Restless nights
Wandering in darkness Sinking into madness Humming as the fire dies Burning wounds of sorrow, Questions of tomorrow Where's the light of. Day by day the fight goes on, We still fight on. Day by day the immortal sun Still shines upon, We all need love. We're a long long way from home my lord. We'rе a long long way from home my lord, my lord,So where arе you?What are we even fighting for my lord? Unknown Chapters - Frozen Bones
Гарри поднял взгляд и встретился с бездонной тьмой в чужих глазах: там не было ни ярости, ни изумления, лишь непроглядная пустота. — Что ж, как тебе на вкус юный Эдмунд? Уж извини, что прервал вас на самом интересном. Слова были сказаны так безучастно, что Гарри сжал кулаки, встревоженно привстав, но интуиция начала играть в молчанку, не давая ему никаких подсказок. — Это случайность, — почти по слогам произнёс он. Внезапная смена темы выбила Гарри из колеи. Она чиркнула как спичка, но запылала как адский огонь, превратившись за долю секунды из пустяка в весьма неприятную неожиданность, ибо с самого начала присутствие Эдмунда интересовало Тома лишь поверхностно. На первый взгляд, разумеется. Что на самом деле варится в чужом котелке, Гарри всё ещё было невдомёк. А теперь он просто растерялся и поступил как обычно, посчитав лучшей защитой нападение. — А я как-то позабыл, Том, что ревность — это одна из доступных и горячо любимых тобой эмоций, — с расстановкой продолжил Гарри. — Но для неё нет абсолютно никаких причин, уверяю тебя. — Считаешь, что я ревную? — и Том осклабился. Ровный тон ещё сильнее озадачил Гарри. Или Риддл отлично притворялся, или ему и правда было абсолютно всё равно (вполне могло быть под эффектами чудодейственного зелья). Хоть Гарри понимал его пользу и даже, можно сказать, мысленно восхвалял, но сейчас само существование сего пойла раздражало, наполняло колючей яростью, от которой кровь закипала в желании уничтожить те ларцы. Сжечь их, сбросить в жерло вулкана, утопить в бездонном океане… Да что угодно, чёрт! — Ты принимал свою волшебную настойку? — вкрадчиво спросил Гарри и, не дав ему времени для ответа, процедил сквозь зубы: — Или тебе всё равно, даже если бы я разложил здесь любого, а ты застал бы нас прямо в процессе? Может быть, ещё и похлопал бы мне? С точно таким же лицом… Гарри резко оборвал себя на полуслове. Выпрямившись, он отодвинул стул ногой и сдавленно выдохнул, сделав несколько шагов по кругу. Это было плохо, звучало ещё хуже и воспринималось просто чудовищно. Слишком много всего: Риддла кидало из темы в тему, как и его самого, и любая резала Гарри по живому. Всякая недосказанность между ними оказывалась травматичной, каждая фраза — поводом для удивления, каждая тема — новой опасностью. — Похоже, тебя больше злит отсутствие реакции с моей стороны, чем меня — эта выходка. Так ты всё-таки хочешь со мной встречаться или нет? Гарри опешил от такого заявления, а затем раздражённо качнул головой и сжал переносицу, задумавшись. А когда вновь услышал смешок, в неверии отнял руку от лица и уставился на Риддла немигающим взглядом. — Эти твои шутки… У меня что, на лице написано «клоун»? Если ты в курсе, кто такие клоуны, конечно. Каждая беседа с тобой отнимает у меня парочку лет жизни, Том. Это чтоб ты знал, — пробурчал он и резко успокоился, развернувшись к нему боком. — Ну-ну, не нужно так волноваться. Ты, кажется, постоянно забываешь, сколько мне лет, — и раздался очередной смешок, будто ответ на новую порцию растерянности на лице Гарри. — Ты хотел скрыть? Это неприятнее всего. Твоё небольшое рандеву с мальчишкой… — он покачал головой, словно размышляя, как бы лучше это охарактеризовать. — Я, разумеется, способен различить намёк на серьёзные отношения, которые у вас намечались с Уизли, и разовую акцию из жалости. Услышав это, Гарри скривился, так как он не хотел даже в мыслях марать приобретённые Эдмундом воспоминания таким словом, как «жалость». — Вполне способен различить присутствие влечения и присущую тебе сердобольность, — продолжил Том. — Моё появление отразилось на твоём лице таким колоссальным облегчением, что мне огромных трудов стоило удержать иллюзию. Да и мальчишка тоже это заметил, поверь, поэтому и попытался вцепиться в тебя, буквально вымогая новое свидание в ближайшее время, — он склонил голову и приблизился к нему. — Ты — сама сердобольность. Появись под дверью целая очередь из страждущих, и ты их всех бы… удовлетворил, в то время как разложить на том столе, — он указал взглядом на предмет мебели, — мечтал бы исключительно меня. — Нарцисс, — скептически хмыкнул он, опустив взгляд. Даже если бы Гарри хотел, не смог бы отрицать очевидного. Ощущение во время поцелуя не тех губ, не того уровня близости, не тех объятий преследовало его и навевало совсем иную иллюзию, которую он отталкивал от себя из уважения — или же упомянутой жалости — к Эдмунду. Его поступок был неправильным. Но и сам он был далёк от праведного образа, что многие магические газетёнки рисовали на своих страницах. Рано или поздно Эдмунд это поймёт. Гарри задержал дыхание, прислушиваясь к гулкому сердцебиению в груди. Пульс тотчас участился, стоило Тому поднять его голову за подбородок и, доверительно склонившись, зашептать: — Неужели ты не понял, как ловко тебя обвели вокруг пальца, Поттер? Неосознанно, быть может, но манипуляция с помощью жалостливости самая эффективная в отношении тебя. И скромному барашку-притворе остаётся лишь проглотить наивного волка, пока тот не осознал, кто из них двоих на самом деле добыча, а кто — хищник. Как только мальчик поймёт механизм, то такие, — он резко скользнул пальцами вдоль его горла, слегка сжав и потерев место засоса, — инциденты будут случаться постоянно. А этого я не потерплю. — Барашек-притвора — это я? — с толикой скепсиса уточнил Гарри. Однако внятного ответа не последовало. До боли стиснув волосы в кулаке, Риддл дёрнул за них, заставляя откинуть голову назад, и впился губами в открывшийся участок горла. Очередная порция боли обожгла гораздо глубже, до мучительной судороги под кожей в момент, когда чужие зубы хватанули место засоса, чуть ли не прокусывая его и, скорее всего, оставляя куда больший след, чем простой синяк. Это была метка — знак принадлежности. Гарри невольно расплылся в улыбке, позволяя терзать свою шею губами, цеплять зубами, касаться языком. Легко было понять, что, вопреки разведённой Риддлом философии о возрасте, опыте и восприятии, словно в попытке убедить самого себя, ревность мгновенно и дотла вспыхнула у того внутри. Отголоски этого чувства ощущались в голодных, жадных прикосновениях, напряжённых мышцах плеч. Казалось, Гарри даже мог перенять её болезненную пальпитацию внутри Тома, точно они всё ещё были связаны осколком души. Единственное различие между ними, наверное, оказалось в том, что Гарри был подвластен чувству ревности, а Тому было подвластно оно само. Или это то, что тот хотел показать ему. Но, будь всё иначе, то они бы рассорились в пух и прах, сначала обвинив друг друга, переходя, возможно, на словесные оскорбления, а затем предались бы обиде и сожалениям, чтобы в конце концов хлопнуть дверью и провести