Ни будущее, ни прошлое Никакие законы времени Не исправят то, что происходит, Когда я закрываю глаза. Со звёздами и луной Я проснулся ночью В том же месте, Что спасало меня от моего взгляда. Это происходит, происходит, происходит снова. Это случается, случается, случается снова.
Голубоватые блики Патронуса всё ещё рассеивались, подсвечивая тропический туман. Гарри молча наблюдал, как четыре портальщика выстраиваются вдоль каменных опор. Двух из них заметно потряхивало; лица приобрели мертвенную бледность, а руки дрожали, когда они клали ладони на холодную поверхность. Третий член группы наложил на себя очищающие чары и вздохнул, а четвёртый — с застывшей на лице маской раздражения уже привычным жестом достал ключ. Именно он первым и среагировал. Тыкать их носом в ошибки было делом абсолютно бессмысленным — чего так трястись-то теперь? — и сами всё поняли. Как и он понимал, что, возможно, стоит увеличить отряды: дементоры, особенно собранные группами, — это то, с чем даже самые опытные мракоборцы опасались столкнуться один на один. Просто потому что дело было не только в волшебстве, а в том, какое влияние имели эти создания на психику. Владение Патронусом не являлось стопроцентной защитой: им ещё и нужно было вовремя воспользоваться. Да и мощь должна была быть соответствующей. Нюансы. А когда на тебя несётся эта тварь, источающая холод; когда появляется это сосущее чувство в желудке, в груди, в мыслях… Будто тебя наизнанку выворачивают. Да, растерянность — не худшее, что могло произойти в подобной ситуации. Парочка месяцев кошмаров обеспечена после первого столкновения. После второго — легче. Постепенно это входит в привычку. Сам он теперь тонул в ином отчаянии и перекрывал его другой картиной счастья каждый раз, когда выпадала возможность спровадить этих существ в Арку. Это было делом пары секунд: он привык. А вот парень, что пытался изо всех сил удержать лицо, — нет. И всё равно, сколько бы Гарри ни говорил, что эта задача не из простых, что это не тренировочное поле для выпускников, никто его не слушал: присылали выпускников академий, считая, что это для них отличная практика для более сложных задач после. Вот сколько значило его слово. По их словам, для хронистов и портальщиков риск был минимален — бюрократия во всей её красе: парочка чиновников, имеющих лишь отдалённое представление о том, что здесь творилось, из своего кабинета решала, что риск был «минимален». Несколько месяцев назад он устроил показательное «шоу» около Арки уровня «B», надеясь, что его и его требования в конце концов поймут. Делегация впечатлилась… и продолжила отправлять ему выпускников. Худших из выпускников. Гарри знал, что некоторым таким образом давалась возможность «пересдать» проваленный экзамен. В этом смысле выбор Сэвиджа был не самым плохим, как он теперь понимал. В его команде были сплошь штрафники — мракоборцы, что получили выговоры за неповиновение и нарушение служебной дисциплины. Зачастую они уже имели три штрафа, что являлось пределом: с четвёртым штрафом им предстояла повторная сдача квалификационного экзамена. И пусть с ними не всегда было легко, но каждый из них до сих пор ходил по земле, в отличие от ста пятидесяти трёх новобранцев, исчезнувших с начала всего этого хаоса. Что, безусловно, не все «несчастные случаи», как маркировали их дела после. Если Гарри сам не мог отправиться сразу же, что случалось редко, он отправлял небольшую группу из своего отдела, чтобы те проконтролировали ситуацию, но иногда для этого было слишком поздно. О завесе могли сообщить позже по неосторожности или же умышленно — после её изучения. Хоть принятый на заседании Конфедерации закон ясно указывал порядок действий после опознания возможной открытой или же открывшейся Арки смерти, были и такие умники, что отдавали приказ изучить её — ради получения какого-то мифического превосходства над другими странами. А когда понимали, что Арка проглотила уже добрую часть их «исследователей», то