Сегодня актёры играли как никогда.
— Так ты говоришь, что стал «названным братом» его высочеству? — Пенелопа чувствует себя глупо, будучи не в силах представить дружелюбность Каллисто, перерезавшего ей горло. — Твоя реакция бесценна, — Рейнольд хохочет, покачивая головой. — что тебя смущает? Пенелопа задохнулась от возмущения. Нет, она отдавала себе отчет, что отношения Рейнольда и Ивонны с окружающим миром естественны и нет причин дуться, но осознание, что «новоявленный» старший брат тесно связан с твоим убийцей, хоть и будущим, неприятно саднило на сердце. — Значит, ты у нас теперь брат кронпринца? — Она осеклась, чувствуя как едко прозвучал её вопрос. — Ты что, — Он останавливается, бросая удивленно-пораженный взгляд на неё, который сменяется торжествующим. — ревнуешь…? Девичье лицо краснеет пуще прежнего, Пенелопа впервые за эти дни чувствую такую неловкость и обиду, потому что да — она не рада тому, что человек, к которому она так прикипела душой, якшается с её убийцей. По уму, она понимала, что вины Рея в этом никак не может быть. — Не неси бред, — она отворачивается, сморщив нос. — я не настолько инфантильна. Рейнольд округляет глаза, чтобы потом засмеяться, прикрывая рот рукой и согнувшись пополам. Он искренне смеялся, умиленно глядя на младшую сестру. — Конечно-конечно, но, — он понизил голос до таинственного шепота. — выбирая между принцем и тобой, я… — Пенелопа, сама того не заметив замерла, пока Рей растягивал драматическую паузу. — выберу тебя. — Пойдём уже! — Она не сказала этого вслух, но слова, что она услышала, были именно тем, что она так хотела услышать от него. Рейнольд кивнул, наблюдая, как лицо Пенелопы растягивалось в довольной улыбке. — Твой принц нас уже заждался. — Да из нас двоих спешишь-то к нему ты. — Он философски почесал подбородок. — Хотя даже не знакома с ним, да? — Чем быстрее с ним разберёмся, тем быстрее я пойду к Ив. Её нельзя надолго оставлять в одиночестве. — Хоть она искренне тревожилась о сестре, но она искренне полагала, что Рей в её сказки поверит и не будет пытать её про принца. Тяжелый вздох. — Ника, — Рейнольд поджал губы, видя сомнение на лице младшей. — ты мне лучше скажи, почему в него стреляла? — Я… — она отошла на шаг от брата, с паникой глядя в пол. — это не то, что бы…не то… — Пенелопа! — Он её встряхнул слегка, привлекая к себе девичье внимание. — Я спросил не для того, чтобы ругать, тише. — А зачем ещё? — Чтобы сейчас, когда кронпринц спросит с нас, я мог бы абсолютно точно придумать тебе оправдание, которое бы не позволило принцу прилипнуть ещё и к вам двоим. — Ты шутишь что ли? — Пенелопа поражено посмотрела на него, не веря ушам. Хоть она и подпустила к себе Рейнольда, но до последнего не верила, что тот действительно защищать её не только перед Дерриком. — Мы стоим в двух метрах от покоев принца, которого ты подстрелила. — Он притворно закатил глаза. — Я вполне серьезно прошу назвать причину, по которой он заслужил стрелу в плечо, если вы даже не знакомы. — …ил…еня. — Чего? — Что…если, — Она тяжело сглотнула. — что если он убил бы меня…? Этой причины хватит для моей стрелы…? Рейнольд вздрогнул, глядя на разбитую и встревоженную Пенелопу — с такими темами она не шутила. Он кивает, полагая, что это неважно. Неважно, что она скрывает, важно, что она защитит и её, и Ив. — Если это правда, — Рей подмигнул ей, улыбаясь. — то можно было ему и волосы подпалить. — Тебя за такие предложения казнить могут! — Пенелопа ужасается и в то же время улыбается, получив поддержку. — Спасибо… Рейнольд проходит пару метров, хватаясь за ручку дверей. Он кивает ей, подзывая к себе. — Готова? — Нет, но кого это волнует? — Меня, — Он мотает головой, приоткрывая дверь. — не волнуйся, обижать тебя я не дам. — Ну и чёрт с ним, — Пенелопа наконец взяла себя в руки и сделала шаг к брату. — давай покончим с ним поскорее.* * *
