Мы прощались как во сне. Я сказала: «Жду» Он, смеясь, ответил мне: «Встретимся в аду».
Ивонна удобно расположилась на софе в библиотеке, ловя краткий миг свободы между занятиями и разной рутиной, позволяя себе поглубже вчитаться в книгу, казавшуюся ей интересной в этот самый миг. Глаза быстро бегали от буквы к букве, а на лице порой появлялось смешливое выражение лица, как будто герои книги делали нечто странное и до боли в животе смехотворное. Когда двери в залу открылись она довольно быстро отложила книгу, накрыв её юбкой своего платья и принявшись за подготовленную заранее книжку, которая своим скучным содержанием не уступала ничему другому, ибо «советы для подготовки леди в жёны» были настолько примитивны, что Ивонна невольно чувствовала сожаление, что мужчины должны жить в обществе с такими ограниченными дамами. Однако, стоило вспомнить, что именно джентльмены способствовали этой ограниченности, как милость сменялась на гнев. Холодные даже по звуку шаги были определены как шаги старшего сына герцогства, и, будем честны, принцессе потребовалось вся её воля и силы, чтобы выдавить из себя ровное выражение лица, а не гримасу ненависти вперемешку с презрением. Уж что-что, а выслушивать очередной раз про аристократичность и истинное поведение леди она не собиралась. — Что ты здесь забыла? — Кажется, боги её в который раз покинули. — И вам «здравствуйте», старший господин. — О, она даже гордилась собой: так холодно прозвучали её слова. Деррик хмурит брови, приподнимая подбородок, глазами проходясь по фигуре младшей сестры. — Нет нужды соблюдать этикет, как-никак у нас с тобой одинаковая кровь. — Он проходит дальше, слегка останавливаясь около софы. — Благоразумно с твоей стороны начинать готовить себя, ты должна быть хорошим дополнением своего мужа. Её стан походит рябью от нехилого бешенства. Этот «аристократ» сейчас прямым текстом назвал её «товаром на продажу» и «товаром для утехи будущего мужа»? — Старший господин, вы, кажется, куда-то очень спешили уйти, ибо я, — она состроила печаль на своём красивом лице, — да простят меня боги, но я слышала ваше нервное дыхание и пунцовое лицо при входе в залу, быть может, — она для пущей эффективности прислонила руку ко рту. — вам стоит провериться у врача, проблемы со здоровьем — это не шутки! «Больной ублюдок, проверь свою голову, потому что она явно не в порядке». — Что ты сейчас мелешь, Ивонна? — Деррик не дергается, лишь равнодушно осаживает леди напротив. — Молю простите меня, но, брат, — она искренне попросила в своей голове прощения у Рейнольда, что так обратилась к этому снобу перед собой, но желание избавиться от него сейчас было слишком велико. — я же, как благочестивая сестра, лишь пекусь о вашем благополучии. Душа болит от того, как вы ругаете меня за мою сердечность. Для пущей убедительности Ив даже пустила слезу. — Не стоит так переживать, — Сноб аккуратно угодил в эмоциональную ловушку, которую для него и создавали. — в конце концов, нет причин для этого, я в полном порядке, в отличие от вас двоих. Ивонна с удовольствием сейчас бы сожгла его заживо, даже не вздрогнув. О, она уверена, что его труп вызвал бы в ней одно ликование. Это уродливое презренное лицо, дышащее эксцентричностью и самодовольством, выводило из себя на раз-два. — Я учту это, старший брат. — Естественно. Такие же холодные шаги раздавались вновь, пока Деррик уходил подальше от сестры, на лице которой проскальзывало то свободное выражение лица, которое она не позволяла себе возле чужих ей людей. Подол юбки мягко зашуршал, позволяя вытащить спрятанную книгу вновь и приступить к чтению, отбрасывая подальше ту, что покоилась в её руках всё это время. Однако сейчас уже было всё испорчено — визит старшего сына герцога подбил все планы, которые казались такими правильными и увеселительными. И служанка, которая появилась в дверях, ещё раз подтвердила сомнения леди для продолжения чтения. Средних лет слуга, одетая в наряд горничной, стояла в дверях и