — Тогда будут какие-то распоряжения на этот счёт? — Если его освободят, задержи от имени Конфедерации и доставь сюда. — Том на мгновение замолчал и задумчиво добавил: — Если же нет — доставь его под предлогом перевода в Шрамбрук, само собой. — Принято к сведению, — и Отто подхватил со стола артефакт, подкинув тот в руке. — А что со сферой делать? — Оборотень связывался с её помощью с Антонином Долоховым, сам понимаешь, — многозначительно глянул на него Риддл. — Пусть приятели разделят одну камеру? А потом он всех троих запишет в участники «Дикой охоты». — Приятели они только на словах. Антонин излишне осторожен и не явится по первому зову, а Корбан будет только рад сдать его, если это приблизит его к иллюзии свободы. Конечно, если он в курсе местоположения Антонина, в чём я сильно сомневаюсь. На этот счёт у Отто были собственные соображения, которые встречались с категоричным «нет» из чужих уст. Отказ всегда давал понять, что тема закрыта и обсуждению не подлежит. В каких бы ни были они с Риддлом отношениях, Отто умел различать оттенки: когда можно было надавить, а когда следовало беспрекословно подчиниться. А тема вот была какая — хоть черная метка и превратилась в шрам, а сам шрам — в несводимое клеймо, но связь, скорее всего, можно было легко восстановить и призвать всех и каждого из заклеймённых ею. Однако ответом на это предложение, несколько упрощавшие всем жизнь, был всегда отказ. Отто не настаивал: оставшиеся Пожиратели предпочитали скрываться, а попытка Яксли собрать новую группу — лишь предсмертный скулёж. — Могу я поинтересоваться, — начал Отто, допив стакан залпом и прочистив горло, — что ты в таком случае собираешься делать? — Воскресну, — ленивая улыбка озарила чужое лицо, — как он и хотел. Моё приглашение Антонин, безусловно, примет. Его верность... никогда не подлежала сомнению. — Всё это никому не нужная возня, и тебе в том числе, — Отто отдёрнул мантию, встал и приблизился к окну. — Где же твой охотничий азарт, Отто? — усмехнулся из-за спины Том. У того этого азарта было хоть отбавляй, по всей видимости. А значит, всё-таки дело было или в погоне, или в чём-то другом. Возможно, Антонин был ему для чего-то нужен. Спрашивать, для чего — бесполезная трата времени. Будь у него желание отвечать, уже бы сказал. Отто понимал, что в какой-то степени Риддл испытывает какое-то особое ненасытное наслаждение, отлавливая бывших соратников и ломая их собственноручно. Хотя, возможно, распространялась это не только на Пожирателей. Сейчас Отто начал сомневаться, что в действительности доставляет Риддлу удовольствие: чужая беспомощность перед осознанием, что Тёмный Лорд пожаловал не спасать их из тюрьмы, или же сам процесс медленного падения в пучины отчаяния, пока тот копошился в их мозгах, давая понять, что самое страшное — это не парочка непростительных. Истязание Грейбека было грязным и порывистым; почти что простым избиением, пусть и магическим. Обычный же процесс был более длительным и извращённо-изощрённым. Например, с Руквудом. Тот был перенаправлен в другое место и пока содержался в камере временного заключения. Бюрократические проволочки никто не отменял: узников оформляли, следуя чёткому уставу. Полдня Отто просидел за стеклом, чуть ли не оглохнув от криков, которые даже не слышал — лишь видел, как чужой рот раскрывается так, что уголки рвутся, а по подбородку стекает кровь. Вместе с Томом он наблюдал за удивлением, сменяющимся страхом, а затем откровенным и всепоглощающим ужасом на чужом лице, когда после иллюзии поедания инферналами Руквуд медленно восстанавливался и столь же медленно сходил с ума, в который раз принимая помощь своего Лорда только ради того, чтобы тот в последний момент отпустил его руку, и он закончил бы в яме в окружении мертвецов — своих же жертв. Память стиралась, и Риддл начинал сначала. Воплощение худших кошмаров каждого — Отто знал его методы. Что ж, это было не его дело: у него и без того проблем хватало в виде мальца, вечно ищущего проблемы на пятую точку. — Боюсь, как бы малец случайно не наткнулся на Долохова, гм... например, в переулке, — Отто едко усмехнулся, замечая отблеск недовольства в глазах. — Поэтому приставь к нему другого напарника, более результативного