Каллисто устроился на пуховых подушках, сложенных так, чтобы делать своего рода мягкую «спинку» кровати. Волосы были в беспорядке, золотые пряди торчали во все стороны, напоминая собой иголки злобного ёжика. Плечо всё ещё саднило, что доставляло дополнительных трудностей. — Должен ли я отругать тебя, что ты позабыл обо мне в своём фанатизме? — Голос кронпринца не нёс угрозы, лишь саркастично звучал в тишине покоев. Рейнольд совершил поклон, стараясь не дергать бровью. Посмотрите на него: натворил что-то, раз Пенелопа обозлилась, а сейчас ещё и хочет его извинений? — Чего молчишь-то, заяц? — Экхарт мрачнеет, пока принц по-садистки озвучивает его прозвище в присутствии Пенелопы. — Твоя сестрица пришла умолять о прощении? «Умолять» Пенелопа не стала бы, даже если бы ей пришлось снова помереть от клинка. По сути, вины своей она и не признавала. Этот выстрел был своего рода реваншем. — В-ваше Высочество Каллисто. — Рейнольд прищурил глаза в недоброй улыбке. — Как вы себя чувствуете? — Рей спросил этот вопрос и тут же развернулся к Пенелопе, предлагая ей присесть на кушетку в метрах двух от принца, всем своим видом показывая, что в этой ситуации он и не собирается быть на стороне принца. — Да уж не помер, как видишь. — Какая благая новость, — Рейнольд стоит около его кровати, кивая головой. — вы на удивление быстро очнулись. — То я смотрю на твою кислую мину и думая, что надо было ещё поспать. — Каллисто смеётся над ним, это понимает и Пенелопа. — Хотя я удивлен, что ты позволил своей родственнице прийти к великому и ужасному мне. — Вы ошибаетесь, Ваше императорское высочество, — Девушка исполнила глубокий поклон, не понимая головы. — желаю процветания Луне и Солнцу. — Поясни, миледи. — Каллисто заинтересованно смотрит своими глазенками на Пенелопу, пока Рейнольд раздраженно фыркал, понимая, что принц теперь прилипнет к ней. — Как я смею, — Она подняла на него свои глаза, полные равнодушия и холода. — единственный, перед кем я пожелаю нести ответ за мои действия: мой дорогой старший брат. — Ника! — Рей тихим шепотом её одергивает, наблюдая за происходящим. Каллисто смотрит на него в ожидании. — Кронпринц, она имела в виду, что глаз не могла сомкнуть в страхе и тревоге за Вас. Сердечно просим всем герцогством снизойти до прощения моей сестры. — Погоди ты, заяц. — Принц энергично махнул рукой, глядя на девушку. — Ты, случаем, не хотела меня убить? Экхарт стоит минуты три молча, в уе перечисляя все слова, которыми могла бы назвать этого кронпринца. Раздражение росло в геометрической прогрессии. — Ваше Высочество, — Пенелопа смотрит в пол, притворяясь кроткой. — как бы я посмела? Как смеет грязь под ногами посягать на свет будущего Солнца? — Ха-ха, — Принц не верит в этот спектакль, теперь интересуясь, как же на самом деле ведёт себя ненаглядная сестра Рейнольда, раз уж он так её выгораживал. — а ты обладаешь красноречием. — Кронпринц, — Рейнольд закрывает собой Пенелопу, незаметно отодвигая её ближе к выходу из покоев. — моя родственница всё ещё не оправилось от шока и чувства вины, что вложила её за вашу боль. Позвольте ей вернуться к себе, дабы она окончательно восстановилась. Пенелопа уверенно мотает головой, мол да — принц-идиот, отпусти ты меня, у меня дела есть. — Какие нынче женщины у нас в империи занятые, аж завидно. — Что вы, — Пенелопа стоит около Рея, но всё же не сдерживается и отвечает на провокацию. — куда уж нам женщинам до джентельменов, которые в чужие дома вторгаются да требуют ото всех мольбы. — Что, показала наконец свой ядовитый язык? — Он поудобнее облокотился на подушке, растянув губы в усмешке. — вот теперь верю, что это ты меня и подстрелила. Образ святой девы тебе ужасно не идёт, принцесса. — Что вы хотите? Убить меня за вашу рану? — Пенелопа смотрит уверенно, теперь ощущая себя защищённой из-за присутствия брата. — По законам империи я могу лишь быть подвержена суду и тюрьме, вы не можете убить дочь эрцгерцога, не имея доказательств и свидетелей. Он смеётся, прикрывая глаза рукой. Плечи трясутся. Да уж, подкована в этом вопросе хорошо. И свидетелей-то нет — Рейнольд даже под угрозой Люка