Новая партия

Зачем столько ненависти к тем, кого мы любим? Скажи, мы еще важны друг для друга, не так ли? Ты, (Если бы я только мог взбежать на вершину этого холма) Ты и я (Если бы я только мог взбежать на вершину этого холма) Ты и я не будем несчастны. И если бы я только мог Заключить сделку с Богом, Чтобы мы с тобой поменялись местами. Placebo — Running Up That Hill

      Гарри упал на кровать и зажмурился, услышав еле слышный писк. Потянувшись к сброшенной на стул мантии, он выудил из кармана шарик и всмотрелся в клубящееся нутро. Внутри проявилось короткое «Доброй ночи». Скривившись, Гарри вновь уткнулся в подушку.       — Это Ментальная сфера, Гарри. Так вы всегда сможете со мной связаться, — сказал ему Экриздис и протянул небольшой шарик, который Гарри уже видел единожды у Грейбека.       Он опустил глаза, коснувшись гладкого стекла.       — Вы опечалены, — констатировал Экриздис, не торопя его.       — Что вас не касается.       Взяв артефакт и отступив, Гарри сжал тот в ладони.       — Наше знакомство состоялось чуть больше часа назад, — Экриздис склонил голову, удержав его за руку, — но, когда я встретил вас во плоти, почувствовал некое родство. Близость, быть может. Разве вы не ощущаете того же?       — Нет, — соврал Гарри не моргнув и глазом.       Экриздис покачал головой:       — Ваши действия говорят об обратном.       — То, что я не убежал, не означает, что мне с вами… спокойно.       — «Спокойно»? Какое интересное толкование, юноша, — осклабился Экриздис. — Я не прочь, чтобы вам и правда было спокойно подле меня. Сейчас вы озадачены, и будет лукавством отрицать, что я вас понимаю: ваша жизнь превратилась в череду катастроф, что были спровоцированы интересами совсем вам чуждыми. Вы устали и хотели бы, чтобы единственным, что вас будет беспокоить изо дня в день, стали разные житейские мелочи. Ко всеобщему сожалению, этому не бывать, пока ситуация не разрешится.       — Желаете быстрее во всём разобраться?       — Это также и в ваших интересах, Гарри.       Гарри удивился.       — Вы пытаетесь мне сопереживать? — уточнил он.       — Я лишь хочу облегчить ваше существование, — понизил Экриздис голос.       — Именно поэтому не позволили продолжать жить в счастливом неведении насчёт Волдеморта, — кивнул Гарри с усмешкой.       Казалось, ему собираются возразить.       — Это привело бы к вашему концу, юноша.       — А ваша озабоченность моей судьбой выглядит несколько странно, не находите? — освободил Гарри руку, и Экриздис сам отступил.       — Друзей не сделай врагами, а врагов постарайся сделать друзьями, — произнёс тот.       — А я-то думал, что между нами некое родство. Душевная близость, — не сдержал сарказма в голосе Гарри.       Тёмные глаза блеснули, и на лице Экриздиса нарисовалась улыбка.       Определённо тот совершил ошибку. Однако произошло ли это намеренно или же чистая случайность — вот что предстояло выяснить.       Предположительно, история жизни Гарри, переданная через призму Еженедельного пророка, привела Экриздиса к ошибочным выводам на его счёт. Необходимо впечатлить, ранить, раскрыть глаза на предательство, воззвать к гордости, предложить помочь, проявить сочувствие, и разбитый, ничего не понимающий, но всё ещё рыпающийся Гарри Поттер соглашается на содействие и добровольно позволяет использовать себя в качестве козыря — чему Гарри и позволил случиться.       Держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе.       Гарри хмыкнул, перевернувшись на спину, но улыбка тут же сползла с лица, а тяжесть на сердце усилилась.       Экриздис, может, не лгал, но всё же манипулировал им, заставляя зацикливаться на деталях. А ещё подначивал, преследуя собственные цели. Без разницы, сознательно или по ошибке, но он помог Гарри сложить пазл, в котором не хватало до этого момента фрагментов, вот только разгадка не принесла облегчения: отчуждение Тома на собрании, совершенно дурацкий план, рассчитанный на восстановление Экриздиса, когда тот и ранен-то не был, слова Риддла о том, что ему есть что предложить противнику, «заточение» Гарри в Тайной комнате… Нечего удивляться тому, что Риддл собирался провернуть что-то у него за спиной, но чересчур красноречивые намёки Экриздиса о намерениях Тома шли вразрез с тем, что тот на самом деле делал сейчас.       Ситуация складывалась весьма неоднозначная.       У Гарри было два предположения. Первое: Том, поспешные действия которого были продиктованы желанием устранить Гарри как участника предстоящей операции, пытался вывести его из собственной игры. Из чего следует, что Риддл — тот, кто два раза избежал смерти — затевал самоубийственную миссию. Во что сложно было поверить: самопожертвование и Том — явные антонимы. Но именно по этой причине тот мог отказываться от помощи извне. Это могло иметь последствия для председателя, в качестве предисловия стоит отметить, фигуры формально несуществующей, как выяснила Гермиона, потому что официально Международную конфедерацию магов возглавлял президент, выбранный из глав делегаций. Ныне этот пост занимал Бабайди Экинбад. Второй по значимости фигурой являлся генеральный секретарь — переизбранный на второй срок некий Георг Пруст; и тем не менее Международная конфедерация магов состояла из нескольких регулирующих органов, одним из которых был Международный совет магической безопасности и правопорядка (или коротко Совет безопасности). Именно под ним находились как Международное магическое юридическое бюро, так и Международный суд магов, о котором упоминал Альбус; а ещё Отдел тюрем и Международная волшебная полиция (или Интервизпол). Последняя, в свою очередь, отвечала за оперативную группу по защите Статута секретности (ОГЗСС) и отдельную организацию, состоящую из мракоборцев и использовавшуюся для помощи странам-членам МКМ в поимке преступников, находящихся в международном розыске. И это всё к тому, что во всей этой хитросплетённой структуре выделялась фигура «Советника по безопасности», что с энтузиазмом подчеркнула Гермиона. С виду ничем не