Панцироносица. Дар Ориона. Книга третья.

13 Полковнику Бердерееву пришлось довольно долго жать кнопку звонка, прежде чем дверь открылась. Профессор Корнев впустил гостя, и полковник сразу отметил две вещи - тщательно выглаженную рубашку хозяина(кто это так мастерски орудовал утюгом? - подумал он, ибо знал, что Семён Филиппович никогда не занимался глажкой) и его слегка взволнованный вид. "Неужели я оторвал его от тянущих на Нобелевку исторических опытов?" - усмехнулся про себя Денис Петрович. - Два изъятых Дара исчезли, - сказал профессор, проведя гостя в гостиную. - Исчезли? - переспросил полковник. - Как это могло произойти? Семён Филиппович объяснил суть проблемы. Один из перципиентов, блокадник Секержицкий, был похищен панцироносицами. Где они его держали и что с ним делали - неизвестно, но факт налицо - старик исцелился. Сейчас его чисто для проформы закрыли в клинике Управления Делами Президента, а после выписки госбезопасники намерены ненадолго спрятать свидетеля в закрытом для случайной публики подмосковном посёлке. - Я могу ликвидировать его, - предложил полковник, - задачка пустяковая, хотя бы и при перевозке. - А смысл? - фыркнул Семён Филиппович. - Он ничего не знает, а если даже что-то вспомнит, то след выведет на подставных фигур... моих слуг, которых я пользую. А вот со вторым Даром дело ещё хуже. Инкарнация не смогла его принять, и перципиент в скором времени умрёт. - Кто таков? - уточнил полковник. - Есть ли повод волноваться из-за его гибели? - Нет. Это братеевский завроно Удодов. Мелкая тварюшка, которой по какому-то недоразумению досталась некоторая власть. В двух словах - кусок говна. - Тогда почему ты так нервничаешь? - подозрительно прищурился гость. Семён Филиппович повёл его в Светину комнату. Здесь ничего не изменилось с того дня, как полковник впервые переступил порог этой... даже трудно сказать, чего именно - то ли детского уголка, то ли узилища. Мрачные тёмно-фиолетовые шторы, непритязательные фотообои, и девочка на кровати. "И я один из тех немногих, кто знает настоящую причину болезни, - подумал полковник, - Корнев прав - если панцироносицы всерьёз за нас возьмутся, то..." Денис Петрович старательно отогнал тревожные мысли, и, осторожно подбирая слова, поинтересовался у хозяина состоянием здоровья его чада. - Света на несколько часов пришла в себя, - ответил Семён Филиппович, - затем снова заснула. - Ясно. Значит, второй пропавший Дар не мог быть принят в бодрствующем состоянии... - Да. Он погас. Денис Петрович сел в кресло и устремил взгляд в потолок. Стало быть, завроно Удодову осталось жить считанные часы. После недолгого раздумья он заговорил: - Скажи, Сёма, одну вещь. Как панцироносицы сумели забрать Дар у инкарнации и вернуть его этому старому питерскому дураку... Секержицкому? - Не знаю... - биофизик обескураженно развёл руками. - Возможно, одна из них живёт за гранью пяти чувств, как и я. Она по другую сторону баррикады... Денис Петрович задумчиво хмыкнул. Ему очень хотелось сказать профессору, что в своём стремлении постичь иномерные тайны и лежащие за гранью бытия сферы он влез туда, где ровным счётом ничего не смыслит. Но, прогнав это крамольное желание, он сказал другое: - Я потерял всех самых важных людей. Шафиев с Подробниковым переведены в СИЗО. Гробан с Самуэловичем смылись, их связи отрабатывают менты и госбезопасники. Остался только Федя Дракопов и Муса Гальзаев, но им нельзя высовываться. Оба сидят на конезаводе в Коробово, под присмотром одного барыги... Артёма Кондратюка. Там же ошивается этот придурок Серёжа Ялуго. Теперь из наших людей в Братеево осталась лишь кучка малолеток, причём один из них засветился, а второго к панционосицам не пошлёшь - у него загаженная репутация. - Кто именно? - Костик Беляков... - и полковник во всех подробностях рассказал, чем закончилась его встреча с Мирославом. - И бывший соцпедагог 998-й среднеобрзовательной - Люда Великоиваненко. - Значит, эти поганые девочки хотят-таки выйти на меня... - профессор встал со Светиной кровати и нервно заходил от стены к стене. - Быстро же они работают. - Ты уверен, что они не смогут отследить исполнителей по цепочке? - Не смогут. Любая попытка взломать защиту моего человека приведёт к обширному инсульту. Если только девочки сумеют с одного наскока уничтожить инкарнацию, тогда я потеряю все звенья исполнителей. Но этого не произойдёт. У меня много способов помешать им до того, как Ригден-Джапо накопит силу и вырвется из многовекового заточения... - Семён Филиппович усмехнулся, и его очки озарились бледно-голубой вспышкой. - Я раскрою тебе маленький секрет - я могу отслеживать все перемещения панцироносиц без посредников и уже несколько месяцев слушаю их каналы связи. - Ты это сейчас серьёзно? - недоверчиво молвил полковник. - Почему не сказал раньше? Ты понимаешь, насколько важно тщательно скрывать утечку? Если они по степени нашего противодействия заподозрят, что твои уши висят прямо возле них, то... - Я разве похож на идиота? - усмехнулся Корнев. - Не един Генштаб богат на великие умы, Даня... Полковник ничего не сказал на это. Он давно догадался, что Семён Филиппович буквально набит козырными тузами. Он невольно ощутил восхищение этим неприметным, худощавым, предпенсионного возраста человеком. Корнев таил в себе много такого, что было упущено из виду даже всесильной контрразведкой, едва ли не под микроскопом проверившей всякого, кто был допущен до исследования мёртвых инкопов и данных по иномерью и его обитателям. - Я могу быть ещё чем-нибудь полезен? - спросил Денис Петрович. - Ничего такого, с чем бы я не справился, не произошло, - сказал профессор, направляясь к выходу из комнаты, - продолжай в меру сил информировать меня о том, что творится в верхах. Меня очень беспокоит деятельность крокодила Гены. Что-то он явно задумал, потому-то и отстранил нас от дела панцироносиц. - Захват власти... - хмыкнул полковник. - Не исключено. Имея в качестве внучки невообразимо много знающую панцироносицу, можно решиться на любое безумство. Даже попытаться превратиться из бензоколонки в абсолютного мирового лидера... а нам с тобой это надо? - Нисколько, - ответил полковник. Здесь он, надо сказать, душой не покривил, ибо всецело, пусть и втайне от всех, разделял взгляды той части интеллигенции, которая видела Россию лишь в роли "вечно догоняющей", а ещё лучше - сырьевой колонии и рабовладельческого рынка для обслуживания "более культурных и цивилизованных" наций. Гость уехал по своим загадочным генштабовским делам, а Семён Филиппович вернулся к кровати, на которой спала Света. Трудно описать, как он обрадовался, когда девочка этим утром ненадолго открыла глаза. Она его узнала, в этом он не сомневался. Но... "То, что она какое-то время находилась в сознании - это хорошо, - сказал себе Семён Филиппович, - но в бодрствующем состоянии она не может принимать Дары Чистых Сердец... инкарнация Ригдена завладевает её телом лишь при состоянии, близком к летаргии..." Он метался между двух огней. Старался усидеть на двух стульях. Ему хотелось, чтобы Света, как и все другие дети, жила полноценной жизнью. Ходила в школу, водила домой подружек, смотрела мультики, читала книги, отправлялась с одноклассниками в походы... "Но в таком случае она никогда не сможет стать тем, кем ей предназначено быть свыше! - одёрнул себя профессор. - Она может стать выдающейся личностью за всю обозримую историю человечества! Абсолютным властелином всего и вся! Надо только потерпеть... надо продолжать кормление... надо найти Дар Ориона..." Он вышел из комнаты, спустился в подвал и прошёл в лабораторный комплекс, где днём и ночью велись кропотливые работы по изготовлению инфертехнического вооружения. - Джилл и Мет... - позвал он в коммуникатор на своём столе. - Зайдите в кабинет. Для вас готово задание. Парочка лаборанток в этот момент занималась выяснением отношений на наболевшую тему - у кого больше шансов закадрить большого босса. Вызов к начальству застал их врасплох, и им пришлось потратить пару минут на приведение себя в надлежащий вид, плюс приложить некоторую толику актёрского мастерства, дабы показать, что они были всецело погружены в