несколько дней-недель в тишине. Хоть этого и не произошло, Гарри всё равно не знал, радоваться ему или огорчаться сохранённым нервным клеткам, которые, безусловно, Риддл уничтожит каким-нибудь иным и более изощрённым путём. — Думай лишь обо мне, Гарри, — еле различимым шипением протянул Том. — Всегда, — и он накрыл рот Гарри поцелуем, безжалостно сминая губы и проникая глубоко языком, будто пытаясь вылизать изнутри и уничтожить любое упоминание о чужом прикосновении. В горле завибрировал стон, и Гарри буквально им захлебнулся, мгновенно подавшись назад. Однако отстраниться ему не позволили. Том сжал его бока и резко притянул обратно, попятившись, отчего Гарри впечатался в него, упираясь ладонями в стену и перехватывая главенство в поцелуе. Это безумие продолжало жить внутри, нисколько не унимаясь ни после первого раза, ни после второго, ни, скорее всего, после десятого, сотого, тысячного... Как-то Гермиона красочно выразилась, что они, идиоты такие, «или думают только своим членом, или не думают вообще». Что ж, похоже, так оно и было. Иначе как объяснить творящееся между ними безумие? Каким-то видом магического притяжения? Самой судьбой? Неизведанной доселе болезнью? У него было столько крутящихся на языке вопросов: например, как трио его друзей, не совсем ладящих между собой, оказалось в отеле? Особенно если учесть, что Гарри находился временно в ссоре с Роном, а Рон — пожизненно в неладах с Драко и полагал, что Гарри тоже находился в том же положении. Возможно ли такое, что общая проблема могла их сплотить? Однако он затолкал всё это поглубже, заставив замолкнуть голосок любопытства, а вместе с ним — и рассудка. Он желал всеми фибрами своей души остановить время и поддаться дьявольскому соблазну: просто делать то, чего хотелось больше всего, не думая ни о чём. А больше всего Гарри желал Риддла вместе с подаренной каждым их соприкосновением эйфорией. Всё остальное вполне могло и подождать. И, похоже, он был в этом не одинок, чем, естественно, можно было воспользоваться. — Ещё день в камере — и я сойду с ума, — прошептал Гарри меж поцелуями. — Даже дня ещё не прошло, а ты уже жалуешься? — неразборчиво проронил Том, мягко закусив его губу. У Гарри вырвался очередной стон, когда чужие пальцы скользнули вдоль ширинки, будто случайно, но явно целенаправленно поддразнивая неторопливым поглаживанием. — Вытащи меня отсюда, — горячо выдохнул он в губы, поймав ладонь Тома и переплетая с ним пальцы. Смешинки искрами рассыпались в алом мареве, когда Том крепче сжал его руку, медленно потянув наверх и описывая полукруг. — Думаешь, это так просто? Щёлкнул пальцами, и Поттера отпустили? — Ты меня сюда засунул — тебе и вытаскивать. Гарри вернул укус и потёрся бедром о его пах, услышав судорожный вздох и заметив, как веки прикрылись на мгновение. К реакции Риддла на свои действия можно было пристраститься. — Я книгу тебе принёс, на которую, к слову, ты не обратил никакого внимания. — Да, книга… — еле заметно кивнул Гарри, мельком обернувшись и тут же ощутил обжигающее дыхание на шее. — С твоим триумфальным появлением она как-то проиграла в важности. — А я так старался — искал обложку повычурней, — хрипло протянул Том. Он вжался губами в кожу под кадыком, плавно мазнув языком и следом прикусив, отчего Гарри нервно сглотнул и заплутал пальцами в чужих волосах, а второй рукой — под его мантией, пока не нашёл пряжку ремня. — Это месть за творчество Тоадс? — уточнил он. — Какое ребячество, Пот-тер, — буквально проворчал Риддл, но насмешливость никуда не делась, а к губам добавился язык. — Ты сам попросил книгу. — Как и ты когда-то, — рассмеялся Гарри, запрокинул голову и ловко сжал чужое возбуждение через плотную ткань, едва ли не лениво потерев. Том выжидательно замер, а Гарри даже не думал останавливаться. Он быстро расстегнул пряжку, затем и пуговицу с ширинкой и, забравшись внутрь рукой, ощутил пульсацию чужого желания. Нежная, разгорячённая кожа обожгла ладонь, когда он обхватил его член, мягко сжав в поступательном движении. — Вытащи меня отсюда, — повторил Гарри на выдохе. — Это так не работает, — протянул Том, отрываясь от своего занятия и поднимая глаза. Те превратились в матовое непроглядное озеро. — Не боишься отказывать тому, кто держит тебя за яйца?.. — прошептал Гарри ему в губы. Ответа он не ждал — тотчас языком скользнул в рот и углубил поцелуй, насколько это было возможно, желая достать до самой глотки и заставить его задохнуться. Задушить. Атаковать этот треклятый рот, который заставляет его страдать каждый раз, как открывается, точно для этого был создан. Чёртовы идеальные линии губ, мятно-апельсиновый вкус жвачки или какой-то еды, отдающий ностальгией — их первым сближением. И, прищурившись, Гарри оттянул зубами его нижнюю губу, а затем сжал челюсти до еле слышного вздоха Тома, до солёного привкуса крови, что приобрела их слюна. — Ты ценишь нашу… совокупность, — хрипло протянул Риддл. Он облизал пострадавшую губу так, словно это доставляло ему не боль, а наслаждение, и вновь сдавленно выдохнул, когда Гарри возобновил движения рукой, размеренно и без остановки позволяя трахать свой кулак. — Я и мой член внутри тебя, Поттер, — не сводя пронзительного и жадного взгляда, прошипел Том обрывистым стоном, стоило Гарри, обведя пальцем, надавить на головку и соскользнуть вдоль уздечки, чтобы следом резко ускорить темп. В мыслях снова поселилась неразбериха от острой нужды получить всё: от чужого тела до некогда принадлежавшей ему души. В нос ударила смесь запахов древесины, мороза и дыма — как всегда, пряный, насыщенный, дурманящий, сводящий его с ума аромат. И Гарри подался вперёд, глубоко втянув эту эссенцию, ощущая, что ещё немного — и лёгкие лопнут, а та ядом растечётся по его венам. — Как ты там говорил?.. — шепнул Гарри, прокладывая губами дорожку вдоль линии челюсти к уху. Он болтал одно, воспроизводя чужие слова, но представлял совсем другое. — Я лягу животом на этот стол, расставлю ноги и приму тебя — так ты хотел? — томно выдохнул Гарри и закусил мочку, услышав низкий, еле различимый гортанный стон, от звучания которого и вседозволенности внутри растеклась сладостная нега. Риддл ощущался чрезмерно доступным и открытым, как мягкая глина в ожидании лепки, но это впечатление было обманчивым. Там, под покрасневшей от его поцелуев кожей, растекалась сосредоточенность и тяжесть, а на дне покрытых поволокой наслаждения глаз затаилось неизменное напряжение. — Хочешь меня? Чужой вкрадчивый тон пронзил электрическим разрядом и пробрал крупными мурашками. — Между нами теперь не стоит вопрос силы, — продолжил Том, а Гарри вжался в него ещё напористее. Так, что двигать рукой меж телами стало в два раза сложнее, но это тяготение было непреодолимо. — Только наши желания, Поттер. Гарри вскинул голову, встретившись с пристальным взглядом и растянувшимся на искусанных губах плотоядным оскалом. Нос к носу. Малейшее движение его ладони, обхватившей в кольцо пульсирующий член, отзывалось играющими желваками на чужом лице, срывающимися полухрипами-полустонами Тома, раздувающимися ноздрями. И Гарри, провоцируя подобную реакцию, плавился в ней одновременно. Он