посылали весточку: дескать, избавьте нас от проблемы. Происшествия случались разные. Одно племя волшебников бушонго посчитало, что арка — путь к их божеству, Бумбе. Ведь, исходя из легенд, тот создал мир, а затем отправился на небо через «страх перед людьми», выражая после свою волю через сны. Один из провидцев племени увидел Арку во сне и посчитал, что «страх» открылся и зовёт их. Они целый год отправляли туда людей и устраивали после каждого вознесения к Бумбе пир. Гарри не стал ничего говорить и глаза никому на происходящее открывать, оставив это в руках мистера Экинбада: племя в штыки приняло то, что Гарри сотворил с их божественной тропой. Они посчитали, что он пошёл против Бумбы и украл их «страх». Был и другой случай: волшебник договорился с магловской мафией. Трупы исчезали по «мановению палочки», как после значилось в показаниях маглов: волшебник действительно показывал им «фокус», скидывая тела в арку. Разные курьёзы происходили всё время. Эта же брешь не отличалась ничем, кроме числа дементоров, сновавших вокруг. Для такой Арки их было чересчур много, и появившаяся за столь короткий срок новая группа тварей застала ожидающий отряд врасплох. Обычно все дементоры близ завесы норовили быть к ней вплотную — по этому признаку чаще всего и находили большие Арки в ненаселённых пунктах: в лесу, то есть. Однако, судя по словам хрониста, десятки дементоров появились из ниоткуда. Поблизости их не было — мракоборцы прочесали территорию. Была другая странность, которая его и взволновала. Гарри тяжело выдохнул. Здесь было лето. Жарко, влажно и душно. Он пожалел, что захватил с собой утеплённую мантию: даже рубашка неприятно липла к телу. — Ты освободился? — спросил Лестрейндж за спиной. Гарри кивнул, наблюдая, как портальщики активируют ключи и Арка растворяется в воздухе вместе с ними. — Ты тоже, полагаю. Всё уже оформлено, — по привычке покручивая кольцо на пальце, произнёс Гарри с лёгкой вопросительной интонацией, которая могла сойти и за утверждение. Если до Манауса он добрался относительно быстро, то до места бреши добирался около трёх часов: сначала через каминную сеть до Тефе, потом аппарировал, после чего они около часа ехали на самобытной лодке, после же летели на метле, от которой Гарри отказался: он привыкал к полёту без неё, пусть и плёлся медленнее всех. Это всегда было утомительным делом, если арка оказывалась в отдалённой местности не только от какого-нибудь волшебного населённого пункта, но и магловского. А уж если эта отдалённая местность находилась в другой стране (в громадной стране), то приходилось всегда подстраиваться и под чужие законы, и под настроение встречавших его. С одной стороны, Гарри понимал это — в чужой монастырь со своим уставом не ходят, — с другой стороны, частенько всё выглядело так, будто они ему одолжение делают, а не он помогает по доброте душевной. И это, само собой, раздражало. В филиале бразильского Министерства в Манаусе лишь округлили глаза, когда он поинтересовался о порт-ключе к месту разрыва: мол, добирайтесь как хотите, а средств на создание лишних порт-ключей у нас нет. Да, и стоило ему быть благодарным, раз они выделили им мракоборцев, которые, к слову, справились с огромной— волшебница аж покраснела, когда показывала Гарри, как велика была та группа — стаей дементоров. Гарри тогда тоже хотелось заявить, чтобы они разбирались с Аркой сами, а желания тащиться на край света у него не было, но он лишь вдохнул и выдохнул. А затем отправил до Тефе — там, по крайней мере, их ожидал проводник — свою группу, на лицах членов которой застыло весьма красноречивое выражение. Сам он задержался потому, что у него внезапно потребовали удостоверение личности сотрудника. Гарри просто из принципа отказался показывать — они бы здесь не оказались, если бы не показали свои удостоверения ещё в столице. Тогда волшебница вручила ему бланк, сказав заполнить заявление на получение и заодно отказ от претензий, если в лесу курупиры