работу. - Вот координаты объекта, по которому будете работать, - Семён Филиппович протянул девушкам лист блокнота с парой строчек, - когда панцироносицы попытаются проникнуть туда, вам нужно сделать следующее... Когда кабинет опустел, Семён Филиппович откинулся в кресле и задумался. Его затея обернётся десятками погибших и пострадавших, но... "Великая цель требует великих жертв. Пусть и не таких великих, как ядерный апокалипсис. Там разбор шёл на миллиарды," - усмехнулся он про себя. Он улыбнулся, вспомнив, как скривились физиономии претенденток на его внимание, едва они узнали, что им вдвоём предстоит совместный выход в поле. - Совместный труд для моей пользы - объединяет... - сказал он себе. - Так-то, девочки. Кира сдала итоговую контрольную по алгебре одной из первых и сейчас стояла возле учительского стола, ожидая какого-нибудь подвоха со стороны математички. Она уже знала, что Валентина Николаевна в обмен на некие преференции со стороны завроно Удодова регулярно докладывает ему обо всём, что творится в стенах 998-й среднеобразовательной, будь то разговоры коллег по работе или учащихся. Поэтому следовало держать, как говорится, ушки на макушке. А Валентина Николаевна старалась вовсю, надеясь отыскать хотя бы малейший признак того, что бывшая троечница(или, что более точно, двоечница) списывала готовые задания. Впрочем, старалась она напрасно, и в конце концов была вынуждена поставить пятёрку - но с какой кислой миной она это сделала! - будто половник горчицы проглотила! Кира села на своё место, мимоходом отметив, что все участники не так давно объявленного Инге Мицроевич бойкота проверяются на знание материала столь же тщательно и долго, как и она сама. И каждый раз, когда придраться было не к чему, Валентина Николаевна мрачнела всё больше. - Удодов расстроится... - ни к кому конкретно не обращаясь, тихо сказала со своего места Эммочка. Её услышал весь класс, в том числе и математичка. Она-то понимала, что значила эта как будто нелепая фраза, и метнула в умную ученицу настолько свирепый взгляд, словно желала ей провалиться сквозь пол до самого подвала. А когда Валентина Николаевна, чеканя каждый шаг, ушла прочь, с задней парты донеслось ехидное хихиканье Камиля Башевлярова. После того памятного дня, когда арестовали отца Лены Гулиц, с ним больше никто не хотел сидеть - впрочем, оставшись в одиночестве, он нисколько не расстроился. - Знаете, что я сегодня утром видел, когда в школу шёл? - не переставая смеяться, говорил Камиль, расхаживая между рядов. - Короче. Наш, с позволения сказать, херой, специалист по надеванию на головы вёдер с говном, работает дворником! Кира, заслышав это, внутренне напряглась, моля небеса дать ей железную выдержку. Слова хама были адресованы именно ей, поскольку Мирослав действительно устроился на работу в управление коммунального хозяйства. Участок территории, на котором он работал, находился на набережной в самом конце Борисовских Прудов, а Камиль жил там же, в сорок четвёртом доме. Стало быть, высмотрел. А теперь нашёл, что самое время посмеяться. - Это просто удивительно! - вещал Камиль, делая круглые глаза. - Такой храбренький, такой отважненький, грудью встал на защиту каких-то престарелых замкадышей - и на тебе! Веник и совок в награду за все труды! Что же это такое-то, ась? Что творится в нашем царстве-государстве? Я думал, нашему херою медаль дадут, покажут по ящику, а тут на тебе, доедай хуй без соли! Не оценили мальчика, обидели! Он оглядел одноклассников, надеясь хотя бы на молчаливую поддержку. Однако никто не собирался одобрительно кивать или выдавливать из себя напускной смех, и это злило Камиля. - Похоже, наше царство-государство не ценит тех, кто авторитетов гоняет, - глубокомысленно заметил он, - а наш помойный мальчик этого до сих пор не понял. Наверное, он с какой-нибудь параллельной Вселенной к нам свалился, с таинственной планеты Икс, со своими какими-то непонятными представлениями о добре и справедливости. А скорее всего, он с грохнулся с нераскрытым парашютом и стал идиотом. Слыхали небось, что ему операцию делали? Говорят, он всю черепушку себе отшиб и теперь корчит из себя Васю блаженного... Он огляделся по сторонам и наконец увидел Кирину парту. - Да, кстати... - он внезапно просиял, словно начищенный медный пятак. - Я бы не советовал надеяться, что эта пятёрка долго простоит. Удодов обязательно во всём разберётся и переправит её на красную лебёдушку. И ещё - дружить с помойным мальчиком нынче не комильфо. Если никто не знает, то я напомню, что в нашем царстве-государстве самая позорная вакансия - дворницкая. На неё одни узбеки с таджиками устраиваются. Хуже дворника может быть только замкадыш или священник... Камиль, казалось, не помнил, что девять с лишним месяцев назад сам являлся так называемым "замкадышем". Он так увлёкся, что не заметил, как Гена Тыгинцев встал у двери и закрыл её на ключ, а вокруг него самого начало образовываться живое кольцо, причём составляющие это кольцо ученики явно не имели добрых намерений. - Отойди от Киры, - сказал Ромчик, - и вернись на своё место. - Нет проблем, кэп... - насмешливо фыркнул Камиль, возвращаясь на свою парту и закидывая на неё ноги. - Дальше-то чё? Решайтесь уже на что-нибудь. Неужто кокнуть решили? - Давно бы сделали, - отозвался Севка Бакисов, - но вся загвоздка в том, что наше царство-государство даже такому говнюку Башевлярову гарантирует какие-то права. Но мы хотим поговорить о другом... - Да? - вытаращился Камиль. - У меня уже жопа дымится от любопытства. Так в связи с чем собрана делегация? - Первые три месяца, что ты с нами учился, ты был нормальным парнем, - взял слово Ромчик, - а начиная с февраля ты всё больше и больше начал превращаться в кусок говна о двух ногах. Почему это произошло - тебе лучше знать, по этой части я не силён, но важно то, что с тобой невозможно находиться в одном помещении... понимаешь, почему? Камиль, казалось, искренне удивился. - Нисколечко не понимаю. Так чем же я прогневал нашего дорогого Романа Георгиевича? - Я скажу... - Севка сделал пару шагов вперёд. - Причин много, но одна из них стоит всех прочих. Я говорю о твоих издевательствах над Кирой. Тебе мало было в прошлый раз? Так я добавлю, и поверь на слово - мне насрать, что потом мне будет за это предъявлено. За других говорить не буду, но если ты не прикроешь свою свинопанораму, я тебе что-нибудь сломаю. Камиль несколько стушевался. Севка давно ему не нравился, более того - этот парнишка, в прошлом известный как гороховый шут и беспардонный наглец, пугал его. Ему казалось, что он даже знает причину этого страха, но ему не хотелось ни говорить об этом вслух, ни даже об этом думать. - А ты суровый перец, Сева... - сказал он. - Скажи мне кто раньше, что какой-то верун готов мотать срок за какой-то идеологический тухляк - ни в жисть не поверил бы. Только ты уж поаккуратнее, хорошо? Я всё равно сильнее тебя - хотя бы потому, что не знаю никаких ограничений и для меня все средства хороши. Я - одна большая сплошная целесообразность, мёртвый холодный интеллект... так-то вот. Говоря эти странные слова, он извлёк из внутреннего кармана пиджака тёмные очки и водрузил их на нос. В этот момент один лишь только Севка заметил, как глаза хама словно бы подсветились бледно-голубым сварочным огнём. - Кем бы ты ни был... - Севка с трудом подавил дрожь в голосе. - Из нашего класса ты уйдёшь. В тот же десятый... нет, уже одиннадцатый-Г - там тебе точно будет хорошо. Или в другую школу. Но в следующем учебном году ты отсюда исчезнешь. - Во как! - Камиль широко улыбнулся, и его глаза просияли. - А с чего это я уйду? Мне, знаете ли, здесь нравится. Здесь сплошные лошпеды опущенные, а в одиннадцатом-Г я буду ничем не примечательным реальным пацаном среди других себе подобных. Какой смысл мне переводиться, если на фоне опущенных лошпедов я просто мегаохуительный чувак? Так что напрасен труд, товарищи делегаты. Вы ничего мне не сделаете. Повторюсь - я сильнее вас всех вместе взятых, так что сидите ровно и не скулите. Здоровее будете... В этот момент Кира решила, что и ей следует кое-что добавить от себя. - Ничего вы от него не добьётесь, - она