примечательная должность простого консультанта по вопросам магической безопасности обладала несколькими интересными и столь же подозрительными, теперь уже по мнению Гарри, нюансами. Во-первых, советников якобы было семеро и совершенно непонятно как, кем и на какой срок они избирались; во-вторых, их имена нигде не указывались. Гермиона выложила на стол множество вырезок из самых разных газет: из The New York Ghost о том, что «Советники по безопасности созывают немедленную конференцию в Антверпене». Всю статью о них отзывались не как о президенте Фогеле или Дамблдоре, а просто как о «советнике», о «круге советников» или о «господине советнике» — без упоминаний имён или фамилий, отчего понять, о каком именно советнике идёт речь, было невозможно. То же самое происходило в Die Silberne Fledermaus, Nouveau prophète, Le Cri de la Gargouille, Narrativa mattutina и прочих локальных и международных изданиях волшебной прессы. В-третьих, отсутствовало ключевое звено внутри Совета безопасности, а именно: кто его возглавляет? перед кем отчитываются советники? кто сидит во главе?       Президент самой МКМ или, может, генеральный секретарь Георг Пруст?       И здесь петля замыкалась: во главе Совета находился тот же самый круг советников. И всё же среди этих семерых находился некто, опять же, «советник», к которому применялась дефиниция «председателя». Именно это въелось в память Гарри: определение председателя, как советника, который сидел во главе стола, руководил заседанием и руководил самим органом. Поэтому официально председателя как такового в МКМ не существовало — существовал лишь незримый советник — один из. Им, как они с Гермионой предположили, Том и являлся. Гермиона заметила, что форма коллегиального органа допускала некоторую гибкость в правлении, иначе Гарри не представлял, каким образом можно было совмещать две жизни — особенно в период столь долгого исчезновения. Гермиона подчеркнула вероятность того, что в это время или его кресло занимал кто-то другой, или же оно пустовало, и все функции делегировались на оставшихся шестерых.       Разумеется, никаких подтверждений этим догадкам не было, но Гарри казалось, что Том и этим поделился с ним, прежде чем заставить забыть. Но даже домыслы позволяли судить об истинной причине отказа от вмешательства того же Отто Кунца или Йа Чжоу. Риддл отказался прибегать к помощи извне, потому что, во-первых, возможно, это было бесполезно: Том вряд ли обманывался насчёт Экриздиса, как обманывал всех остальных. А во-вторых, взвесив на весах их ценность, Том явно понимал, что Гарри проигрывает в сравнении с ним.       «…Чего стоит одна жизнь в сравнении с целым миром? Вечная дилемма, Гарри, с которой я сам столкнулся. Искупление ли это? Я не знаю, но знаю, что на месте Министра магии личное отходит на второй план», как некогда сказал Альбус. Да и не только он. Ещё тогда, при встрече со Скримджером, его важность для них была уже предопределена.       — Я не хочу, чтобы меня использовали, — отвечает Гарри.       — Найдётся немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу — это ваш долг!       — Конечно, а другие скажут, что ваш долг — проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, — выйдя наконец из себя, говорит Гарри. — Вы поступаете точь-в-точь как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать своё дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто всё прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранный!       — Так вы всё же не Избранный? — осведомляется Скримджер.       — По-моему, вы сказали, что это не важно, — с горьким смешком отвечает Гарри. — Во всяком случае, для вас.       — Мне не следовало так говорить, — торопливо произносит Скримджер. — Это было бестактно…       — Отчего же? Всего лишь честно, — парирует Гарри. — Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам всё равно, жив я или мёртв, вам нужно, чтобы я помог уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волдемортом. Я не забыл, Министр…       Если Гарри не обладал ещё тогда никакой ценностью для Министерства, чего уж говорить о Конфедерации: для них он был заржавевшим винтиком, в отличие от Тома. И, безусловно, как бы ни старался это подать Экриздис, в чём они сходились с Гермионой, так это в том, что Риддл в обнаруженном механизме был хоть и одной из главных шестерёнок, но всё же шестерёнкой. Если бы в его власти было издать указ, и на следующий день всё было бы так, как он того хотел, Тому бы не понадобилось действовать осторожно и из-за кулис, так сказать. Следовательно, часть того, что он делает, делает с одобрения совета — используй он свой дар убеждения или же нет, — поэтому какой дурак одобрит его самоубийственную миссию, да ещё и поможет с этим?       Нет, Риддл набрал тех, кто продолжает верить в его легенду, не питает к нему никаких положительных чувств и кого его гибель не особо тронет. Люциус Малфой только будет рад, если воскресший «повелитель» оставит его наконец в покое; Артур Уизли по вине Тома потерял сына, и чувства его далеки от безразличия; Касса Флокс — тёмная лошадка; Сэвидж спит и видит, как засадит Волдеморта в Азкабан; Альбус Дамблдор столько лет пытался его побороть, что вряд ли попытается воспрепятствовать чему-либо угрожающему его жизни. Среди них всех только Гарри и частично Дамблдор с его нынешним лозунгом казались совершенно лишними.       Поэтому используют Тома против Экриздиса, как использовали Гарри против Тома. Разумеется, происходит это с его дозволения и по его же вине, справедливо будет заметить: создать монстра, чтобы задействовать его для очередной проверки безопасности и своего освобождения от оков прежней личности, а потом устранить помеху и уйти в закат — таким был изначальный план, насколько Гарри мог судить. Но ни в чём нельзя быть уверенным.       Гарри прикрыл глаза руками и потёр их.       Что-то явно пошло не так в процессе… И если первое предположение верное, то назревает вопрос: с какой стати Том собирается отказаться от того, что получил, сильно рискуя?       