превратят его в кабана и будут неделю на нём ездить. После чего она спохватилась и дала ещё пять бланков — для его группы. И предложила, что если ему нужен порт-ключ, то можно заполнить и третий бланк. После рассмотрения заявления на получение сего инструмента высока вероятность выделения средств, а период ожидания — от недели до месяца. Проявляя недюжинное терпение, Гарри показал удостоверение, но от заполнения бланков его это не избавило. «Курупиры — существа своеобразные, — сетовала волшебница, — и защищают лес от многих угроз…» «Таковы правила», — говорила она, бегая у него за спиной, пока Гарри тоже пыхтел, заполняя третий по счёту отказ. Вот только подписывать их должны были они. Волшебной палочкой, как оказалось — факт, который был озвучен с громким «ой». Спасение пришло, откуда он его не ждал: прибыл Лестрейндж собственной персоной. И Гарри попросту спихнул на него всю бумажную волокиту, шагнув к камину. Позже группа Мартина доложила, что упомянутой группой мракоборцев были как раз таки портальщики и хронист, которых и застигли врасплох. А сами портальщики слышать не слышали ни о какой группе мракоборцев, высланных им на помощь: они прибыли утром из филиала его департамента в столице в Манаус, а там их отправили к завесе. Вместо того чтобы дожидаться в Тефе, они решили организовать лагерь вблизи портала и нарвались на неприятности. Гарри понимал, что необходимо больше времени, чтобы всё работало слаженно, а он сам не мог расщепиться и собственноручно налаживать работу филиалов в каждой стране, но уровень дезорганизации иногда просто зашкаливал. Нельзя было просто явиться, оформить Арку, отослать её и уйти: нужно потом было отчитаться, что, когда и где закрыл. И это убивало. Сейчас ему хотелось смыть с себя липкий пот и лечь поскорее спать. — Надеюсь, нам не нужно забирать свидетеля с собой? — спросил Гарри. — Это не свидетель. Гарри нахмурился. — Хронист сообщил, что около арки нашли пострадавшего. Магла. При нём не было никаких документов. Может, представитель какого-нибудь племени… Пираха? — Сложно объяснить… — впервые за долгое время Гарри слышал, чтобы голос Корвуса дрогнул. Но и то, что Лестрейндж прибыл следом за ним, тоже было удивительно. Особенно сюда — секретарь-аккуратист не любил «полевые» работы, а сейчас, как и сам Гарри, стоял по колено в грязи. И, кажется, даже не замечал этого. — Я не знаю, как поступить, — внезапно выдохнул тот. — В смысле? — Гарри развернулся к нему, чувствуя, как снова увязает ботинок в грязевой луже. Лестрейндж нервно повёл плечами. — Ты должен сам это увидеть. Гарри не хотелось сейчас никуда идти и ни с чем разбираться, кроме как с местом для ночлега — не забыл ли он ему снять номер? — и чистой одеждой, однако лёгкая нервозность Лестрейнджа тревожила, как и тот факт, что тот чего-то да не знал. — Неизвестный в Тефе или уже в Манаусе? — В Тефе. Пришлось настоять. И вот, — он показал порт-ключ. Действительно, волшебство. Усмешка Гарри не нашла отклика на лице Корвуса. Хронист, увидев, что они собираются уйти, хотел что-то сказать, но не успел. Лестрейндж активировал портал, и их обоих затянуло в воронку.***
Гарри ступил внутрь. Комната для допросов. Стол, два стула; металл и камень. Голые стены и небольшое окно. Корвус говорил, что не знал, что делать, но договорился о временной изоляции… И это не был магл, не был коренной житель и даже не обычный волшебник, попавший под руку дементорам — нет. Гарри сглотнул. Его будто встряхнуло, когда он посмотрел на сидящего на стуле Тома. Именно такого, каким он его запомнил. Разве что его одежда была в грязи и грязь испачкала бледную кожу. Но он был жив… и здоров. Судя по виду. — Гарри, — тихо позвал Лестрейндж, явно собираясь сказать что-то, безусловно, умное. Или мудрое. — Выйди, пожалуйста, — не дожидаясь ни того ни другого, попросил Гарри. Ему было совершенно без надобности, чтобы его сейчас успокаивали. Гарри тоже был уже не тем… Наверное. Лестрейндж, похоже, понял, что