не станет свидетелем на стороне принца. Какой хороший брат. — Отлично, просто отлично! Так ты сейчас мне вызов бросаешь? — Как бы я могла? Вы же явно достаточно умны, чтобы догадаться открыть свою спину в месте, где вам устроили засаду враги, и быть раненным какой-то девицей. Истинно мужское поведение. — О, согласен, — Каллисто не перестаёт улыбаться: Пенелопа-то намного острее на язык, чем Рей. — учитывая, что и я сейчас беседую с «какой-то девицей». Они так увлеклись общением фразами, что не заметили приход и четвёртого гостя в покои принца. — Как смеет девица без роду так порочить род герцога? — Деррик морщит своё снобистское лицо, укладывая руку на плечо сводной сестры. Его претензию слышит только Пенелопа с Рейнольдом: уж слишком далеко он стоял от кровати кронпринца. Пенелопа вздрагивает, испуганно бросая взгляд на Рейнольда, который натужно думал, как поступить. Деррика никто не звал, для чего явился? — Руку уберите, господин. — Пенелопа поджимает губы, с великим раздражением смотря на старшего сына. — Я всего лишь учу плебейку нормам общества, в которое ей повезло попасть. — Он поглаживает её плечо большим пальцем, надавливая на оголённый участок светлой кожи, то сжимая, то разжимая пальцы вокруг теплой руки. — Ответственность старшего, чтобы младшие несли свою честь и верность. Рейнольд с отвращением замирает, срываясь с места. Расстояние в метр оказалось слишком коротким. — Наша сестра уже попросила её не трогать, — С силой сжимает кисть Деррика, стараясь передать давлением пальцев всю свою злость и ярость от тех жестов, которые позволил себе старший наследник. — соблюдай свой хвалённый этикет при кронпринце. — Как осмелел, браво, — Деррик улыбается, ему смешно. — и ради кого? Грязнородной девки? Рейнольд не отпускает его руку, с силой сжимая вновь, что брат хмурит лицо от боли, всё ещё играя в благородство. В любой другой ситуации Рей не позволил бы себе и шага против, он бы не нашёл сил ответить своему родственнику, но его до глубины души пугала и ранила ситуация с Пенелопой. Он мог бы стерпеть насилие и смех над собой, нота фривольно касаться девушки…нет, его сестры никто не смел. — Рот закрой, — С силой толкает Деррика, закрывая Пенелопу, которая всё ещё не пришла в себя. Он аккуратно заводит её за спину, позволяя сестре ухватиться за его руку. — ты намного грязнее, братец. Каллисто не без досады понимает, что поговорить с барышней фривольно он не сможет из-за этого идиота, вторгнувшегося к ним. А Деррик выпрямился, грубо отталкивая младшего и начиная беседу с наследником короны. — Кхм, Ваше Высочество, надеюсь их скудное общение не доставило вам печали? — Он улыбается, делая легкий поклон головой. — Эти дети никак не заучат этикет, прошу простить. — Как занятно, — Каллисто на глазах Пенелопы тут же теряет тот образ «друга брата», превращаясь в надменного и холодного дворянина. — этикет говоришь? Не ты ли его нарушил только что? — Как бы я посмел, Ваше Высочество. — Деррик самоуверенно стоит и блестит своей аристократичностью, словно он герой. — Я лишь хотел бы знать, что Вас встретили достойно. Каллисто глухо смеётся, перебивая пламенную речь Деррика, от чего тот осекается и молчит, поджимая губы от злости. — Кто дал тебе право рот открывать-то? — Каллисто не был сторонником этикета, но раз уж наследник Экхарта начал эту песню, то он закончит. — Этикет предписывает склониться в глубокой поклоне и ожидать, пока вышестоящее лицо не дозволит тебе изъясняться. — Тц… Я взял на себя смелость обойти это правило, будучи представителем герцогства, спасшего вашу жизнь. Компания из наказанного сына и плебейского дочери могла оскорбить Вас. Рейнольд кивает Каллисто, наконец выпроваживая Пенелопу, которая, о боги, в который раз была благодарна брату за помощь. Деррик её не то чтобы пугал, он скорее был живым олицетворение слова «грязный ублюдок» — хотелось стереть кожу с места, где покоилась его рука. — Раз уж миледи нас покинула, я буду менее красноречив. — Каллисто перехватывает