мельтешила головой, выискивая свою госпожу, не смея начинать говорить первой. Ну, да — герцогство же думало, что Пенелопа вернула им юную милую и слабохарактерную госпожу, которая и словом не отругает, а вышло что в герцогство вернулась копия почившей герцогини. — Войди, закрой дверь и говори. — П-принцесса, — служанка Адель неуверенно прикрыла двери, склонила в подчинении голову и подошла ближе к своей госпоже, — произошёл конфликт между господами и леди Пенелопой. Эта служанка не смеет оценивать происшествие без вашего разрешения. — Пенелопа? — Ив оживилась, стоило услышать имя любимой сестры, так что и глаза у неё заблестели. — Быстро говори, как ты считаешь, что там произошло? — Леди Пенелопа, не обладая надлежащим воспитанием, спровоцировала старшего господина проучить её, но младший господин остановил конфликт, что честь нашего старшего господина осталась такой же чистой. Ивонна бросила взгляд полный раздражения на служанку, подзывая к себе. Честь Деррика? Даже не смешно. — Д-да? — Служанка даже посмела слегка улыбнуться, думая, что принесла хорошие вести для госпожи. Адель получила сильный удар по лицу от своей госпожи, рухнув на колени, испуганно пискнув. Она вздрогнула, прикладывая ладонь к больной стороне лица. — Кто ты такая? — Ивонна мерно поднялась с софы, высокомерно глядя на прислугу, изучая её своими холодными глазами. — Как смеет слуга произносить подобные грязные слова о своей госпоже? — Нет! — Прислуга падает в ноги, касаясь губами носка туфли Ивонны. Это действие лишь сильнее раздражает Экхарт. — Вы моя единственная госпожа, я бы не посмела и тени отбросить на Вас! Я выполнила ваш приказ, моя госпожа, чтобы вы знали о проблемах, которые сопутствуют присутствию леди Пенелопы в герцогстве. Ивонна мрачнеет, чувствуя едкое раздражение от поведения слуг: некоторые всё ещё противились принять Пенелопу как госпожу. — Ты не поняла мой приказ, — Экхарт прошлась немного, останавливаясь около женщины на полу. — я хотела знать, что происходит с твоей второй госпожой, потому что она мне безмерно дорога. — Как можно, вы же наша благородная госпожа! — Служанка, видимо, шла наотказ и не хотела слышать Ивонну. — Только вы госпожа и принцесса герцогства! — А я так не хотела пачкать руки. — Ч-что…? — Адель не успела сделать и пары вздохов, как ей в голову прилетела книга, та самая для замужества. — А-аа! Госпожа, не надо! Ивонна решила поступить так же как и Адель, полностью игнорировать слова. Поэтому служанка получила ещё три удара по лицу, а когда вновь закричала, моля о пощаде, то аристократка наступила туфлей на пальцы слуги, смерив горничную равнодушным взглядом. — Ты меня полностью разочаровала. — Ивонна откинула прядь волос за спину, направляясь к выходу из читального зала и оставляя на полу побитую слугу. Стоило открыть двери, как перед носом на пол свалилась другая служанка: совсем зеленая, девочка какая-то и вся в рыжих веснушках. Любопытная клуша. — Г-госпожа! — Девочка склонилась в поклоне, жмуря глаза. — Я-я тут не специально! — Замолчи, — Ив прошла мимо неё, положив на плечо руку, немного сдавливая пальцами. — передай горничной, что моя горничная Адель переведена в конюшни. Слуга не успела ничего ответить, поэтому лишь закивала головой. Принцесса же ушла дальше, в голове лихорадочно прокручивая мысли о сестре и Рейнольде и о том, что мог устроить Деррик. «Посмотри на себя, дитя. А ведь ты хотела избавиться от привязанности и быть всесильной! Ты ещё можешь!» Голос, который сочился черной злостью, очень вовремя всплыл в недрах сознания, стараясь побудить Ивонну к противоположным поступкам. Голова тут же заболела и дыхание сперлось от того, как сильно на её собственные мысли и тело влияло чужое ей существо. — Заткнись, дьявол. «Смеешь богиню дьяволом звать? Девчонка, не забывай, что ты всего лишь смертная оболочка!» Тело покрылось дрожью, заставляя Ивонну с силой удариться об стену, также лихорадочно открыть дверь в подсобку слуг, где она тут же сумела