впервые переживал это столь близко и так живо, когда чужое наслаждение выливалось в собственное без любой стимуляции помимо слуховой и зрительной. И, казалось, большего ему было не нужно. Время будто замедлилось. Его ладонь ощущалась раскалённой, и она сжалась в мягком прикосновении, очерчивающем сочащуюся смазкой головку. Плавное и неторопливое движение подтолкнуло Тома к грани. Тонкой грани, на которой Гарри заставил его топтаться раз за разом, инициируя оргазм и почти что грубо пережимая ствол у основания, чем вызывал у того недовольное шипение. Он играл с чужими ощущениями в размеренном ритме, поглаживая и останавливаясь, ускоряясь и вновь пережимая, словно дразня Риддла и не зная меры в этой бесконечно-порочной игре, которую могли оборвать в любой момент, не вовремя открыв дверь. Как же ему было хорошо. Так хорошо, что в штанах стало до боли тесно. Собственное возбуждение было ничуть не меньше чужого, но слишком ничтожно в сравнении; слишком незначительно, чтобы удовлетворить его, отвлекаясь от главной цели: от Тома. И Гарри терпел, мучительно медленно касаясь чужой мошонки, сжимая её, массируя, слыша его скрежет зубов и невнятное мычание, понимая, что причиняет Тому сладкую боль. И, найдя колючий и застывший, требующий сиюсекундного удовлетворения взгляд Риддла, он двинул ладонью, представляя, каково бы это было очутиться за его спиной. Как бы это ощущалось, если бы Гарри стиснул чужие бёдра и не спеша толкнулся внутрь, внутрь Тома, начиная так же размеренно и ритмично трахать его, как сейчас двигал рукой… Какие бы звуки он издавал тогда? Будоражащая волна истомы, в одно мгновение сконцентрировавшаяся в паху, заставила Гарри судорожно облизать пересохшие от частого дыхания губы. Он заметил понимание, отразившееся в чужих расширенных зрачках. Но Том не возражал, не злился на его фантазии, напротив, нагло осклабившись, он откинул голову назад и посмотрел на Гарри расфокусировано, будто сам представляя подкинутую им сцену. И Гарри повело. Он не смог контролировать ни свою реакцию, ни свои желания, ни своё тело, будто в механизме застрял камушек и меж шестерёнок заискрилось. Пара-тройка резких, грубых, наверное, даже болезненных движений — и меж губ Тома с неестественным треском просочился рваный вздох, перемешанный с сиплым стоном. Его Гарри и поймал губами, жадно поглощая в слащаво-долгом поцелуе, коих у них никогда раньше не было. Сперму Тома на ладони он ощутил одновременно с собственной, пропитавшей нижнее бельё. Оторвавшись от его губ, Гарри упёрся лбом Риддлу в плечо, ощущая, как неровно тот дышит, как жар его тела просачивается сквозь плотную ткань одежды, подпитывая температуру его собственного тела. Гореть в этом адском пламени вдвоём было приятнее. Медленно выпуская из своих лёгких воздух, Гарри потёрся лбом о плотную ткань, будто бодаясь. Остановившееся время внезапно начало бежать с удвоенной скоростью. Реальность буквально догнала его. — Полагаю, — переведя дыхание, сказал Том, — это и есть твой ответ. Манипулятор поддался собственной манипуляции. Раздался смешок, и Гарри ощутил, как его паха коснулись. Он провалился на все сто. — Скажи хоть одно слово, и я тебя укушу, — буркнул Гарри, неспешно отцепляясь. — Протяни руку помощи, — и он раздражённо дёрнул плечом. Риддлу всё было понятно и без лишних уточнений. — Какая страшная угроза, Поттер. А последующее за этой фразой волшебство его даже не удивило: беспалочковая магия. Он видел, как Том использовал защитные чары, не доставая палочки ещё во время стычки с Экриздисом. Может, это происходило и раньше, а он просто не замечал. В пылу битвы часто сложно уследить за деталями. Но на его памяти Волдеморт не колдовал без палочки, а вот Том Риддл — вполне. — Вот видишь, у тебя многое работает по щелчку пальцев, — с горькой усмешкой заметил Гарри. Липкое ощущение в штанах исчезло, и стало капельку менее стыдно за свою бурную реакцию. — Как ты сюда вообще попал? — поинтересовался он, делая несколько шагов назад. — Спустился с пятого этажа, — просто ответил Том, переходя в наступление, пока Гарри не упёрся задом в стол и тот не скрипнул. — Предвосхищая твой вопрос, да, там британский филиал Конфедерации. — Я прекрасно знаю, что на пятом этаже, Том, — прищурился Гарри. — Мне интересно другое: ты ведь учился в Хогвартсе, тогда как?.. — он неопределённо махнул рукой. — Магия? — вскинул Риддл брови. — Я много где бывал, что вряд ли для тебя тайна. Пробыл несколько лет в Африке. — Уагаду? — Кампала, — качнул он головой. — Поступать в школу было поздновато. — М-м, это сложно? — аккуратно спросил Гарри. — Я вижу, к чему ты клонишь, — сдержанно улыбнулся Том. — Да, это сложно. И нет, я не буду тебя учить, чтобы ты мог помериться силёнками с Экриздисом. По крайней мере, сейчас. Каким бы одарённым ты ни был, на это минимум уйдёт пара лет, а максимум — половина твоей жизни, — категорично заключил он. — И замечу, что он не колдует без палочки, а использует артефакт вместо неё. — Я просто так спросил… — Ты никогда просто так ничего не спрашиваешь. Гарри тихо рассмеялся, но улыбка тотчас сползла с лица, стоило вспомнить, какие именно обстоятельства загнали его в эту комнатушку. Ощущение, что он на необитаемом острове вместе с Томом, медленно растворялось под гнётом реальности: от одного лишь желания остальной мир там, за пределами допросной, не прекращал своё существование, а трагические события нельзя было изменить. Гарри просто позволил себе забыться на мгновение, но стоит Риддлу уйти, как эта лёгкость покинет комнату вместе с ним, и он вновь погрузится в пучину своих размышлений. Чаще тягостных, чем приятных. — И что же мне нужно делать, чтобы выбраться отсюда, не проходя пять кругов ада? — начал было Гарри, машинально поправляя мятую рубашку. А затем он замер, и рассеянность вновь вернулась. — А Кунц?.. Что ты с ним собираешься делать? Мы же не договорили о нём, обо мне… Чёрт! Гарри буквально застонал, посмотрев в потолок невидящим взглядом. Вот все вопросы, что он так старательно отодвигал на задний план, повылезали без очереди. Он терял нить разговора, терялся в потоке собственных мыслей, постоянно перескакивая с одного происшествия на другое. Если к этому прибавить нервное и сексуальное возбуждение, то с появлением Риддла всегда начинался полный кавардак. О какой лёгкости он вообще думал? Том выжидающе замер, будто давая ему минуту прийти в себя. Стиснул виски Гарри и, помассировав их, приоткрыл глаза: — Лучше по порядку. Ловко сев на стол, он задумчиво уставился на Тома. Тот сделал шаг, красноречиво усмехнувшись и встал меж его колен, чуть склонившись вперёд. — По порядку так по порядку, — согласился он. — Тебе нужно уговаривать не меня, а Шеклболта. Ты вчитывался в ордер? — Подозрение в смерти шестерых мракоборцев, возможное присутствие сбежавших Лестрейнджей — в переводе Экриздиса? Обвинение выеденного яйца не стоит: когда я появился там, они уже были мертвы. Том кивнул. — Поэтому ты здесь больше в роли свидетеля, чем обвиняемого, Гарри, — пояснил он. — Тем не менее в ту же минуту, как выйдешь на свободу, вернёшься сюда уже по иному обвинению. Тоже ничего серьёзного, но будешь