встала, вышла в проход между рядами и внимательно оглядела всю мужскую половину класса. - Камиль - больной человек. Что бы вы ни говорили, для него это пустой звук... - Что ты предлагаешь делать? - подала голос Наташка Трапицен. - Сейчас вы все соберёте вещи, откроете дверь и разойдётесь, - Кира оглянулась на Эммочку и Норку. - И вы обе - тоже. Хорошо? Вопреки её опасениям, никто не стал поднимать перепалку или возражать, благо что в классе делать было больше нечего. Все начали собирать с парт тетради и прочую канцелярию. Гена отомкнул замок на двери. Кира успела перехватить взгляд Севки Бакисова - тот всё ещё был настроен на возможный конфликт и явно не собирался далеко уходить. - Ключ оставить? - осведомился Гена. Он выходил последним, и Кира молча кивнула. Когда Камиль наконец увидел, что в классе кроме него и Киры больше никого не осталось, он сразу почувствовал себя очень неуютно. Девушка тоже заметила, что её недруг вмиг растерял весь свой гонор, и, заперев дверь и подойдя к его парте, сказала: - Страшно стало без зрителей? Камиль в ответ напустил на себя угрюмо-сердитую маску, только бы не показывать, как он испугался. - Имей в виду, Камиль... - Кира без замаха отвесила ему довольно крепкую пощёчину. - Чтобы с тобой разделаться, мне достаточно одной себя. И я обязательно это сделаю... - Она отвесила ещё одну пощёчину. - Кто бы за тобой ни стоял. Тебе не помогут ни Костики, ни Серёжи, ни Гробан с его шестёрками, ни тот кучерявый мудак из РОНО со своим сынком, ни менты, ни госбезопасники, ни даже Путенька - если ты каким-то образом и его запряг. Понятно? - Ну-ну... - сердитым басом протянул парнишка. - Это мы ещё посмотрим. Только не ошибись на свой счёт, хорошо? Хоть ты и девочка, полная сюрпризов, но и тебя можно дожать. Как, к примеру, поживает твой маленький братик? Вдруг Удодов и его инспектора уже пихнули его в детдом, причём самый беспредельный? Кира медленно повернулась к хаму спиной, поэтому Камиль не заметил, как она перехватила поудобнее сумку. Внезапно она начала разворачиваться на месте. Сумка со всего размаху проехалась по его лицу, и, потеряв равновесие, он полетел со стула на пол. - Я думаю, ты всё понял, - сказала она, - твоё имя в особой книжечке, так что постарайся меня не доставать. И послушай голос разума в лице остальных учеников. Кира, не глядя на сидящего на полу Камиля, прошла к двери и отомкнула замок. Очутившись в коридоре, она остановилась у окна и некоторое время разглядывала школьный скверик. Парнишка не внемлет её словам, в этом она была уверена. Он Непросматриваемый, то бишь, одержимый, или пребывающий под контролем Прогрессора - назвать это можно как угодно. А больше о нём неизвестно ничего. У него есть соратники, или подельники, но проникнуть в их планы панцироносицам не удаётся. Во всяком случае, пока. А какие шаги против них можно предпринять, не имея информации о структуре их организации и их планах? - Никаких, - ответила себе Кира, - зато известно, что где-то возле них находятся подвергшиеся инициации предметы. Знать бы - кто и как их инициирует? Сами Непросматриваемые? Или этим занято более высокое управленческое звено? Если я пойду к Камилю домой, то буду атакована ожившей отопительной батареей. Или мусорным ведром. Или дверной ручкой... "А вот в Серёжиной квартире на меня и Райку никто не напал," - добавила она про себя. Кира вздохнула и медленно побрела в холл. Было нелегко и больно осознавать, что таинственный неприятель чувствует себя неуязвимым и безнаказанным. Ещё хуже было то, что множество людей могут пострадать и погибнуть за то время, пока идёт поиск неприятельского слабого места. - А пойду-ка я схожу к Славе, - решила Кира, - впереди целый день, а он сейчас занят на уборке... Она вынула из сумки приготовленный поутру пирожок с луком и яйцами. Мама вручила его на завтрак, но для Мирослава он сойдёт как обед. На крыльце её встретила компания одноклассников, желавших узнать, как прошёл разговор с Камилем. Кира поспешила всех заверить, что гадкий парнишка остался цел и невредим - только чуток испугался, ибо был лишён возможности играть на публику. - Всё равно, - выслушав Киру, заявила Светка Голобородько, - если окажется, что он проскочит с нами в одиннадцатый, я отсюда переведусь. А на его хаханьки наплюй. Сейчас почти все великовозрастные обормоты на районе ломают свои тупые головушки - типа, почему ты выбрала какого-то Славку, а не кого-то из них, так что... - Надеюсь, ты не имела в виду меня, когда говорила об обормотах? - многозначительно заметил Ромчик. - Может, где-то в глубине души я чуточку ревную Киру, и вот... Все невольно улыбнулись, заслышав это заявление, ибо знали, что главный всезнайка 998-й среднеобразовательной не собирается обзаводиться разящей прямо в сердце зазнобой. По крайней мере, пока не доучится до выпускных экзаменов. Компания начала расходится. Кира наскоро пошепталась с Эммочкой, дабы та знала, где её при случае следует искать, и умная ученица тоже отправилась домой. Камиль из школы не вышел - то ли шатался по рекреациям, ожидая, пока все уйдут, то ли удрал через запасной выход - в классе, как определила Кира, его уже не было. Из ребят на крыльце остался лишь Севка. Он выглядел несколько растерянным, словно хотел сказать нечто важное, но не знал - как начать, и Кира, сходу заметившая его замешательство, решила проявить инициативу. - Ты отличный парень, Сева, - сказала она, - я, если говорить честно, всегда воспринимала тебя как размазню и дуралея, но ты оказался совсем другим... не тем, что был год назад. - Я рад, что ты это заметила... - Севка чуть опустил голову. - Мне очень стыдно за себя прошлого. Я грязно вёл себя с тобой и другими, примерно так... мой язык и руки думали заместо меня самого. Кира молчала и старалась даже не двигаться. Похоже, Севка давно ощущал необходимость сказать что-то такое - давно, как говорится, наболевшее, и было бы верхом неразумия оборвать его неосторожным словом или любым другим действием. - Я знаю, что про вас болтают, - сказал Севка, - про тебя, Эмку, Славку, Лексу. Я не верю, что вы бандиты или что-то в этом роде. Не знаю, кто ты на самом деле, но я не вижу от тебя зла, и не помню, чтобы ты сделала плохое тому, кто слаб и беззащитен. И в случае необходимости я буду с вами, даже если вы все на самом деле какие-то другие. - Будь спокоен, Сева, - Кира осторожно тронула одноклассника за плечо, - если для тебя это так важно, то с этого момента я ничего плохого за тобой не помню. И ещё раз спасибо... за всё. Кира направилась к воротам, изо всех сил стараясь сдержаться и не побежать. Выйдя на аллею, она оглянулась. Севка медленно сошёл с крыльца и направился за корпус - ему нужно было идти домой по соседней аллее. В самом ли деле, думала девушка, во всех нас, обитателях иномерья, даже выросших на Земле во втором цикле, есть нечто, что выдаёт нас? Она вспомнила Наталью Петровну Весельеву, докторицу из ЦВКГ, где лечился Мирослав. Она тоже заметила за своим пациентом и Кирой с Хлоей нечто общее, и, пожалуй, не совсем типичное. - Хорошо, если Сева действительно понял что-то из пройденного, - сказала себе Кира, - может, мама права, и я действительно изменяю людей неким исходящим от меня светом? Ох, Боже милостивый, как бы мне не навоображать про себя невесть что... По пути к набережной Кира зашла домой к Мирославу - обмыться под прохладным душем и немного приодеться. Поднимаясь по лестнице, она вспомнила Камиля и его идиотские насмешки. Мирослав - дворник, ну и что с того? Пусть, рассудила девушка, ржут себе кто и сколько угодно. "Зато сейчас я всем покажу, что даже дворник достоин самого лучшего," - улыбнулась Кира и поспешила наверх. Смыв с себя следы пребывания в присутственном месте, Кира вытащила из шкафа часть своих вещей, долго перебирала их, прикидывая, что бы такое надеть, и наконец остановилась на ярко-синем двухслойном топике и того же цвета шифоновых штанах, что подарила ей Раяна. Если ещё затянуть кулиски над щиколотками и выпустить начёс, штаны и вовсе превратятся в шаровары. В общем, наряд вышел удобным, лёгким, а главное, приятным и почти неощущаемым. Теперь следовало подобрать босоножки на высоких