i crossed a line a life ago i might be dead but I just don't know
убедившись, что кавински дышит и больше не корчится от боли, ронан встает с кровати. он быстро отходит, оставив прокопенко и остальных прежде, чем те успеют задать еще вопросов, на которые нет никаких сил отвечать. он и так еле сдерживается, чтобы не втащить джозефу за подобные выверты, да тот все равно не поймет, потому что отбил себе память. и заодно и возможность существовать в реальном мире. пережрал таблеток и теперь ловит летальные побочки? колеса, созданные в мире снов, уносят создателя обратно на всех парах? кавински натащил достаточно вещей из сонного пространства. достаточно, чтобы оно потребовало все назад, желательно натурой. какая ирония. у ронана есть примерно минут десять, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. обернувшись, он видит джозефа на кровати, выглядящего почти нормально. кроме взгляда, что он дарит каждому из пацанов, окруживших его, — он не узнает их в упор. осторожно поднимаясь на локтях, кавински переползает на край кровати, подальше от любопытных глаз, и особенно прокопенко, недавно так исполнительно держащего ему руки. но, кажется, вовсе не это вызывает беспокойство — джозефу как будто больно смотреть на илью и в принципе находиться с ним рядом. он неосознанно отползает еще дальше. от неясной тревоги, что будит в нем прокопенко, от вселенской тоски у того во взгляде, от протянутой к нему руки. десять минут — это ронан погорячился. скорее, пять. а потом джозеф начнет действовать. память памятью, а инстинкты и общую отбитость сознания никто не отменял — кавински будет бороться за себя и стараться уйти от людей, которых он не помнит, и которые больно тычут в него иголками. линч взбегает наверх по железной лестнице. тут по идее должна быть гардеробная, раз во всем доме больше нет места, где она может находиться. а на деле это оказывается просто диван, закинутый вещами, и большое зеркало напротив. он выуживает из горы шмоток пару джинсов. они с кавински мокрые насквозь, а впереди много беготни. линч быстро переодевается. два запасных компактных шприца для джозефа перекочевывают из кармана мокрых джинсов в просторный карман толстовки, которую ронан натягивает на голое тело. он невероятно рад избавиться от соседства двух иголок в непосредственной близости от его… хм. оказывается, он носит достаточно узкие джинсы, просто раньше не было возможности задуматься об этом, пока не попробовал впихнуть в их карманы что-то больше и острее ключа от машины. спустившись вниз, ронан застает джозефа у окна, задумчиво рассматривающего темную лужайку перед домом и припаркованные машины. пикнув ключом, тот наблюдает, как быстро мигает сигнализацией белый мицубиси на подъездной дорожке. кавински безумно любил свою машину, пусть и казалось, что разбивал он ее чаще, чем было необходимо, и никогда не расставался с ключом. а теперь он смотрит на нее скорее заинтересованно, как будто предполагал, что именно эта машина принадлежит ему, и оказался прав. взгляд человека, удивленного внезапным владением, а не истинного хозяина. линч направляется прямиком к нему. щелкая брелоком, кавински ничего не вспомнит. смотря на всего лишь одну машину, ничего не поймет. путь преграждает прокопенко. опасения на его лице написаны так явственно, и ронану почти становится жаль, что нет времени объяснять происходящую чертовщину. он лишь надеется, что илья не станет упрямиться и выпустит их без единого слова. так и происходит: опустив глаза, прокопенко отступает, не удовлетворенный молчанием ронана, но доверяющий ему. тот, кто несет запасную одежду для другого, явно не держит намерения навредить. чувствуя приближение сзади, джозеф оборачивается. задумчивым взглядом мажет по ронану и стопке одежды в руках. — оставь ключ тут, прокатимся на моей, — говорит линч. — я никуда с тобой не поеду. — кавински снимает мокрое и, переодевшись, складывает руки на груди. — придется. — ронан вытаскивает из кармана толстовки шприц. — или захлебнешься собственной рвотой, когда тебе начнет выкручивать мозги. помнишь, как было больно? а заснуть ты не сможешь еще очень долго. это подлый, но необходимый шаг, — ронану нужно заставить джозефа сесть в машину любой ценой. и по выражению лица понимает, что тот поедет. болевые спазмы еще слишком живы в памяти, чтобы отрицать необходимость в обезболивающем. они садятся в бмв. темная и почти неотличимая от ночи машина уносит их прочь от особняка, от своры, от места, где джозеф чуть не убил себя, к месту, где он чуть не убил их обоих. петляя по улицам, ронан посматривает на кавински. прислонившись лбом к стеклу, тот заторможено смотрит на город. в его взгляде ничего не меняется, когда они проезжают ворота эгленби, сворачивают на улицу с любимым баром, прокатываются по пустырю, где обычно проходят гонки. он просто ничего не помнит. линч задумывается, насколько сильно он пострадал, если последние четыре года жизни вылетели без остатка. ему жаль, джозеф ему не чужой. теперь. сумбурное лето закончилось их встречей во сне. неожиданно приятной, несмотря на драку до, несмотря на драку после. а между ними — волны нежности от кавински, которую он копил, казалось, всю вечность, и выплескивал на ронана, не сдерживаясь. кто бы мог подумать, что он может так. что они оба могут настолько сильно упасть друг в друга. без остатка, без требований, без ума. ронан считал часы до ночи, когда они оба уснут в своих постелях, а встретятся в одной. он был настолько поразительно влюблен, что не замечал, что джозеф уставал сильнее обычного практически каждый день, и часто опаздывал в школу, потому что долго не мог проснуться. зависал на уроках, смотря в одну точку. терял координацию. списывая все это на очередные причуды, ронан не сразу сообразил, что причина все же была. та треклятая вечеринка. когда они были еще врагами, отдававшими все свои силы на борьбу друг с другом. для него последствия той ночи оказались не столь губительны, нежели для кавински. тот так и не смог смириться с собственным безумием и не придумал ничего лучше, чем просто лишить себя воспоминаний. но вечеринка состоялась пару месяцев назад, а джозеф не помнил ничего, что происходило минимум за четыре года до этого. у ронана снова чешутся кулаки. стукнуть бы придурка! и поцеловать. боже, как же он скучает. кавински помнит его только в своем сне, даже не способный отличить выдуманную иллюзию от настоящего ронана. а в реальности он и вовсе не распознает в нем того, кого с таким жаром ласкал еще совсем недавно. ронан готов все отдать за проблеск узнавания в его взгляде. он направляет бмв из города. следующая остановка должна что-нибудь всколыхнуть в мозгах джозефа. школа, дом, пустырь для гонок не были “его” местами. он не выдумывал их, не грезил. ронан и свора тоже не имели к этому отношения. кроме прокопенко. линч вдруг вспоминает, как джозеф отползал от него подальше с нахмуренным лицом — илья был полностью его творением, которое взывало к памяти и заставляло только что унявшуюся боль снова колоть тело. вот оно. гребаная формула возвращения в мир мучений — чтобы вспомнить, кавински предстоит вытерпеть все сполна. машина подъезжает к месту назначения, и линч с каждым метром становится ближе к персональному аду, который в скором времени развернется для них обоих.04
2 декабря 2020 г. в 12:38