Весь мир — бордель, и мы живём в борделе.
Мерный стук копыт коней, гонимых кучером в быстром темпе, отдавался в ушах, смешиваясь с шелестом лиственных деревьев, торчавших с какой стороны дороги, попеременно меняясь на хвойные пики. Было раннее утро, так что и природа только пробуждалась, в чаще леса слышалось глухое уханье птиц. Ватные облака плыли по небу, окрашенному в мыльно-серые оттенки, которые иногда смешивались и с чистым лазурным небосводом. Солнце лишь начинало греть округу бело-лимонным светом. Пенелопа откинулась на сиденье, глазами изучая слегка дергающийся потолок кареты, на котором витиеватыми узорами выделялась золото-зеленая отделка. Её волосы были затянуты в сложный хвост, переплетавшийся с небольшими косами, которые перекрывали хвост, создавая видимость «резинки», а пара прядей слезали на лицо, обрамляя чуть пухлые щеки. На самой Эккарт было темно-синее платье до колен, перевязанное черной лентой под грудью и на запястьях. Горло перекрывало черной кружево, обшитое серебряной ниткой и украшенное большим жемчугом с переливом с сине-зеленый оттенок. Уши были украшены лишь небольшими серебряными серьгами, без излишеств, но так точно подчеркивающие естественную красоту Пенелопы, что и они заставляли свою хозяйку сиять, подобно полярной звезде небосклона. — Так как же ты заполучила пропуск из поместья, а, Пенелопа? — Этот вопрос вытащил её из раздумий, заставляя сесть прямо, опуская глаза на девчачье лицо напротив, ставшее уже родным. Она сама и не заметила, как родная дочь герцогского дома стала ей не просто другом, а единственным близким человеком, про которого Пенелопа думала, переживала и желала лучшего. Надо же, а ведь планировала, использовать её и выйти из игры. — Дорогая моя, нет ничего невозможного, если правильно расставлять приоритеты, — Пенелопа улыбнулась Ивонн, облокачиваясь на ладонь подбородком. — Разве могла я отказать в твоей просьбе посетить утреннюю молитву храма? — Она грустно взглянула в спокойное лицо дочери Юлиана, едва не пуская слезу. — Как же я могу не удовлетворить просьбу моей драгоценной и любимой сестрёнки? В карете повисла тишина, но лишь на минуты две. Потом тишину разрезал женский смех, который отдавал переливом колокольчика и бурной реки. — Ха-ха…! Господи, да ты бесподобна, — Ивонн сверкает сапфирами глаз, вытирая несуществующую слезу в правом глазу, — я даже почти поверила, ещё чуть-чуть и я начала бы вспоминать, когда это я хотела в храм. Хотя, совершенно точно, я скорее поверю черту, чем богу, которого нет. — Благодарю. — Пенелопа мягко улыбнулась, поправляя выбившийся локон из прически Эккарт, заправляя за ушко. — А ещё я и сама лучше в сатанисты подамся, чем в бога поверю. Не после всего, что пережила. — Сестричка, если ты вдруг решишь так поступить, — Ивонн облокотилась на замок из своих рук, серьезно глядя на Пенни, — меня бери с собой. Я серьезно. «Серьезно…?» Пенелопа даже на пару минут замерла, не мигая. Просто смотрела в открытое лицо Ивонн, понимая, что перед ней не персонаж игры. Всё время до этого Пенелопа держала в голове, что все вокруг просто набор цифр в алгоритме дурацкой игры. Она ошиблась. Ивонн — не протагонист игры и не персонаж. Нет же. Ивонн — человек, наверное, первый в её жизни, которому она верит. Да, она протагонист игры, враг «Пенелопы-злодейки», персонаж игры какого-то разработчика, но не для неё. Именно в эти долгую минуту имя «Ивонн Эккарт» отпечаталось в голове, как родной человек. Человек, а не персонаж. — Спасибо… — хрипло вылетает изо рта злодейки, она даже не чувствует дрожи, которая её колотит. — Правда, спасибо. Это…мне важно. — Не знаю, почему ты застыла, но — Ивонн, поправляет прядь волос, которые заплетены в пышную шишку на затылке, которая была усыпана кудрями розовых волос, которые покрывает сеточка из блестящих