Алмазные россыпи

Если десять лет назад ты сбежала из города, почти никого не предупредив, то случайная встреча со старыми знакомыми обещает стать крайне неловкой. Сара уже успела в этом убедиться, столкнувшись с Кэнди, Дереком и Бобби. Теперь, когда у старого дома Морингов перед ней внезапно вырастает Вишня, неловкость рискует превысить критический уровень. — Сара? — ошеломлённо выдаёт он. Его глаза, и без того большие, становятся размером с блюдце. «Просто Сара, больше не принцесса», — болезненно отдаётся в сердце. Не хочется откровенно пялиться, но оторвать взгляд не получается. Он здорово изменился, теперь перед ней — взрослый мужчина в деловом костюме, а не местный хулиган в косухе. Буйные кудри стильно уложены, аромат дорого парфюма щекочет нос… Хотя бы серьга в ухе на месте, ох. — Вишня, — откликается Сара, немного нервно взмахнув рукой в знак приветствия. Конечно, его настоящее имя она прекрасно помнит, но не решается произнести вслух. Уж точно не при всех, по крайней мере. Она машинально проводит по волосам и судорожно думает, что ещё сказать, пока неудобная пауза не превратилась в катастрофическую. И тут он улыбается. «Будто кто-то зажёг огонёк, разливающий тепло по всему телу», — успевает подумать Сара, прежде чем уголки рта растягиваются, и с губ слетает счастливый вздох, перемешанный с облегчением. Потому что теперь она ясно видит, что это всё тот же Вишня: только его улыбка на неё так действует. Как по волшебству, Сара забывает обо всём. Её опять преследует Человек в максе, Кэнди и Бобби пропали, Дерек что-то взволнованно объясняет Аарону… Но все треволнения отступают на задний план, размываются, растворяются — остаются только лучистые глаза Вишни. И ощущение, что рядом с ним она в безопасности. Как это ему удаётся? — Ну, рассказывай, что новенького, принцесса, — подмигивает он. — Тебе интереснее про мою жизнь в Балтиморе или про то, что по приезде сюда я снова вляпалась в какую-то чертовщину? «Всё-таки принцесса, до сих пор принцесса!» — ликует всё внутри. Такая мелочь — а заставляет едва ли не подпрыгивать от радости. Может, Сара и сама не так сильно повзрослела, как ей казалось? — Мне интересно всё, что связано с тобой, — Вишня продолжает купать её в своём бархатном взгляде. — Разве что… если чертовщина происходит прямо сейчас, логичнее начать с неё. Просто чтобы побыстрее придумать, как тебя спасти. — Спасать надо Кэнди и Бобби! — перебивает Дерек. — Давайте зайдём в дом и там всё обсудим. Его слова возвращают Сару в действительность, больше похожую, впрочем, на страшный сон. Зато в этом сне теперь есть кудрявый рыцарь с серьгой в ухе. Её, Сары, рыцарь. — Спасём, без паники, — Вишня ободряюще сжимает плечо Дерека. Сару на миг накрывает осознанием, что они — все, кто остался в Сентфоре, — много пережили вместе за эти годы, а она их бросила, и она безумно виновата. Вот только если кто и собирается её винить, то явно не Вишня. «Поэтому с ним неловкость так быстро прошла, — мелькает мысль. — Ведь он, в отличие от остальных ребят, знал, что я сбежала. Он проводил меня на вокзал. Он не осуждал…» И Сара сама берёт Вишню под локоть, пока они поднимаются по полуразрушенной лестнице.

***

Неловкость возвращается тогда, когда Сара уж точно не ждёт подвоха. После того, как Адель предложила выпить и ребята приняли её предложение, не раздумывая, все заметно расслабляются — всё-таки алкоголь, как ни крути, помогает забыть о страхах и раскрепоститься. Даже скупой на слова Аарон становится болтливым, Адель и вовсе не затыкается, Дерек, кажется, больше не злится, а Вишня… Вишня — такой родной, будто и не было перерыва длиной в десять лет. Будто они виделись каждый день. В общем, Сара ничуть не смущается, заметив, что неожиданно они остались наедине. Дерек уходит осмотреть дом, Адель бормочет, что её уже ноги не держат, Аарон по-джентельменски берётся проводить её — и вот рядом с Сарой только Вишня. Ну и вино на донышке бокала. Никакой неловкости. Пока они не поднимаются со своих мест синхронно, по случайности едва не столкнувшись лбами. — Я, наверное, тоже пойду, — это говорит Сара. — Я, наверное, должен кое в чём признаться, — это одновременно с ней говорит Вишня, и оба замолкают. — А, без проблем, слушаю, — через паузу торопливо отвечает Сара. — Конечно, иди, не задерживаю, — в этот же момент произносит Вишня. Они смеются очередному совпадению, но смятение уже обволакивает их вязким коконом, плотное, почти осязаемое. Надо отступить хотя бы на пару шагов назад, вместо этого Сара почему-то прикладывает ладони к ладоням Вишни — неосознанное движение, которое вот ни капли не упрощает ситуацию. Заполошный стук сердца в висках заслоняет все остальные звуки. Бездумно ведя пальцем по внутренней стороне его ладони, Сара отмечает про себя — кожа до сих пор шершавая из-за старых шрамов от ожогов. Это ничуть не отталкивает, и всё же немного жаль, что даже Вишня получил на недобрую память отметину о проклятии. Если бы он тогда не притронулся к злосчастной картине… — Уродливые шрамы, зато какие мужественные, а? — одной шутливой фразой он развеивает и смущение, и нерадостные воспоминания. — Брутальность и обалденность в одном флаконе. Ты стоишь в паре дюймов от самого сногсшибательного мужчины Сентфора и, надеюсь, собираешься распорядиться этим шансом с умом. — Опять эти твои вишнёвые подкаты! — Сара, улыбаясь, качает головой. — Что поделать, других в арсенале нет, — а вот его улыбка почему-то начинает таять, пока не остаётся слабая её тень. — Подходят ли тебе те, что есть, принцесса? Вишня смотрит так, словно хочет увидеть каждый потаённый уголок её души. Кажется, Сара понимает, что он имеет в виду. Здесь, в Сентфоре, жизнь идёт своим чередом, и с момента её отъезда утекло слишком много воды. Если Сара всего лишь мелькнёт, а потом снова исчезнет, то лучше не начинать… Но она уже достаточно взрослая и научилась осознавать свои чувства. Она не отпрянет, как в тот далёкий раз, когда ей впервые подумалось, что они могли бы поцеловаться. — Более чем полностью, — в её голосе нет ни капли сомнения. — Поцелуй меня, Эйдан.