шпильках - хотя как их подобрать, если их только одна пара? - Да... совсем не принцесса Жасмин, - задумчиво молвила Кира, оглядывая себя в зеркале, - скорее, я как Линн Киркоп с Евровидения. А самое главное - как хорошо, что я не успела схрумкать пирожок... На заросший кустами и небольшими рощицами кусок берега, известный так же под названием Братеевская пойма, Кира пришла примерно за час до того, как Мирослав должен был уйти на перерыв. Пару раз он попался ей на глаза - в свой первый рабочий день ему досталось две прибрежные аллеи с поперечными дорожками, но она не стала выдавать своего присутствия. Пусть моё появление, решила Кира, станет маленьким праздником, благо что, выходя с поймы, он непременно меня заметит... Кирин расчёт полностью подтвердился. Мирослав заметил девушку именно на том месте, где ей хотелось - на кем-то недавно сколоченной пристани, и едва заметно прибавил шагу. Кира, лежащая спиной на свежих досках и свесившая ноги в прохладную воду, тоже увидела его, хотя и делала вид, что занята изучением облаков. - Самый лучший на свете дворник... - тихо сказала Кира, едва заслышав шаги. - А ты - самая настоящая парфянская княжна, - заметил Мирослав, садясь возле её головы, - вот только не подхватишь ли ты ревматизм? Вода сейчас холодная, ей ещё неделю прогреваться, не меньше... - Я уже привычная, - хихикнула Кира, - глядя на твою сестричку, поневоле о многом задумаешься, в том числе об укреплении иммунитета. Кстати, как идёт первый рабочий день? Народ не косоротится? - и она рассказала о недавнем школьном происшествии с участием Камиля. - Вот как, значит... - хмыкнул Мирослав. - А знаешь, нормально люди реагируют на белого дворника. За последний год у многих мозги на место встали, и к тому же я тут не единственный белый. А ещё... - Что? - поторопила Кира. Мирослав досадливо вздохнул и начал рассказывать, как он в течении пары минувших дней искал работу. Сначала он обратился за советом к названному дяде Ивану Ивановичу, и тот порекомендовал ему одного старого знакомого из пожарной охраны, который командовал вертолётным полком МЧС. Там имелись подходящие вакансии, но, едва Мирослав назвал своё полное имя и место прежней работы, как ему указали на дверь. - Видишь ли, какая штука... - сказал ему некий чин из отдела кадров. - Ты хороший пацан, но какой-то неправильный. На заводе спокойно работать не захотел - из-за какой-то девочки на мастера наехал, потом на рынке нашумел... в общем, нам такие не нужны. Попробуй жить как все, по понятиям - может, мы и передумаем, а сейчас до скорого. Надеемся, что до скорого. В переводе на нормальный русский язык всё это означало следующее - начни воровать; заметив несправедливость - молчи; выполняй грязные поручения - и опять молчи... Но Мирослава изумило не то, что представитель власти имел типично криминальное мировосприятие и рекомендовал его иметь соискателю, а то, что едва ли не все властьимущие как в Братеево, так и за его пределами, знают о его настоящей причине увольнения с НПЗ, хотя интерпретируют её иначе, изображая Мирослава виноватым - чего, мол-де, артачился, когда выпал шанс облизать начальство и поднять приличные бабки? Потому-то он и не сумел устроиться куда-либо, кроме управления коммунального хозяйства, ибо, работая дворником или озеленителем(а официально он был именно озеленителем), много не наворуешь... - Всё понятно... - вздохнула Кира, выслушав невесёлое повествование. - Но, если подумать, так ли уж нужна эта работа? Хотя что я говорю - трудовой стаж ведь надо как-то набирать? - И это важно, но есть и другая причина. - Дай угадаю... - нахмурилась Кира. - Это из-за того дядьки, которого мы с Райкой встретили в Эмкином доме? - Умница. Я работаю лишь пять часов, но уже знаю трёх непросматриваемых дворников. Ваша вылазка к Серёже не прошла даром. Хлоя, узнав про электрика, сориентировала всех на поиск Непросматриваемых среди работников электросетей, телефонных линий, водопроводчиков... - И как успехи? - Мы раскопали сундук, набитый пиастрами, - не без гордости объявил Мирослав, - найти клиентов в коммунальной среде оказалось легче всего. Хлоя занесла в ЭВМ две сотни имён с адресами и фотографиями. Кира связалась с постом наблюдения Третьей базы и начала изучать картотеку Непросматриваемых. Минуты через три она разъединила связь и задумчиво сказала: - Люди разных полов, возрастов, рода занятий, и никакой видимой связи между ними не прослеживается, - она привстала на локтях, - что-то здесь не вытанцовывается. Они все сплошь рядовые исполнители? Как они связываются с вышестоящим звеном... и есть ли вообще это звено в видимой и осязаемой форме? Как узнать, кто из них и какие задания получает? - Над этим я тоже думал, но так ничего и не придумал, кроме варианта с захватом какого-нибудь Непросматриваемого. Пожалуй, у всех этих людей есть кое-что общее. - Знаю, - отмахнулась Кира, - они по роду деятельности часто перемещаются по городу, посещают множество чужих помещений и весьма коммуникабельны. Разъездной торговец на "Газели", участковый Усачёв из дома, что через дорогу от Райки, кандидат философских наук, а ныне бомжик с Курского вокзала... - Малолетний бухарик Пашка Долуда, - добавил Мирослав, - которого почему-то так и не привлекли за купленную справку. Одним словом, крепкий нам орешек попался. Но всё-таки у нас есть шанс зацепить одного гуся - пусть и не жирного... - И кто это? Мирослав запросил картотеку и выудил запись на имя некого Кушота Алимеультовича Абдулмеджидова. Этот с виду безобидный человек лет пятидесяти, уроженец Ферганской области Узбекистана, был переведён на обслуживание той части Алмаатинской улицы, где проживала Хлоя, и произошло это в тот самый день, когда Хайди Кермисайд обнаружила труп Раяниного отчима. - Человек подметал тротуары где-то на Братеевской, и в тот день, с которого всё началось, его пихают к нашему майору чуть ли не под бок, - сказал Мирослав, - всякий раз, видя её, он вежливо здоровается, вот только за пазухой у него наверняка топор припрятан. Если мы сосредоточим всё внимание на нём, то можем заставить его нервничать... или попытаться применить против нас какой-нибудь чудодейственный фокус. - Изъять некий Дар, - подсказала Кира, - кстати, лично меня волнует вот какой вопрос - можем ли мы по каким-нибудь признакам распознать инициированную вещь среди других, чистых и безвредных? - Возможно и такое. Ведь в прошлом году даже я мог распознавать наличие черноподковочнического портала на каком-нибудь чердаке. - А что-нибудь срочное у нас на сегодня планируется? Мирослав лишь пожал плечами. Хлоя ничего не говорила о предполагаемых выходах в поле с полной панцироносной выкладкой, равно как и о перехватах. Разве что Раяна известила отряд о том, что портрет королевы Серенити вновь ожил и показал карту некого города, если быть точным - его окраины, и майор Пи загрузила в ЭВМ задание отыскать аналогичный кадр в топографическом архиве. - А дата и время? - напомнила Кира. - Или там этого не показано? Как мы будем осуществлять перехват, не зная хотя бы числа? - Вот это тоже интересно. Дата там есть - промежуток времени с 22-го мая до 29-го. Не знаю, почему дан именно промежуток, особенно если учесть, что три дня мы уже пропустили. Кира тоже не могла этого понять. Но, принимая во внимание тот факт, что её настоящая мать всё ещё может достучаться до мира живых... Сначала Серенити указывает на филиал клиники Сербского, и Кира возвращает к нормальной жизни двух человек - блокадника Секержицкого и кореянку Тует из Поронайска. Теперь она даёт указание на новую цель - нечто, что сочтено очень важным, если смотреть на происходящее глазами тех, кто обитает в мире, не знающем боли и скорбей. "Но всё-таки, - думала Кира, - так не может продолжаться вечно. Ведь не будет мама постоянно водить нас за ручку? Однажды настанет время, когда нам придётся обходиться без неё. Сможем ли мы? А я смогу ли?" - Доживём и узнаем, что к чему, - сказала наконец Кира. Она наконец изволила подтянуть ноги и вынуть их из воды, ибо та всё-таки была холодна. Мирослав, заметив, как девушка поджимает пальцы, лишь сокрушённо вздохнул и сказал: - Ну вот, а говоришь, уже