А вот второе предположение как раз зависело от ответа на этот вопрос.       Первым вариантом была глубинная мотивация… любовного характера — во что Гарри очень хотелось верить. Очень хотелось думать, что он стал настолько ему дорог, что Том предпочтёт защитить его таким образом; что рискнёт всем тем, чего столько лет добивался, и даже собственной жизнью…       И стоило только всё это прокрутить в голове, как становилось смешно.       Под веками начало жечь, и Гарри раскрыл глаза, уставившись в потолок.       Какой толк от веры в сказки?       Потому вторым ответом являлось отсутствие любой мотивации: Риддлу совершенно незачем было так поступать, и это всего лишь очередной мираж. Том изначально рассчитывал использовать его, заключив сделку века. Он вполне мог рассчитать, что Гарри, как обычно, докопается до сути и поступит с точностью до наоборот, поэтому и отдалил его, породив сомнения, показал свою уязвимость и наградил определённой пассивной ролью: ролью того, кто скрывается за спинами близких. Ожидаемо, что Гарри сделает наперекор: бросится его спасать и предложит свою жизнь — ведь если чьи-то чувства здесь и очевидны, так это его. А Риддл прекрасно знает, что жертвовать собой ради близких в его природе и ничто не сможет это изменить… Именно поэтому Экриздис просил не вмешиваться: в первом случае дать Тому пожертвовать собой, во втором — не дать ему воспользоваться самим Гарри.       Тихий вздох показался оглушительно громким в звенящей тишине спальни.       Самое печальное, что в обоих случаях Гарри был готов вмешаться. Пусть даже Риддл провернул всё это с целью посмеяться над его глупостью и его жертвенностью в последний раз... Да будет так, чёрт.       «Думай лишь обо мне, Гарри».       Если бы он только мог думать о ком-то ещё, кроме как о нём…       Сова ухнула, вырывая его из пучины не самых радостных мыслей, и Гарри перевёл на неё взгляд.       Прежде чем войти в книжный, он отправил птицу на Гриммо вместе с Кричером. Тот хорошо постарался, заменив все вещи Хедвиг на новые, но имени у совы так и не было: Гарри на ум ничего толкового не приходило. И, если быть честным, сейчас ему было не до этого.       Визит к Сэвиджу не дал никаких существенных результатов.       Гарри понимал, что в его глазах он вроде и победитель великого и ужасного (который, тем не менее, вновь предстал перед ними во плоти), и новичок-мракоборец, попавший в их ряды по ускоренной программе и рекомендации самого министра, и теперь ещё тот, кто буквально сразу же нарушил все возможные правила — бунтарь, как тот выразился, не желая произносить другого слова, а именно: выскочка.       Поэтому беседа была напряжённой.       — Вы это серьёзно, мистер Поттер? — Сэвидж откинулся на спинку стула, удостоив его удивлённым взглядом.       — Кажется, что я шучу?       — Анджелина Уизли проходит по этому делу свидетелем и уже давала свои показания…       — Насколько я понял, она подтверждала невиновность Джорджа, а не свою, — нахмурился Гарри.       — Вы предлагаете допросить её в качестве подозреваемой? У вас есть доказательства, помимо подсказок интуиции?       — Ни для кого не секрет, что я крайне близок с семейством Уизли, — вполголоса заметил он. — Неужели вы считаете, сэр, что я стал бы рисковать их расположением, обвиняя кого-то голословно?       — Пока что вы именно это и делаете, а после случившегося около их дома выглядит это ещё более подозрительно, — с толикой скепсиса протянул Сэвидж и кашлянул. — Замечу, что ни гадание, ни предсказания, ни пророчества не считаются уликами в нашей стране, но вы, если я правильно понял, предлагаете мне вновь вызвать миссис Уизли в весьма печальный для них период, чтобы обвинить её, основываясь на… «Библиомантии»?       — Разве объективно взывать к моей жалости? — в лоб спросил Гарри, сощурив глаза. — Или, может, вы считаете мисс Офелию Ваблатски шарлатанкой?       Сэвидж крякнул и нервно разгладил усы.       — Даже Офелии понадобилось куда больше простого предсказания, чтобы я решился вызвать кого-то на допрос, основываясь на её подозрениях.       — А я всего лишь какой-то новичок, — кивнул Гарри. — Понимаю.       Он провёл около часа, разглагольствуя — словно разговор с Томом в комнате был тренировочным — о Джиневре, о Билле, о Джордже, о Чарли, о Анджелине и даже о самой Одри, как бы тяжело ни давались эти подозрения. Сэвидж лишь кряхтел, с чем-то соглашался, чтобы тут же возразить и попытаться допросить его самого. Дескать, откуда такая осведомлённость о деле?       — Интуиция подсказала, — улыбнулся Гарри.       — Вы ведь понимаете, что это конфиденциальная информация, а тот, кто с вами ею поделился, также нарушил правила. Ни он, ни вы не имели на это право.       — Почему же не имели?       — Вы были отстранены, — напомнил Сэвидж.       — Официально вы отстранили меня этим утром. До этого же я всё ещё числился в рядах мракоборцев.       Сэвидж нахмурился и покачал головой:       — У меня от вас голова разболелась, Поттер. Вы свободны.       Гарри немигающим взглядом уставился на него, и тот, вновь расправив усы, махнул рукой:       — Я подумаю над вашим предложением.       — Подумаете?       — Подумаю, — повторил Сэвидж с нажимом. — И хочу предупредить: не смейте своевольничать снова, сунувшись к Анджелине Уизли с расспросами.       Хоть Том и сомневался в способности Гарри удержать в узде энтузиазм, но спасение потерянных душ могло происходить по-разному. Если супруга Джорджа виновата, если это был несчастный случай, то затягивать с расследованием и оставлять её среди горюющих родственников, в чьих страданиях она повинна и, скорее всего, ясно это осознаёт, весьма опасно. Гнёт вины был ужасен, а страх источал изнутри, что было не простым предположением: это уже происходило.       Гарри думал об этом всём, но боялся, что сделает хуже.       