найти небольшой нож, так неаккуратно брошенный на ящике. Схватить его и упасть на колени — это всё, что она успела. Голова начинает болеть всё сильнее, а вода, разлитая на полу, отражает её глаза, которые светятся красным светом, символизирующим проявление злой сущности. «И где твои родственники? Твоя судьба уступить мне это тело и стать основой в моей мести!» — Закрой пасть, дьявол, — Ивонна покрепче хватает нож в рабочую левую руку. — мои любимые живы, а твои давно уже кормят червей. «Как смеешь!» — Сейчас же исчезни. «Ха-ха-ха…!» Экхарт недолго думая с силой прошлась ножом по ладони руки, вспарывая кожу и окропляя платье своей кровью, стекавшей с руки. «Ты что делаешь?!» — Прямо сейчас твоя оболочка умрёт, и ты навсегда будешь закрыта. — Ивонна даже не дрожала, умирать ей не в новинку. Лезвие было прислонено к коже шеи, уже порезав ленту, которая обвивала шею. Нежная кожа легко ранилась от соприкосновения с металлом. Теплые капли стекали по коже вниз, пачкая лиф платья. «Остановись сейчас же!» Нож не дрожит, всё сильнее разрезая кожу. Ивонна лишь роняет одинокую слезу, что слишком рано придётся расстаться с Пенелопой, к которой успела прикипеть всем сердцем. И Рея жалко. «Готова умереть ради такого?!» — Ты лучше многих знаешь, что смерть мне не в новинку. Казалось, вот он последний момент, сейчас она сильнее поранит себе шею и умрет от жгучей боли и никогда больше не обнимет никого. Её вновь обуревали мысли отчаяния и боли вперемешку с диким страхом и сильным желанием просить прощения у Пенелопы за такой трусливый поступок. «Ладно! Ладно! Быстро верни тело в норму!» — Гори в своём раю. В глазах начинает темнеть, голова закружилась, и она рухнула на мокрый пол, чувствуя, как к щеке липнет её собственная кровь, смешанная с водой и грязью досок. От этого начинает подступать к горлу тошнота. Но злорадство, что божок внутри тела не получит желаемого нехило грело самолюбие, которое ещё осталось у розововолосой. В последний миг своего сознания она услышала скрип двери и чей-то громкий визг — кажется, её нашли не в лучшем виде, какая жалость.***
— Пенелопа, что с тобой? Рейнольд приподнял бровь, глядя на задумчивое лицо сводной сестры. Её выражение было нечитаемым, он бы сказал, что она сейчас мыслями была очень далеко. — Я в порядке, — Пенелопа ощущала странное давление в груди и это состояние играло с её нервами, потому что объяснить свою тревогу она никак не могла. — просто задумалась, чем занята Ивонна… — Она поджимает губы, исподлобья глядя вперёд. Появилось сомнение в том, что ей необходимо идти на встречу к герцогу Экхарту в эту самую минуту. — Пойдём, — Рейнольд крепко обхватывает её запястье пальцами, поглаживая большим пальцем. — не бойся, никто ругать тебя не будет. Она сдерживает в себе порыв закатить глаза — в последнюю очередь она боялась критики в свой адрес от герцогства и его жителей. — Не думаешь, что в моём положении было бы странно не ожидать порицания? — Она убирает свои руки назад, поправляя подол темного платья. Саркастичная улыбка проскальзывает на лице. Рей прикусил губы, чувствуя забористую обиду не за себя, но за Пенелопу, которая ничего и не делала плохого, только помогала. Однако мозг услужливо напоминает ему и о том, как он сам вёл себя перед ней. Чувство обиды выдавил стыд. Пенелопа в действительности сдерживает усталый вздох: не этого она пыталась добиться, говоря о порядке вещей в доме. Уж что-что, а вину Рейнольда за прошлое усугублять не стоило. Да и, пожалуй, она уже почти была готова оправдать его поступки по отношению к ней и Ивонне, если он продолжит быть таким. — Всё хорошо, — Она отвлекает от мыслей притихнувшего сводного брата, кладя ладонь на прохладную щёку. — не бери в голову. — Раз ты так говоришь, то не буду. — Рейнольд соврал, продолжая идти в сторону отцовского кабинета. Наступившая тишина между ними была неспокойной, но Пенелопа была ею довольна — заниматься самокопанием вслух ей точно не хотелось. Их шаги разносились слабым