советы, какими бы те ни были, излишни — дверь за спиной захлопнулась с еле слышным скрежетом. — Том? — позвал Гарри, чувствуя застрявшую комком в горле вязкую слюну. Он не знал, что говорить, и это вырвалось инстинктивно. Однако Том даже не шелохнулся. Он просто сидел и смотрел прямо перед собой, словно ничего не видел и не слышал. Шок? Гарри шагнул ближе, двигаясь медленно, будто Риддл мог испариться, как зыбкое видение, или же испугаться его. Это ощущалось почти необходимостью: шагать мягко, плавно, без спешки. Нужно было именно так приблизиться, чтобы не навредить ему, чтобы собраться с мыслями самому, чтобы дать обоим время осмыслить всё… У кого ещё здесь шок? «Он жив», — прорывалась мысль. И она была столь громкой и навязчивой, что хотелось крикнуть. Но кричать ему было нельзя. Нельзя было делать резких движений… Чёрт! Он жив. Как?.. Не тот вопрос. Гарри почувствовал, как улыбка растягивает губы, как сердце пропускает удар за ударом, а дыхание перехватывает от эмоций, хлынувших словно прорвавшаяся плотина. — Том, — окликнул он повторно и дотронулся до его плеча. Столь же мягко и медленно, как и все движения прежде, а затем слегка сжал его, щупая… прощупывая. Том даже не шелохнулся. Он не удивился, не вздрогнул, не поднял головы и не посмотрел на него. Гарри присел на корточки перед ним, заглядывая в глаза: — Том, ты слышишь меня? Ничего. Мурашки пробежали по телу, когда до него, будто с запозданием, начало доходить. Словно что-то было не так. Всё было не так. Что он здесь делал? Что Том здесь делал? А интонация… Та интонация, с которой Корвус его позвал? «Гарри». Гарри положил ладони на щёки Тома и всмотрелся в его лицо, в его глаза, медленно, но уверенно проникнув в разум. «Легилименс». Ничего. Оболочка, и ничего более. Никакой осмысленности… Эти глаза смотрели, но ничего не видели, пусть он продолжал дышать и, судя по запаху, его организм — функционировать. Дверь за спиной снова скрипнула, а вместе с ней и внутри что-то со скрипом натянулось и оборвалось. — Я подумал, что этого времени достаточно, чтобы ты понял. — Это дементоры сделали?.. — Нет, вряд ли. — Да, — глухо отозвался Гарри. Одни мысли вступали в конфликт с другими. — Он смог бы отбиться. — Если бы был в сознании. Намёк. После Поцелуя губы слегка синеют, будто обмороженные. И были несколько другие ощущения при проникновении в разум поцелованного… Гарри прекрасно помнил, потому что был в теле того мракоборца, когда дементор высасывал его. Это же было похоже… — Это завеса, — прохрипел он. — Полагаю, что так, — сдержанно ответил Лестрейндж. — Душа продолжила свой путь, а тело осталось по ту сторону. Когда очередная брешь открылась, оно… — он замешкался. — Его выбросило, — заключил за него Гарри и медленно поднялся. Он смотрел на опустившего голову Тома, который просто сидел перед ним и дышал. — Он пил и ел, но… — Я понимаю, — оборвал его Гарри, чувствуя, как напрягаются голосовые связки. Он коснулся лица, наплевав, что размазывает по лицу пот и грязь. Хотелось потереть щёки, будто это могло помочь забыть произошедшее или понять, что с этим делать. Нужно было что-то решать. Он не хотел, чтобы об этом случае стало известно. Пауза затянулась. — Оформи его, — выдохнул Гарри, не оборачиваясь, — как часть группы: новобранец прибыл раньше группы Мартина и пострадал. Если хронист возразит, напомни о том хаосе, в котором их нашли. Что до документов… Гм, Малек приболел — отправим его под его разрешением. Основная группа к утру вернётся, я отправлюсь с «раненным» чуть позже. Надеюсь, провожать нас никто не станет и проверять ничего — тоже. — Понял, — выдохнул Корвус. Гарри даже был рад, что с ним человек, которому… да, которому Том Риддл не был безразличен. Который мог понять его. Хоть каплю. От этого было легче, чем от присутствия постороннего человека, который бы смотрел на незнакомца и не понимал… Ничего не понимал. Как не понимал Гарри сейчас, словно реальность вновь перевернулась вверх