нитей. Челка, обычно убранная в хвост, сейчас была нетронута, немного скрывая брови хозяйки, создавая почти ангельский образ. — я поверила тебе дважды, и спасибо, что ты смогла поверить мне единожды. Руки светло-сиреневых атласных перчатках схватили руку Пенелопы, прижимая тыльной стороной ладони к щеке, ластясь словно брошенный на произвол судьбы-злодейки котёнок. Ивонн и правда напоминала Пенелопе кошку. Такую домашнюю, красивую и холеную, которую однажды выбросили из дома и она обозлилась на мир, а теперь как будто решила, что нашла себе нового «своего человека». — Да уж, единственной злодейкой, оказывается, была судьба. — Эккарт улыбается, пока розоволосая садится прямо, но все равно держит руку, словно так ей было не так страшно выходить в свет. — Но, между прочим, раз уж мы тут откровенничаем, то стоит сказать, быть злодейкой лучше, чем быть всеобщей святой. — Устало проговорила Ивонн, поправляя светло-сиреневое платье, которое чередовалось с бледно-голубым атласом-подкладкой подола. Редкие серебристые вышивки на корсете лишь подчёркивали изысканность тканей. — Кажется, мы скоро прибудем. — Ты права, мы почти на месте. — Пенелопа достает из складок платья тот самый конверт, точнее письмо из него, прижимая бумажку к губам, легко улыбаясь, скосив глаза на сестру. — Я лично хочу показать тебе кое-что, особенно, почему помещения борделей и казино всегда так притягательны и интересны для покупки. — Я заинтригована, что же такого ты сумела найти в старом здании на площади. — девушка поправляет перчатку на руках, бросая легкий взгляд в окно, в котором пейзаж замер. На переднем сиденье кучер слегка заскрипел грубым голосом, слезая с теплого местечка и отворяя дверцу кабинки, склоняя голову перед отпрысками герцогского рода. — Позвольте-с доложить, мы прибыли на место-с, — старичок переминался с ноги на ногу, глядя на пришпоренных лошадей, смирно ожидавших дальнейших команд. — как распорядитесь: ожидать вас тут-с или…? — Да, отгоните-ка карету на угол здания, — Эккарт улыбнулась, изучая лицо слуги, который поклонился, внимая словам. — и ожидайте нас там. — Как скажете, госпожа. — седой слуга вновь склонил голову, поспешно отворачиваясь и вскарабкавшись на сиденье, погнал коней вперед, медленно отъезжая от здания. Слабый теплый ветер пробежался перед лицом Ивонн, поднимая пряди ввысь, заставляя прикрыть глаза от пыли, которая поднималась с сухой брусчатой дороги столицы и била в глаза невольным прохожим. Перед их глазами раскинулось внушительное двухэтажное здание, стоявшее на углу площади, перекрёстно соединяя цветочный переулок с начинающимся проспектом, на котором располагались известные салоны мастеров по резке драгоценных камней. Дом бывшего борделя был окрашен в пепельно-розовый, а вот крыша блестела морковной черепицей, которая выделяла здание среди монотонных домов улочки. — Конечно же, нас уже ожидают. Оперативно. — Ивонн усмехнулась, наблюдая, как Пенелопа забрала ключи у неприметного юноши, который забрал бумагу с подписью у Эккарт и скрылся, оставляя связку в руках аристократки. — Я рада, что ты в хорошем расположении духа. — Пенелопа махнула рукой приглашая сестру внутрь. В нос ударил запах бергамота, смешанный с каким-то запахом восточных специй и духов. — Ну, посмотрим, что же моя умная сестрица прикупила. — Ивонн улыбнулась, слегка приподнимая уголки розовых губ, хватаясь за локоть Пенелопы, направляясь вглубь дома. Увеселительный дом внутри выглядел действительно роскошно. Стены были обтянуты темно-кровавыми обоями, на которых витиеватыми линиями танцевали черные линии. По периметру первого этажа было всего лишь три окна, сравнительно больших, которые были обрамлены объёмными шторами всего на пару тонов светлее самих обоев, хотя всё же выделялись отделкой золотой бахромы на тюле. На первом