Империя, которой мы будем править

Всем предстоит ещё выяснить: кто из нас бешеная сука…или кабель.

Вернувшегося герцога встретили с удушающей мрачностью. Пенелопа мысленно запоминала всё это. Всё до мелочей, идущее в разрез с её восприятием сюжета игры. — С возвращением, Ваша Светлость. — дворецкий, Пенелопа вспомнила этого наглого человека, чинно склонился в поклоне, шикая на шепчущихся слуг, которые выстроились вокруг хозяина, вперившая взгляды на Пенелопу, которая выглядывала из кареты. Кажется, они нуждались в объяснении, которое их хозяин давать не спешил. Юлиан Эккарт с самого начала знал, что Пенелопа не спит. Проснулась почти сразу же, как они сели в карету. А Ивонн… С ней всё сложно. Её стоит поместить в её родную комнату, и…запретить своим сыновьям посещать сестру. — Вы не спите, я вижу. — обратился полутоном герцог к детям, которые нехотя посмотрели на него. Ивонн сжала руки, сконфуженно глядя куда-то вбок. Отчаяние топило голубые сапфиры на детском личике. — Будьте добры выйти из кареты, вам ещё предстоит трапеза. Вы наверняка голодны, де-воч-ки. Пенелопа аккуратно ступила на землю, бросая взгляд на немигающую девочку. Кажется, она всё ещё не верит, что её вернули сюда с помощью Пенелопы, которой она так честно всё рассказала. — Ив, мы выходим сейчас. — железным, монотонным тоном проговорила наша злодейка, чувствуя слабый укол совести, которую она тот же удушила. — Если тебе больно, то никому это не важно. Последняя фраза ввела в Ивонн табун мурашек и ядовитую дрожь в глазах. Она бросила темный, почти черный взгляд на предательницу, сцепившая руки в кулачки. — Да, Пе-ни. — прошипела девочка. — Ты права, как я могу не верить тебе, да? Голос пропитан больным отчаянием и ядом, впрочем сама Пенелопа давно говорила только таким голосом. И её это ни капли не удивило. — Господин, вы нашли нашу милую герцогиню? — воскликнули слуги, наблюдавшие, как из-за спины Юлиана вышла леди герцогства — Ивонн. — Маркус. — подозвал к себе помощника мужчина. Из толпы слуг вышел высокий, мрачного вида мужчина, который, как решила Пенелопа, абсолютно точно на досуге наслаждался тем, что топил котят и щеночков в озере. Да и шрам на все лицо способствовал такой странной мысли. — Юлиан, я неимоверно рад, что вы нашли свою драгоценную дочь. — розовласка выгнула бровь, понимая, что впервые видит слугу Эккартов, который обращается к герцога на имя. — Маркус, отбросим это на потом. — он жестом указал нянечкам увести девочек в поместье, подразумевая указания по подготовке их к приближающемуся обеду. — А теперь, к делу. — отбрасывая всякую дружелюбность, проговорил герцог. — Маркус, Деррик с Рейнолдом хоть немного продвинулись в своём развитии? —… — Маркус молчал, понимая, что его старый друг не будет этому рад. — Ваш старший сын…ему не хватает разумности. — Ты уверен, что говоришь о Деррике? — остановился Эккарт, смерив говорившего взглядом. Он уже давно подозревал в несостоятельности старшего отпрыска, все же ему больше пятнадцати лет, а вести себя всё ещё не научился, но лелеял надежду на его пригодность. Дети детьми, но в делах герцогства и власти он выберет того человека, который приведет герцогство к процветанию, а не будет скреплен с ним кровью. Крови недостаточно, чтобы стать наследником великого герцогства Эккарт. А недавно окончательно разочаровал отца. Юлиан не мог поверить. — Не сомневайтесь, Юлиан. Так вот, ваш старший сын крайне неразумен. На каждую критику в свой адрес, он идет в контратаку на оппонента, стараясь задеть его каким-то личными оскорблениями, благо, он скуп на эмоции, и не лишен интеллекта. Не