дожидаться дисциплинарного слушания. И в это я уже не смогу вмешаться. — Мне выпишут штраф, — отмахнулся Гарри. — Угроза Статуту недоказуема. Это едва дотягивает до розыгрыша. И сообщение отправлено было журналистке с весьма сомнительной репутацией, а не властям. Тем более что я был в компании Гермионы, затем Джинни и никак не мог раздвоиться, чтобы прогуляться перед Букингемским дворцом нагишом — это абсурд. — Ты был под оборотным зельем, во-первых. И показания твоей подружки из категории «я верю-я знаю» сомнительны, если перед ней был некто в чужом обличии. Магия всё усложняет, ты ведь понимаешь. Даже под действием Веритасерума, если она была уверена, что ты – это ты, её слова будут правдой. А Уизли… несколько не в себе — на неё не рассчитывай. Это, во-вторых. — В смысле? — Гарри вскинул взгляд, нахмурившись. То есть он понимал, что Джиневра горюет, но что означало это его «не в себе»? — То, что она до сих пор в состоянии аффекта и не совсем понимает, кто с ней на самом деле был и что произошло. Её показания путаются: сначала это был ты, потом какой-то неизвестный, потом воскресший Тёмный Лорд, угрожающей её семье… Сейчас она в Мунго. — Я… — Не должен бежать к ней сломя голову, — резко перебил его Том. В тоне не было насмешки или недовольства, лишь непоколебимость. — Не сейчас. Твоё присутствие только всё усугубит. — Что известно о Перси? Когда похороны? — перевёл тему Гарри, ощущая, что сердце тревожно замирает, стоит вспомнить о Джинни. Она не заслужила вновь окунуться во всё это безумие… Он хотел оградить её, но вместо этого впутал в свои проблемы. — Всё ещё ведётся расследование. — Какое расследование? — растерянно спросил Гарри, заметив, как напрягся Том. Но спустя длинную паузу и множество косых взглядов с тихим вздохом тот ответил: — Гарри, это дело тебя не касается. Мы говорили о том, что затрагивает напрямую тебя. — И теперь ты у нас послушный, следующий букве магического закона гражданин, — Гарри усмехнулся, покачав головой. — Что ещё? Может, в церковь по воскресеньям ходишь вместе с маглами? Риддл молчал, буравя его нечитаемым взглядом. — Дай мне пищу для размышлений, чтобы скоротать долгие часы одиночества. Здесь, — Гарри обвёл комнату взглядом, — никто ничего не услышит. Улыбка едва тронула уголки чужого рта. — Вымогатель. — Даже если это не касается моего дела, но касается меня лично, Том. Я обязан знать. Риддл обречённо вздохнул, потерев лоб. — Только посмей сейчас уйти… То есть сбежать, — предупредил Гарри, угрожающе сощурив глаза. — Могу сказать лишь то, что причина смерти явно не магического характера. Равномерно постукивая пальцами по столу, Гарри гипнотизировал пустоту некоторое время. — Не понимаю, Экриздис что, задушил его голыми руками? — наконец спросил он. — Я помню его клинки, но это были артефакты — они бы оставили магический фон. — Гарри, — с укором протянул Риддл, и это выражение лица в любой другой момент позабавило бы его, но сейчас вызвало лишь ответную кислую мину. — Ты ведь не скрываешь то, что Шеклболт подозревает меня ещё и в его убийстве? Поэтому я сижу здесь, а расследование продолжается?.. — Ловко ты ставишь вопрос. У рыжего сопляка научился? — передёрнул Том плечами. — Сейчас любой другой стал бы тебя разуверять и раскрыл бы все детали следствия. — Слова-то какие из твоих уст: дело, причина смерти, следствие, — усмехнулся Гарри невесело и добавил, чеканя: — Я хочу участвовать. — Никак не могу тебе помочь. Я занимаюсь исключительно Экриздисом, для чего мне и дали свободу, а так как смерть Перси, можно сказать, оказалась весьма специфической, — прищурился Том, а Гарри недовольно зыркнул на него, — то дело передали Сэвиджу. — Может, всё-таки пояснишь? — Что? — Том ненавязчиво коснулся его щеки, стерев что-то, а когда отнял руку, Гарри заметил, угольный отпечаток. — Кто ты, что ты?.. — «такое» дополнил бы Гарри. — Я не ведусь уже на эти твои оговорки про подаренную свободу. — Сам хотел по порядку и сам же вырываешь информацию из контекста. — Ты стёр мне память. И можешь её вернуть прямо сейчас, — парировал он. На этот счёт особых надежд Гарри не питал. То, что Риддл отвечал и даже охотно, уже было удачей. Они словно перешагнули несколько ступеней на пути к взаимопониманию, но он не собирался обманываться, считая, что у него есть хоть какая-то власть над Томом. — Теперь, когда в числе моих способностей есть ещё и суперокклюменция, можем снова поклясться на крови, — предложил Гарри с напускным безразличием. — Что до этого, боюсь, послужившее толчком для возврата воспоминаний одновременно стало и блоком, но я не успел изучить этот вопрос. — Провести на мне эксперименты, хочешь сказать? — Изучить этот вопрос, — упрямо повторил тот, подавшись вперёд и уперевшись ладонями в стол, заставляя Гарри слегка отклониться. — То есть блок временный? — Я не знаю, Поттер. — Просто удивительно, чтобы ты чего-нибудь да не знал. — Возможно, я разочарую тебя, но в этом мире есть много неизведанного для меня, — улыбнулся он. — Пока что. — Какое клише, Том. Что ж, попробовать стоило, но Гарри ни на что не надеялся. Вернись все воспоминания скопом, и он просто не смог бы усвоить такое количество информации — или же потрясений, скорее. Гарри предпочёл бы получить от Тома дневник, как бы символично это ни звучало. Тогда бы он смог читать по главе в месяц. День прочтения и тридцать дней медитации — самое то, чтобы не впасть в шоковый паралич или ещё хуже — не свихнуться. Возможно, через год или через два он смог бы расставить всё по полочкам. А вернись воспоминания сейчас, и это было бы убийственно. И Гарри отчасти понимал, почему за откровением последовал Обливиэйт. Безусловно, он не одобрял того, что решение было принято за него, но не мог отрицать, что решение оказалось верным. Даже сейчас он пребывал в некой растерянности, особенно после занятных откровений о Кунце. В ту ночь, может быть, у него и вовсе поехала бы крыша. — Кунц, — пробормотал Гарри. — Что ты с ним сделаешь? — А что, по-твоему, я должен с ним сделать? — несколько раздражённо осведомился Том. — Твоя защита ему не нужна, а от меня тем более. — Четвертовать за план моего похищения? — Разве что за такое ужасное сочинение от моего имени, — закатил он глаза и поспешно добавил: — И поясни-ка мне, Поттер, вот что: когда ты это прочитал, ты, безусловно, обозлился на меня. Но стоило узнать, что это дело рук Отто, как ты внезапно воспылал чувством глубокой признательности. Где здесь логика? Гарри усмехнулся, пожав плечами: — Добавь ещё, что это несправедливо. Поясни тогда и мне кое-что. Если ты понял сразу, что произошло между мной и Эдмундом, с какой целью продолжал ломать комедию? — Я спрашивал о причинах его визита, а не о вашем взаимодействии. Да и видел лишь урывками: мальчишка так отвлёкся на тебя, пребывая в своих сопливых фантазиях, что не почувствовал чужого присутствия. И чему его только учит Офелия, — он с отвращением поморщился. — Ты бы ещё меня проверил. — Не было бы блока, проверил бы, — на полном серьёзе ответил Том, а Гарри чуть не подавился своим возмущением, заметив, как дёрнулся уголок его рта в усмешке. — Так в чём причина смерти Перси? — спешно