Игроки

Утро Сидни выдалось не простым. После ночной дороги в местную гостиницу он с мистером Хейвудом обсудил возможное время утреннего визита. Сидни знал, что в 11 он увидит Шарлотту и сможет поговорить с ней! С 7 утра он был на ногах и теперь просто мерил шагами комнату. Время вновь играло с ним в игры, замедляя ход. Он не спал почти всю ночь, ворочаясь в постели, и раздумывая о том, почему сон не идет к нему. Что-то может пойти не так или просто кровать в провинциальной гостинице не удобна? Как там Шарлотта? Спит ли она или тоже в этот момент думает о нем? Как ее здоровье — вчера она была очень бледной. Он умылся, досадно глядя на себя в зеркало — двухдневная щетина покрывала его лицо. Бритвенных принадлежностей не было. Одеколона тоже. Он не планировал путешествие, когда вчера выходил из дома. Но был безмерно рад, что мог хотя бы сменить белье. Жара на Антигуа приучила возить с собой в экипаже смену белья и вернувшись в Лондон он сохранил эту привычку: в дорожном сундуке в ящике под сиденьем кареты у него всегда было 2-3 свежих рубашки, брюки и даже галстуки. Все это очень пригодилось ему в это утро. Узел на галстуке никак не давался. Он возился с ним уже 10 минут, но концы галстука по-прежнему висели безжизненно, а узел смещался в лево. Он простонал и бессильно опустил руки. Он должен произвести положительное впечатление на семью Шарлотты, но все сегодня утром, казалось, было против него. Он спустился вниз и заказал завтрак для себя и кучера, а после вышел на улицу вдохнуть свежий сельский воздух. Мистер Страттон с утра был бодр и весел, будто и не провел на козлах весь прошлый день и не лег в постель лишь в 3 часа ночи. Он добро поприветствовал хозяина и сообщил, что экипаж утром осмотрен и приведен в порядок: дорожная пыль хоть и оставила следы на карете, но камням не удалось сбить колеса с оси, а лошади по-прежнему носили по четыре подковы. Можно выезжать в любой момент. Разделив завтрак, мужчины разошлись по своим делам. Мистер Страттон в конюшню, а Сидни — изучать местную деревушку. Исследование не заняло много времени, ведь протяженность центра деревни не превышала и 30 домов. Здесь были магазины и лавки, но местного барбера Сидни так и не нашел. И досадно покачав головой, он понял, что ему суждено явиться к Шарлотте в потрепанном виде. Он как раз шел на окраину деревни, когда зазвонили колокола и местные жители стайками двинулись в сторону церкви. Сидни неторопливо шел в том же направлении, вызывая все большее любопытство местных жителей. Его оглядывали с ног до головы, о нем шептались, за его спиной были слышны восторженные девичьи голоса, а мужчины бросали в его сторону недоверчивые и даже воинственные взгляды. Сложно быть чужаком в новом месте. Стараясь не обращать внимания на пересуды Сидни продолжал осматривать холмы, щедро окрашенные осенью в яркие краски, а ноги сами шаг за шагом вели его к церкви. Зачем он пришел к церкви? Он не был намерен присоединяться к службе. А здание, хоть и отражавшее глубокую старину, вряд ли могло служить объектом культурного наследия. И оглянувшись по сторонам, он понял, что выбор для него не велик: пойти осматривать фасады и витражи или на кладбище. Поморщившись, он смущенно заложил руки за спину и пошел изучать достоинства местной архитектуры, праздно смотря по сторонам и чеканя почти строевой шаг. Он обошел здание целиком и вновь вернулся ко входу, когда взгляду его предстала неожиданная картина: многочисленное семейство из 14 человек подходило к зданию. Мистер Хейвуд под руку с женой. Вслед за ними старшие дети вели за руку младших. И только два средних сына были предоставлены сами себе и о чем-то оживленно болтали. Сидни знал, что у Шарлотты большая семья, но никогда не представлял истинных масштабов. То, что он увидел, поразило его, но обрадовало. И глядя на Шарлотту, ведущую за руку свою мини-копию, Сидни залился теплотой внутри и смущенно улыбнулся своим мыслям. Мистер и миссис Хейвуд остановились у входа, ожидая, пока все дети не войдут в церковь, когда две старшие мисс Хейвуд, отправив младших сестер к матери, отделились от группы и направились в сторону Сидни. Мистер Хейвуд коротко кивнул в знак приветствия и скрылся в церкви, выпуская из дверей молодого мужчину. — Доброе утро, леди. — Сидни галантно поклонился и одарил сестер искренней улыбкой. — Доброе утро. Вы присоединитесь к нам в церкви, мистер Паркер? — легко спросила Шарлотта, подходя к Сидни так близко, что фигура мужчины, стоящего у входа, двинулась было в их сторону. — Думаю не стоит. Я уже вызвал недовольство местных жителей своим присутствием. — Досадно произнес Сидни и опустил взор. — Не принимайте их повышенное внимание на свой