мне судить, но это неприемлемо для того, кому предстоит решать судьбу герцогства Эккарт в будущем. По мере разговора они продвигались ко входу в поместье, герцог глазом заметил, как две цветастые макушки скрылись в тени дома. Ивонн многое пережила. Юлиан, правда, испытывал чувство, приближенное к ненависти и презрению по отношению к своим сыновьям. Из-за работы и герцогства, которое вынуждено контактировать с имперской властью, он забросил хозяйственные дела, надеясь, что его старший сын не подведет его и подсобит в этом, но вместо этого… Деррик Эккарт устроил настоящий ад в собственном поместье, называя всё это воспитанием и дисциплиной. Подумать только. После того, как его жена — Эвелин — всем сердцем любившая их старших детей отошла на тот свет, Деррик начал винить в этом почти всех. Герцог надеялся, что сын одумается и прекратит доставлять проблемы этими обвинениями. И на этом разочарование герцога не закончилось. Из-за каверзных мечтаний нынешней императрицы, он был вынужден отбросить реальную жизнь, разбираясь с работой, которая никогда не уменьшалась в размере. Однако Деррик, который потерял мать, хвалившую его за каждый вздох, начал медленно травить не только невинного ребенка, но и младшего брата. И больше всего Юлиана выбесило то, что этот мальчишка зазнавшийся сумел подговорить слуг молчать. Если бы не Маркус и их семейный врач, принесший документы о состоянии психики Рейнольда, он бы так и не прознал о творившемся беспорядке. А потом, через пару дней потеряли Ивонн. — Я планирую лишить Деррика титула наследника. — твердо подвел герцог, снимая свой кафтан в кабинете. Маркус поджал губы, радуясь разумному решению друга. Его знакомый, сколько он себя помнил, всегда был падок на семейные узы. Герцог был не слеп, но отчасти наивен, так считал Маркус Ивьери. — Несмотря на все, я рад вашему решению. Оно разумное. Это качество я ценю превыше всего. — опустился в гостевое кресло Маркус, глядя на Эккарта. — Да, ты прав. Деррик… если он не оправдает моей последней надежды, будет отправлен рекрутом в имперскую армию. Я слишком долго позволял ему заблуждаться в его значимости. Мальчик забылся, купаясь в повиновении слуг и пользуя имя, которое было ему дано по праву рождения моим сыном. В кабинете пахнет дымом и ветками ели. Он давно не закуривал сигары. Кажется, уже пять лет прошло. Со смерти младшего брата Юлиан больше не курил. — Юлиан, вы услышали лишь то, что я сказал вам о старшем сыне, но также есть информация и о младшем. Мужчина поднял свои ледяные глаза на друга, подавая знак говорить. — Маркус, пойдем. По дороге расскажешь. — Конечно. — они покинули кабинет главы герцогства, направляясь в трапезную по темным витиеватым коридорам. — Я планирую даровать девочке, которую привел вместе с Ивонн, имя Эккартов. — Маркус заинтересованно посмотрел на друга, вспоминая, что сентиментальность после открывшегося хаоса была странна для герцога. — Чем же может быть полезно дитя трущоб, где ничему кроме злости, ненависти и страха не учат? Эккарт ухмыльнулся, соглашаясь с доводами помощника. — Именно. Разве не отлично, если ребенок, не носящий розовых очков и вынужденный думать постоянно, чтобы выжить, станет моим подопечным. К сожалению, дети аристократов избалованы богатством родителей и их семей, часто не могут по правилу использовать собственные мозги. Однако и бедные люди зачастую глупы и алчны, словно бешеные псы, дорвавшиеся до свежего куска мяса. Маркус понимал своего хозяина. Хотя нет, друга. Юлиан был умным человеком. А это редкость. — А это девочка, Пенелопа, крайне способная. Она не растерялась, у