Может, разговор с Сэвиджем и не принёс ожидаемых плодов, но последующая встреча с Гермионой оказалась весьма результативной во всех смыслах. Его успели отругать, после задушить объятьями, затем снова отругать и осмотреть с ног до головы, потом устроить допрос с пристрастием, а следом огреть справочником с красочным названием «Пока Гарри ковырял палкой в углу, Гермиона успела всё разузнать».       Ничего, чего бы с ними не случалось раньше.       Разумеется, все сведения были почти полностью о Конфедерации, и, к её удивлению, получить полный ознакомительный документ о структурах, руководстве, деятельности и бюджете МКМ оказалось весьма непросто — Гермиону даже на этаж филиала не хотели пускать. Однако во второй раз она не позволила себя выпроводить, в течение целых десяти минут заговаривая зубы работнику из справочного центра, и именно в тот момент появилась её спасительница — Йа Чжоу, само собой.        А что касается зелья, прогресс был небольшим, что её, по всей видимости, весьма огорчало: кое-кто не любил проигрывать, а то, что она не могла поспеть везде, было слабым утешением. Но это уже было без надобности. Гарри вкратце поведал о том, как испытал зелье на себе, вследствие чего получил от неё очередной нагоняй за безрассудство и предложение представить ей полный отчёт о своих ощущениях во время действия удивительного зелья. Но главное, когда он как бы между прочим спросил о Джордже — среди прочих членов семейства, — Гермиона подметила, что у них с Анджелиной всё неладно и та отправилась погостить у родителей на время.       Из-за праздников в этом не было ничего необычного, за исключением того, что поехала она без Джорджа. А это могло означать как простой семейный визит, так и побег от себя и от содеянного. Ситуация, безусловно, усложнялась, а Гарри был совершенно бессилен. Даже одна лишь беседа с Анджелиной могла быть принята за принуждение и попытку оказать влияние, что обернулось бы против него после и усложнило бы расследование.       Про Джорджа, напротив, Сэвидж ничего не говорил — не может же Гарри теперь ни с одним из них не общаться? Заодно и с Роном пора было официально примириться. Однако Джордж ушёл на больничный по причине того же отравления, и лавка оказалась полностью на Роне.       Беседа протекала каким-то урывками и сбивчивыми объяснениями до того момента, как тот внезапно не остановился посреди зала, не всхлипнул и не разрыдался. Прямо как ребёнок. Гарри выпроводил удивлённых клиентов, закрыл магазин, а Рон продолжал рыдать, неудачно ухватив по дороге перечные салфетки, отчего его лицо тут же покрылось красной сыпью.       — Мне жаль, — пыхтел он.       — Где обыкновенные салфетки? — отняв коробку, спросил Гарри.       — Н-не знаю, — всхлипнул Рон и вновь высморкался в тут же ставшую алой бумажку.       Впрочем, нос его был такого же цвета.       Гарри потянул его за собой в уборную, заставив вымыть лицо.       — Н-не поможет, — остервенело тёр Рон кожу полотенцем и снова плескал холодной водой.       — Может, в Мунго обратимся?       — Нет! — покачал головой Рон, широко раскрыв красные глаза, и слёзы вновь потекли ручьями по щекам. — Не нужно в Мунго!       В груди стало щемить. Сожаление и тоска смешались, и Гарри кивнул:       — Хорошо…       — Мне жаль, что я повёл себя как д-дурак и что ударил тебя, — Рон скривил губы, будто вновь собирался всхлипнуть, — и Волд-деморт… И Перси умер, и Джордж заболел, и на маме лица н-нет, — бормотал он поспешно, словно не знал, с чего начать.       Казалось, ему некому было высказаться с того самого момента, как это произошло.       Гарри плавно вытянул полотенце из рук Рона и повесил его.       — Мне жаль, что не был с вами весь год и что не смог быть рядом, когда это произошло и ты нуждался во мне, — помедлив пару секунд, сказал он.       — Это...       — Подожди, Рон, — перебил Гарри и с горьким смешком признался: — В последнее время из меня был никудышный друг, знаю. После Рождества я даже не попытался объясниться с тобой. Мне казалось, что у меня не было обиды на Джинни. Точнее, не должно её быть... Разве я имел право на подобное чувство, когда вся эта ситуация целиком и полностью произошла по моей вине? — Гарри нервно облизал губы. — И всё же мне было обидно. Осадок остался. Непонятный, но неприятный. Я сам не хотел вовлекать вас с самого начала — мне был понятен её мотив. И раз уж я начал врать, стоило делать это до конца, правда? Сам ведь пошёл на поводу у Дамблдора — значит, должен сам отвечать за свои поступки… Сам, а не пытаться снова разделить с вами эту ношу. И всё же отчуждение оказалось...       Гарри нервно коснулся носа, пощипав кончик.       — ...болезненным, наверное. Болезненным, хоть и заслуженным. Я тоже тот ещё дурак.       Он еле слышно вздохнул. Рон шагнул вперёд и уткнулся в его плечо, будто боднув. Его тело продолжали сотрясать сдавленные рыдание. Так было и с Фредом.       — Это м-мы… Я замечал, что с тобой что-то не так; видел, но предпочёл игнорировать это, в-ведь у меня внезапно оказалось столько дел в лавке, и отношения с Гермионой перешли на новый уровень. Я х-хотел быстрее преуспеть, заработать на дом — наш с ней... И вместо того чтобы разобраться в том, что происходит с т-тобой, я решил ждать, когда проблема решится сама… Думал: что может сломить Гарри, если это не сделало всё, что с ним п-произошло до этого момента? Что? Да ничего не может! Ничего! Всё закончилось… Теперь всё будет хорошо… Точно хорошо, раз мы п-победили... Раз кошмар остался позади, — заключил шёпотом Рон и снова боднул его.       Гарри смотрел прямо перед собой, ощущая онемевшую на губах улыбку.       Возможно, он уже давно сломался, просто никто не заметил.       — Т-так было легче, — на выдохе сообщил Рон. — Мой друг — несгибаемый человек. Так я думал. Что бы с ним ни происходило, он сможет сам разобраться во всём — говорил я себе… И Гермионе тоже. К-когда она волновалась о ваших с Джинни отношениях, твердил: «Сами разберутся». Я слишком давил на неё; говорил ей, что у неё паранойя, что, вместо того чтобы жить спокойно, она ищет врагов там, где их б-быть не может. — Судорожно вздохнув, он отрешённо хмыкнул: — Это я всё испортил. Она начала очередное расследование: «Что скрывает Гарри-олух-Поттер?» Т-тогда у нас и случилась первая серьёзная ссора. Это было ужасно: я посоветовал ей обратиться к целителю и сказал, что скоро она б-будет искать Пожирателей под нашей кроватью… Она сожгла свои бумажки и сказала, что не понимает, что происходит; что знает, что что-то не так, но не понимает, что именно… А ты ведь з-знаешь её, — Рон потёр веки и без того опухшие.       — Вам не следовало из-за меня ссориться, — глухо отозвался Гарри.       — Нет… Это ведь мы, Гарри, — понизил Рон голос и поднял взгляд. — Это я виноват. Я сказал ей подождать: если проблема есть, разве она не всплывёт на п-поверхность? Надо только подождать, а не действовать наобум. Но когда я начал отворачиваться от очевидного, Гарри? Это ведь мы… Мы: ты, я и Гермиона. Мы всегда понимали, к-когда что-то не так друг с другом… А я просто решил ждать, смотря в другую сторону, потому что устал от всего происходящего в Хогвартсе, — он опустил взгляд, сцепив дрожащие пальцы в замок. — Вот и дождался: В-волдеморт воскрес, — Рон шмыгнул носом, — а П-перси умер.       — Ну же, он воскрес независимо от того, ждал ты этого или нет, — мягко возразил Гарри. — И в том, что случилось с Перси, нет твоей вины.       — Когда п-погиб Фред, мы держались. Не было иного выхода… Нельзя было расклеиваться и разобщаться — только держаться вместе, — словно не слыша его, продолжил Рон. — А сейчас… Наша семья разваливается на части, Гарри. Одри собирается уехать… Чарли з-заперся в своём заповеднике; отец пропадает целыми днями в Министерстве; мама только и говорит, что про уборку — каждый день вручную натирает полы до блеска, словно пытаясь стереть произошедшее… Джордж не выходит из спальни, Анджелина забрала ребёнка и уехала, а Джинни и вовсе после нервного срыва будто решила о нас всех забыть. Просто вычеркнуть из своей жизни... Только Билл и Флёр пытаются склеить разбитую тарелку, в которую превратилась наша семья. И я не знаю, что мне д-делать, как вернуть всё обратно… — выдохнул он. — Как такое могло произойти? Как это исправить, Гарри? Всего лишь несколько дней назад всё было хорошо и мы были счастливы.       Гарри не хотел, чтобы Рон знал, что ничего не было хорошо — у Перси и Одри, по крайней мере. Он не желал говорить о том, что спокойное Рождество в кругу семьи не означало, что всё у всех и в остальные дни радужно, и не видел смысла замечать, что тот таким же образом игнорировал проблемы остальных членов семьи, включая собственные — те, о которых поведала Гарри Гермиона. В отличие от Рона, она не жила иллюзиями об идеальной семье Уизли, которую он пытался воссоздать с ней — некую утопию. Но никто из них не идеален, и не было никакого смысла тыкать этим в Рона, ведь и сам Гарри хотел продолжать жить иллюзиями… Сколько раз он думал, что у них всё с Джинни наладится? Что всё пойдёт по старой колее? Что всё произошедшее между ним и Томом ничего не значит? Сколько раз?       «Выйди из чулана, Гарри. Выйди. Из. Чулана».       Когда он успел сделать это?..       Нет, Гарри ещё не вышел — всего лишь высунулся.       Он ещё около двух часов успокаивал Рона, давая выговориться. Сумбурно, путая времена и события, тот говорил и говорил. Гарри слушал и утирал слёзы, пока, окончательно не выдохнувшись, Рон не уснул в кресле — не без помощи зелья, разумеется. После пришла Гермиона и забрала того домой, а для Гарри это стало последней каплей.       Наступило полное эмоциональное опустошение.       Мало того что он не мог облегчить горе друга и остальных, так ещё и участие во всём этом Анджелины могло сломать их окончательно. Так как же ему стоило поступить в подобной ситуации: оставить всё как есть или продолжать давить на Сэвиджа? Принесёт ли признание Анджелины успокоение всем, включая её саму?       Если, конечно, он не сошёл с ума и не придумал всё это.       Вздохнув, Гарри вновь перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, задержав дыхание.       Этот день был долгим. Чрезвычайно долгим и чрезвычайно напряжённым, и он был несказанно рад его окончанию.       Сфера в ладони внезапно резко нагрелась. Гарри приподнялся на локтях и поднёс её к глазам.       «Всё ещё расстроены?»       Он еле слышно фыркнул, ощутив себя неуютно в собственной же спальне, и отбросил артефакт в сторону.       — Хозяин, — раздался скрипучий голос Кричера.       Гарри едва не подскочил на месте.       — Что случилось?       — К хозяину пожаловала гостья. В такое неподобающее время, — ворчливо протянул домовик и еле слышно просипел. — Кричер так бы и прогнал метлой незваных гостей хозяина, но хозяин запретил Кричеру так поступать, поэтому хозяину придётся принимать гостей, — заключил тот с толикой ехидства.       — Кем она представилась?       Гарри уже успел сто раз пожалеть, что оставил камин открытым, после отбытия Тома сняв все неудобные, но безопасные ограничения.       — Некая госпожа Ши, хозяин.       Как будто ему это о чём-нибудь говорило.       — Кричеру подать ужин через полчаса?       Гарри покачал головой.       Он успел перекусить по возвращении, а разделять трапезу с незнакомкой желания не было, особенно если это та, о ком он подумал.       — Где она?       — Кричер подал ваш любимый чай в малую гостиную, хозяин.       — Отлично, — Гарри слез с кровати и притянул к себе рубашку.       Надевать парадную мантию он не стал — много чести.       Голова всё ещё побаливала, а тело ощущалось тяжёлым, словно при симптомах простуды, но Бодроперцовое зелье не помогло бы в этом случае. Поэтому поутру всё же следовало заглянуть в больницу: если Гарри собирался посвятить оставшееся время запланированному, ему жизненно необходимо было быть в форме. А боль в мышцах не способствовала концентрации и устойчивому настроению. Хотя всё остальное тоже этому не способствовало.       Спустившись на первый этаж, он остановился перед закрытыми дверьми и, глянув в дальнее зеркало, пригладил непокорные локоны, всё ещё слегка влажные после душа. И не успел выпутать пальцы из волос, как двери открылись сами.       