привычная... - и, пересев поближе к Кириным ногам, начал осторожно растирать их. - Что у тебя в плеере играет? - поинтересовался он, завидев, как девушка вынимает и прячет за бретелькой топика левый наушник. - Да так... - отмахнулась Кира. Ей не очень хотелось обсуждать с Мирославом свои предпочтения по эстрадной части, ибо ей казалось, что он давно перерос данное увлечение. - Вовсе не "да так", - возразил Мирослав, - там играет ди-джей Элис, песня называется "Ты думаешь, что тебе лучше быть одному". Если сравнивать с непрерывным потоком дерьма на эстраде, то данная песня вроде бы нормальная. Плохо только, что большая часть молодёжи абсолютно не учит иностранные языки. - Извини, - пожала плечами Кира, - я всё время забываю, что... то есть, мне всё время кажется, что ты меня обсмеёшь. Ведь я, по сути, ребёнок - из пятнадцати в тридцать шесть, так как-то... - Ты самый лучший, самый чудный ребёнок на свете, - и Мирослав поцеловал её в макушку. При этом он как бы случайно заглянул в разрез Кириного топика - очень уж хотелось узнать, хорошо ли при этом будет просматриваться её грудь. Грудь просматривалась просто превосходно, и он особо отметил это в своей памяти. В не таком уж далёком будущем это наверняка пригодится. - Сегодня утром, - сказала Кира, поднимаясь на ноги, - я заглянула в Интернет. Все ленты чатов забиты сообщениями о продырявленных могильных холмиках и разными версиями - кем и для чего это было сделано. Самые пострадавшие регионы - Оренбуржье и Челябинщина, ну да это мы и сами знаем... - Читал, - кивнул Мирослав, - Сетсу собрала кое-какие материалы. И, отбросив как несостоятельные, версии о руке Кремля, вторжении пришельцев и грядущем зомби-апокалипсисе, остаётся принять лишь одно - кто-то собирает образцы. А если я ничего не напутал, у того паучка, которого ты исцелила, в комплекте хватательных и смертоубийственных органов имелось и жало-хоботок длиной до двух метров. Кстати, Тует бывала на кладбищах? Кира напрягла память, выуживая воспоминания исцелённой девушки. Пребывая в состоянии изменённой физиологической сущности, Тует ни разу не наведалась ни на один погост и вообще старалась держаться от человеческих захоронений подальше. - Ну ладно, - сказал Мирослав, - что бы они ни делали на кладбищах, мы это обязательно разведаем... Кира молча кивнула и начала подниматься по прибрежному откосу. Мирослав последовал за ней. - Кажется, мне предстоит побыть туфленосцем? - сказал он, заметив, что Кира не спешит обуваться и выходит на прибрежную лужайку босиком. - Я уверена, что здесь всё убрано на совесть, - улыбнулась девушка, - это ведь так, угу? Кира присела на бордюр и принялась собирать жёлтые головки одуванчиков, старательно выбирая те, что росли на самых длинных стеблях. Набрав их достаточно много для того, чтобы можно было вязать из них разные занимательные вещи, она соорудила плотное ожерелье и украсила им шею. Затем она сплела пару браслетов и украсила ими свои лодыжки. Не забыла она и о запястьях, о двух пучках на затылке, о хвостиках, и даже о гигантской цветочной короне, в которой, кроме одуванчиков, присутствовали так же и ромашки с колокольчиками. - Ну вот я и готова, - объявила Кира, водружая корону на голову и поднимаясь на ноги, - идём пройдёмся? - и она махнула рукой в сторону Братеевского моста. - Хочешь стать местной знаменитостью? - усмехнулся Мирослав. Он стоял рядом и терпеливо ждал, пока девушка закончит свои приготовления. - Единственное, чего я хочу, - Кира забавно сморщила носик, - чтобы ты радовался, на меня глядючи, тем более мы с тобой ничего бессовестного не делаем. Видишь вот это? - она протянула правую руку, и Мирослав заметил на её безымянном пальчике колечко из жёлтого металла. Для всех, кроме подруг-панцироносиц, его самого и прочих знакомых иномерников, этот предмет был всего лишь колечком. - Я этого и не скрывал, - он показал свою руку, - и не собираюсь. Так даже лучше - бывшие одноклассницы, видя кольцо, вынуждены менять свои далеко идущие планы. Ну так что же... - он раздумывал недолго и сел на ближайшую скамейку. - Давай взбирайся. Так уж и быть, прокачу. - Что??? - Кира едва не подавилась языком от удивления. - К тебе на шею? Но твоя спина?! - С ней всё в порядке. Проверено на практике. Лезь, не то передумаю... Кира ощущала дрожь в коленях и не сразу решилась взойти на скамейку, а с её спинки перебраться на шею ванахемского принца - хотя, чего уж скрывать, ей очень хотелось на ней посидеть. В конце концов она очень уютно разместилась на его шее, тем более Мирослав так забавно над ней подтрунивал и постоянно подгонял... в общем, как Кира ни старалась, так и не сумела найти предлога для отказа. Мирослав шёл не торопясь, не забывая каждую минуту справиться - удобно ли Кире? Девушку всё устраивало, хотя ей было не так удобно, как она стремилась показать. Но зато, сидя наверху, она могла далеко обозревать всю набережную, могла вдыхать доносимый из-за реки, с Поречной улицы, аромат цветущих яблонь, и - самое главное! - у неё дух перехватывало всякий раз, когда волосы Мирослава щекотали неширокую, в два пальца, полоску кожи на её животе. Самому Мирославу внезапно стало немного не по себе - он получил возможность под вполне безобидным предлогом прикоснуться щеками к Кириным бедрам, причём с внутренней стороны. Едва подумав об этом, он на какой-то миг перестал различать дорогу и даже чуть не споткнулся. "Вот это был бы номер, вздумай я грохнуться... - подумал он. - И смех, и грех... в самом буквальном смысле..." Одно лишь хорошо - сломанный прошлым летом позвоночник совершенно не напоминал о себе. Мирослав постарался выкинуть из головы всё лишнее, но сделать это было ох как трудно, ибо два Кириных бедра, устроенные по обе стороны от его головы, укрытые лишь тончайшим шифоном, упорно не давали ему сосредоточиться на чём-либо ином. А Кира находилась на невесть каком по счёту небе от счастья. Пусть совсем недавно она собиралась идти на набережную с целью что-то кому-то доказать... но вот сейчас ей было всё равно - сколько людей на неё смотрят и что они об этом думают. Мирослав довёз её до пристани, возле которой находился перекрёсток двух аллей. Кира не очень любила бывать на этом месте - слишком уж неприятные воспоминания были с ним связаны, но сейчас им пришлось остановиться, ибо на той самой скамейке, которая могла стать местом упокоения ночного патруля, сидела Улька Миронович. Девушка тоже заметила их, даже чуть раньше, и даже успела заснять пару на цифровик. - Вот это да... - со смехом заметила Улька. - Какая Кирушка стала высокая... Они поздоровались, взаимно осведомились о состоянии дел, здоровья и всего прочего в том же роде, и Мирослав аккуратно ссадил Киру на скамейку. Освободившись от ноши, он вздохнул с явным облегчением, хотя старался этого не показывать... впрочем, Кира и не думала упрекать его, даже в мыслях. Она догадывалась, ЧТО именно он чувствовал, да и ей самой было нелегко переносить некое подобие тесной близости. Девушки отправили Мирослава за мороженым, а сами, как это обычно водится, воспользовались отсутствием посторонних ушей для обсуждения чисто своих женских дел. Кира расспросила Ульку о том, как поживает Димка и скоро ли его молодая супруга разродится потомством. Как оказалось, до предполагаемых родов осталось не более двух недель, а сам программист неожиданно ощутил в себе таланты к изобретательству. Он рыскал по всему городу, отыскивая редкие экземпляры книг научно-технического толка, покупал какие-то дефицитные детали и инструменты, часами рылся в Интернете на каких-то непонятных сайтах - в большинстве иностранных, а вчера ездил на дачу, прихватив с собой большую часть книг и какого-то электронного барахла. Улька, рассказывая об этом, лишь улыбалась - мол, в нашей семье появился перезалитый Коля Тесла - а Кира, что называется, сделала бровки домиком. "Наверняка Димочка что-то задумал... - решила она. - Вот только что? Неужто он собирает на своей даче летающую тарелочку?" Она поведала Ульке то немногое из своих забот, о чём можно было говорить во всеуслышанье, без утайки. Улька, выслушивая рассказы о выходках Камиля, аресте Бориса Рудольфовича и