спросил он. Риддл раскрыл было рот и тотчас нахмурился: — Не выйдет, Поттер. — Про Гермиону-то я могу узнать? А Рон… он понял, что ты — это ТЫ? Как он? Потрясён? Неизвестность, надо сказать, нервировала Гарри. Если Джинни пребывала в таком состоянии, что тогда с Роном? Одно потрясение за другим, и у того не было в запасе пары недель, чтобы свыкнуться с чем-то одним, как у Джиневры. Нужно признать, что Гарри сильно сомневался, что та успела смириться с существованием Риддла в своей новой реальности и вообще когда-нибудь смирится. На Рона же эта новость, наверное, упала как снег на голову. Возможно, к потрясению добавилась ещё и обида на него, хоть Гарри надеялся, что они переступили этот возраст. Вот только свежа была память о том, как друг обиделся во время Турнира Трёх Волшебников. Здесь же ещё и отягчающее обстоятельство в виде преднамеренного сокрытия правды. Тайны, разделённой с Драко и с Гермионой, но не с ним… — Не мельтеши, — Том положил ладони ему на колени. Гарри удивлённо моргнул, поняв, что всё это время болтал ногами в воздухе. — Уизли не бился в истерике и пальцами в меня не тыкал, если ты об этом, — осклабился Риддл. — Однако судя по тому, как часто озирался, то, вероятнее всего, его просветили перед приходом. Впрочем, то могло быть просто волнением за своего незадачливого, опять во что-то встрявшего друга. Все обвинения и требования сыпались на мою голову в основном из уст мисс Грейнджер. При личной беседе, — пояснил он. — И все они были показные, естественно. До появления в Империи, она, скорее всего, наведалась сюда, а после того, как ей отказали в свидании с тобой, отправилась прямиком к Кингсли. И только заручившись всей информацией, использовала юного Малфоя, чтобы добиться встречи со мной, так как, наверное, поняла, что Министр ей не помощник в этом деле. И знаешь, она сумела заинтересовать меня внезапным нежеланием Поттера никого видеть, о чём я — что меня ошеломило! — и понятия не имел. Разумеется, она понимала, что ты жив и здоров, но сомневаться в том, что ты всё ещё в заточении, заставила. Воистину великолепный склад ума. — То есть ты думал, что я уже сбежал? — приподнял брови Гарри. — Я польщён. — Своим последним исчезновением ты удивил меня и половину постояльцев отеля, — уголки чужих губ дрогнули в подобии улыбки, но той не последовало. Том внезапно посерьёзнел. — Значит, расспросы об Эдмунде тоже были связаны с этим, — задумчиво и несколько разочарованно усмехнулся Гарри, опустив взгляд на свои колени, на которых всё ещё покоились руки Тома. Простая стратегия: пустить в ход оборотное зелье, и один займёт место другого, как в случае с Краучем-младшим. Гарри не сомневался в том, что, попроси он Эдмунда о такой услуге, тот бы с радостью и даже энтузиазмом помог бы ему провернуть сию авантюру. Вот только сам Гарри никогда бы о таком не попросил. — И всё же ты не поэтому здесь, — он отнял взгляд от чужих рук и уставился на Тома. — Я уверен, что ты бы мог в одно мгновение удостовериться, что я сижу в своей каморке и умираю от скуки. Глянуть на меня одним глазком и уйти, а не тратить своё время. Том склонил голову, разглядывая его с неподдельным интересом. — Но ты пришёл сам и остался. Почему же? — спросил Гарри с улыбкой и положил руки поверх чужих, малость сжимая. — Узнал, что у меня сейчас Эдмунд? — Интересное предположение, — Том слегка нахмурился. — Будешь отрицать очевидное? — Нет, не буду. — Значит, такой взрослый и не ревнивый ты прибежал сюда, как только узнал, что я заперт в одной комнате с «рыжим сопляком», — усмехнулся Гарри. Том тут же приблизил лицо и по слогам произнёс: — Я не ревную. А Гарри не мог сдержать улыбки, настолько это отрицание нелепо выглядело. — Ну да, ну да, не ревнуешь, — покачал он головой. И Том недовольно цокнул языком, отстраняясь. — Это был просто дружеский визит, — пояснил Гарри. — Дружеский визит, закончившийся поцелуем? — с толикой скепсиса поинтересовался Риддл. — Ты или наивный, или… очень наивный. — Но ты ведь не ревнуешь, так какая разница? — выдохнул Гарри со смешком. Том сузил глаза и предельно медленно поправил мантию. — Разница в том, Гарри, что Эдмунд — протеже Офелии, — обронил он. — И поэтому ты не можешь от него избавиться, — насмешливо подытожил Гарри и шёпотом добавил: — Чтобы не было причин для ревности. — Ты выбрал Офелию своей защитницей, — проигнорировал тот его шепоток. Гарри даже не стал удивляться. Вариантов у него было не то чтобы много. — Если не собираешься крутить роман с мальчишкой, а я считаю, ты не собираешься, — с нажимом протянул Риддл, — то вообще не смотри на него, не взаимодействуй с ним и, естественно, не дружи. Не из жалости, не из добросердечности, вообще никак! — Это приказ? — безразлично поинтересовался Гарри. — Будешь теперь решать, с кем мне общаться, а с кем — нет? Том вновь встал вплотную и поднял его лицо за подбородок: — Не приказ, а предостережение, Гарри. — Собираешься отговорить Офелию защищать меня? — Офелию невозможно отговорить или остановить, только чуть замедлить, — флегматично отозвался тот. — И убивать её я тоже не собираюсь, если ты опять тонко пытаешься на это намекнуть. — Почему ты нас познакомил? Гарри поднял глаза, встретившись с изучающим взглядом. За этим последовало беглое прикосновение пальцев, такое же изучающие, как и взгляд, а затем Том отпустил его подбородок, ответив: — Не было особой причины. Опять туману напустил. — Особой, может быть, и не было, а вот определённая — да, — не сдался Гарри. Риддл слегка повернул голову, будто плохо расслышал или услышанное ему не очень понравилось. — Какая же неудобная для остальных и удобная для тебя способность. Ты постоянно чувствуешь кто лжёт, а кто — недоговаривает? — Не совсем, — так же неопределённо ответил Гарри. — Предлагаю равноценный обмен: ответь мне, и я отвечу тебе. Спустя многозначительную паузу и парочку хмурых взглядов Том выдохнул: — Согласен. — Что случилось с Перси? — торжествующе выпалил Гарри. Секундная пауза, которая показалась для него вечностью, и Том хрипло рассмеялся. — Ох, малыш, ты никогда не сдаёшься, — покачал он головой. Низкий смех распространился мурашками по коже, но Гарри не поддержал чужого веселья, застыв в нервном ожидании. Никаких обещаний или клятв дано не было, всё держалось на одном лишь его заочном согласии, которое легко было отозвать. — Ладно, Поттер, твоя взяла, — ответил Риддл, склонившись к уху. — Я почему-то был уверен, что ты спросишь про Офелию. Видимо, ошибся. Фраза кольнула внутри, и Гарри медленно выдохнул, когда перед глазами замелькал запретный лес, собрание Пожирателей и Том, смотрящий в никуда, застывший в ожидании, подобно статуе. Сморгнув непрошенные воспоминания, он неловко кашлянул и заговорил: — Я ведь могу спросить её напрямую. Мисс Ваблатски, думаю, прекрасно осведомлена обо всём. Так что?.. Наверное, зайди кто-нибудь сейчас в комнату, опешил бы от творившейся в допросной неразберихи. Задержанный сидит на столе, меж его коленей стоит неизвестный — и не дай Мерлин углубиться в исконные личности обоих. Сцена, наверное, могла нести в себе угрозу: Риддл переменно нависал над ним. Если бы не один маленький