этаже, это очевидно, располагалась администрация «дома» и пару личных комнат, которые впрочем гармонично вписывались в интерьер. Изящная, винтовая лестница вела на второй этаж, где располагалось больше личных покоев, не слишком больших, но просторных для приватных встреч и целей, которые собой и подразумевал бордель. Этаж не сильно отличался от первого, также будучи окрашенным в оттенки бордовой розы, переплетаясь с золотом и черным цветом. — Кто бы сказал, что это бордель, а не закрытый аристократичный дом, я б с трудом поверила, — Ивонн провела пальцем по лаковой стойке, случайно задевая клавишу стола, которая была встроена в стол и с характерным звуком открылась, показывая своё содержимое девушке: толстенький журнал, с кучей закладок и пометок. — Пенни, — Ивонн оглянулась на сестру, осматривавшую второй этаж, — Пенни, подойди сюда, пожалуйста, — Эккарт снова бросила взгляд на книгу, а потом на Пенелопу, — я, кажется, нашла что-то очень занятное. Пенелопа спустилась по лестнице, оглядывая изумрудами сестру, которая медленно вертела в руках помятый журнал, наверняка, связанный с отчётностью посетителей. И самое интересно это то, что журнал гостей «борделя» давно был найден и изучен Пенелопой, так что эта находка вела к подводным камням такой легкой покупки дома столицы. — И что это за учетная ведомость…? — Пенелопа перенимает из рук сестры журнал, перелистывая страницы, обращая внимание на закладки, которые делили книгу ровно на две части. — Ив, смотри-ка, — Пенелопа тычет пальцем в рукописные заметки. — Вот здесь, первая часть книги, тут одна бухгалтерия: сколько закуплено вин и ароматических средств, растраты на содержание да и подписи «работниц». — И правда, — Ивонн следит глазами за строчкой, — »…12 марта ХХ года закупка вина Дю-Фер-Киссао в объеме 20 бутылок…», так дотошно исполнена, что я подумала, что это наш дворецкий её писал, — она усмехнулась, тут же запнувшись. — Погодите-ка… Эккарт вырвала книгу из рук, суматошно хлопая ею о стол, опираясь руками по обе стороны от бумажного буклета. Розовласка дико пялилась в буквы, листая страницы книги, бледнея лицом, но явно не от шока и страха, скорее от осознания, как долго не видела того, что было под носом. — Ивонна? — …этого же…да нет же, они не могли… — Ивонн? — Пенелопа начала уже волноваться за сестру, которая резко вырвала книгу, черт бы с ней, но на девушке и лица не было. — …если наложить эти приписки на даты бухгалтерской книги… — Эккарт без стеснения вырвала лист бумаги из книги тут же сравнивая его с другим таким же листом, хаотично бегая глазами по строками из чернил. — …тогда выходит, что это пустышка…постойте-ка… — Ив, ты меня пугаешь, ты чего такая серьёзная…? — Пенелопа слегка стула плечо сестры, заглядывая в бумаги. Она полагала, что это просто книга для официальных дел борделя, но ничего странного не заметила, а вот Ивонна не просто заметила, а что-то нашла, из-за чего и вела себя крайне странно. — Пенелопа Эккарт, ты отдаешь себе отчёт в том, что ты купила? — голубые глаза дрожали, как треснутые льдины, а руки сжимали вырванный лист, превращая его в бесполезную бумажку. — Что? — Замешательство на лице Пенелопы было очевидно, но не от шока, а от желания расшифровать слова сестры. Что же такое делал на самом деле бордель? И как эти дела были связаны с Юлианом Эккартом? — Это не просто фальшивая книга отчетности, — Ивонн тянет за рукав платья, показывая сестре свою догадку, — смотри, если внимательно посмотреть, то в этих записях есть кое-что странное. Есть дни, когда в бордель привозили постоянно одно количество вина и еды, и ни разу за много лет традиция не менялась. — Ты же не думаешь, что… — Пенелопа заткнулась, услышав поворот ключа в замочной скважине. — Ив, быстро… Шёпот, злоопасные изумрудные глаза и книга в руках Ивонн резко