малоизвестные детали из противостояния Мирослава с Гробаном, лишь охала и ахала, а когда Кира рассказала о том, как Камиль взялся сегодня высмеивать Мирослава, сказала: - Вот что я спрошу, Кира... только ты пообещай, что не будешь обижаться, лады? - Меня вообще обидеть невозможно... - хихикнула девушка. - Спрашивай, если так хочется. - Ну хорошо... - Улька чуть стушевалась и опустила глаза. - Я за последний год много чего слыхивала про тебя, про Славку, и так, вообще... я спросить хочу вот о чём - вы в самом деле всё решили? Ну, с семьёй, свадьбой? Пришёл черёд смущаться Кире. И что она могла ещё сказать, кроме как подтвердить, что всё так и есть, причём решено это не в прошлый четверг и даже не год назад, а в те времена - об этом, разумеется, пришлось умолчать - когда Улька ещё ходила в октябрятах? - А вы точно уверены, что у вас хватит сил дотерпеть и не натворить дел раньше? - допытывалась Улька. - Или что вы не разбежитесь? И на эти нелёгкие вопросы Кира могла ответить лишь утвердительно. Да, она и Мирослав решили всё твёрдо и бесповоротно. - Кажется, я чего-то не знаю о Славке... - глубокомысленно изрекла Улька. - Но всё равно вы оба рискуете обжечься. Я ещё по Украине помню, что почти ни один ранний брак из тех, что я там застала, ничем хорошим не кончился. Скажи-ка, Кирушка, он целовал тебя по взрослому? - Да, - и Кира рассказала, где и когда это случилось. Улька снова изумлённо ахнула и наконец сказала: - Почти год спустя после знакомства?!? Ох, мамонька... теперь я понимаю, что совсем не знаю Славку. Я не имею в виду ничего этакого, но он сильно переменился. Может, это сказалось твоё присутствие, или лечение у Мандрыка, но... я поражена. Это просто полный отпад... - Вообще за последний год много чего удивительного произошло, - рассеянно заметила Кира. - Это точно. Слушай, можно у тебя спросить... - Улька чуть запнулась. - Это дело твоё, но всё равно - кто ты? - Я - это я, - усмехнулась Кира, - никем другим я быть не могу. А что? - В прошлом году ты была такой же, как все - немного наивная, чуточку глупенькая... - Жалкая пигалица, на которую смотреть больно и у которой весь ум в волосы пошёл, - хихикнула Кира. - Почти так. Извини, но... - Не за что. Я отлично помню, какой я была. И не одна ты спрашиваешь - не я ли, мол, та самая Алиса Селезнёва. - Можно посмотреть? - Улька протянула руку и чуть оттянула пояс Кириных штанов в том месте, где находился её послеоперационный шрам. - Всё верно, ты Кира Белякова, а то я подумала... ну ты ведь знаешь, какие ужасы творились на районе? Наша мама сильно верующая, знаешь? А им рассказывали про трупы полулюдей-полузверей... - Она боялась? Улька задумчиво почесала лоб. - Вот в том-то и дело, что нисколечко и ничего не боялась. И она, и все её знакомые прихожане спокойно ходили по городу куда вздумается, в то время как все остальные боялись нос за порог показать. А сейчас у них там число прихожан выросло раз в десять. В наш двор полно семей с Донбасса приехало... ты слыхала - что у них там прошлым летом творилось? - Совсем плохо? - Хуже. Нет больше Донбасса - одни руины и груды металлолома. Те, кому повезло удрать оттуда, такое рассказывают, что Роланд Эмерих со своим "Днём Независимости" мирно курит на крылечке. Кира молча слушала рассказы о волне террора и её последствиях. Даже в пересказе из третьих-четвёртых уст всё это звучало настолько страшно, что в сравнении с выгоревшим Донбассом меркли самые эпичные и кровавые оскароносные кинотворения. - Мама всё пыталась зазвать сюда тётю Полю, - говорила Улька, - так та упёрлась рогом, и ни в какую. Ладно бы у неё кто из близких был, так ведь одна в трёх комнатах бродит. - И как она объясняет отказ? - Европейкой стала, прикинь? - Улька скривила губы, будто проглотила что-то горькое. - После того, как у них президентом заделалась старая овца с искусственной косой, был провозглашён курс на широкую всестороннюю европеизацию и десоветизацию. Недавно в "Одноклассниках" зашла на тётину страницу - так она всех, кто с России, внесла в чёрный список, и вдобавок она уже не Иванова, а Иваненко. И так по всему сайту - Аверин превратился в Аверченко, Тарасов стал Тарасюком, Калинин - Калинюком, Брынцев - Брынчуком... - и Улька сдержанно хихикнула. Кира из солидарности тоже сморщила носик, хотя ей-то как раз не было смешно. Она отлично знала, что никакой широчайшей всесторонней европеизации с десоветизацией не будет. Не будет и прежнего нефтегазового миропорядка. Страны выживали как могли, зачастую в одиночку, или пытались всеми силами отсрочить свой крах, или, как в случае с Украиной, старательно искали козлов отпущения. В России, не мудрствуя лукаво, всю вину за послетеррорную разруху возложили на вечно виноватый Кремль, который украл всё и вся и создал какую-то "особую систему", при которой поезда с топливом горели по двадцать штук за день. А на Украине, как обычно, вину за огненный шторм повесили на москалей. - Никогда человечество не станет единым, - сказала Кира, больше обращаясь к самой себе, - разве что объединится через кнут и револьвер. Или если по Земле отбомбятся какие-нибудь андромедяне. А так, как сейчас... - Ой... - взмахнула руками собеседница. - И не говори. Хероватенькие времена наступили. Телевизор вообще хоть не включай - сидишь и трясёшься, или плюёшься... Разговор был прерван появлением Мирослава, и девушки, забыв обо всём на свете, взялись за мороженое. Их совместных денег хватило лишь на две порции, потому Ульке достался полный вафельный стаканчик, а Кира с Мирославом ели одну порцию на двоих. - Может, это последнее мороженое в этом году... - тихо сказала Улька. Она разломила на кусочки донышко стаканчика, начала осторожно подманивать семенящих по дорожке голубей, и несколько птиц, распробовав угощенье, постепенно перебрались на её сомкнутые ладошки. - Я вам сейчас сообщу кое-что... - загадочно молвила Улька, протирая салфеткой ладошки. - Короче, этим летом ждите приглашения. - Куда? - уточнил Мирослав. - На свадьбу... - и Улька начала рассказывать, что уже год с лишним она встречается с неким правительственным чином по имени Николай Васильевич Радоволич - интересным мужчиной и просто хорошим человеком. Его точное место службы она почему-то назвать не захотела, сославшись на то, что Николай Васильевич очень не любит излишнего внимания к своей персоне, да и вообще очень неохотно рассказывает о своей работе. Кира сидела, нахмурив лоб, и смотрела на землю под скамейкой. Фамилия Улькиного будущего супруга казалась ей как будто знакомой, причём слышала она её совсем недавно. Вот только где? Что же касается скрытности Николая Васильевича, то запрос на ЭВМ Третьей базы всё прояснил - майор Радоволич служил в научно-технической службе ФСБ, которая, помимо открыто перечисленных функций, занималась и многими другими вещами, о которых помалкивала даже всезнающая и всеведающая бульварная пресса. "Например, попытками разгрызть секрет панцироносиц, - подумала Кира, - и всё-таки... где же я могла встретить эту фамилию - Радоволич? Вот не помню, как назло..." - Тогда позволь тебя поздравить, - улыбнулся Мирослав, - помнится, Димка говорил, что у тебя кто-то есть, но... - Значит, я хорошо пряталась, - усмехнулась Улька, - итак, вы двое - первые приглашённые гости. Отказы не принимаются, и... - девушка закатила глаза. - Не вздумайте что-нибудь себе сломать. Ясно? Прежде всего я обращаюсь к тебе, Кирушка - пригляди за Славой, иначе... На этом и порешили разойтись, тем более Улька выглядела несколько взволнованной - не иначе её избранник скоро должен будет появиться на набережной, а потому мешать им не стоило. А Мирослав повёл Киру к Братеевской пойме - у него как раз заканчивался обеденный перерыв. - Ты домой пойдёшь? - поинтересовался он. - Всё-таки мне здесь до шести трудиться. - А я буду сидеть, читать и за тобой присматривать, чтобы ты не поломался... - хихикнула Кира. - Тогда... - Мирослав и сам едва не рассмеялся. - Вечером ты получишь подарочек, поэтому присматривай хорошенько, ага? Вместо ответа Кира привстала на цыпочки и осторожно коснулась губами его щеки. Первое, что почувствовала Кира после переброски - запах морских испарений