нюанс: Гарри изредка болтал ногой в воздухе, словно ребёнок на речной пристани. — Мне одно не даёт покоя, — вновь заговорил Гарри, используя затянувшееся молчание, чтобы кое-кого расшевелить. — Что делал Перси в доме один-одинёшенек в такой день? Гермиона сказала, что он настоял, чтобы родители отправились на бал. Это довольно-таки странно, если учитывать, что он был приверженцем чёткого порядка — человеком привычки. Логичнее, собери он насильно всю семью вместе, чтобы провести праздник в обыденной обстановке. А вот то, что Перси поддержал желание каждого праздновать по одиночке, — весьма странно для меня, — пробормотал Гарри, нахмурившись. Ему категорически не хотелось сомневаться в брате Рона после всего, однако всё-таки приходилось. Глянув на Риддла и встретившись с его изучающим взглядом, Гарри вполголоса спросил: — Существует ли вероятность того, что, узнав о нападении на отца одним из первых, Перси мог попытаться договориться с врагом? — И тут же покачал головой: — Вот только не понимаю, каким образом он вышел на Экриздиса за такой короткий срок, проигнорировав официальную версию. Разве что тот сам нашёл его, возможно, обманул… — Нашёл его, чтобы передать артефакт в обмен на спокойствие семьи? — Как вариант. Пусть и сомнительный, признаю, — нехотя согласился Гарри. — Когда я появился там, то не знал, что Перси находился в доме, как, впрочем, не знала и сама Джиневра. А значит, это было или полнейшей импровизацией с его стороны, или же предумышленным сокрытием своих планов на тот вечер. Том потёр подбородок, уставившись куда-то невидящим взглядом, а затем без спешки произнёс: — Присутствие Уизли в доме и правда оказалось неожиданностью для его семьи, насколько я знаю. Однако смерть наступила за несколько часов до нападения на Артура Уизли. Перелом шейных позвонков при падении с лестницы, и этот инцидент никак не связан с Экриздисом. На первый взгляд. Гарри шумно выдохнул, взъерошив волосы. — То есть это несчастный случай? — уточнил он. — Скажем так, появление Экриздиса всё осложнило. Одно преступление наложилось на другое, и следы слегка запутались. — Том! — Я ведь ответил на твой вопрос. — Тебе сложно, что ли? — едва не закатил он глаза. — Всё равно уже разболтал детали, так что ни о какой конфиденциальности речи идти не может. Том задержался на нём взглядом. — Как всегда, прожорливый до информации, — со сдержанной улыбкой заметил он и резко оттолкнулся от стола, отходя. — Что ж, во-первых, той ночью, как ты знаешь, был новогодний раут для сотрудников Министерства, на который и отправились Артур и Молли Уизли. Почему же бал не посетил сам Перси со своей супругой в качестве сопровождающей — уже другой вопрос, — мерно заговорил Том, крутя в руках что-то круглое и миниатюрное: то ли монету, то ли шарик. — Во-вторых, группа мракоборцев появилась в той зоне из-за заявления Одри Уизли о пропаже супруга. Если верить её показаниям, то в первом часу ночи с Перси связался неизвестный. Уизли сказал ей о внезапных проблемах в Департаменте, пообещал быстро всё решить и вернуться в пределах часа, а затем аппарировал в неизвестном направлении. Не вернулся. Локализовать его она не смогла, поэтому доложила о пропаже: всё-таки исчез глава департамента. Том сделал небольшую паузу, развернулся и пошёл в другую сторону. — На месте было несколько дежурных мракоборцев, — продолжил он, дойдя до стены. — Они наспех сколотили поисковую группу вместе с ликвидаторами — их же ты и застал на месте. Пока велись поиски, случился инцидент с Артуром Уизли, о котором ты, полагаю, уже подслушал, — хмыкнул Том. — Он же и подкрепил подозрения, что исчезновение ещё одного Уизли имеет насильственный характер. Возможное похищение? Была вероятность. Тем не менее, когда связались с группой ликвидаторов, было уже поздно: появление Экриздиса в том же месте спутало все карты. Скорее всего, они как раз собирались сообщить о находке, когда их застали врасплох. Экриздис явился не один. — Дементоры. — Дементоры, — кивнул Том. — Всё это роковая случайность. Гарри задумался на мгновение и аккуратно уточнил: — Убийство? — Уверен, — Том резко взмахнул рукой и кинул ему что-то. Поймав, Гарри уставился на круглый шарик — марбл. Определённый марбл. Не просто обычный мраморный шарик из сувенирной лавки, а игрушка из «Всевозможных волшебных вредилок». У Рона их было много: некоторые меняли цвета, у других внутри проявлялись разные атмосферные явления, третьи же могли безостановочно скользить по поверхности, прочие — становиться невидимыми. Однако близнецы Уизли изъяли последние из продажи после многочисленных жалоб, если память не подводила. — Это копия, — Риддл вновь приблизился и, забрав шарик, подкинул его в воздухе. — Сотня, может, две на ступенях и на полу. Их кто-то убрал после неудачного падения Уизли. Убрал в спешке, но один пропустил. Тот застрял в выемке паркетной доски под лестницей. Ты часто бывал там — замечал это место? Гарри лишь покачал головой. — Небольшой уклон поспособствовал тому, что он скатился в сторону, а застряв, не подчинился чарам, — заключил Том. — Или это всего лишь закатившийся марбл и ничего более. — Возможно и так, — не стал спорить Риддл. — Будь там бардак. Но всё было убрано, полы блестели — чистящие чары изъяли бы шарик, находись он там во время уборки. К тому же диагностические чары показали слабый вывих лодыжки, что вполне соответствует общей картине. Метод странный, очень… — Магловский? — Декоративный, — усмехнулся Том. — Насколько я понял, эта разновидность марблов была изъята из оборота после подачи официальной жалобы в канцелярию Визенгамота. — Шутка так себе, когда заканчивается переломом ноги или руки, — подтвердил Гарри. — Какие выводы? — полюбопытствовал Риддл, заинтересованно глядя на него. Если мысленно проделать его путь, то… — Перси спускается по лестнице, ступает на усеянную невидимыми марблами ступеньку, поскальзывается, заваливается назад, а при падении угол ступеньки приходится на зону затылка? — Гарри на мгновение прикрыл глаза. Он корил себя за то, что говорил про это с такой лёгкостью, даже не осознавая, как его захватил азарт очередной тайны и Перси стал просто… каким-то посторонним для него человеком. — Расчёт был на замедленную реакцию из-за алкоголя в крови, и всё равно слишком много независимых переменных для запланированного убийства, не считаешь? Он мог успеть схватиться за перила, а мог просто упасть на спину и получить травму, не более. — Не было намерения убивать? — Может быть, целью было просто покалечить, — согласился Том. Гарри будто заворожённый следил за чужой рукой, подкидывающей марбл, и ощущал смутную тревогу. — Подозревают членов… семьи? — глухо спросил он. — Кроме старших Уизли и твоего приятеля Рона, ни у кого нет явного алиби. — Джинни провела ночь в компании своей команды… А Билл и Флёр находились во Франции в окружении родственников, — возразил Гарри. Том вновь задумчиво перебросил шарик из руки в руку, поглядывая на него исподлобья. — Джиневра отлучалась примерно на час, исходя из слов тех же самых игроков, — оспорил он. — По возвращению, по их же словам, она была не в лучшем расположении духа. Сообщила