эхом по коридору, паршиво походя на отстукивания палки о натянутую ткань. Пеннел, стоявший около кабинета, удивленно моргнул, наблюдая перед собой второго сына. Рей вымученно улыбнулся: да уж, вот он дом, милый дом, где тебе всегда рады. — Второй господин, что вы…? — Слуга быстро оценивает ситуацию, наблюдая руку Пенелопы в руке сына герцога. — Леди Пенелопа вас чем-то рассердила? — Пеннел, не твоё собачье дело. — Экхарт смотрит холодными глазами на слугу отца. Он теряет терпение, он не хотел сюда возвращаться. Он вообще вернулся сюда просто…просто Люк его будет подтрунивать. Точно! И вовсе он не привязался к идиотскому принцу и его шуточкам. Пф, как будто у него друзей никогда не было. Мозг услужливо подсказывает, что да — не было у него друзей, зато были люди, пытавшиеся через него подобраться к Деррику и отцу. — Молодой… — Прочь с дороги, — Рейнольд отталкивает дворецкого, открывая дверь в отцовский кабинет. Пенелопу он пропускает вперёд, всего на миг останавливаясь около Пеннела. — если я узнаю, что помимо Деррика, ты тоже участвуешь в этом, — И Пеннел, и Рей прекрасно понимали, о чем идёт речь. — то лучше бы тебе не жить. — Рейнольд? — Пенелопа замечает его остановку и вопросительно смотрит на него, всё ещё не совсем понимая, что надобно вообще говорить в такой обстановке. — Ничего страшного, — Старший брат мягко улыбается, становясь совсем непохожим на самого себя пару минут. — я просто поблагодарил Пеннела за верную службу. Такие слуги редкость, конечно. Пенелопа не успела ничего и сказать, как её внимание сконцентрировалось на том, как Рейнольд кивнул ей в сторону герцога. Юлиан сидел за рабочим столом, не отрываясь от бумаг. На носу располагались очки для чтения, а в чернильнице стояло серое перо для письма. Очевидно, герцог был занят решением важных вопросов. — Не помню, чтобы тебе разрешили вернуться с севера, — Мужчина слабо улыбнулся, оглядывая детей взглядом. — там так невыносимо? — Не понимаю, о чем вы, Ваша Светлость, — Рейнольд подавил в себе дрожь и уверенно уселся в кресло напротив после того, как помог Пенелопе сесть рядом. — перед вами уполномоченный помощник герцога севера и поверенный его королевского высочества, кронпринца Каллисто. — Вижу, ты окреп, — Он хмурит брови, он начинает замечать в отце попытки пойти на контакт с ним, но, к счастью, после прибытия на север он открыл для себя, что в мире есть не только герцог Экхарт, а его, Рейнольда, можно ценить не только за принадлежность к герцогу. — за короткий промежуток времени ты начал меняться. — Как мило, в моём родном доме ничего не меняется. — Рейнольд даёт слабину, позволяя кислой улыбке появиться на лице. Юлиан внимательно смотрит на сына, с ужасом догадываясь, что детей он упустил: надо было дать Маркусу себя побить тогда, может помогло бы. Сейчас он мог только не вставлять палки в колёса, хотя, герцог долго об этом думал, даже тут, быть может, не стоило ему лезть. — Было бы чудесно, разговаривай ты со мной, как с родителем, а не с чужим, раз пришёл ко мне сам. — Он откладывает бумаги, глядя на сына. — Не думаешь? Рейнольд делает глубокий вдох, колеблясь и сомневаясь в каждом произнесённом слове. Он даже держит Пенелопу за руку, слегка сдавливая её, словно ища поддержки. — Да…отец. — Он слабо улыбается, склонив голову так, что улыбку видит только Пенелопа. Он отпускает руку леди и складывает свои собственные в замок. — Я прошу рассмотреть кандидатуру Пенелопы Экхарт как члена рода и потенциальной наследницы. — Рейнольд Экхарт, ты понимаешь, что смеешь просить? — На этот раз он не колеблется, а твёрдо стоит на своём, вбивая себе в голову мысли о том, что это всё ради двух сестёр и страх неуместен. — Хочешь вписать Пенелопу в родовую книгу и дать ей право бороться за наследство? — Я прошу об этом не только для Пенелопы, но и для Ивонны. — Рейнольд встаёт и подходит ближе, позволяя отцу полюбоваться на правую часть щеки, где красовалась ладонь Деррика. — Я прошу тебя дать им титул, чтобы