и собственные ноги, провалившиеся в сухой песок. Она догадывалась, что в качестве подарка Мирослав подготовил для неё путешествие на чужие меридианы, и сейчас немного подосадовала - почему он не предупредил её, что от обуви на шпильках следует избавиться? - Вот вам и Канары, - сказал Мирослав, появившийся за её спиной, - хорош подарочек? - Очень-преочень, - Кира присела и начала расстёгивать босоножки, - не хватает только полисменов и представителя ФБР из американского консульства, а в целом всё шикарно. Остров, на который они перенеслись, имел, помимо кольца песчаных пляжей и наносов, небольшую скальную гряду в середине. Было здесь и несколько пальмовых рощиц, возле которых обнаружились следы бурной человеческой деятельности на-вроде вкопанных скамеек со столиками, забытых зонтиков и подвязанных к стволам гамаков и качелей. - Когда мы возьмёмся за эту планету всерьёз, - сказал Мирослав, - ну, или хотя бы за Россию - любой деревенский работяга сможет долететь до Кубы или Фиджи за два часа, и стоить это будет столько же, сколько стоит проезд от Казанского до Рязани. - Ну конечно, - отозвалась Кира, - только сначала попробуй переупрямить Уолл-стрит, Белый дом, Капитолий, Пентагон, Форт-Мид, Лэнгли и их шестёрок из Европы, Японии и Израиля. Они никогда не смирятся с тем, что у планеты вновь появится второй Большой Босс. - Переупрямим. Тем более сейчас это сделать легче, ибо всем тобой перечисленным предстоит разобраться с чёртовой кучей собственных проблем, прежде чем вновь обратить внимание на наш рынок сбыта. А вообще - ну их всех, ладно? Идём поплаваем? Он отвернулся, давая Кире возможность переодеться в купальник, и та, избавляясь от одежды, сказала: - Если очень хочется, можешь подсмотреть... хотя нет, это пока лишнее. Вот стану через недельку старше - тогда разрешу. - Пока не нуждаюсь... - хмыкнул Мирослав. Он действительно не собирался подсматривать, хотя и мог. - Когда я умирал в Петре, то видел тебя всю, помнишь? Я видел даже больше, чем ожидал, так что если я и приврал, то совсем немножко. - Охотно верю, - Кира обошла его, оказываясь в поле его зрения. - Ну идём, что ли? Они почти час то соревновались в плавании, то ловили друг друга под водой. Выходить на берег не хотелось, но пришлось, ибо усталость постепенно брала своё, к тому же очень скоро им захотелось выпить чего-нибудь прохладного. - А может, надо сделать проще, подобно полковнику Кольту? - сказал Мирослав, когда они вышли на берег и застелили полотенцами пару кем-то брошенных лежаков. - Взять и сделать телепортацию всенародным достоянием. Кто сможет контролировать сотни миллионов перемещающихся куда угодно людей? - Ага, и будет как на Диком Западе... - фыркнула Кира. - Телепортер и револьвер - это две большие разницы, хотя бы потому, что первый даст больше возможностей творить гадости с участием второго. Если тут и будет телепортация, то в очень жёстких рамках, как на Мидгарде. Кстати... - девушка глянула вглубь острова, на скалистую гряду. - Мне показалось, или сюда высадился ещё кто-то из наших? - Не показалось, - Мирослав активировал телепортер и сверился с постом наблюдения, - сюда пожаловала Хлоя. - И она, разумеется, не одна? - Верно, - кивнул Мирослав, - где наш майор, там и мой папочка. И ещё с ними Нека. - Ясненько. Слушай, Слава... - Кира приподнялась на локте и задумчиво глянула куда-то вдаль, в сторону моря. - Я вот о чём часто думаю - ты ведь быстро излечивался в моём присутствии, так? Что если Нека уже может говорить, но просто не знает, как это делается? Даже моя... Кира смущённо замолкла, и Мирослав подсказал: - Ты хотела сказать про повреждённую генетику? - Точно. Что если мама теперь может спокойно и безбоязненно рожать кого захочет? Ведь я пятнадцать лет живу с ней, и за это время... - Вот только ты не сможешь ей сказать об этом. Это равносильно признанию и во всём остальном. Кира зажмурилась так, что даже глаза заболели. Кругом столько трудноразрешимых проблем - казалось, будто она заживо погребена в самой их толще. Может, всё-таки стоит признаться своим близким в наличии у неё второго панцироносного "я"? - Идём пройдёмся, - Мирослав встал и легонько дёрнул Киру за хвостики, - надо ведь глянуть, как там наш майор поживает. Кира лишь улыбнулась. Уж у кого-кого, а у Хлои сейчас всё замечательно. Рядом с ней девочка, к которой она питает материнские чувства, не говоря уже о ванахемском экс-короле, женой которого она станет в не таком уж далёком будущем. Кира вспомнила, как когда-то, ещё в прошлом году, женщина сказала, что после четырнадцатилетнего заточения во вневременном кармане каждая секунда, прожитая ею под открытым небом на твёрдой земле, дарит ей наслаждение. Разве что она стала пугаться темноты, но, быть может, со временем преодолеет этот страх. - Подожди, Слава... - Кира придержала его за локоть. - Подождём с полчасика. Спешить вроде некуда. Вдруг Хлоя не очень обрадуется, если мы свалимся ей на голову? - Не обрадуется? - переспросил Мирослав. - А вообще-то ты права. Но тут жарко, и на одном месте долго не насидишься. Пойдём потихоньку. - Ты знаешь, что за те годы, что Сетсу провела на Луне, она так и не вступила в близость... ну, ты понимаешь? - поинтересовалась Кира, успевая так же посматривать под ноги. Они пробирались через скальную гряду, и нужно было трижды подумать, прежде чем поставить куда-либо ногу - из опасения попасть в расщелину или просто подвернуть сустав. - Что и говорить - прочная, - сказал Мирослав, - да и мой дорогой родитель мог быть железным мужиком, когда хотел этого. А вообще, я не удивлён, что он и Хлоя полюбили друг друга. - Вот как? - А ты представь - ему предстояло провести на Луне более десяти лет и стеречь вневременной карман. Рядом Сетсу, но с ней ничего сделать нельзя, ибо она выполняет свою особую задачу. Но ему известно, что во вневременном кармане заперта женщина. Поскольку есть основания полагать, что Сетсу может при случае сойти за неё - помнишь Хлоины паспорта? - следовательно, наша пленница очень красива и с железными нервами, ибо кого попало во вневременной карман не засунут. В общем, они стоят друг друга. Скорее всего, он уже тогда любил её, хотя ничего о ней не знал. - А ведь она может стать королевой Ванахема, - заметила Кира, - вдруг Сиф когда-нибудь найдёт способ рассчитаться со Светоносцами, а со мной или с нами обоими случится что-то непредвиденное? - Нет ничего невозможного. Мне тоже иной раз кажется, что после возвращения из пепла Хлоя обзавелась какими-то знаниями... может, о нашем будущем, или о своём. Кира лишь вздохнула. Ей тоже не раз чудилось что-то подобное. Может, когда-нибудь в будущем майор Пи нанесёт своей принцессе удар в спину. Или наоборот - сама Кира решит, что панцироносицы ей больше не нужны. "А ведь на каком тоненьком волоске я повисла... - подумала Кира. - Стеша может разрядить молнию в бассейн, прямо в тот момент, когда я купаюсь. Меня могут тихо зарезать или заколоть во время сна. Надя может запросто меня отравить или зажарить в парилке..." И даже то, что майор Пи приготовила возможному убийце множество неприятных сюрпризов, ещё не было гарантией безопасности. Она, словно строившая курятник лиса из сочинений дедушки Крылова, могла оставить лазейку только для себя. "Ну вот, уже начинаю всех и вся подозревать... - с досадой подумала девушка. - С чего бы им убивать меня сейчас? Этак я навоображаю себе невесть что, и тогда..." И всё-таки, сказала себе Кира, надо быть готовой ко всему, даже самому невероятному. Она поделилась своими тревогами с Мирославом. Тот долго о чём-то думал и наконец сказал: - Вряд ли девочки когда-либо пойдут на это. Во всяком случае, из нынешнего состава отряда. А вот те, которых мы ещё не знаем... ты ведь сама прекрасно помнишь, что говорила Хлоя. Что одна из нераспознанных панцироносиц, а то и все они, могли попасть под опеку злодея. - Ну да... - кивнула Кира, вставая с каменной глыбы, на которую они присели передохнуть и заодно потянуть время, чтобы дать Хлое возможность подольше пробыть наедине с любимыми людьми. - Ведь и я почти чудом избегла такой участи. Как вспомню, что этот Баженов мог меня удочерить... Господи, ну и жуть. Идём