Мелкий пакостник был в своём репертуаре.       Ступив внутрь, Гарри расслабил плечи, пытаясь выглядеть непринуждённо. А получалось чуть устало. Та самая «знакомая» Тома неторопливо сделала глоток и перевела взгляд раскосых глаз на него.       — Миссис Ши, — кивнул Гарри, растянув губы в вежливой улыбке.       Замужем или вдова?       — Зовите меня Ши Лан, пожалуйста, мистер Поттер, — усмехнулась она, будто это он был здесь гостем.       Гарри оставил этот жест пренебрежения без внимания и расположился в кресле напротив, положив руки на подлокотники.       — Вы не удивлены, — заметила она, поставив чашку.       — Скорее заинтересован целью столь позднего визита.       Часы показывали без пяти минут десять. Час хоть и не поздний, но, безусловно, более подходящий для экстренных визитов.       — Нам с вами так и не довелось познакомиться, как подобает, — церемонно произнесла она. — Ши Лан, советница Министра магии Китая.       — Какая честь, советница Ши, — склонил голову Гарри, но не опустил взгляда. — Гарри Поттер, бывший Избранный, ныне почти безработный.       Её губы тронула еле заметная улыбка.        — Уверена, без дела вы не останетесь, мистер Поттер. Разумеется, этому чаепитию далеко до нашей чайной церемонии, и этот сервиз… — произнесла Ши Лан чуть поморщившись. — Тем не менее важно само намерение, так как, поднося чашу, мы выражаем желание примириться.       Приподнявшись, она выверенным жестом сама наполнила его чашку и протянула её Гарри. Он принял предложенный напиток и уточнил:       — За что же вы извиняетесь?       — Наша первая встреча оставила не самые приятные воспоминания обоим, — Ши Лан опустилась в кресло и подняла свою чашку, удерживая её словно пиалу.       Отпили они одновременно.       Горьковатый приятный на вкус напиток теплом осел внутри.       — Домашний эльф сообщил мне, что это ваш любимый чай, — с показной любезностью произнесла Ши Лан. — Признаю, я приятно удивлена, что это не Цейлон или Эрл Грей, а Улун.       — Вы за этим пожаловали — обсудить сорта чая?       Ши Лан вновь неспешно отпила, точно ничто в этом мире не могло её взволновать, чем побудила Гарри сделать то же самое, а после она пояснила:       — Бессмысленно играть в незнакомцев или, того хуже, в соперников, мистер Поттер. У нас с вами есть нечто общее, и это Том. Потому нам стоит прийти к консенсусу.       Общее?       Насыщенный неожиданными встречами выпал день, однако. И всем не терпелось поговорить с ним о Томе да обсудить динамику их отношений. Хорошо, что хоть Рон полностью забыл о Риддле за своими переживаниями.       Гарри усмехнулся.       — Нечто общее, — повторил он за ней. — Вы говорите о Томе, словно о предмете, и подразумеваете, что раз он нам принадлежит и мы вроде как делим его, то… должны ладить между собой?       Выглядело всё так, будто ему собирались предложить стать второй женой султана.       А её снисходительная и плотоядная улыбка говорила сама за себя.       — Вам он не принадлежит, мистер Поттер, не обманывайтесь. Впрочем, как и мне, — Том никому не принадлежит. — Ши Лан на мгновение опустила глаза и добавила с сочувствием в голосе: — Вы знали исключительно Волдеморта... И едва ли знали его или хотели знать, но, в отличие от вас, наше с ним знакомство давнее, весьма близкое и… плодотворное.       «В отличие от меня?» — вторил он мысленным шипением.       Неприятный осадок поднялся со дна, обернувшись лёгким раздражением.       — Если вы пришли указать мне на моё место, то это пустая трата времени. — Гарри сделал глоток чая и неторопливо добавил: — А если посплетничать о Томе и обсудить, какие пироги он любит есть на завтрак, то вы пришли не по адресу. Сэкономьте наше с вами время.       — Вы грубите, — парировала Ши Лан. — А значит, вас задевают мои слова.       — Скорее ваши рассуждения меня несколько утомляют. День был долгим, и я намеревался лечь спать пораньше... Как вы узнали, что меня уже освободили?       Ши Лан склонила голову, отчего несколько прядей соскользнули с плеча, сливаясь с цветом ткани. Её наряд был довольно-таки вызывающим: сочетанием строгости и откровенности, скованной прямыми линиями костюма.       — Пресса работает на износ, — ответила она. — Вы не читали экстренный вечерний выпуск Еженедельного пророка?       Гарри не сомневался, что за неслыханной сенсацией стояла Скитер. Она обязательно настрочила что-нибудь о его привилегированном положении, скорее всего, напоминая всем и возвращаясь в не столь далёкое прошлое, когда он выступал перед Визенгамотом.       — Времени не нашлось, — ответил Гарри. — Может, вас привело беспокойство о моём здравии? — Он улыбнулся и немного слукавил: — Смею вас заверить, я в полном порядке.        — К вам меня привело беспокойство о другом человеке, но и о вас тоже, — насмешливо улыбнулась она, будто теперь не стараясь скрыть враждебность за показной любезностью. — Он вам не по зубам, мистер Поттер, поэтому считайте этот визит выражением моей доброжелательности.       — Я, кажется, сказал, что я вам не подружка и не собираюсь сплетничать об этом «другом» человеке, — отрезал Гарри и покрутил чашку в руках, чем заработал гримасу неодобрения.       Ох, где же его манеры?       — Я пришла не сплетничать, — Ши Лан слегка подалась вперёд, отчего ещё несколько тёмных прядей упало на грудь, скрывая боковые жемчужные пуговицы.       Гарри не мог понять, кого она ему больше напоминает: лисицу или же гадюку.       — Ваша правда — вы пришли за информацией. — Он опустил взгляд на тёмно-золотистую поверхность чая и безразлично уточнил: — Вам есть чем заплатить за ответы на ваши вопросы?       — Что?.. — в её голосе проскользнуло возмущение.       — Вам ведь покоя не дают наши с Томом отношения. Вы провоцируете меня, рассчитывая на то, что я начну кидаться в вас сервизом, который так вам не нравится, и в порыве ревности, злости или каких-то либо других эмоций всё вам выдам.       