и... отставленного. — То есть няньку? Может, поймать Поттера и запереть в чулане? — он вопросительно уставился на Риддла. Ирония всегда жестока. Вне этой интерпретации существовал иной смысл, ведь Отто с самого начала хотел предложить министру Шеклболту посадить Поттера за бумажную работу, которой в каждом департаменте всегда накапливается огромное количество. А теперь из-за перевода пленников той и подавно был непочатый край. Как можно было пускать мальца сразу в поле? — Ты так и не сообщил мне вторую новость, — проигнорировав его, напомнил Риддл. Вздохнув, Отто провёл рукой по волосам и улыбнулся краем губ. Эта весть должна была вдохновить Тома куда сильнее ареста Корбана, возможно, даже отвлечь и от проблемного мальчишки, и от Пожирателей. А отвлечься казалось просто необходимо: Поттер явно плохо влиял на его состояние. И неизвестно ещё, как тот влиял на самого Гарри. Если бы он мог провести между ними черту — построить стену... — Пока ты отсутствовал, прибыла Ши Лан, — сообщила она. — Просила передать, что будет ждать тебя в номере. Аделин хмыкнула, забренчав очередной склянкой. Риддл медленно повернулся на стуле, посмотрев на него вопросительно, и задумчивая улыбка тронула губы: — Надеюсь, она прибыла без торта? — Сам погляди, — пожал плечами Отто, словно ему это было неинтересно. — Это может подождать. Сначала дела. Ну, конечно. Сегодня по расписанию допрос Трэверса — и как он мог забыть?***
Ши Лан нервничала, поглядывая в окно. Вид с такой высоты был воистину прекрасным: подёрнутый свинцовыми тучами розоватый закат подсвечивал крупные капли дождя, мерно барабанящие по стеклу. Рассматривая последствия внезапно разбушевавшегося шторма, она чувствовала нарастающее сладостное напряжение в груди. Ши Лан оттягивала прибытие как могла, вместе с тем желая как можно скорее увидеть его. Тело била лёгкая дрожь; в горле пересохло. Прогуливаясь от окна к дивану и от дивана к окну с бокалом в руке, она делала небольшие глотки сливового вина, задумчиво постукивая острым ногтем по хрустальной ножке. Этот звук был созвучен ударам сердца. Пульс то учащался, то, напротив, замедлялся. Когда именно появится Том, она не представляла, и от этого начала погрязать всё глубже в предвкушение, что переполняло каждую клеточку тела истомой. Конечно, глупо было оставлять такое послание — он бы и так обнаружил её у себя в номере по возвращении, — но Ши Лан не могла противиться желанию ускорить их встречу хоть немножко. Она прекрасно представляла уровень его занятости сейчас, а домашний эльф любезно подтвердил то, о чём она и без того догадывалась: Том спал урывками, не больше трёх часов, а мог и меньше. Если вообще это делал. Однако она не понимала, с чем связаны проблемы со сном: с отсутствием времени, выработанной привычкой или же с каким-то неопределённым фактором. И это, надо заметить, стало причиной для беспокойства. Разумеется, Лан несколько приврала крёстной. Всё-таки остаточная злость присутствовала не только из-за того, что он принял решение, предварительно не посоветовавшись с ней — хоть и для вида, — а просто поставил перед фактом, что так нужно и другого выхода нет, сколько из-за их последнего состоявшегося разговора. — Разве это не стало правдой? — поймала его за локоть Ши Лан. — Ты просишь, и я уступаю, но от этого ложь не обернётся правдой: я не люблю тебя, — с небывалой лёгкостью бросил Риддл. Будь это кто другой, она бы забыла. В ту же секунду забыла бы. Однако эта резкость, сделавшая её будто незначительной, стала звонкой пощёчиной, чьё эхо Ши Лан слышала на протяжении долгих лет его отсутствия. — Почему тогда не скажешь открыто? — еле слышно прошептала она. — Сказать что? — освободил он руку из её хватки. — Сказать, что я дорожу тобой, но в другом смысле, и, увы, этот смысл никогда не удовлетворит твои потребности? Просто прими предложение Министра. И Лан приняла то треклятое предложение. Она не понимала, поступила ли так назло ему или же ради него. Грань размылась. Лишь спустя два года пришло понимание: предоставленный выбор никогда не был реальным. Чувства поработили её, лишая права выбора ещё тогда. Любовь слепа, а она влюбилась, как только увидела его рядом с крёстной. Йа Чжоу туманно представила Тома