дальше? Они вышли на противоположный берег острова и сразу же отыскали Хлою - хотя и не с первого раза увидели её. Женщина расположилась на полотенце, расстеленном между песчаными наносами. Она успела побултыхаться в море и сейчас мирно дремала, подставив солнечным лучам свои и без того смуглые бёдра со спиной. - Подожди здесь, - тихо сказала Кира, останавливая Мирослава шагах в двадцати от ложбины, - и не вздумай подглядывать. Подойдёшь, когда я скажу, у-гм? - Не боись, - улыбнулся Мирослав, - я перевидал столько обнажённых женщин, что не разорвусь, если какую-нибудь пропущу. Кира, прыснув со смеху, зажала ладошкой рот. Она обошла бугорок песка, выбрала из разложенных вещей простыню и осторожно укрыла нагое тело своего Регента. - Я вовсе не засыпала, - Хлоя приоткрыла один глаз, протянула руку и поймала Киру за ногу, - я уже очень давно вас слушаю. Вроде бы ходят разговоры, что одна ваша хорошая знакомая скоро станет замужней? - Вот всё-то вы знаете... - Кира высвободила ногу, присела возле Хлоиной головы и начала перебирать её волосы. - Да, Уля хочет связать себя брачными узами с майором Радоволичем, который уже год с лишним возится с иномерными артефактами и особенно тщательно изучает нас с вами. Хорошо ли это, или плохо? - Кто знает... - Хлоя, краем глаза завидев неподалёку Мирослава, повозилась немного, желая укрыться получше. Она спрятала плечи, но другой край простыни сполз, явив на свободу её пятки. Заметив это, Кира едва заметно улыбнулась. Было бы неплохо, подумала она, опробовать на её ножках кончики моих хвостиков... - Спасибо тебе, Кирушка, за простыню, - сказала Хлоя, - теперь, когда я укрыта... давайте устраивайтесь поудобнее и рассказывайте. - О чём? - поинтересовался Мирослав. - О том, кто из вас пользовался "Чёрной дырой" и с какой целью. Пара недоуменно переглянулась, и Хлоя, поняв, что они этого не делали, прояснила ситуацию. Дело-то, в сущности, было пустяковым - после полудня картотека Непросматриваемых пополнилась новым человеком. Звали этого несчастливца Анатолием Витальевичем Герцовым. Проживал он в Тобольске, работал в отделе дознания городского ОВД, но... - Проблема в том, - говорила Хлоя, - что этот гражданин не является Непросматриваемым. Куда больше он похож на их жертву... пока не знаю, когда именно и при каких обстоятельствах он лишился Дара, или чего-то там ещё, но сейчас его пытаются лечить - без особой надежды на успех. - Погодите секундочку... - Мирослав яростно почесал макушку. - Если, как вы говорите, никто из имеющих доступ к железу не вносил в память это имя, то кто тогда это сделал? Ведь не сама же королева Серенити стояла на посту наблюдения у интерфейса и давила кнопки? Да, и... кто ещё знает об этом? - Я, Кира и ты. Остальным я ничего не говорила. Стеши, имеющей право на доступ в "Чёрную дыру", на базе сегодня не было. Странно всё это, не находите? - Хлоя вынула руки из-под простыни и устроила их под подбородком. - Нас тоже там не было, - помотала головой Кира. - Вот видите. Это, повторюсь, странно. Может, это явление того же рода, что и говорящий портрет Серенити... хотя уверенности нет. Знаете, почему? - Потому что в прошлые разы использовались принципиально иные коммуникационные средства, без всякой электроники, - догадалась Кира, - Гриша Листиков, Райкин летающий цыплёнок, то есть, галчонок... кстати, а вы были в Тобольске? Герцов ещё там? - Он в Тюмени, но там я ещё не была. Ты, Кирушка, ещё успеешь его вылечить, сейчас важно понять - как в картотеке оказалась лишняя запись. Ведь если что-то случилось один раз, то может случиться снова, а если что-то происходит больше двух раз - это уже система... - Хлоя, не выбираясь из-под простыни, повернулась набок, чтобы лучше видеть севших на бугорок песка собеседников. - Что ещё нового приключилось в нашей белокаменной столице? Эмма говорила, что Камиль опять что-то учудил? Кира рассказывала недолго, и после того, как её повествование иссякло, Хлоя задумчиво сказала: - Вы ещё не задавались вопросом - почему Сева Бакисов не испытывает страха перед Непросматриваемыми? Почему Камиль не смог ему противостоять, при том, что физически он сильнее? - Может, Сева носит в себе частицу Вечности, - неуверенно ответила Кира, - или ему покровительствуют Регрессоры... помните Вику - ту, что видела порталы Черноподковочников? - Да уж... - Хлоя смежила глаза и на минуту притихла, стараясь не дышать и даже не двигаться. - Как, оказывается, интересно бывает жить. Интересно и страшно... кстати, у меня есть и хорошие новости. План города на портрете идентифицирован с планом Якутска, так что советую готовиться к путешествию. - Хоть что-то радостое, - вздохнула Кира. Рядом послышались чьи-то лёгкие шаги, и к погрузившейся в задумчивое молчание троице подошла кроха Некахуал. Она вынула из-за отворота халатика портативный голопроектор, подсела к Хлое, и они начали разговаривать. Девочка вызвала серию трёхмерных картинок-проекций, из которых следовало, что Сиф пожелал ненадолго остаться в одиночестве и отослал наречённую дочь к матери. Женщина в качестве ответа тоже выдала серию проекций, из которых Некахуал должна была понять, как сильно Хлоя рада её появлению. Кира молча наблюдала за этой странной беседой, и вновь в её голове гвоздём засел вопрос - могла ли эта малышка вылечиться за то время, пока рядом с ней находилась Хранительница Серебряного Кристалла? Есть ли способ выяснить это? А Некахуал снова заговорила. Она хотела, чтобы майор Пи устроилась поудобнее, ибо наступило время ужина. Девочка поднесла поближе укрытую вышитой салфеткой корзинку и приступила к кормлению. Хлоя смежила глаза и слегка разомкнула губы, откусывая по крохотному кусочку от предложенного банана. Когда плод был уничтожен, Некахуал вынула горсть очищенных лесных орехов, пару конфет-ирисок, свёрнутый блинчик с творогом... - Как бы я хотела сейчас оказаться на месте нашей Хлоиньки... - тихо шепнула Кира в ухо Мирославу. Она заметила, как женщина забавно приоткрывает и смыкает губы, требуя добавки, и не смогла сдержать улыбки. - А кто ж не хочет, - улыбнулся Мирослав, - расти поскорее, и мы обзаведёмся девочкой. Кстати, если тебе разрешат подольше погулять, то мы можем ещё чуток поплавать, а потом сгонять в Дроздово и немного поработать над той самой комнатой, в которой я однажды сделаю тебе эту девочку. - Или мальчика, - хихикнула Кира. Куда бы Мирослав ни позвал её - она, разумеется, никогда не была против. А потрудиться над их будущим совместным жильём - тем более, хотя отделочные работы всё ещё были для неё в диковинку. Ей и в голову раньше не приходило, что однажды ей придётся учиться красить потолки и наклеивать обои. Тем временем насытившаяся Хлоя накинула на голое тело халатик и тоже занялась кормлением, ибо Некахуал проголодалась никак не меньше. - Вижу, у вас грандиозные планы на этот вечер, - сказала им Хлоя, - постараюсь вам не мешать, но имейте в виду, что... - Мы будем на связи, - поторопилась вставить Кира, и через минуту скрылась вместе с ванахемским принцем среди скальных нагромождений. А сразу после их ухода Хлоин браслет-передатчик принял вызов. Звонила Стешка, и сообщённые ею новости оказались сродни грому среди ясного неба. Кулинарша разогревала на кухне своё очередное вкусное творение, когда её внимание привлекла странная активность милиции возле Братеевского моста. Затем к набережной подкатила группа водолазов, а ещё через десять минут из реки достали братеевского завроно Удодова. Он был мёртв, причём смерть, если верить первичным признакам, наступила примерно сутки назад, и отнюдь не по причине утопления - в этих патологоанатомических тонкостях Стешка уже разбиралась достаточно хорошо, как и остальные панцироносицы. - Самое интересное то, - закончила кулинарша, - что на его голове появилась проплешина в виде звезды, и кожа в том месте полностью чёрная, как сажа... - Ясно... - с досадой молвила Хлоя. - Надо проследить за следственной группой, может... - Я уже сказала Эмке, она там, возле трупа... под "Туманом войны". - Ну вот и умница. В этот момент Хлое очень хотелось зашвырнуть браслет в море и крепко, от всей души выругаться на всех известных языках.