ногами. — Никто не должен знать, — он повернулся к Лестрейнджу, и тот кивнул. Гарри прошёлся по комнате, уперев руки в бока. — Я хотел остаться здесь на пару дней, — пробормотал он. И дело было не в Прусте. Гарри любил оставаться в странах, которые посещал, — это помогало ему расслабиться и на время сменить обстановку, позабыв о том, что он оставляет позади себя. Некая форма эскапизма. — Я могу забрать его с собой. — Нет… — он покачал головой. — Нужно будет вернуть домой эльфа. Я не смогу присматривать и ухаживать за ним самостоятельно, — вновь прошёлся от стены до стены Гарри. — Возможно, стоит вернуться на Гриммо. Надо подумать… Подумать, — посмотрел он в сторону Тома. — Я бы хотел узнать, что ты собираешься с ним делать, — подал голос Корвус. — Я уже сказал. Эльф присмотрит за ним… — Потом, — на этот раз перебил его Корвус. — Эта проблема… этот недуг вряд ли подлежит, кхм, излечению. — Думаешь, я снова начну обманывать себя, теша иллюзиями? — обернулся Гарри, сжав руки в кулаки. — Я всё прекрасно понимаю, я… — дыхания не хватило, и он будто на мгновение задохнулся, выдавив из себя: — Это сложно. — Я не спорю с тобой, — осторожно ответил Лестрейндж. — Но не стоит принимать поспешных решений. Гарри усмехнулся: — Забрать его — поспешное решение? А избавиться от него прямо сейчас — это что? Или ты не на такой исход намекаешь? — Это не убийство, — нахмурился Корвус, — а милосердие. — Это убийство, — чётко изрёк Гарри и поджал губы. — Или же недееспособность тоже считается достаточной причиной для оказания «милосердия»? Корвус ничего не ответил. Он просто посмотрел на него, но по его взгляду Гарри мог прочесть всё, что тот не высказал вслух. Возрастную или травматическую недееспособность, как в случае родителей Невилла, нельзя было сравнивать с состоянием жертв Поцелуя дементоров… или с пустой оболочкой, которой являлся Том сейчас. Но в чём была разница? И те и другие, живя в полной зависимости, ели, спали, справляли нужду… и всё. Существовали. Может, и так, может, они просто существовали, но он не мог избавиться от Тома, вернуться в Лондон и сделать вид, что ничего не произошло. Не мог. Это было выше его сил: он смотрел на него и видел Тома. Рука с палочкой взметнулась сама, указав на всё так же смотрящего перед собой Риддла, который не попытался отскочить, защитить себя… Который даже не шелохнулся. Если ему будет больно, услышит ли Гарри его стон? Его голос? С языка едва не сорвалось проклятие Круциатуса. Словно крик о помощи, оно застряло в горле комом, который Гарри протолкнул, с трудом сглотнув. Что он вообще хотел сделать? Что сейчас нужно было сделать? Гарри медленно опустил палочку, крепче сжимая её в руке, а затем убрал, поглаживая кончиками пальцев сквозь ткань. Чистящие чары… Да. Нужно было убрать беспорядок. — Что ж, — произнёс Лестрейндж совсем тихо, — я всё подготовлю, если не будет иных указаний. Кто ещё кому указывает. У Гарри иногда создавалось впечатление, что это он секретарь Лестрейнджа, а не наоборот. Небольшое преувеличение во благо: мозг хватался за всякие глупости, а взгляд, цепляясь за Тома, тут же скользил мимо него. Прямо к Лестрейнджу, который продолжал стоять там, чинно сложив руки за спиной. Казалось, Гарри научился столь же быстро справляться со своими эмоциями. Казалось. Всё познаётся в сравнении. — Чего ты ждёшь? — Как ты и просил, я снял номер, — начал было Лестрейндж, а Гарри уже понимал, к чему тот клонит. — Полагаю, если ты не объяснишь его нахождение здесь и не заполнишь с десяток дурацких бланков, мы не сможем покинуть эту комнату, а пока мы не покинем эту комнату, я не смогу оценить все удобства номера, что ты для меня снял. Так что… — Гарри обернулся, — будь добр, поторапливайся. Лестрейндж неторопливо перевёл взгляд с него на Риддла и заметил: — Выглядишь уставшим. — И? — Он отсюда никуда не денется. Я могу сам привести его в номер после оформления. — Нет. — Гарри… — Иди! — процедил он на выдохе. Сил спорить у него не