никто не смел и помыслить о членовредительстве в их адрес. — Поясни свои слова, — Герцог холодно посмотрел на красный след на лице, понимая, что правду знать ему не хочется. — откуда это? Пенелопа ошарашенно смотрит на брата перед собой, неуверенно размышляя, что в действительности не ожидала такого исхода от столкновения с Дерриком. — Отец, если бы я не вмешался, то след был бы на лице Пенелопы, — Экхарт отчаянно смотрит на отца, надеясь на долю логики в своём родителе. — Деррик ударил бы её и снова, как мои сестры могут быть дамами герцогства, если он просто заперты тут без единого права возражать наследнику? Юлиан чувствует удовлетворение от поведения младшего сына. Как отец он давно проиграл и, наверное, был просто отвратительным родителем, но как герцог он не имел права проиграть. — Ты знаешь, что титул должен быть подкреплён? — Герцог встаёт из-за стола, подходя к окну. — За тебя и твоего брата…ваш титул был подкреплен нашей поддержкой, но что насчёт моих дочерей? — Пенелопа саркастично посмотрела на герцога: как мило, «дочерей»? — Раз уж это твоя личная просьба, покажи, что ты дашь взамен. — Ваша Светлость, — Рейнольд хмурит брови, хоть и улыбается. — я хочу стать покровителем Ивонны и Пенелопы, как помощник герцога Севера, и как поверенный кронпринца. Со своей стороны я готов предоставить первоначальный капитал в размере десяти миллионов золотых. — Что? — Пенелопа поражённо смотрит на спину брата, хлопая глазами. Как он вообще решился на это…? Она была уверена, что Рей не готов идти так далеко, но ошиблась. — Рей, ты…? Юлиан довольно смотрит на сына, прекрасно понимая, как нелегко было ему отдать все свои кровно заработанные деньги, однако сейчас перед ним стоял не сын из прошлого, а тот, кто напоминал ему характер почившей Эвелины. Герцог положительно кивает, принимая предложение Рейнольда. — Итак, Пенелопа, — Герцог ей улыбается, она ловит себя на мысли, что сюжет идёт в какие-то дебри, а сам Юлиан испытывает радость. Она бы охарактеризовала это как «неоправданная гордость паршивого отца, бросившего своего сына среди людей». — Вы с Ивонной будете включены в список наследников, ты не возражаешь? — Я почту это за честь, — Пенелопа склоняется в реверансе, понимая, что не знает, а что мог отдать Рейнольд, чтобы дать им это. Этот титул делал из «леди с трущоб» принцессу герцогства, теперь способную защитить Ив и с помощью титула тоже. — Ваша Светлость. Возможно, они бы перекинулись ещё парой фраз, но в двери постучались, кажется, Пеннелу требовалась помощь герцога. Рейнольд попрощался с отцом и забрал Пенелопу, выводя её из кабинета. Идя по коридору, она не знала, что сказать, ощущения были сбивчивые и непонятные. — И чего замолчала? — Как давно ты планировал это? — Пенелопа делает шаг медленнее, глядя на свои руки. — Ты не мог решить такое спонтанно. — Ты права, — Рей кладёт руку ей на голову, мягко поглаживая. — это решение было принято мной после твоего третьего письма. Пенелопа запнулась, глядя в лицо брата. В третьем письме, единственном своего рода, она допустила себе вольность и рассказала, как устала бегать от Деррика, который пугал их обоих своим поведением сноба, настраивая и слуг поместья. Пенелопа всего раз поделилась своей гипотезой, что Ивонна явно не любит первого господина, а тот, как будто специально, ищет с ней встречи. — Пары фраз в письме хватило, чтобы ты нашёл способ решить наши проблемы…? Рейнольд отворачивается от неё, ступая впереди и сложив руки за спиной. — Как будто я не должен был так поступить, Никки. Она улыбается, чувствуя теплоту в сердце. Кто бы мог подумать ещё утром, что такое может произойти. Оказывается, приятно, когда брат, хоть и сводный, заботится и решает проблемы, которые мучают тебя. — Я запомню, Рей. — Хаха, — Он поворачивается к ней, щуря глаза. — и почему мне кажется, что это прозвучало как угроза? — Да брось, не такая я нелюдимая… — Пенелопа остановилась, глядя на то, как слуги шепчутся и нервно смотрят вниз. Они