неё поставлена речь грамотного человека, а также…она смогла вести разговор со мной почти на равных. Деррик в её возрасте лишь молчал и не мог подобрать слов, чтобы контратаковать меня, как он это делает сейчас с этим нелепым чувством аристократичной чести. — Юлиан, я понял вас. Я возьму кураторство над этими детьми. — О? — удивленно обернулся герцог. Сколько он помнил… Маркус терпеть не мог вести беседы с его сыновьями, те слишком сыры для заумных диалогов. — Что же такого есть в юных леди, чего нет в них? — Не поверите. Трезвый взгляд на порядок вещей. — Маркус глянул на молчащего друга — Ваши сыновья избалованы именем. Они ведут себя так нагло и уверенно, не потому что умны, сильны и могут сделать всё сами. Их поведение — это лишь итог безнаказанности на территории Эккартов. — Соглашусь, ты прав, но в чем ты успел разглядеть трезвость взгляда Ивонн? Пенелопа, предполагаю, с самого первого взгляда тебе такой и показалась. — Ваша дочь… она поумнела глазами. — позволил себе такую вольность Маркус. — Она не ждет от людей слепого обожания, скорее ей все равно на них. Такие люди буду работать, чтобы доказать в первую очередь себе что-то. А не чтобы тыкнуть окружающим в то, какой он прекрасный и восхитительный. — В этом есть логика. Я надеюсь, что девочки не буду слишком сильно утомлены тобой и твоими уроками. — Конечно. — Маркус улыбнулся, впервые за последние пять лет. — А теперь то, что я хотел сказать о вашем втором сыне… — Да, Рейнолд. Что он успел натворить за прошедшие дни? — тихо проговорил герцог, поправляя запонки на рукавах накрахмаленной синей рубашки. — Юлиан, у Рейнолда выявлены признаки насилия и агрессии над ним. Мальчишка едва ли вообще может находится не в специальном учреждении. — Маркус не хотел говорить этих слов, но иначе его друг может лишиться второго сына, который мог бы стать хорошим наследником, если его смогут вернуть в нормальное ментальное состояние. — Маркус. — проговорил Герцог. — Насколько всё плохо? — Ваш младший сын мог уже в прошлом проявлять психически-нестабильное отношение к собственной сестре. Он нестабилен и проявляет открытую агрессию ко всему живому. Словно защищается от всех и от себя же. Я видел взгляд вашей дочери. Она не рада своему возвращению. И что же такого могло произойти, если нежная девочка уверена, что трущобы намного лучше её родного дома? — Я не хочу даже думать о том, что могло происходить здесь, за шесть лет, пока я оставлял поместье на Деррика. — Юлиан, грубо говоря, Рейнолд нуждается в специальной медицинской помощи. Мальчику срочно стоит пройти лечение. Ты же видел прошлые результаты исследования его здоровья? Грубый кивок и сжатые челюсти. — Да, видел. Видел и вывод специалистов о том, что у моего сына психика хуже психики человека, побывавшего на войне. Рейнолд близок к состоянию безумного. — герцог подошел к коридору, в котором была дверь в трапезную. — Герцог, ваш ребенок нуждается в изоляции хотя бы на время. Это может помочь, но только в компании правильного врача. — Я уже договорился с одним человеком. Рейнолд уедет на год или два из герцогства. На север. И я запрещаю кому-либо связываться с ним письмами. Он уедет туда в одиночестве. Там ему и помогут. Я ужасный отец, но герцогом плохим быть не имею права. Я обязан вырастить людей, которые поведут герцогство дальше. И Деррик на данный момент всеми силами доказал, что он точно не займет место герцога. — Я рад вашему решению. Полагаю, теперь, когда вы поняли, что без хозяина жители герцогства были в огромной беде. — Маркус улыбнулся, открывая двери в трапезную. — Пора начать обед, я полагаю?