как своего очень хорошего друга из Великобритании, но больше не обмолвилась о нём ни словом. И Ши Лан с отчаянием при любой возможности выпытывала хоть какую-нибудь информацию у крёстной. Ситуация чуть ли не дошла до открытого шантажа. Ребячество, несомненно, но в столь юном возрасте это казалось вопросом жизни или смерти. И всё равно Йа Чжоу была непоколебима в своём отказе, а Ши Лан пришлось самой искать необходимое, анализировать слухи, отделяя правду от выдумки. Постоянные визиты помогали в столь непростой задаче. Его присутствие в доме крёстной было довольно-таки частым явлением, как и томительным являлось полное отсутствие в течение долгих недель и даже месяцев, в течение которых она безумно тосковала. Крёстную же её чувства лишь забавляли. Ши Лан часто подглядывала, пытаясь украдкой понаблюдать за очень хорошим другом, которого мысленно обозначила предметом своей пылкой девичьей страсти. Такой и была её первая влюблённость. Первая и последняя. Ши Лан не могла отвести глаз, чувствуя себя маленькой и незначительной рядом с ним. Ей едва исполнилось семнадцать лет, а Том ей казался слишком взрослым, возможно, из-за непонятной ауры или неотъемлемой на тот момент мрачности, что буквально въелась в каждую черту лица, делая его восковым, неживым, словно существующим вне времени. Как все влюблённые глупышки, Лан идеализировала его, а флёр таинственности делал Риддла неотразимым в её представлении. Впрочем, когда она узнала его вблизи — насколько это было возможно, — он и правда стал неким воплощением совершенства. Том всегда был вежлив и учтив с ней, но она понимала, что в чужих глазах является лишь надоедливым ребёнком на попечении Йа Чжоу — девчонкой, которая следует за ним по пятам. Это отражение в его глазах преследовало Ши Лан, злило, а также подталкивало вперёд — оно её мотивировало. Крёстная часто предупреждала, что ей не стоит окунаться в омут этой любви, но Ши Лан ничего не могла с этим поделать. Она просто влюбилась. С того времени много чего произошло. Многое изменилось в их жизнях, но она всё так же ходила по чужим следам, оставленным на песке времени. И вряд ли это когда-нибудь изменится. — Какой приятный сюрприз, — проникновенный голос за спиной заставил вздрогнуть. Резко обернувшись, Ши Лан не глядя поставила бокал на столик. — Ты задержался, — мягко заметила она, сглотнув. Том ни капли не изменился. Словно они вернулись в то время, когда она выглядывала из-за двери, а он непринуждённо беседовал с крёстной в окружении гостей. Сердце глухо ударилось о рёбра, и она замерла в трепетном ожидании. Том улыбнулся. — Некоторые… дела, — картинно развёл он руками, — потребовали срочного присутствия. И это тоже не изменилось. Приоритетом всегда были дела, после — шло всё остальное. Никогда и никто не был для Риддла важнее собственной занятости, собственной деятельности. Ши Лан уважала это — таким был истинный мужчина. — Хочу тебя поздравить, — секунду поколебавшись, улыбнулась она. Вопреки внутреннему состоянию, голос звучал ровно. — Знаю, что ты это ненавидишь. Но… надеюсь, я всё ещё могу пользоваться этой привилегией? — Неизменно. Том подошёл вплотную, изучая её взглядом, и Ши Лан ощутила, как лицо опалило румянцем. Что если она заметно постарела? Может, подурнела? Что, если он ожидал другого? Или... нет, естественно, многое поменялось за это время. — Время над тобой не властно. Прекрасно выглядишь, Ши Лан, — словно читая её мысли, вкрадчиво произнёс Риддл и мазнул костяшкой пальца по щеке. — Как поживает Министр Ши? Или уже главный Советник? Поморщившись, Ши Лан поймала его ладонь и прижалась к ней, слегка покачав головой. — Обязательно всегда так поступать? — Восхищаться тобой? — Сказать комплимент, а следом всё испортить. Если ты когда-нибудь окончательно умрёшь, тебя выгонят с той стороны, чтобы не терпеть твой ужасный характер, — пожурила она. Том хрипло рассмеялся, и Лан задела ладонью его шею, скользнув вверх вдоль подбородка, ощущая шершавость двухдневной щетины, а затем коснулась скулы, линии бровей, прежде чем запустить руку в волосы. Он стоял не двигаясь, гипнотизируя её искрящимся алым взглядом. Лан успела отвыкнуть от этого лица, а мягкость волос была чуждой, но в то же время и