счет. — Ответила Шарлотта с игривой улыбкой на губах. — В Виллингдене любой гость становится объектом пристального внимания. — И Шарлотта, интуитивно подняв руки, расправила легким движением узел на его галстуке, приведя все в правильный и достойный вид. Он нежно улыбнулся этому ее порыву и снова ощутил теплоту внутри: этот естественный, почти домашний жест с ее стороны, казалось, стер все неурядицы этого утра. Никто и никогда (кроме его матери) не помогал Сидни с его гардеробом, а милая Шарлотта одним соблазнительным движением поставила все на свои места. — Благодарю вас, мисс Хейвуд. Это утро выдалось несколько… беспокойным. Мысли мои были не о том и галстук мне никак не поддавался. Вы спасли мой день. — И Элисон хихикнула рядом. — Мистер Паркер, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… — начала Шарлотта, но Элисон потянула ее за руку. — Мистер Паркер, прошу прощения, но нам нужно идти. Служба вот-вот начнется, — произнесла Элисон извиняющимся тоном. — Да, конечно. Не смею вас задерживать. Увидимся позже. Доброго дня. — Доброго дня, — ответили девушки и направились в церковь. Мужчина, стоявший у входа, дождался пока сестры войдут в дверь и недовольно и оценивающе посмотрел на Сидни, но встретившись с ним взглядом смутился и тоже исчез в проходе. Сидни еще какое-то время задумчиво смотрел на дверь, а после развернулся и направился обратно в гостиницу. ___ Заплатив по счетам, Сидни без десяти одиннадцать сел в карету и дал сигнал мистеру Страттону. Карета двинулась к поместью Хейвудов, проезжая вдоль 30 фасадов домов местной деревушки. Ближе к выезду Сидни вновь заметил в окне странного мужчину, которого видел у церкви. И снова мужчина недовольно и недоверчиво смотрел на него, словно пытаясь прожечь экипаж своим взглядом. Этот взгляд, полный отчаяния и тихой злости Сидни ранее видел у Джеймса Стрингера и слишком хорошо понимал природу его происхождения. Он и сам испытывал ревность, видя, как Шарлотта непринужденно общалась со Стрингером на крикете. Но взгляд местного незнакомца всколыхнул в памяти вопрос Элизы в день регаты о том, не приглянулся ли Шарлотте мальчик в ее деревне? И укол ревности вновь поразил его. Итак, похоже у него есть соперник. Но он не позволит небольшой формальности повлиять на процесс принятия решения. Он должен быть честным и открытым с Шарлоттой сегодня, рассказать о всех текущих договоренностях и ожидаемых сроках документальных подтверждений и умолять ее дождаться его возвращения. Он не может ее потерять! Отчаяние вновь захлестнуло его, вызывая в голове образы, как он вновь и вновь теряет Шарлотту, и ее рука ускользает из его рук. И только коснувшись узла галстука как оберега он выдохнул и успокоился. То, что он читал в глазах Шарлотты сегодня утром было реальным: она его любит! И никому не удастся убедить влюбленную девушку, что она любит кого-то другого. А как он знал Шарлотта твердо решила выйти замуж только по любви. Да и мистер Хейвуд не производил впечатления деспотичного отца, который заставит выйти дочь замуж против воли. Карета тем временем повернула к дому, въезжая во двор и спустя минуту Страттон отворил дверь экипажа. Дверь в дом уже была открыта и на пороге теснилась толпа детей, позади которых стояли мистер и миссис Хейвуд. — Добро пожаловать, мистер Паркер, — и хозяин дома протянул руку гостю. Мужчины обменялись рукопожатием и прошли в дом, где мальчик лет 12 заботливо принял у Сидни трость и шляпу, а девочка лет шести доверчиво взяла его за руку и потянула в гостиную. В гостиной по чашкам был разлит ароматный чай и вся семья весело и непринужденно теснилась вокруг большого дубового стола. И эта дневная трапеза так отличалась от того, к чему он привык! Никакого показного фарфора на ограниченное количество персон, как принято в Лондоне, — вместо этого разномастные чашки от разных сервизов, в том числе тонкой работы, украшали стол и каждый мог выбрать себе чашку по вкусу. Даже самые маленькие Хейвуды тянули свои неокрепшие ручки к большим чашкам чая, но никто не беспокоился, что дети что-то разобьют. Они просто жили, любили, доверяли и не оглядывались. Что-то родное, узнаваемое и легко ощутимое, но немного забытое, словно родом из детства, чувствовалось во всей этой атмосфере. И взяв в руки свою чашку чая Сидни понял, что чувствует себя… дома. Его искусно вовлекали в беседу не давая скучать и чувствовать себя посторонним. И каждый Хейвуд задавал искренние вопросы о его интересах и увлечениях, а также о том, что им самим было интересно знать. За полчаса Сидни не только рассказал о своем бизнесе, доме в Лондоне и достойных лондонских развлечениях, о спортивных клубах, оружейных мастерах и театрах, но и об ухоженных