не знают ещё ничего о титулах. — Что происходит? — Рейнольд первый задаёт вопрос, который крутится в голове у обоих. Остановленная служанка испуганно вздрогнула, Пенелопа её вспомнила: эта одна из прислужниц Ивонны. — Ты. — Пенелопа сжала плечо брата пальцами, глядя холодными глазами на девочку-слугу. — Что с моей сестрой? Потребовалась целая минута, прежде чем служанка пересилила себя и заговорила, испуганно глядя в пол, опасаясь реакции господ. — Л-леди Пенелопа, — Рейнольд начинал паниковать, потому что не ощутить атмосферу холода и страха было просто невозможно. — п-принцесса…она… Пенелопа не выдержала, притягивая к себе служанку, стягивая за ворот. — Быстрее, — Она слышала свой страх в ушах. — говори! — П-принцессу нашли всю в крови! — Служанка явно была перепугана. — Рана на шее, сейчас с ней доктор… — Разве «личная слуга» не должна сопровождать госпожу? — Пенелопа с размаху ударила по лицу служанку, которая испуганно смотрела в пол, не смея плакать. Давно не ощущала такого гнева на кого-то, но сейчас он был неуместен и быстро уступил место страху, который липкими лапами лез по спине. Сбиваясь на бег, Пенелопа неслась по коридорам, подбирая тяжелое платье, которое мешало быстро передвигаться. Массивная юбка путалась, заставляя её подобрать повыше. Плечи подрагивали, а в ушах стоял противный звук сердца, отбивающего чечётку. Доктор выходил из комнаты Ивонны весь уставший, пока Пенелопа позволила себе пару раз всхлипнуть и вбежать в комнату, в которой стоял сильный запах спирта и выстиранного белья, которые перебивали привычный цветочный запах спальни. Малинововолосая рухнула на колени около кровати Ивонны, роняя первые слёзы. Страх, который гнал её в эту комнату и боязнь увидеть картины из головы начали выходить наружу. Только сейчас пришло осознание, как сильно она испугалась. — Боже! — Она потными от страха ладошками хватает руку бессознательной сестры, прижимая к своему охлажденному лбу, кажется, у неё лицо белое и нервы как струна вытянуты. — Живая…слава богу… Рейнольд стоял около Пенелопы, глядя дрожащими глазами на сестру, на его младшую. Почти бесцветная, уставшая и вся какая-то измученная. Это приносит новые мучения и страхи, в голову приходит эгоистичная идея забрать девушек на север, где они будут рядом, и он сможет наблюдать за ними. В следующую минуту он осаживает себя, напоминая, что не имеет права решать за них, где им будет лучше жить. — Что же произошло… — Пенелопа действительно плачет, содрогаясь всем телом и обнимая чужую руку. — Милая моя, я тебя жду. Ивонна лежала с перебинтованной шеей и рукой, это пугает Пенелопу вдвое больше: это раны, которые так можно нанести только самой. И эта мысль отвергается всем её сознанием. На этом ее воображение переставало работать и не хотело продолжать придумывать пытки для своей обладательницы — все тонуло в мрачном сумбуре жестокого страха. Она не могла додумать до конца, от подобных догадок у нее голова шла кругом. За долгие часы мучительного раздумья и ожидания момента, когда Ивонна откроет глаза и скажет, что в порядке. В эти долгие минуты Пенелопа с ужасающей ясностью поняла лишь одно: что очень плохо знает свою сестру и потому не может предугадать, что надо было пережить, чтобы нанести себе эти раны. Хотя она до последнего отказывалась принимать это за правду. Рейнольд тоже ожидал пробуждения сестры, нервно ходя из стороны в сторону, опасаясь всего, что могло их ожидать после пробуждения. Розововолосая начинала цвести лицом вновь, щеки приобретали краску, хоть и крайне слабую. Её руки становились теплее, может это от того, что Пенелопа не отпускала её руки все эти часы, не отходя от постели. — Ммм… — Ив замычала, чувствуя резкую боль в горле. Хотелось пить. — Воды… — Очнулась, — Пенелопа быстро сориентировалась, помогая раненной получить нужную жидкость с помощью ложки и чашки с водой. — пей-пей, только осторожно. Услышав знакомый голос, который не ожидала, Ивонна открыла глаза, и ее испуганный взгляд