приятной. Она являлась свидетелем почти что всех изменений, через которые Том проходил и физически, и душевно, и её мало волновали преобразования внешности. Однако неумолимо наступило то время, когда Риддл ограничил общение до скупого обмена сообщениями. Это были обрывки фраз, слов… Иногда ей казалось, что баланс нарушался, безумие полностью поглощало остатки его души и всё чаще он становился до нездорового состояния скрытным и отчуждённым — она отказывалась верить в то, что он более не желает с ней общаться. Тем не менее крёстная ставила её перед фактом, проявляя непоколебимую уверенность, а Ши Лан ничего не в силах была изменить — никак не могла повлиять на чужое решение. Она сделала свой выбор в тот момент, когда он предложил ей путь назад: — У тебя есть два варианта: принять это или выйти из игры, — сухо заметил Риддл. — Третьего не дано. Если ты решишься, я изменю твою память и ты станешь просто Ши Лан — беззаботной, но многообещающей волшебницей. А если захочешь и постараешься, то станешь к тому же счастливой супругой Министра магии Китая. Нас больше ничего не будет связывать, но, возможно, тебе ничего из этого и не нужно. Ты просто ошиблась, однако ещё не поздно повернуть назад. Каким же будет твоё решение? Ши Лан не сомневалась ни секунды и приняла чужие правила. Но только спустя годы поняла, насколько это было важно. Когда Йа Чжоу предложила ей стать своей преемницей, Ши Лан не раздумывая согласилась. Дело было даже не в том, что это означало в какой-то момент занять её место и стать для него такой же опорой, сколько в переменах, за которыми она наблюдала. С 1978 магловское правительство её страны сильно увеличило капиталовложение в науку и технику, и с каждым годом вложение средств только возрастало. Целью было тесно связать научно-технический прогресс с экономикой, собственно, повысить уровень жизни маглов, что означало привести современное общество к развитию. Она понимала, что спутники — это только начало; технологии не стояли на месте, а её страна не прекращала свою трансформацию, видоизменяясь на каждом уровне бытия. Как, впрочем, и весь остальной мир. Естественно, секретность не станет проблемой на ближайшие десятки лет, но что случится потом? Что будет с ними? Сколько ещё они смогут успешно скрываться, стирать память маглам, следовать заветам Статута? Она не знала. И чтобы быть уверенной в своём будущем, в будущем своей страны, и иметь возможность на него влиять, ей нужна была власть... — Ностальгия замучила? — поинтересовался Том, поймав её руку, и пленительно медленно поцеловал ладонь. Это прикосновение отозвалось трепетом, и Ши Лан еле заметно вздрогнула. — В какой-то мере, да, — согласилась она. — Это правда, Том? — Любишь ты говорить завуалированно, — склонил тот голову, вопрошающе уставившись, а в глазах тлели насмешливые угольки. Ши Лан нахмурилась. Кто-кто, а именно он был мастером завуалированного сказа. От него она и научилась сему искусству, поэтому прекрасно понимала, что Том предпочёл обойти тему стороной. Когда она была юна, он поступал так постоянно, после же всё немножко изменилось: Том Риддл распахнул перед ней двери, если можно так выразиться, и она с радостью ступила внутрь. Это была несравнимая честь — неизведанное ранее счастье обладать его доверием. И вот она снова, словно совсем зелёная волшебница, стояла и дрожала перед ним, недовольная и взбудораженная одновременно, а он решал, на какие темы говорить, а каких — избегать. Искренность осталась позади, а ностальгия и правда не желала отпускать её сегодня. — Насколько ты задержишься? — спросил Том. Он отпустил её руку и обогнул Ши Лан, располагаясь в кресле. Слегка откинув голову назад, Том положил ладони на подлокотники и расслабленно вытянулся. Только сейчас Ши Лан заметила осунувшееся лицо и круги под глазами. Но щадить его она не намеревалась. Дела остались позади, теперь в приоритете была она и сегодняшний вечер должен был принадлежать ей целиком и полностью. Ши лан не собиралась уступать эту ночь никому и даже утомлению. Однако в её силах было слегка облегчить его состояние. — Я услышала в твоих словах приглашение погостить у тебя? Права ли я? — искренне рассмеялась Лан, обойдя кресло и коснувшись его руки. — Снимай. Том