им, что у неё заболел книзл, и отправилась домой. Питомца… — …У Джинни нет, — кисло заключил за него Гарри. — Возможно, она просто устала. — Была ли то отговорка или нет — проверить возможно, лишь проведя принудительный допрос. Гарри поморщился. Принудительный допрос проводился с помощью таких способов, как использование легилименции, Веритасерума и в крайнем случае, когда первые методы бесполезны, магического контракта: «Я клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды». — Аполлин Делакур, мать Флёр Делакур, в тот вечер плохо себя чувствовала и во время ужина потеряла сознание, — не заметив его состояния, продолжил Том, изредка подкидывая марбл, точно составлял ментальную картину всех Уизли и их перемещений. — Её переправили в больницу Святого Эгреля; Билл Уизли остался дома присмотреть за десятилетними кузинами супруги. Как ты понимаешь, те спали и засвидетельствовать то, что он всё это время находился дома, не могут. Джордж Уизли провёл весь вечер в спальне с пищевым отравлением. По показаниям своей жены тот уснул в полпервого ночи. Хоть в доме присутствовала она и её родители, однако никто не может с точностью сказать, что Джордж не выбирался из комнаты в последующие часы. Чтобы не беспокоить больного, Анджелина Уизли провела ночь в комнате их сына, поэтому не видела мужа до самого утра. У Чарли Уизли вообще никакого алиби нет: вечер он провёл в заповеднике. Остальные работники в тот день ушли после обеда, поэтому единственные его свидетели — драконы. — Получается, что Джиневра, Билл, Джордж и Чарли были одни в этот промежуток времени, — невесело заключил Гарри. — Палочку Перси нашли? — В кармане, — кивнул Том, прищурившись со странной полуулыбкой. — Я нахожу это несколько противоречивым. С одной стороны, члены семьи знают каждую лунку в своём доме — я уверен, что все четверо хорошо осведомлены о её существовании. С другой стороны, Перси не стал доставать палочку, а значит, не ощущал исходящей от собеседника опасности. Получается, что, кто бы то ни был, тот был ему хорошо знаком, бывал в Норе, но не вырос там. Я просто не верю, что кто-то из них способен на такое… Да и какой в этом смысл? — удивлённо спросил Гарри. — Нельзя исключать, — после промедления заметил Том, — что вполне могла сказаться спешка и испытываемое волшебником напряжение. Если, конечно, один из Уизли не промышляет регулярными убийствами. Перси, в свою очередь, мог не ожидать обнаружить никого в доме, поэтому и не успел выхватить палочку — здесь всё зависит от скорости реакции и его навыков дуэлянта. — Он был отличником, — машинально отозвался Гарри. — Что никак не взаимосвязано. Спешка, спешка и опять же спешка. Ведь он по какой-то причине отправился наверх, пробыл на одном из этажей определённый период времени, который может варьироваться от нескольких минут до часа, а когда спустился — свернул себе шею. — Это не могут быть они, Том. — Гарри раздражённо цокнул, помассировав виски, и тут же спросил: — Каким образом его вызвали на работу? — Через совиную почту. Его супруга не опознала филина. Она так же не в курсе содержания письма, — спокойно выкладывал факт за фактом Том, даже с несколько скучающим видом. — По её словам, Перси был взбудоражен сообщением, но подобное легко списать на чрезвычайную ситуацию в Министерстве посреди новогодней ночи. При обыске тела записки найдено не было, и никаких происшествий, касающихся его департамента, в то время тоже не случалось. — Какая-то бессмыслица, — мрачно заметил Гарри. — Как будто мало было одного Экриздиса… — И он замолчал, следя за тем, как Том, в последний раз подкинув марбл, убрал тот в карман. Воцарилась тишина. Гарри казалось, что он может слышать равномерный шум работающих магических счётчиков в чужих кабинетах, настолько звенящей та была. — Ты знал, что Перси банкрот? — внезапно поинтересовался Том. — Его связывали долговые отношения почти с каждым членом семьи. И что более серьёзно — с банком. Зарплаты хватало лишь для погашения займа, тем самым делая невозможным возврат долга остальным: семья может подождать, а Гринготтс — нет. И тем не менее он рискнул заключить новый контракт с гоблинами в середине декабря, заложил дом и занял крупную сумму у Джорджа Уизли — последнюю, как тот выразился. Ибо он отказался и дальше «спонсировать заскоки брата», если верить его словам. — Что?.. — Значит, не знал, — кивнул Том. — Мы с ним были не настолько близки. Ни Джинни, ни Рон не упоминали об этом. Не сказать, что услышанное его сильно удивило. Джиневра часто жаловалась на излишнюю помпезность брата, вот только Гарри не знал, что эта тяга к роскоши оплачивается из чужого кармана. — А ведь он и к ней обращался с просьбой занять. Только занять не у неё — знал, что у девчонки ничего, собственно, и нет, — а у тебя, Гарри. По словам его супруги. Та застала их за весьма интересной беседой. Перси хотел использовать её в качестве посредника и присосаться к счетам будущего зятя. Очень доброго, несколько наивного и всецело понимающего в его глазах зятя, — усмехнулся Том, а Гарри сморщился в почти что детском желании показать язык в ответ. — Нескончаемая на первых порах золотая мина была заперта в Гринготссе — как здесь устоять, если ты по горло в долгах? Том постучал костяшками по столу и, резко обогнув тот, вновь опустился на стул, вытянув ноги. — Предполагаю, что Джиневра отказала брату, — заключил он. Гарри медленно пододвинулся, разворачиваясь к Риддлу лицом, и ощутил, как в ногу уткнулся острый уголок книги. Позабытый им вновь «Молот ведьм». Раскрыв том где-то на середине, он рассеянно глянул на строки: «Демон может возбудить ненависть между супругами, так как ему доступно влиять на силу воображения». — Он мог быть должен куда большему количеству людей и родственников: кузенам, к примеру, — рассеянно заметил Гарри, всматриваясь в прочитанный абзац, пока не захлопнул книгу. — Если предположить, что это мотив, то кто-то из них мог вполне захотеть проучить его. Покалечить или припугнуть, чтобы Перси вернул всё до последнего кната… — он погладил выпуклые буквы. — Вроде бы родители оставили Одри приличную сумму. Всё потратил? — Давно, — подтвердил Риддл. — Она не отрицала, что они жили не по средствам. Сказала, что Перси хотел продолжать такое существование и дальше. Кому бы это навредило в первую очередь, по-твоему? — Всё опять же упирается в семью, — Гарри устало вздохнул и потёр лицо, собираясь с мыслями. — Гоблины бы не стали назначать встречу в Норе посреди ночи; не стали бы устраивать там ловушку. У них есть законные основания надавить на него: продажа его дома, полагаю, покрывала оба долга, иначе не бывать новому контракту. А если обойти закон, есть и другие методы, помимо пригоршни шариков. И, говоря о шариках, эти дурацкие марблы и очередной заём у Джорджа —ниточка… — Гарри нервно провёл по волосам. — Если он не оставил завещания, то Одри в качестве супруги получает состоящее из одних долгов наследство. Хорошая отмазка. Детей у них нет, в случае её отказа, следующие на очереди родители, которых ты исключил, а затем и прочие родственники и их слишком… много. Понимаю теперь, почему до сих пор ведётся