было, а запас терпения истощился за эти два дня. Похоже, это явственно отразилось на его лице: Лестрейндж вновь промолчал и сдержанно кивнул. Дверь в очередной раз скрипнула. Он ушёл. Гарри размял плечи, коснулся лица и потёр шершавый подбородок, глянув в сторону… Тома. Когда он впервые увидел картину, у него язык не повернулся назвать его мертвецом — это казалось чем-то непостижимым, — однако сейчас перед ним сидел живой человек, но таким он не являлся. До этого момента, как и в случае Сириуса, у него не было тела, которое можно было бы похоронить, кроме уже давно разложившегося трупа Волдеморта. Тот после забрали с собой мракоборцы — Гарри не спрашивал куда, да его это и не интересовало в то время. Но теперь у него на руках оказалось тело. Просто тело. Живое, безусловно, но живым человеком его сложно было назвать. Гарри был уверен, что Корвус думал о возможности его похоронить должным образом; что теперь там будет не просто булыжник — своего рода монумент, — а настоящая могила. Куда Гарри всё равно не стал бы ходить… Почему в случае родителей всё было иначе? Почему ему казалось, что они там, прямо там, за его плечом, пусть и невидимы, но… всё же рядом, что селило внутри не отчаяние, а напротив, дарило облегчение? Возможно, это чувство было закреплено детской верой в то, что он не один, что, куда бы он ни пошёл, они следуют за ним. Те самые мысли, которые Гарри отодвигал на задворки сознания, когда их отношения с Томом изменились. Тогда он чувствовал вину — вину за то, что они видели, как он лобызался с Волдемортом. Иногда по собственной инициативе — ведь тянулся же за поцелуем? Тянулся. Потом это стало уже чем-то привычным: вина стала привычной. А после и вовсе растворилась в сумятице, перестав быть «виной». Гарри прекратил думать, что они рядом, а если их нет рядом, то и видеть они их не могут — так было легче. С потерей Тома всё было совершенно иначе, и думать в том же ключе стало невозможно — это отдавало чистым отчаянием, а не надеждой. И что он имеет теперь? Взгляд Гарри вновь устремился к Риддлу. Если Том захочет пить, не скажет ведь? Даже не покажет… не дёрнется, не сделает попытки взять стакан. В это мгновение он увидел, как со стула начало капать, и резко отвернулся, упёршись руками в стенку и покачнувшись на месте. Чёрт… Чёрт! Он тяжело втянул спёртый воздух и тут же пожалел об этом: его замутило. Тут же захотелось покинуть комнату, забыть о случившемся, вернуться домой, выпить пинту пива — единственный алкоголь, что он держал теперь дома — и просто забыть. Забыть, забыть… забыть. Отрезать от себя — покончить с этим раз и навсегда. Не тянуть. Гарри хотел сбежать. Улыбка искривила губы. Он отпрянул от стены, доставая палочку на ходу, и подошёл к Тому, нависнув над ним. Чёрные локоны были припудрены землёй, которая в некоторых местах слиплась непонятными комками. Он коснулся лица Тома и запрокинул его голову за подбородок, всматриваясь в потухшие, будто стеклянные глаза. Они были почти чёрными — то, чего он не заметил в полумраке. Ни одной алой искры, никакого багряного просвета. Сплошная блестящая чернота. — Том… — позвал он глухо. Кончик палочки мазнул по скуле, очертив её, задел нижнюю губу, оттягивая и обнажая зубы, а затем замер на горле — там, где должна была пульсировать жилка. Гарри сглотнул, прислонившись своим лбом к его, и закрыл глаза. Одно движение, одно заклинание… одно мгновение. Казалось, стоит только дёрнуться, как всё закончится. И его мучения, и отсутствие чужих. Или же начнутся. Ведь ничего не предопределено. Рука дрогнула, и палочка указала вниз: — Тергео, — прошептал Гарри, отстранившись. Чистящие чары мгновенно убрали мочу и грязь, но одежда осталась затёртой. Он сцепил зубы, осматривая Тома, и убрал палочку от греха подальше, злясь на самого себя. Его будто завели в тупик и оставили там, а когда он повернулся, то за спиной вместо выхода оказался очередной тупик. Ощущение, что, каким бы ни был его выбор, всё равно будет