чуть склонился вперёд, стягивая с себя подобие сюртука, и скинул его на другое кресло. Коснувшись напряжённых плеч, Ши Лан слегка сжала, неторопливо перебираясь массирующими движениями от затылка к низу — вдоль рук. Откинув голову, Том смотрел на неё снизу вверх, а на губах растянулась ленивая улыбка, которая каждый раз сводила её с ума. Ши Лан знала, что он редко улыбался искренне, а если такое случалось, то это всегда выглядело так: сдержанно, и поэтому слегка надменно, а иногда чуточку печально. — Все комнаты в твоём распоряжении, — спустя пару секунд ответил Том, продолжая скользить внимательным взглядом по её лицу. — Но не твоя? — аккуратно поинтересовалась Ши Лан, не прекращая разминать напряжённые мышцы под тонкой тканью рубашки. — Смею напомнить, дорогая, что ты замужем. — Это никогда нам не мешало, — прищурилась Лан, на секунду замерев. Их брак с Ши Лей был браком по договорённости, и она не обманывалась: Том приложил к этому руку и даже не скрывал сего факта. Это должно было её возмущать, должно было вызывать негодование и ярость, но... Сколь совершенный снаружи, столь же гнилой изнутри, он с ловкостью пользовался чувствами других в целях собственной выгоды, и это осознание обжигало — безусловно. Но спустя время пришло смирение: он такой, какой он есть, и никогда не изменится. Как он и говорил, у неё есть два варианта: принять его или забыть. Забывать Лан категорически отказывалась. Попросту не могла и не смогла бы. А принять пришлось. Но даже так, она многое могла понять, многое — проигнорировать, но ей было никак не вычеркнуть из памяти симпатию Риддла к безумной Беллатрисе Лестрейндж — симпатию, которой она стала свидетелем лишь однажды, рискнув навестить его после года сухой переписки. Том не перед одним из своих Пожирателей не отчитывался, с кем ему можно общаться, а с кем — нельзя, поэтому она не понимала, почему он не позволял себя навещать даже под предлогом вербовки и налаживания связей. И причина обнаружилась сразу: безумная, но харизматичная Беллатриса Лестрейндж. Этого Ши Лан до сих пор не могла ни переварить, ни оставить позади. Она была уверена, что, не погибни та во время войны, она собственноручно расправилась бы с сумасшедшей ведьмой. Но судьба сделала ей подарок. — Хочешь придушить меня? — тихий смешок Тома выдернул её из раздумий, заставив чертыхнуться. Руки дрогнули. Ши Лан даже не поняла, как вцепилась ногтями в его плечи у основания шеи, чуть ли не продырявив ткань. Ласково сжав порядком расслабившиеся мышцы, она отняла ладони, склонилась и, заправив выбившуюся прядь волос, шепнула: — Как же с тобой сложно, — и обогнув кресло, не сдержала озорной улыбки. — Ты не менее противоречива, дорогая. Йа Чжоу поведала мне, что стало с твоими недругами. И это крайне меня удивило, учитывая твоё некогда трепетное отношение к священному дару — к жизни. Чужая улыбка тут же превратилась в усмешку, и Ши Лан подхватила бокал, сделав небольшой глоток, ощущая приятный чуть горчащий, но и столь же сладкий вкус вина. Открытое на спине платье оголяло до поясницы, и она чувствовала, как чужой взгляд скользил подобно змее от шеи до выреза. — Ты научил меня, что важно вовремя избавляться от препятствий. — Не назвал бы любовницу твоего супруга препятствием, скорее, временным увлечением, может, возрастной причудой, а мгновенное избавление — желанием всегда быть в центре внимания. Даже если министр тебе безразличен. Ты стала капризной, — подчеркнул он. — А я не учил тебя убивать, Ши Лан. Это самый примитивный метод избавления от проблем и наиболее простой: к чему лишние жертвы? — Ревнуешь? — резко обернулась она, кончиком пальца потирая края бокала. — И это всё, что ты уловила из моей речи? Ши Лан заметила, как оттенок разочарования пролёг хмурой складкой меж его бровей, и вздохнула. — Это были не просто мимолётные пассии, Том. Ты должен понимать, что моё положение рядом с Ши Лей ни в коем случае не может пошатнуться, что обязательно случилось бы, проникни хоть одна из соперниц в его несчастное сердце, — она плавно подошла к нему, опустившись на подлокотник. — Я защищала свои позиции как могла. — О, не стоит. Не стоит пытаться выставить себя жертвой обстоятельств, — покачал Том головой, а улыбка