встретился со взглядами сестры и брата. Что… что происходит? Она у себя в спальне, на тумбе стоит фигурка, подаренная на день рождения. Она у себя в комнате, живая, а рядом Пенелопа и Рейнольд. Почему у постели сидит сестра? Кто спас её и почему брат с сестрой сидят так неподвижно, с таким суровым видом? Ей стало очень страшно и стыдно. Невольно взглянула Ивонна и на руки: Пенелопа крепко держала её руку. Медленно рассеивался гнетущий кошмар со злым божеством и патологическим страхом потери контроля над собственным телом. Она попыталась беззаботно улыбнуться. — Вы уже знаете, удивительно? — Шутишь, да? — Рейнольд опускается на колени перед кроватью сестры, грустно глядя на рану. — Знаешь ли ты, что я и Пенелопы испытали, пока ты спала? «Что же я сделала, как страшно им было, — грустно думала принцесса, — а стоило ли так радикально поступать, чтобы сейчас видеть заплаканную Пенелопу и бледного брата?» Она боялась поднять на них глаза. А Пенелопа поглаживала её руку большим пальцем, пока Рейнольд слабо улыбнулся, стараясь бессловесно убедить родственницу в том, что её вины в случившемся нет и никто не винит её. — Что с тобой случилось, милая? Ты выглядишь измученной — заплаканная, нервничаешь, чем-то обеспокоена. — Пенелопа ласково успокаивала младшую, мысленно понимая, что та не готова сейчас говорить всю правду. — Ты напугана? Ивонна опять попыталась улыбнуться. — Хорошо, мы не станем допытываться, — продолжила Пенелопа. — если у тебя есть проблемы, мы сможем решить их вместе. — Ивонна судорожно вздохнула. — Я испугалась за тебя. Сестра её крепко обняла, осторожно и не прикасаясь к шее. Ивонна чувствовала, как пальцы Пенелопы гладят ее руку, а глаза светятся каким-то особенным теплом, таким семейным. Захотелось обняться, прижаться, все рассказать старшей сестре и не отпускать, пока её не простят. Ведь Пенелопа только что видела, как она боится. В этот момент за окном приземлилась маленькая птичка, освещаемая солнечным светом. И Ивонна вдруг лишилась слов, не смогла и слова вымолвить, кроме как ронять тихие слезы, хмурить брови и хвататься руками за плечи сестры, словно за спасательный круг. Пенелопа понимающе гладила по голове, как родная мать, вытирала капли, скатывающиеся по лицу. Рейнольд виновато смотрел на страдания принцессы, клянясь в том, что сделает всё, чтобы защитить этих двух девушек. В дверь постучали, отвлекая от семейных сентиментальностей. Пенелопа прижала Ивонну к себе, пряча от посторонних заплаканное и покрасневшее лицо принцессы, которая и видеть никого сейчас не хотела. — Л-леди, г-господин… — служанка, Пенелопа её не знала, опустила голову, сообщая новость. — ваш гость очнулся, доктор его сейчас осматривает. — Пх, — Ив позволяет себе издать смешок, — бедный доктор. — Рейнольд отсылает служанку прочь, заинтересованно ожидая продолжения. — У него сегодня просто день перевязок. — Я рада, что твоё чувство юмора нас не покинуло, — Пенелопа легко целует её в лоб, расслабленно улыбаясь. — главное сейчас — поправиться. — А мне стоит навестить принца, — Рей усмехнулся, жмуря глаза. — всё-таки я ответственен за этого Каллисто. Пенелопа мотает головой: как бы Рейнольд не говорил, а к кронпринцу относился тепло и по-товарищески. Ивонна отстраняется от сестры и смотрит на брата, улыбаясь, хоть и слабо. — Узнаю этот взгляд, — Пенелопа шепчет, глядя на принцессу Экхарт. — и что мы задумали? — Брат, — Ивонна обратила внимание Рея на себя. — а как ты считаешь: стрелок должен пожелать выздоровления подстреленному льву? Минута молчания, после которой Рейнольд взрывается смехом. — Пх-ха-ха-ха! — Он согнулся вдвое от смеха, дрожа плечами. — Ты…только принцу не скажите такого. Ещё и обидится… Пенелопа нервно дергает бровью, глядя на сестру и брата. Потом вскакивает и поднимает руки вверх. — Ладно! — Она устало кивает, откидывая волосы назад. — Ладно! Навещу я вашего принца. Ивонна улыбается, хватая сестру за руку и совершенно невинно констатирует: — Но он не наш.