садах и парках, книжных магазинах, портных и даже о куклах. И хотя он честно отвечал на вопросы, глядя в глаза их задававшему, взгляд его то и дело обращался к Шарлотте в попытке понять, как принимает ОНА новую информацию о нем. Он жаждал услышать ее вопрос, но она, казалось и без вопросов читала его как открытую книгу. Когда время чая было окончено младшие дети убежали на улицу и в гостиной осталось лишь 7 человек. Им конечно же не дали возможности побыть наедине… И Элисон, чувствуя невыразимую тоску сестры, подмигнула Шарлотте и направилась к клавишному инструменту, пытаясь хоть как-то отвлечь пристальное внимание родителей от влюбленной пары. Легкое мелодичное звучание создавало фон для их беседы, скрадывая слова и создавая иллюзию хоть как-то приватности. Сидни с Шарлоттой отошли к камину и после обмена более глубокими приветствиями и уверениями в истинной привязанности совместно бросили в огонь его письмо, глядя, как строчки съедаются пламенем. Прошлое оставалось в прошлом. Впереди их ждало только светлое будущее. И раскрывая свои истинные намерения Сидни поведал любимой о вчерашнем разговоре с ее отцом. Они получат благословение, но только после исполнения формальностей. Он уезжает, чтобы вернуться к ее отцу с необходимыми бумагами и с открытым сердцем. Он обещал рассказать Шарлотте о своей игре и о Беринге, но позже. У них еще будет время и он не будет от нее ничего скрывать. Отныне никаких предположений. Он ценит ее мнение и ее советы. Он не обманет ее доверия. Он только собирался взять ее за руку, как за его сюртук настойчиво потянули сбоку. Он наклонился к сестре Шарлотты, внимательно выслушал ее и поднял на руки. Остаток времени, отведенного на разговор под прикрытием мелодии Элисон, паре пришлось общаться на отвлеченные темы. При взгляде со стороны на этих двоих, столь увлеченных друг другом, когда Сидни естественно держал ребенка на руках, можно было не сомневаться, что в будущем из них выйдет отличная семья. И мать, и отец, бросавшие время от времени настороженные взгляды в сторону камина, теперь успокоились, и миссис Хейвуд доверительно сжала руку мистера Хейвуда. Но время шло и Сидни нужно было отправляться в путь. И проведя еще одну краткую беседу в кабинете мистера Хейвуда Сидни попрощался с семьей и направился к выходу. — Я провожу вас, мистер Паркер, — и Шарлотта вышла вслед за ним. Кареты во дворе уже не было и Сидни внутренне был благодарен мистеру Страттону за то, что тот отогнал экипаж на дорогу, дав им с Шарлоттой больше времени наедине, пока они медленным шагом двигались к дороге. Ему хотелось ее поцеловать, но за ними следили два зорких глаза, — отец Шарлотты стоял у входа и с невероятным интересом теперь рассматривал свою табачную трубку в руке. И то, что он не мог сейчас сделать, Сидни облек с слова, вызывая у Шарлотты ответную застенчивую улыбку. И только выйдя за пределы крепостной стены Шарлотта заметила перемены в погоде. — Вы уверены, что стоит уезжать именно сейчас? — серьезно спросила она. — Кажется надвигается гроза. — Я должен, — мягко улыбнулся он ей. — Чем быстрее я получу документальное подтверждение, тем быстрее смогу вернуться и сделать вам предложение. Поверьте, я ничего не хочу больше, чем этого. После стольких дней печали, после стольких испытаний мы заслуживаем быть счастливыми, правда? Я прошу лишь дождаться меня, — произнес он, вглядываясь ей в глаза и держа ее за руку. Затем он, по-прежнему чувствуя на себе пристальный отцовский взгляд поцеловал ей руку. — Ваш отец не давал мне разрешения писать вам, поэтому я приеду сам при первой же возможности. Мне было бы приятно получить от вас письмо, но я не смею просить вас об этом. Но вы всегда можете написать Мэри, и она расскажет мне, обо всех ваших новостях. Ветер усиливался и в округе становилось темней. Платье Шарлотты трепетало на сильном ветру, обволакивая ее изгибы. И сглотнув Сидни почти прошептал ей: «Не стой на ветру, Шарлотта. Иди в дом» и сжав на прощание ее руку быстро сел в экипаж. Страттон тронул. И глядя, как экипаж Сидни пересекал поле, Шарлотта вновь ощутила себя маленькой и одинокой, словно вернулась в прошлое в тот день, когда Сидни уезжал после пожара в Лондон. Боже, пусть в этот раз все будет иначе! И она стояла так на ветру, завороженно глядя вдаль исчезающей карете, и думала только о том, когда она сможет увидеть его снова. И вид этой сцены прощания окончательно разбил сердце фермера мистера Брауна. И словно отражая его внутренний мир по его щекам прокатились первые крупные капли дождя, а еще через 15 минут дождь стоял стеной и в воздухе появились первые раскаты грома. Дождь лил всю ночь, а мистер Браун наливал до утра стакан за стаканом.