померкла, превратившись в жестокую гримасу. — Ни одна из этих девушек не смогла бы занять твоё место, и ты это прекрасно знаешь. Бедолага Ши Лей передал все свои полномочия уже давно, став простой марионеткой в твоих руках. Так что признайся, что ты просто не могла стерпеть, что он будет хоть на день счастлив, а ты — нет. Ши Лан дёрнулась, собираясь встать, но Том поймал её за талию, удерживая на месте. Затем он выхватил бокал из её руки, и, отставив тот в сторону, развернул ладонь, поглаживая небольшой белёсый шрам. Шрам-напоминание. Тогда Том впервые улыбнулся ей. В тот день она упала к его ногам из своего укрытия, порезав ладонь, и чуть не повалила его самого вниз по ступенькам. Большего стыда, наверное, было не дано испытать, а шрам Лан отказалась удалять в качестве воспоминания о столь нелепом и одновременно трогательном для её сердца случае. Ему нравилось касаться его, и она знала почему: для него это ничего не значило. Он указывал ей на то, что помнить — глупо. — Разве тебе не нравятся эти изменения во мне? — аккуратно поинтересовалась Ши Лан, следом удовлетворённо улыбнувшись. — Я прекрасно знаю, каких женщин ты предпочитаешь, и это точно не кроткие овечки, добрые и миролюбивые до отвращения, — протянула она, не сдержав желание намекнуть или же упрекнуть его в связи с Лестрейндж. — Обойдёмся же без нелепых пародий, — добродушно ответил он, но в глазах отразился стальной блеск. Протянув руку, Ши Лан скользнула за ворот, касаясь шеи, и ловко спустилась с подлокотника ему на колени. Подавшись вперёд, она дотронулась до чужих губ, неторопливо пробуя их на вкус, а беглое прикосновение к спине заставило прильнуть сильнее. По коже пробежали мурашки, и она нервно выдохнула. — Я так скучала… — Ловко ты уходишь от темы. — Том сместил ладонь ниже, на поясницу, и резко притянул её ближе, небрежно поинтересовавшись: — Думаешь, поможет? — А ты? Считаешь, я пересекла полмира, чтобы ты меня отчитывал? — недовольно зашипела она ему в губы. — Для этого всегда будет время, и лучше сделай это в письменном виде. — Чего ж ты хочешь от меня в таком случае? — широко раскрыл глаза Том, а на лице блуждала насмешливая улыбка. Ши Лан обвила его шею руками и накрыла губы в поцелуе, млея от столь знакомого и головокружительного ощущения. Опустив руки, она расстегнула несколько пуговиц на рубашке, проникая ладонями под одежду. Возбуждение разлилось в крови, заставляя елозить в нетерпении. Мягко покусывая губы, Ши Лан ласкала их языком, вдыхая родной аромат, переживая всей своей сутью это волнение, переполняющее сердце восторгом; волнение, заставляющее его гулко стучать, благоговейно трепетать, подобно птице в клетке. Казалось, сколько времени бы ни прошло, эти чувства по отношению к нему будут неизменными: никакого отчуждения или недопонимания — только безграничная нежность и преданность, вживлённая в саму её суть. Навсегда. — Скажи, что любишь меня, — прерывистым шёпотом попросила она в самые губы. — Я так давно не слышала этих слов… Том медленно провёл костяшками пальцев вдоль шеи, скользнул выше к подбородку и приподнял её голову, заглянув в глаза: — Я люблю тебя. Ласка в его голосе стала оглушающей, но застывший во взгляде холод больно хлестнул её, заставляя вцепиться в него сильнее, вжаться плотнее, лишь бы ощутить малую толику чужого тепла. — Скажи ещё раз, — сипло попросила Ши Лан, опуская взгляд в трусливом желании слышать его голос, но не видеть застывшей на лице маски. — Я люблю тебя, дорогая, — бархатистый тембр прокатился волной дрожи по телу, но в нём было столько наигранных ноток, что она гневно подалась вперёд, накрыв его губы плавным полным желания поцелуем. Вслепую коснувшись руками бретелек, Лан медленно опустила их вниз, и шелковистая ткань платья спала к бёдрам, оголяя тело. Она проникла в рот языком, углубляя ласку, скользя вдоль кромки зубов, по нёбу, и чувствовала блаженную негу — щемящий поток радости, окатывающий тело. Хоть она и научилась жить без него, но сейчас Том был рядом, и всё остальное теряло смысл. Холодный воздух прикоснулся к коже, распаляя лишь сильнее, а её ладони дотронулись до чужой груди, стискивая ткань рубашки в жгучем желании стянуть и отбросить её прочь. Приоткрыв на мгновение