расследование, — подытожил он почти беззвучно и поднял взгляд на Тома. — Что меня удивляет куда сильнее, так эта твоя осведомлённость. Весьма детальная, хочу заметить, и это притом, что дело якобы перешло к Сэвиджу. — Естественно, прежде чем передать его, были проведены некоторые… проверки. Чтобы исключить причастность Экриздиса, — машинально, казалось, ответил Том и повёл плечом. Он, похоже, тоже пребывал в глубокой задумчивости, и Гарри с невесёлым мысленным смешком признал, что каждый новый их разговор опережает предыдущий по уровню чудаковатости. — И часто ты этим занимался? — Чем? — Том невинно моргнул в притворном удивлении. — По долгу службы? — сузил глаза Гарри, заметив застывший интерес под маской абсолютного непонимания. — Какой службы, Поттер? — Том!.. — рыкнул он, соскочив со стола. Однако Риддла его рык не впечатлил — остался совершенно невозмутимым. — Лучше признать, что не скажешь ни словечка, чем делать из меня дурака! — Гарри обогнул стул и застыл у Риддла за спиной, положив ладони на изогнутую спинку, а затем безотлагательно сообщил: — Я хочу участвовать в расследовании. — И ты в этом стопроцентно уверен? — помешкав, уточнил Том. — Что, если за всем этим стоит один из его родственников? Сможешь совладать со своим энтузиазмом и сохранить объективность? — он вздохнул и запрокинул голову, восстанавливая зрительный контакт. — Сколько часов ты мучил себя мыслями о том, что мог бы всё изменить? Появись я там раньше, смог бы всех спасти; а если не всех, то хотя бы половину… Ведь так, Гарри? Чувствуешь ли ты сейчас облегчение от того, что, появись ты раньше или позже, ничего бы не изменилось просто потому, что есть вещи, которые невозможно изменить? Гарри склонился, почти что коснувшись своим носом чужого. — Чувствую, — честно признался он. — Но это не способ взять ситуацию под контроль; не способ что-то исправить или возместить нанесённый Уизли ущерб, Том… Я просто заинтересован в этом деле, если можно так выразиться. — Как скажешь, — хмыкнул Риддл. — В любом случае над этой ситуацией я не властен, увы. — И тем не менее ты спокойно бродишь по Министерству… Или Министр Шеклболт в курсе твоей двойной жизни, о которой я не осведомлён? — И опять же его нежелание выказывать свои чувства вылилось в откровенный упрёк, проскользнувший в голосе. — У тебя богатая фантазия, Поттер, — в тон ему ответил Риддл. — Если ты ещё не забыл, то я получил временную амнистию в качестве консультанта по тёмным искусствам и колдунам, что их практикуют. Этим я и занимаюсь. — И палочку ты свою не взял именно поэтому. — Не хотелось афишировать, — довольно осклабился он. — Афишировать, как Тёмный лорд бродит по коридорам Министерства, занимаясь... чем, позволь узнать? Расследованиями насильственных смертей? Ах нет, не так, — Гарри вернул ему столь же насмешливо-едкую улыбку. — Он посещает этажи один за другим, спокойно разгуливает среди мракоборцев и навещает заключённых по пути. А может, ты и вовсе решил провести новую проверку безопасности? — Гарри… — Ты ведь понимаешь, что у меня куча вопросов и каждый раз мы натыкаемся на некоторые проблемы взаимопонимания, потому что ожидания не соответствуют действительности? — …если в самом деле хочешь участвовать в расследовании, то, когда сюда наведается Офелия, тебе стоит сообщить ей об этом. Через неё предложи свою помощь Сэвиджу, — продолжил Том, пропустив мимо ушей язвительную тираду. — Внутри этих стен посоветую усидчивость и послушание, Гарри, а после дисциплинарного слушания и оплаты штрафа за неподобающее поведение тебе светит временное отстранение от должности. И я бы с удовольствием поддержал это решение, — подметил он, сузив на мгновение глаза. — Однако тебе стоит реабилитироваться в глазах вышестоящих: не только Сэвиджа, в случае отставки Долиша, но и Шеклболта. Если хочешь заниматься этим и дальше, конечно. А ты ведь хочешь, — подытожил Риддл, явно уверенный в своих словах. Впрочем, Гарри и сам выказал интерес в проведении следствия. — Поэтому поделись с ними своими мыслями, — добавил Том, — но имей в виду, что твоя близость с пострадавшими работает против тебя. За тобой будут внимательно наблюдать, Поттер. — Я думал, ты собираешься держать меня тут до поимки Экриздиса, — осторожно предположил Гарри. — Зачем же мне держать тебя именно здесь, в Министерстве магии? Когда я могу поместить тебя туда, где никто никогда не найдёт: ни министр, ни Альбус, ни твои энергичные друзья. Никто, кроме меня, — почти что ласково прошипел Риддл. Однако застывший оскал, искрививший чужие губы, заставил Гарри невольно насторожиться. Он еле слышно выдохнул, в мгновение ока вспоминая, с кем на самом деле находится в одной комнате. Точнее, Гарри уже давно не понимал, с кем именно имеет дело… Вовсе не обязательно, что правда о Риддле должна была быть лучше нынешней действительности Волдеморта. Может, та окажется намного хуже. И даже не может, а, скорее всего, всё как раз так и есть. — Звучит как угроза, — с напускным равнодушием фыркнул Гарри. — Просто констатирую факт, — парировал Том. — И настоятельно попрошу не лезть во всё, касающееся Экриздиса. Гарри выпрямился, сделав пару шагов в сторону. — Занятно, Том, — начал он напряжённо, нервно засучивая рукава, лишь бы чем-то занять руки. Ограничители слабо блеснули на свету, напоминая о его беспомощном положении. — Не могу не отметить, что столь запутанное дело появилось весьма вовремя. Необычное и близкое мне, оно на неопределённый срок отвлечёт моё внимание от Экриздиса. — Твои намёки на то, что я ежедневно кого-то убиваю без разбора, несколько утомляют, Поттер. Напомню, что ту ночь мы провели вместе. Только ты и я, — снисходительно напомнил Том. — И ещё я помню, что, пока я спал, ты вставал и выходил куда-то, — добавил Гарри, мрачнея с каждой секундой всё больше. Риддл полностью к нему развернулся, склонив голову, отчего тень криво легла на лицо, акцентируя и без того заострённые черты. Томная улыбка медленно погасла, словно сползающая маска, а немигающий взгляд безучастно скользнул по столу, зацепившись за руки Гарри, неторопливо покручивающие браслеты ограничителей. Сказанное Гарри приобретало смысл по мере повествования, и так же на ходу он отчётливо вспоминал ту небольшую деталь, которая во время сна показалась ему простой фантазией разморенного сном разума. Даже после он интерпретировал немного по-иному чужие действия: как вероятность того, что тот вставал наложить чары на комнату. Ведь Риддл упоминал, что самовольство Гарри было ожидаемым. А что, если ожидаемым было и другое? Что, если он послал письмо Перси. Письмо с официальной печатью, какую Гарри видел на приказе о своём задержании, вынуждая не только сохранить конфиденциальность и тем самым заставив наврать Одри, но и явиться по первому зову, ведь Перси всегда следовал правилам. Что, если… Он невидящим взглядом следил за тем, как Том вскользь коснулся лица, потерев щеку, будто над чем-то раздумывая, а затем неторопливо поднялся. Гарри непроизвольно напрягся, пытаясь собраться с мыслями. Неприятный холодок пробежал по спине, и он вздрогнул, спешно разрывая зрительный контакт. Что, если… — Что, если Перси убил я, Гарри?