в руки свой меч, стоявший всё это время у кровати. — Так называемая «плебейская дочь» обладает большим уважением ко мне, чем ты. Деррик не выдерживает, пропуская на лицо злобу и презрение к той, о ком они говорят. Как можно сравнивать грязь и голубую кровь? — Таких как она как грязи, — Рейнольд злобно смотрит на брата, понимая, что сейчас диалог идёт не между Дерриком и Каллисто, а между кронпринцем и представителем дворянства. — не стоит считать каждую муху. — Советы смеешь мне давать? — Я лишь желаю вам лучшего, — эта фраза, уже набившая оскомину принцу, бесит неимоверно в тот момент. — Ваше Высочество. — Не жалеть мух, значит. — Кронпринц встаёт с кровати и сокращает расстояние между собой и наследником. — Говорят, ты искусный рыцарь? Экхарт выпячивает грудь и чинно кивает, признавая молву. Да — он лучший мечник герцогства, никто не способен и тени его подражать. — Всё так, Ваше Высочество, — Рейнольд тихо фыркает, закатив глаза. Что же такого он видел в брате, что так боялся и уважал его? По сути, нет ничего того, за что бы того можно было бы почитать. Каллисто улыбается, саркастично переглядываясь с Рейнольдом, который оглядывается назад, видимо, всё думая о том, как там Пенелопа. — Вытяни свои руки, ладонями вверх. Деррик уверенно протягивает руки вперёд, не ожидая того, что происходит позже. Стоило только принцу увидеть его белые ладони, как Каллисто вмиг проходится мечом по ладоням, распарывая кожу. Деррик кричит от боли, закусив губу до крови. Он с ненавистью смотрит а брата позади и на принца впереди. Как он, Рейнольд, смеет стоять там с таким спокойным и даже радостным выражением лица. — Ваше Высочество! Как вы смеете?! — Кровь не останавливает и руки саднят. Деррик с ужасом понимает, сколько времени потребуется на лечение. А сможет ли он потом держать меч в руках? — Я просто последовал твоему совету, Экхарт. — Каллисто подходит к нему и вытирает подолом камзола Деррика окровавленный меч. — «Не жалеть мух», просто для меня, — Красные глаза высокомерно смотрят на темноволосого. — мухой был именно ты, спасибо, что разрешил мои сомнения. — Вас покарает Бог за пренебрежение опорой. — Если вдруг одна муха донесёт на меня, — Каллисто улыбнулся, кивая на Рейнольда. — боюсь кое-кто потеряет право управлять горно-добывающим бизнесом. Понимаешь? — Вполне, — скрипит Деррик, шипя от боли. Как бы он не был высокомерен, но честь и богатство он ценил больше. Он потом отыграется, кронпринц ещё поймет, кто настоящий друг и достойный союзник. — спасибо…за нравоучение. Деррик уходит в сопровождении слуг, которые лепечут вокруг него, глядя на красные руки и бледное лицо дворянина.* * *
— Каллисто, не думаешь, что это перебор? — Рейнольд усаживается в кресло, глядя на расслабленного принца. Наедине они позволяли друг другу неформальный стиль общения: как никак, а в герцогстве Севера они сблизились очень сильно. — Просто скажи мне «спасибо», — Регулус понимающе улыбается, махнув рукой. — и как его ещё не отравили вообще? — А почему именно отравили? — Ну, знаешь, — Принц заумно смотрит в сторону, пускаясь в размышления. — не живут долго мужчины, ищущие врага в женщине. — Откуда такая информация у тебя-то, — Рейнольд усмехается, разминая плечи. — лет тебе не так много, чтобы философствовать. — Да так, — принц иронично смеётся, припоминая случай во дворце. — императрица же подарила своему брату фреску «Жонтереса». Рейнольд вспоминает об этом случае: Люк ещё в подробностях рассказывал, как именно маркиз Де Берг попал в список врагов императрицы. После таких прецедентов много раз задумаешься, прежде чем считать леди беспомощными цветками. — Ну, — Экхарт всё же решает продолжить разговор. — если отравят, то придётся прийти на похороны. — Шутишь? — Не совсем, просто, — Рейнольд довольно и гордо расправляет плечи, продолжая, — хоть кто-то из нас троих должен будет сделать вид, что мы потеряли любимого брата. — Ну, да. — Каллисто смеётся тоже, глядя на меч. — А то похороны могут стать праздником.