глаза, Ши Лан рвано выдохнула. Ощущения стали странными: она сгорала от желания, но чувствовала невообразимый холод, сковывавший каждое движение. Казалось, что она целовала окаменевшие губы. Гулкие, поспешные шаги и возмущённая брань со стороны развеяли зыбкий мираж. Казалось, целая толпа направляется к ним. Дверь в номер с глухим звуком распахнулась, заставляя её оглянуться, и влетел всклокоченный администратор, затормозив чуть поодаль. Что за наглость? Тот окинул взглядом помещение и спешно затараторил, даже не понимая, в каком направлении ему нужно обращаться: — Сэр, вы просили вас не беспокоить, н-но я не мог остановить его! Это, вы понимаете, обстоятельства! Он же… Не успел администратор договорить, как в проёме показался юноша. Одетый в форму мракоборца, с чёрной подарочной коробкой в руках, парень выглядел странно. Он будто ошибся местом и временем, однако, мгновенно отыскав их в полумраке комнаты и остановившись рядом с дрожащим служащим, замер каменным изваянием. Ши Лан невольно вздрогнула, но не от смущения, а от острого взгляда, что пронзил её насквозь. Нет, не её — целью был Том. — …Мракоборец! — заключил Людвиг, если она правильно запомнила имя администратора отеля, указывая на позднего гостя, будто только что обнаружил непрошенного гостя рядом с собой. — Я не смог его остановить, сэр!.. — Выйди. Приказ подействовал моментально — того словно ветром сдуло. Лан сидела вполоборота к незнакомцу, и собственная нагота не будила в ней ни смущения, ни робости: в конце концов, это он совершенно недопустимым образом нарушил чужой покой, ворвался в посторонний номер, не проявив ни капли воспитания или же учтивости, извинившись за вторжение. — Пришёл… поздравить тебя, — мужской голос звучал ломко, как жуткая какофония из звуков, и от этого Лан стало не по себе. Очередная волна мурашек пробежала по коже, когда она встретилась с ним взглядом и буквально захлебнулась в плескавшемся там океане боли. Мракоборец сделал пару шагов вперёд и вновь остановился, а взгляд скользнул по её лицу, полоснув, подобно лезвию. Лёгкое смятение поселилось внутри, обостряя все чувства, и Ши Лан облизала пересохшие губы, прижавшись к Тому — будто бы нуждаясь в его защите. Тем не менее защищённой себя не ощутила. Наоборот, ей почудилось, что она застряла посреди двух античных скульптур, таких же холодных и неживых. Незнакомец сморгнул, и Ши Лан вместе с ним, избавляясь от наваждения. Предельно медленно тот опустил коробку на пол, точно боялся, что она выскользнет из рук, и так же плавно выпрямился. Несколько прядей сместилось в сторону, открывая шрам на лбу, и она удивлённо покосилась. Гарри Поттер? Он покачнулся, когда сделал шаг назад, и резко развернулся на каблуках, неподвижно замерев. Ши Лан видела чужой профиль, видела плотно сжатые губы, что на мгновение задвигались — и раздалось непонятное ей шипение. Крышка коробки на полу внезапно шевельнулась, а затем съехала вбок. Ши Лан вздрогнула, когда из щели плавно показались два немигающих глаза, следом появилась чешуйчатая голова целиком, и змея бесшумно выползла. Эта давящая атмосфера была отвратительной и одновременно пугающей. — С днём рождения, Том, — послышался приглушённый голос, странно сорвавшийся на последнем слове. Мракоборец тут же без оглядки направился к двери походкой, сквозящей уверенностью. Резковатые, но на удивление медлительные движения создавали кричащее несоответствие: второпях, но при этом без явной спешки, каждый его шаг ощущался растянутым во времени. Осязаемое желание прогнать его заставило её сместиться вбок, однако в следующее мгновение дверь бесшумно закрылась, вызывая необъяснимое облегчение. Хорошо, что он ушёл. Могильная тишина заполнила комнату. Ши Лан гневно прищурилась, буравя взглядом дверь. В голове возникло с десяток вопросов, и раздражение пронизывало каждый из них. Как Поттер посмел вломиться в чужой номер и после не принести извинений? Что это вообще было такое? Почему Том не выдворил его вместе с администратором? — эта была лишь ничтожная часть их. — На этаже не стоит защита от непрошенных гостей? — мрачно поинтересовалась Ши Лан, переведя взгляд с явно лишней здесь гадюки на Тома, и замерла. Его потухшие глаза — почти чёрные — отражали