переместились под барную стойку, как раз там и располагались в прошлом администраторы заведения. Ближайшее место для укрытия. Пенелопа задержала дыхание, вслушиваясь в окружающие звуки, которые доходили приглушенно, из-за стука сердца в ушах. По виску стекал пот, она не ожидала такого исхода. Ещё и Ивонн притащила…что за дура! — Сестра? — знакомый шепот донесся до девушки, привлекая внимание, — смотри, что тут есть. Перед руками Ивонн обнаружился стык между досок. «Как нам поможет стык между кусками дерева…?» Перед глазами Пенелопы всплыло игровое окошко. Как давно она его не видела, кажется, сто лет прошло.«Ваш выбор повлияет на будущее»
Спрятаться в погребе. Остаться под стойкой. Выйти и поговорить с незнакомцами. Пенелопа даже задохнулась на мгновение от шока. «С незнакомцами?» Не с одним, их тут много? Впрочем долго думать не пришлось, она ещё раз взглянула на серьёзное лицо Ивонн, казалось, та всё для себя решила, Пенелопа вздрогнула, увидев алый блик в синеве глаз, а губы были плотно сжаты. «Ивонна, с кем это ты решила проститься? Со мной? Не переживай сестрица, так скоро я не исчезну, обещала же» — Быстро сюда, Ив. — молясь всем богам, чтобы погреб открылся без скрипов, Пенелопа ловко отрывает дверцу, жестом загоняя туда леди герцогского дома. Ты должна жить. Глаза Ивонн заблестели в темноте, Пенелопа отчетливо видела дрожь на дне небесных озер. Прохладная ладонь касается белой щеки, большим пальцем поглаживая кожу под правым глазом. — Что ты такое… — Ив не успевает сориентироваться, её просто-напросто толкают в погреб, закрывая крышку над головой, в последний момент кидая вместе с девушкой в темноту и кулон. Кулон, который светил в темноте почти как хороший фонарь, выдавая гравировкой свою хозяйку. Эта была единственная вещь, которая могла бы выдать в Пенелопе причастность к дому герцога Эккарта. — Пенелопа, ты…избавилась от опознавательного признака. Ты что…ты так попрощалась со мной, сестра…? Истерика могла бы начать обороты, если бы не дикий шёпот в голове, такой ядовитый, что в ушах стучит кровь от ужаса.Бедное моё дитя, что же тебя так гложет~
— У-уйди прочь, господи милосердный, спаси душу мою, молю, — Ивонн впервые за многочисленные прошлые жизни испугалась, что всё повториться и придет Лейла. Не теперь, сейчас она не в отчаянии, у неё появилась сестра, нет смысла желать уничтожения. — пожалуйста…Зря стараешься, малышка, боги когда не следил за этим миром. Он лишь создал его по своей прихоти, ты же знаешь это.
Темно-лиловый туман плодился в углах погреба, куда достигали неяркие лучи от кулона. — Не слышу. Чёртова шутка.Дитя, неужели ты решила, что нужна этой девчонке-чужачке? Смотри на себя, вспомни. Все тебя бросали, ты умирала, моля бога о спасении. Но, вот диво, тебя услышал не бог, которому ты так поклонялась, а один из падших богов, которых вы, люди, так боитесь. Я оказалась более участливой, чем твой Господь!
Ивонн бьёт дрожь, она почти физически ощущает руки Лейлы на своих плечах, которые и так холодели от ужаса, накрывавшего её с новой и новой волнами. Из глаз текли тихие слезы, не мешавшие сидеть в прежней позе и с мольбой глядеть в потолок, окутанный в беспросветную тьму. Такую же, которой была окутана вся её жизнь.Твоё упорство похвально, но к чему оно? Мы вместе уничтожим эту империю, этих людей, дитя, тебя больше никто не бросит, они поймут, как тебе было больно~
— Не хочу. — Ивонна впервые в своей жизни смогла взглянуть на эту тьму Лейлы без дрожи и ответить за всё. — Я не хочу уничтожать, хочу защитить. Это всё, что я хочу. Тебе не понять, одержимая богиня Лейла. Чёрный туман резко усилился, отбивая по Ивонн хлёсткие удары по рукам и ногам.Да что ты знаешь, дитя! Ты ли видела реки крови родных, которые любили бы тебя, умирая на твоих глазах. Не тебе судить мои мотивы, человек.
