***
Второй раз это случается глубокой ночью. — Ты же знаешь нашу дыру, даже супермаркеты закрыты, принцесса, — зевает Вишня, втайне надеясь, что Сара сейчас скажет что-то типа: «Я просто решила подшутить над тобой, а теперь спи дальше». — Да, знаю, но… — тянет она, и это «но» повисает в воздухе приговором. — Наверное, теперь до утра не усну, так хочется… Вишня матерится про себя, а Саре улыбается. — Ладно, я всё устрою. Набросив куртку, Вишня плетётся на улицу. Взять бы байк и домчать до ближайшего круглосуточного магазина, но он обещал Саре не рисковать. С недавних пор она стала куда сильнее переживать, что с ним может что-то случиться в дороге, поэтому… Вишня трёт глаза, пытаясь взбодриться и заодно понять, как выполнить просьбу Сары. Пицца «Четыре сыра» — совсем не редкость и не деликатес какой-нибудь, и, если бы он знал, просто забил бы морозилку заранее, но ещё вчера Сара уверяла, что видеть больше не может сыр. Вишня повёлся, как круглый дурак — до сих пор не привык к тому, как быстро теперь меняются её предпочтения. Ближайший магазин, ожидаемо, закрыт. Вишня скользит рассеянным взглядом вдоль витрины — полка со снэками, напитки, стеллаж с полуфабрикатами… Упаковка с нужной пиццей смотрит прямо на него — буквально: нарисованный итальянец с лихо закрученными усами подмигивает, подначивая, будто всё прекрасно знает. Вишня трясёт головой. Неудивительно, если разбудить человека среди ночи — и не такое привидится! Он уже двигается с места, собираясь идти дальше, но, не удержавшись, ещё раз бросает взгляд на пиццу. Вот же она, совсем близко, и если бы их не разделяло стекло, он бы уже спешил с уловом обратно к Саре. Хотя стекло — смехотворная преграда, в юности Вишня с лёгкостью проворачивал подобные дела. Сейчас он задумчиво закатывает рукава куртки, взвешивая все «за» и «против». Всё-таки он — уже взрослый, серьёзный (ну, изредка) мужчина, почти отец семейства. И обещание не рисковать по-прежнему в силе. С другой стороны, проникнуть в захолустный магазинчик и стянуть пиццу — это никакой не риск для мастера своего дела. А Вишня, вне всяких сомнений, мастер. Поэтому он принимает решение, и совсем скоро итальянец с упаковки подмигивает уже с одобрением, прямо из его рук. — Принцесса, твоя пицца прибыла! — Вишня вплывает в спальню, гордо размахивая коробкой, и замирает на пороге. Сара спит, явно глубоким сном — размеренно сопя, даже не шевельнувшись при звуке его голоса. Что ж. Зато можно съесть кусочек пиццы самому.***
Третий раз Вишня задумывается о краже просто по инерции. Хотя ничего такого, разумеется, не планировал: у собственных гостей воровать — упасть ниже плинтуса… Всё началось с Сары, которая вдруг преисполнилась жаждой общения и пригласила всех-всех-всех на пикник. Вишня наслаждается моментом, распределяет угощения, треплется с давними приятелями и поёт под гитару, прислонившись к Сариному животу. — Может, повернёшься ко всем? — улыбается она. — А то уткнулся в платье, мурлычешь что-то там неразборчиво… — Пусть Вишенка с самого детства слушает хорошую музыку, — авторитетно заявляет он, прервавшись на гитарное соло. — Это Элвис, Вишенка, и он — король. — Я не уверена, что ей оттуда слышно… Но Вишня отвечает взглядом, говорящим твёрдо: сомнений тут быть не может. И продолжает самозабвенно напевать «Love Me Tender». Одним словом, всё идёт прекрасно, пока в разгар веселья не появляется Адель. Всё продолжает идти прекрасно, вот только Сара то и дело засматривается на яркую шляпку новой гостьи. — Дизайнерская, — заметив её внимание, довольно сообщает Адель. — В единственном экземпляре. Она начинает щебетать что-то про эксклюзивный материал, про то, как долго пришлось ждать заказ, про то, как посылка едва не затерялась, но Вишня уже не вслушивается, он наблюдает за реакцией Сары — может, обойдётся? — Эх, вот бы мне такую же… — вздыхает она, когда Адель, наконец, отвлекается на других гостей. Не обошлось. — Слушай, принцесса, я готов на любые авантюры, но давай ещё раз всё взвесим. Ладно, крендель, ладно, пицца, но тут всё-таки нажива покрупнее… Повисает пауза, достойная какой-нибудь драматичной пьесы, лицо Сары вытягивается. — Ты что, подумал, что можно стащить… Стой, ты что, украл тот крендель и ту пиццу?! Эйдан!.. — Тс-с, зачем же кричать на весь Сентфор, — он кладёт руку ей на талию и ослепительно улыбается замаячившей рядом Кэнди. — Не укради — слыхал о такой заповеди? — возмущённо шепчет Сара ему на ухо. — Я думала, ты давно уже не… Так нельзя! — То есть, ты обошлась бы без кренделя и без пиццы? — поддразнивает Вишня. — Конечно! Мне бы и в голову не пришло, что ты ради этого… — задумавшись, Сара меняется в лице. — Ну, с какой-то стороны это даже мило, но всё равно. Больше так не делай! — Как прикажешь, — хмыкает он. — Слышишь, Вишенка? Больше никаких кренделей и пицц! — Мы так не договаривались, эй! Они обязательно будут, просто добытые законным путём, — Сара гладит живот. — И не в три часа ночи, — не удержавшись, добавляет Вишня, накрывая своей ладонью её ладонь. — А это уже как пойдёт, — улыбка Сары становится просто преступно хитрой. Кажется, раньше она так не улыбалась, но, видимо, кое-какие вишнёвые приёмы оказались заразительными. — Эй, ребята, кому сэндвичи? — раздаётся бодрый призыв Дерека. — У меня тут целая корзина! Вишня многозначительно косится в сторону Сары. — Вот не надо этих намёков, — смеётся она. — Во-первых, я уже абсолютно сыта. Во-вторых, я поняла, что тебе лучше такие задания не поручать, а то опять ступишь на скользкую дорожку ненароком. В-третьих, я и сама могу добыть себе сэндвич. Смотри и учись, работает профессионал! С этими словами она, слегка придерживая живот, начинает прокладывать сквозь толпу путь туда, где маячит Дерек. Вишню так и тянет съехидничать насчёт быстро позабытого «во-первых», но он ограничивается тем, что возвращает Саре её же предупреждение: — Главное, не укради. — Я ни разу в жизни ничего не украла, — сообщает она поучительным тоном. Ну да, ну да. Разве что — его сердце. И его самого в придачу.