странную смесь эмоций совершенно непонятных и явно не адресованных ей. Том коснулся её бёдер, и Ши Лан вновь с облегчением выдохнула. — На чём мы остановились? — спросила она со слабой улыбкой. Намереваясь прижаться к нему, Ши Лан замерла, когда его пальцы резко подцепили лямки и потянули вверх, вернув платье на место. — Как я и сказал, можешь выбрать любую комнату. Сообщи Людвигу о своём решении, — отрешённо добавил Том, не сводя взгляда со змеи, которая, приподняв голову, плавно балансировала на одном месте, возвращая ему ответный интерес. — Что здесь делал Гарри Поттер? — осторожно поинтересовалась Ши Лан, а в душе у неё разгоралась самая настоящая буря. Вопрос был поставлен неправильно, но она надеялась, что он всё понял. Риддл, тем не менее, ничего не ответил, а она соскользнула с колен, понимая, что ещё секунда, и он сам бы поставил её на ноги. Настроение было окончательно испорчено, как и вечер. Неприятное ощущение кольнуло сердце, и Ши Лан поджала губы, желая перемотать всё назад и наложить запирающие чары на дверь. Кто ж знал, что лифт на этом этаже не заблокирован и нежелательные гости посмеют наведаться без приглашения — тем более Гарри Поттер... к Тёмному Лорду. Это даже не смешно. — Ненавижу, когда ты игнорируешь мои вопросы. И ты об этом прекрасно знаешь! Ши Лан обернулась, наблюдая, как он, склонившись над змеёй, что-то шепчет, будто науськивая её. Та в свою очередь вытянулась, скользнув по руке, и оплела его плечи. — Как хочешь, — буркнула она. Горделиво приосанившись, Ши Лан подняла голову и направилась к двери, ожидая, что он её остановит и попросит остаться. Но этого не случилось. Остаточное тепло и страсть рассеялись под давлением неясного чувства тревоги, сменявшегося злобой и неудовлетворением. Она предвкушала этот вечер, страшилась, но и с особенным трепетом ждала волнующего момента, чтобы столь нежелательное вторжение Поттера всё испортило... И какое тот имел право приходить сюда — да ещё и в такой грубой манере! — и поздравлять Тома? Ярость переполняла сердце, когда Ши Лан зашла в лифт, что вёл из личного коридора в фойе. Всего секунду продлился спуск, и гнев всё ещё волнами поднимался в груди, стоило ей увидеть Людвига, о чём-то переговаривающегося с управляющим отеля. Поджав губы, Лан замерла на мгновение и тут же стремительно направилась к нему. — Я собираюсь разместиться в соседнем с ним номере. Людвиг побледнел, поёжившись под пристальным взглядом. — В соседнем невозможно, мэм. Можно на этаж ниже. Что предпочитаете: с видом на парк или же на центральную улицу? На секунду прикрыв глаза, Ши Лан шумно выдохнула. Она сейчас была не в том настроении, чтобы выносить выходки персонала отеля, да ещё и препираться. Всё её терпение до самой последней капли истощилось. — Том сказал, что я могу выбрать любой номер, — вкрадчиво заявила она. — Что из этих слов может быть непонятным? — Простите, мэм, — вздрогнул администратор, тут же промямлив: — Вынужден вновь предложить вам номер точно такой же, смею вас заверить, только на этаж ниже. Раздражение достигло апогея. Впившись ногтями в ладони, Ши Лан предельно медленно повторила: — Мне нужен номер рядом с ЕГО НОМЕРОМ, Людвиг. — Миссис Ши, — обратился к ней стоящий рядом управляющий, — как и сказал Людвиг, это невозможно. Весь этаж принадлежит мистеру Риддлу, поэтому определение «любой номер» не относится к этажу, на котором он разместился. Так что мы можем предложить вам номер ПОД ЕГО НОМЕРОМ, — итальянец подарил ей белозубую улыбку, явно довольный скрытым сарказмом, который хлестнул её по щеке, подобно пощёчине, указывая на её место. Аурелио Буджардини нервировал Ши Лан больше всех в окружении Риддла, а тот доверял легкомысленному итальяшке беспрекословно, что бесило её вдвойне. Чем тот заслужил подобное доверие? Но сейчас куда больше Ши Лан заботило противоестественное поведение Тома. Именно оно осело внутри неприятным осадком, с каждой секундой ухудшая и без того испорченное настроение. Что это был за взгляд, она не понимала и не хотела понимать, но ростки ревности оплетали сердце, невольно направляя мысли в другое русло. — Ладно, только ответь, — усмехнулась Ши Лан, обращаясь к итальянцу. — А этот… Гарри Поттер частый здесь гость?