— Исчезни… Исчезни. Исчезни!Раз наша беседа зашла в тупик, я просто погружу тебя во тьму… Да. Отниму эту никчемную вещицу, посмотрим, как долго ты проживешь с дырой в сердечке, о, спасительница.
Эти слова ударили прямо по лицу Ивонн, она, не волнуясь о ранах и ужасе под кожей, бросилась к кулону перед собой, слезно сжимая его в руках, прижимая к себе. в голове завертелся вихрь мыслей, смешивавшийся с адреналином в крови. Если бы вас убили, что бы вы говорили в последнюю секунду? Что бы вы сказали? Кому? Просили бы прощения? А может сказали долгожданные слова любви? Или…наконец…осознаете что стало для вас самым большим разочарованием. Не всё так просто. Все хотят, чтобы вы проиграли, сдались, утонули в серых буднях, они говорят «не всё так просто»…Так много людей захотят рассказать всю их жизнь и сожаление. Сожаление о том, чего можно было бы не делать…о том, что…они не чувствуют. Не чувствуют вкуса жизни, жажды, им кажется, что они зря прожили своё время. Ивонн за все жизни…никогда не говорила и слова перед смертью. Она точно знала, что не жалела. Даже в тот раз, умирая на руках… она была благодарна. Единственное, о чём она всё же горько и больно сожалела, это — её одиночество. За столько жизней Ивонн возненавидела Бога, обвинила его во всех бедах. И он был виновен, кто, если не всевышний, обрек её на вечный ад со смертью и началом новой жизни, точно такой же как прежде. Но…в момент отчаяния, в момент страха исчезнуть до встречи с Пенелопой, обязательно живой Пенелопой, она стояла на коленях в мольбе, взывая к Богу или хоть к кому-то, кто способен дать шанс на надежду. — Прошу, пусть всё обойдется, господи. Пенелопа, вернись ко мне живо- Над головой послышались странные звуки, похожие на мелкую потасовку, после которой щель между досками стала увеличиваться, разрезая светом полусумрак погреба. — Как ты тут, милая? — Пенелопа выглядела потрёпанной, волосы без ленты, распущенные, а на лице, кажется, капли крови. однако Пенелопа улыбалась ей своей яркой улыбкой, которой как бы говорила: вот видишь, ты в порядке и я жива. — Ты…что с твоей щекой…? — А? — девушка коснулась рукой своего лица, понимая, что пальцы намокли в красной жидкости. — И правда, надо же не заметила. Сейчас всё хорошо. — Что с теми…кто это вообще был…? — Не переживай, скоро придут ещё. Это были два наёмника, нам очень повезло, что они не ждали, что тут кто-то будет, иначе я вряд ли бы решила эту проблему. Сильно переживала? Принцесса Эккартов шмыгнула носом, краснея щеками, позволяя слезам стекать по щекам. — Ш-шутишь, да? Я даже начала молиться, чтобы всё закончилось хорошо! — Ив, — Пенелопа мягко положила руку на голову Эккарт, мягко поглаживая, — прости, что напугала. Не злись, я не хотела, чтобы тебе было страшно, — Приёмная дочь герцога целомудренно чмокнула в лоб сестру, успокаивая трясущуюся аристократку. — мир? — А, — Ивонна пребывала в новом для себя состоянии. Никто. Никто никогда прежде не просил прощения за то, что она что-то испытывала. Всем было плевать. Всем, кроме…кроме сестры. Не родной по крови, но единственной. — м-мир…да, конечно… — она сгребла Пенелопу в объятья, вдыхая слабый аромат жасмина. — Разве ты не говорил, что здесь на тебя собираются напасть, зачем пришёл сюда?! Где твои мозги, а?! Резкий голос разрезал идиллию, давая подзатыльник Пенелопе, которая, зная про опасность, не вывела Ивонн сразу, а заговорилась с ней. Сентиментальность не в этом месте… — Пенни… — Ивонн испуганно глянула на сестру, давая понять, что