Гарри не слишком интересовало, что там кто о нём думал, но дважды за день столкнуться с тем, что его считали ожившим примером наивности, всё же изумляло. Будто бы отзывчивость или человечность являлись синонимом простодушия.       — Как вам чай, мистер Поттер? — нейтрально поинтересовалась Ши Лан.       Смена темы?       — Как и всегда.       Гарри сделал глоток, осушив чашку, и поставил её. Тепло волной распределилось по всему телу.       — Не я здесь знаток, — добавил он. — И вы заметили? У нас есть ещё нечто общее: любовь к Улуну — можем обсудить его.       — Вы довольно остры на язык, но недостаточно остроумны.       — Госпожа Ши, — устало начал Гарри, — у вас не нашлось другого более приятного времяпрепровождения? Если вас интересуют отношения Тома, то спросите у него: он же вам кто? Старый знакомый? Друг? Точно не совершенно посторонний человек, к которому вы пришли с расспросами.       Вроде бы банально, а...       Ши Лан едва заметно скривила губы, чтобы следом оскалиться.       — Старый знакомый или друг? Том не просто друг, он для меня всё… — она резко оборвала себя на полуслове.       Гарри приподнял брови.       — Выходит, что ответы получу я, а не вы. Очень занимательно.       — Чего вы хотите?       — Мне от вас ничего не нужно.       — Вы сами начали торги.       — Я пошутил, — улыбнулся Гарри.       — Пошутили, — мрачно повторила за ним Ши Лан.       — А что бы вы могли предложить мне? Золото? — продолжал улыбаться он. — Может, какую-нибудь должность, раз уж я временно свободен?       «Вас явно не учили хорошим манерам» — твердил очередной красноречивый взгляд с её стороны, который Гарри проигнорировал.       — Вы ведь сами задали тон разговора, — заключил он.       Ши Лан уточнила:       — Предложив вам чашу в знак добрых намерений?       — Взяв на себя роль супруги, — поправил её Гарри, — наведавшейся к любовнику мужа, чтобы поведать ему, — протянул он с той же приторной улыбкой, — насколько он ничтожен и убог. Ни дружба, ни перемирие вам не нужны, поэтому буду с вами предельно откровенен, Ши Лан: мне совершенно наплевать, что вы там думаете и кем меня считаете, потому что, насколько я понимаю, вы всё же «миссис» не благодаря Тому, а вопреки. И не вдовствуете ведь.       — Теперь вы сами пытаетесь меня разозлить.       Ши Лан спокойно отпила, делая вид, что его слова её ничуть не задели.       — Всего лишь делюсь своими впечатлениями о вас, ведь вы своими поделились с самого начала.       — Неужели ваше впечатление обо мне не поменялось за эти несколько минут?       — А должно было?       На её лице проскользнуло удивление и тут же исчезло.       — В таком случае спрошу напрямую: вы согласны с тем, что будете у него не единственным? Насколько я могу судить, вы вряд ли сможете так жить. Однако, — сделала она паузу, — если попытаетесь переделать его, привязать к себе и ограничить в чём-то, то он предложит вам сделать выбор: смириться с положением дел или уйти. Кем же вы станете, мистер Поттер: тем, кто смирится с фактом, что Том никогда не полюбит вас, — голос Ши Лан вибрировал от напряжения, — или тем, кто уйдёт, поняв, что потерял столько лет жизни, фантазируя о недостижимом?       — Ты заглядываешь слишком далеко в будущее, — качает головой Риддл.       — Потому что мне так спокойнее, Том, — поднимает Гарри взгляд. — Что это за будущее для тебя? — спрашивает он, мысленно дополняя: «Есть ли там место для чего-то большего… иного?» — Наверное, лучше не загадывать. У нас не было времени это обсудить…       По венам растеклось живительное тепло, и Гарри вздрогнул, стряхивая с себя морок воспоминаний.       — Ни тем и ни другим, госпожа Ши, потому что мне незачем пытаться привязать его к себе. В отличие от вас, я придерживаюсь того мнения, — понизил он голос, — что нам с ним лучше было никогда не встречаться. Но что случилось, то случилось.       И все оттенки разочарования он уже вкусил.       Гарри мысленно усмехнулся, потерев обивку подлокотника.       — Я слушаю вас, и всё сказанное слышится мне слишком простым. Тем не менее за всё содеянное им вы должны были его ненавидеть, но разве ненавидите?       — Считаете меня бесхребетным?       — Мы оба знаем, что есть зависимости, от которых не так просто избавиться и которые сгибают даже самую сильную волю, — медленно произнесла Ши Лан.       — Боюсь, вы принимаете болезнь за высокие чувства, — ровно ответил Гарри, невольно смочив губы слюной.       Внутри просыпалась непонятная жажда. Впрочем, весьма понятная, если вспомнить, что за весь день он выпил пару чашек чая.       — Иногда сложно определить допустимые границы, а после они и вовсе стираются. Время покажет, кто из нас прав.       Тепло вновь приятной волной накрыло его.       — Кричер, — позвал Гарри.       Эльф тут же материализовался, вопросительно уставившись на него.       — Воды, пожалуйста, — добавил Гарри.       — Вам нехорошо? — Ши Лан склонилась, внимательно разглядывая его.       — Жажда, — пожал он плечами и залпом выпил появившийся стакан воды. — Боюсь, чай перед сном слишком бодрит.       Ши Лан с явно выраженным скепсисом нахмурилась, продолжая изучать его лицо. Она будто ожидала, что он грохнется в обморок или опустошит содержимое желудка в ту же секунду.       — Может, вы пришли отравить меня? — криво улыбнувшись, предположил Гарри.       — На что вы намекаете?..       — Хозяин, яда в чае нет, Кричер проверил, — крякнул эльф, недобро глянув на Ши Лан и следом переведя взгляд на него.       — Можешь идти, — отпустил он домовика.       Тот исчез, а Гарри обратился к гостье:       — И я не намекаю, а говорю прямо. Вы проявляете повышенное беспокойство о моём здоровье.       — Мистер Поттер, я сносила ваше хамство всё это время, но сейчас вы умышленно оскорбляете меня, подозревая в попытке отравить вас у вас же дома… Как мне воспринимать подобное заявление? — тонкие брови сошлись на переносице, а глаза потемнели.       Она явно хотела добавить: «Да вы хоть представляете, с кем говорите?!» Но не стала, нацепив на лицо маску брезгливого безразличия и сдержанной обиды.       — Прошу прощения. Наверное, это профессиональное, — невинно улыбнулся Гарри. — Вы ведь в курсе, что я недавно вступил в должность?       Кашлянув, он сделал вид, что смахивает прядь волос с лица, и прикоснулся ко лбу. На мгновение ему показалось, что кожа полыхала — у него поднялась температура.       — Даже видела вас в форме. Она вам к лицу, — безразличие в мгновение ока сменилось улыбкой, явно нацеленной вызывать симпатию.       Определить её возраст оказалось сложной задачкой. Безусловно, Ши Лан была моложе Йа Чжоу, но ей могло быть как тридцать, так и пятьдесят — на вид. А вот следуя логике — около пятидесяти или, может, чуть меньше. Однако Гарри не сомневался, что возраст роли не играл: Ши Лан транслировала уверенность в себе и в своей способности обольщать, что означало безразличие к возрасту собеседника. С тем же успехом перед ней мог сидеть краснеющий Эдмунд.       — Рад слышать, что в подобной обстановке вы обратили внимание на мою форму, — кивнул Гарри.       — Именно из-за неё и обратила. Может, вы пожаловали арестовать меня?       Очередная волна жара прокатилась по телу, и Гарри нахмурился.       Что за чертовщина?       — Какая резкая перемена настроения: от скрытой враждебности к откровенному флирту, — заметил он, сдерживая желание расстегнуть рубашку на верхние пуговицы.       — Продолжаете упрекать меня во враждебности, — Ши Лан слегка отклонилась в сторону, небрежно опираясь на руку.       — Снова начинаем играть в намёки, госпожа Ши?       — Кажется, сейчас вы более предрасположены к играм.       Уже не скрывая, куда смотрит, Гарри многозначительно глянул на часы.       — Ночная чайная церемония начинается в одиннадцать и длится до четырёх утра, — произнесла Ши Лан, сузив глаза.       Чёрные зрачки слились с тёмным цветом радужки. Она будто гипнотизировала его, пытаясь проникнуть в мысли, и он ощутил это давление. Даже не давление, а щекотку из-за применения легилименции.       Ну надо же.       — Может быть, я и грубиян, но и вам наглости не занимать, — отмахнувшись от неё, улыбнулся Гарри, и Ши Лан резко поджала губы. — Спрашивайте, пользуясь словами.       — Я заблуждалась на ваш счёт, — после паузы произнесла она. — Чем опаснее соперник, тем занимательнее противостояние.       Соперник?       — Это я опасный соперник?       Ши Лан плавно покачнула ногой, и Гарри почему-то захотелось поймать её за лодыжку, а затем провести ладонью до самого бедра, ощутив мягкость кожи. Затем запустить ладонь под мягкую на вид ткань костюма... Исследовать тело, кажущееся гибким. Привлекательным. Слабо тряхнув головой, он запустил пальцы в волосы и сжал затылок, делая вид, что разминает шею.       — А разве это не так, мистер Поттер? Смотрите на меня так алчно, будто готовы проглотить…       Поднявшись, Ши Лан обошла стол скользящей походкой и склонилась, коснувшись его плеча, будто бы одновременно спрашивая разрешения и предъявляя права. Её ладонь соскользнула, словно она считала желание Гарри расстегнуть рубашку. Кончики пальцев задели несколько пуговиц и коснулись шеи.       — И, если вы того желаете, я позволю вам… — поймав его взгляд, прошептала она.       — Не знаю, что вы задумали, — резко перебил её Гарри, ощутив першение в горле, и не только там — всё тело будто полыхало, — но у меня нет ни желания, ни сил продолжать этот бессмысленный разговор. Захотите побеседовать о чём-то, кроме Тома, мы можем условиться о дневной встрече в Империи, например. Безусловно, как советнице иностранного министра вам там будет комфортнее, чем в моём доме.        Он потёр подбородок, который слегка покалывало после бритья, силясь не обращать внимания на приятное ощущение от прикосновения её пальцев к коже, и задумчиво добавил:       — Хотя в ближайшее время я буду недоступен для деловых встреч.       Ши Лан всё это время слушала его, оцепенев.       — Вы прогоняете меня? — её глаза раскрылись в таком неподдельном изумлении, будто с ней подобное происходило впервые.       С Гарри тоже (за исключением Тома, конечно же), так как желание перехватить её руку, дёрнуть на себя и впиться во внезапно кажущиеся сочными губы овладевало его мыслями, и с каждой секундой сопротивляться этому едва ли не звериному позыву становилось всё сложнее.       — Раз мои намёки оказались слишком расплывчатыми, — сипло начал он, мысленно считая от одного до десяти, — то скажу прямо: я не прогоняю вас, а всё ещё вежливо прошу покинуть мой дом.       Она резко отняла ладонь, будто ошпарившись, и продолжила озадаченно всматриваться в его глаза. Гарри с трудом подавил порыв потянуться к ней и удержать подле себя.       — Вас проводят, — глухо добавил Гарри, уставившись на пустующую чашку на столе.       — Вы уверены, что хотите, чтобы я ушла?       Гарри усмехнулся и позвал:       — Кричер.       Домовик вновь оказался посреди гостиной с ещё более кислым выражением лица.       — Проводи гостью и закрой камин на ночь, будь добр.       Ши Лан повысила голос:       — Мистер Поттер…       — Остановитесь, — перебил он её.       Гарри поднялся, сунув руки в карманы брюк, и прислонился к креслу.       Чувственное желание трепетало внутри, почти такое же необузданное и подавляющее, как то, что он переживал, каждый раз находясь с Томом. И он понял, что та натворила до его появления; понял, что любовные зелья он купил не без цели — это был очередной выверт его пророческой натуры. Примета, знак, предзнаменование, которое он из-за неумения не смог истолковать — как тут поймёшь, не имея опыта в таких вещах?       — После неудачной попытки приворожить меня не стоит упрямиться и ухудшать собственное положение.       Занятная смесь эмоций проскользнула на её лице: от удивления до смущения. И Ши Лан, словно осознав это, резко отвернулась.       — Доброй ночи, мистер Поттер, — почти чопорно произнесла она и шагнула к выходу, не позволяя домовику опередить её.       — Доброй, госпожа Ши, — откликнулся Гарри.       А когда за ними затворились двери, нервно выдохнул, вцепившись в кресло.       Что за день, чёрт побери?