только хуже, внушало безысходность. Гарри понятия не имел, сможет ли Димбл понять как-то, что тот голоден или же хочет в туалет, но надеялся на это. В ином случае ведь, наверное, существовали какие-нибудь товары для пожилых — Гарри не особо в этом разбирался. Среди знакомых у него не нашлось ни одной настолько пожилой волшебницы или волшебника, чтобы проявлять к подобному интерес. Возможно, Офелия знает что-нибудь об этом. Возможно, он даже сможет обмануть её, выдумав какую-нибудь далёкую родственницу, у которой инвалидность и аллергия на других людей. У него невольно вырвался смешок, раздавшийся хрипом в тишине. Глаза зацепились за волнистую прядь, упавшую на лоб, и Гарри отвёл её, коснувшись костяшкой кожи. Что бы Том подумал, узнав, что будет ходить под себя? Что будет столь беспомощен? Что, увидев себя таким, скажет Том с картины? Знал ли он, что есть вероятность того, что завеса выплюнет его тело? Есть ли вероятность, что все пропавшие люди рано или поздно окажутся снова здесь в таком же состоянии? И Сириус тоже. Обратимо ли оно? Гарри нервно провёл рукой по щеке. Кожу начало щипать, и он отвёл ладонь от лица, заметив на ногтях засохшую кровь. Видимо, разодрал, когда тёр. Он покосился в сторону стола. Там стоял графин с водой. Быть может?.. Гарри подошёл к столу, налил воды и вернулся, приставив стакан к едва ли не машинально раскрывшимся губам Тома. Когда вода попала ему в рот, Риддл сглотнул. Кадык дёрнулся. Но стоило отвести стакан в сторону, как губы сомкнулись и он даже попытки не сделал потянуться следом. Глупая надежда. Напрасная надежда. Гарри двумя глотками опустошил стакан сам и со звоном поставил его, неуверенной походкой подойдя к Риддлу со спины. Руки сами легли на плечи того, и Гарри склонился, зарывшись лицом в тёмные волосы. Сквозь влажный землистый запах ещё угадывался тот другой, будто и правда прошёл только день с дня расставания. И Гарри вдыхал глубоко и выдыхал медленно, отсеивая петрикор от дерева и парфюма. — Ты появился раньше времени, чтобы изваляться в грязи? — шепчет Том и крепче прижимается со спины. — Стоило бы догадаться. — А ты за весь день и вовсе не нашёл нужным появиться. Стук разнёсся эхом по комнате, и Гарри резко выпрямился, сфокусировав взгляд на двери. Принимать здесь посетителей он не собирался. Задержав ладонь на плече Тома, Гарри услышал ещё три удара костяшек о дверь и направился к выходу. Стоило ему открыть дверь, как Мартин махнул рукой в сторону кресел, где нашёлся тот смуглый хронист, и сообщил: — Знаю, что был приказ не мешать вам, сэр, но посчитал нужным проинформировать, что у нас ещё одна потенциальная брешь. Совсем рядом. Гарри посмотрел на свою руку, осознавая, что до этого момента даже не заметил тянущую боль вокруг запястья. — У вас кровь, — заметил хронист, нервным жестом указывая на щёку. — Приблизительный уровень? — проигнорировал замечание Гарри. — «Е». Похоже, именно из-за неё появилась вторая группа дементоров. Перетягивание. Когда две бреши находились в непосредственной близости — сто-двести миль, — дементоры постоянно перемещались от одной Арки к другой, будто не зная, около какой им остаться. Видимо, Мартин подумал о том же: — Дементоров поблизости не замечено, но, возможно, они в пути. Придётся задержаться на день-два. Что ж, решение проблемы тоже откладывалось. — Кроме Корвуса Лестрейнджа, никого внутрь не пускать, — еле слышно приказал Гарри, и Мартин тут же кивнул. — Ребята пусть отдыхают, вызови парочку портальщиков им на смену, а его — Гарри перевёл взгляд на хрониста, чья кожа стала серо-зелёной, — я забираю с собой. Гарри прошёл мимо хрониста и замер, обернувшись. Тот так и не шелохнулся, смотря на него во все глаза. — Проводишь? — Я… — прошелестел парень и, будто спохватившись, поспешно шагнул к нему. — Это недалеко. В пригороде, у самой реки… Он ещё что-то говорил и говорил, и говорил, а Гарри, шагая рядом, оставался мыслями далеко позади. В той комнате, где сейчас сидел Том.