больше она одна сидеть не будет. — я останусь с тобой. Мне не страшно. Пожалуйста. — Нет, это я останусь с тобой, ситуация всё опасней. — Пенелопа всунула ей в руки арбалет и колчан со стрелами, которые отыскала в шкафчике, пока осматривалась, — мы вместе посидим в погребе, отсюда хорошо просматривается этаж. — Всё, быстро назад. И снова — она в этом погребе. Теперь не одна, рядом сидит Пенелопа. — Это твоё, не снимай больше, — Ивонн накинула на шею сестры кулон, который слабо мигнул, оказавшись у хозяйки. — какой план теперь? Пенелопа мотнула головой, глядя, как по близости ей машет ладошкой Ивонна. Кажется, она совсем не боялась, лишь предвкушала интересные события. Как предсказуемо — её сестра часто ждала представления, веселья. — Пенелопа Эккарт, пока ты не сделала что-то без меня… — Ив встревоженна сдавила руку, впивая ноготки в кожу. — скажи-ка мне, какая догадка тебя посетила, что ты улыбнулась и сейчас смотришь на арбалет и дверцу из погреба. — Ивонн, только не злись… — Что такого? — Кажется, прежде, чем прибыли наёмники за своими товарищами, пришла их цель. — Сестра, ты узнала голос…? — А что, — Пенелопа усмехнулась, скосив глаза в сторону, — мне одной этот голос напомнил Рейнольда? Как там он писал, на днях его собираются потащить в столицу, да? — Тогда…тот, кто его притащил, источник сегодняшних проблем и угроза для брата. — В точку, милая. — Пенелопа почти наверняка догадалась, кто же притащил юного сына герцога сюда. — Сегодня увидимся, полагаю?* * *
— И зачем мы здесь, скажи на милость?! — Рейнольд чувствовал, как голова начинает болеть, пока Каллиста улыбался, рассказывая, что императрица устроила засаду в старом борделе, зная, что принц туда придет за одной вещью. — Заяц, не кипишуй, лучше дыши ровно. — Каллисто повернул голову вправо, замечая у одних штор два трупа, — смотри-ка эти надо-наёмники успели нарвались до нас на кого-то, кто сумел отправить их к праотцам. — Я не уверен, — Рейнольдс прошёлся по первому этажу, бросая взгляд на стойку. Еле ощутимый запах лаванды с жасмином. — пойдем-ка отсюда. — Что это ты вдруг так невзлюбил заброшенное заведение? «Потому что я хочу ошибиться, но моя интуиция бьёт в набат. Идиотский принц, как вообще вышло, что покушение проводится в доме, который купила Пенелопа?!» — Мне по душе живые дома, а не покинутые. — Рейн знал про дом, Пенелопа просила его подсобить в одном вопросе, но он не думал, что сестры упадут с дуба и придут сюда сами без охраны. Ах да, это не удивительно. Стоит вспомнить атмосферу дома и старшего брата. — Эй, Рей, почему у меня чувство, что ты меня пытаешься выжить из этой заброшки как угодно? — Тебе кажется. — Лучше займёмся ими. — Рейн указал пальцем на десятерых убийц, которые появились перед глазами, вылезая со второго этажа, видимо, ждали, когда принц прибудет на место. — Как складно стелешь, ну давай. «Надо разобраться с убийцами, незаметно подойти к стойке и посмотреть. И я хотел бы ошибаться»* * *
— Пенелопа, что там? — У нас хорошая новость, — Девушка усмехнулась, хмуря брови. — это Рейн. Проблема в том, что там, выходит, ещё и принц, про которого писал нам не раз брат. И куча наёмников, да. — Тогда надо подождать, как всё уляжетс-… Пенни, ты что делаешь? — Ив схватила за руку сестру, которая приоткрыла люк, уложив арбалет на пол и метя в одного из ассасинов, дравшихся с Рейном. — Ивонн, мне больше нравится мысль, что Рейнольдс вернётся живым и здоровым, чем мы будем лицезреть Деррека каждый денёк. Или ты против? — Стреляй.