Гиена при стае Волков

      «Не тебе решать как мне жить!» — гулким протяжным эхом отдалось в голове. Виски запульсировали, жилка на шее дёрнулась от того, насколько сильно Тирэр сжал челюсти, в неопределённом порыве вытянув руку вслед удаляющемуся силуэту, мелькающего средь стволов деревьев и голых кустарников.       Альфа очень сильно растерялся и не знал, что ему делать, когда омега просто развернулся и чуть ли не в слезах куда-то побежал. С одной стороны, ему нужно было его догнать, успокоить, прижать к себе, даже если омега будет кусаться, брыкаться и драться, а с другой — лучше, наверное, оставить его одного, позволить дать волю эмоциям, выплакаться, чтобы ему стало легче, чтобы внутреннему зверю стало спокойнее.       Но, твою дивизию, одно дело, если бы это был незнакомец, чужой человек, до которого Тиру нет абсолютно никакого дела, но это же его истинный, который нуждается в тепле, любви и заботе, как никто другой. Зверь внутри взвыл, требуя бежать за мальчишкой, а иначе быть беде.       — Адэхи, подожди! — в пустоту крикнул мужчина что есть мощи, делая несколько шагов в ту сторону, куда рванул омега. Ногу кольнуло, по телу опять прошлись неприятным отголоском колющие мурашки, от чего мужчина зашипел, слегка потирая колено на ходу. — Да чтоб тебя!       Он сделал глубокий вдох и резко выдохнул, выпрямляясь, после чего начал перекидываться в зверя. Четыре мощные лапы опустились на снег, оставляя когтистый след. Шкуру на загривке растрепал поднявшийся ветер, позволяя в полной мере ощутить себя обращённым, а лунный свет ровным слоем ложился на гладкую шкуру цвета вороньего пера. Давно Тирэр не принимал этот облик, уже и позабыл, какого это бегать на четырёх конечностях, видеть то, чего человеческими глазами не увидишь, ощущать кучу разнообразных запахов, и среди всех ароматов Тир выделил всего один. Это запах его истинного омеги. Наплевав на боль в ноге, он закинул вверх мохнатую голову и завыл, будто пытаясь дозваться Адэхи, а после помчался по его следу, который становился всё слабее из-за ветра. Внутренний зверь выл, подвывал, требовал, чтоб мужчина бежал быстрее, а иначе он не успеет.       Альфа не помнил как мчался по холодному снегу, которого здесь быть так много не должно, как перепрыгивал через поваленные деревья на своём пути, как холодные порыва ветра пытались сбить зверя с верного пути. Вот он петляет между деревьев, каких-то кустов с колючками; они цепляются за густую шерсть, острые шипы впиваются в тело, прокалывают его. Было такое чувство, словно сама природа, или же Судьба мешали ему добраться до Адэхи. Но, кажется, ничто не могло остановить этого упёртого волка, даже сама богиня. Тир рычал что есть мощи, звал своего сильного, гордого, но такого глупого омегу.       Альфа оттолкнулся от земли и одним широким прыжком оказался на небольшой полянке, перед которой расстилалось большое озеро. Стоило только посмотреть на лёд, можно было сразу понять, что он был уже не такой надёжный, каким был глубокой морозной зимой и лишь самоубийца ступил бы на него в весенний период. А на льду, метрах в двух от берега стоял он. Сердце Тирэра пропустило удар. «Неужто он… собрался покончить собой?» — тревожная мысль закралась в его голову, а всё тело затрясло будто от озноба. Боль в ноге давно ушла на второй план. Свет от убывающей луны буквально выстелился по льду ковровой дорожкой, уходящей вдаль. Адэхи медленно шёл по ней, не обращая внимания ни на звук треска льда, ни на бегущие во все стороны от него мокрые трещины. Он шёл, словно заворожённый, медленно и неровно. А потом неожиданно замер.       Тирэр тоже, не в силах сдвинуться с места, боясь сделать ещё хуже. Но стоило только омеге остановиться на месте и слегка повернуть голову в сторону берега, как в следующую же секунду он молча, без криков и сопротивления ушёл под воду, отдавая себя во власть глубокой пучине. Ледяные волны тут же поглотили его с головой, оставив после себя лишь шумный всплеск и брызги на заснеженном льду.       — Не-е-е-ет! — крикнул альфа и сорвался таки с места.       Он бежал так быстро, как только мог, по проваливающемуся под его лапами льду и нырнул в ледяную воду. Тело тут же обожгло холодом, лёгкие сдавило и будто покрыло коркой наледи изнутри, а в ушах гулом отдавалось собственное отчего-то замедлившееся сердцебиение. Он открыл глаза, в панике ища Адэхи, но из-за темноты от глубокого погружения и слоя льда, припорошённого снегом было очень трудно что-либо увидеть. Паника накрыла с головой. Альфа с трудом вынырнул, хватая побольше воздуха ртом, и вновь погрузился под воду. Чутьё подсказывало, куда нужно плыть, и альфа доверился собственным инстинктам. А когда те вывели его к медленно тонущему парню, Тирэр без раздумий схватил своими острыми клыками ткань его одежды и потянул на себя, гребя лапами вверх. Создавалось ощущение, словно откуда ни возьмись появилось течение, которое всё усиливалось и усиливалось, усложняя движение в сторону образовавшейся проруби, на данный момент являющейся для них единственным спасением: пытаться ломать лёд, находясь при этом под ним в ледяной воде — гиблое дело — сверху он всегда ломается проще, чем снизу.       Тирэр не сдавался, гребя сильнее, резче. Он вновь перекинулся в человека и схватил под руки бессознательного омегу, наконец выплывая со своей ношей на поверхность и жадно хватает ртом воздух. Лёгкие повторно прожгло болью. Альфа попытался выбраться, при этом удерживая Адэхи на плаву, но у него ничего не получалось: лёд под их телами ломался, стоило только слегка опереться на него и надавить, но тот упрямо всё пытался закинуть безвольное тело на твердый лёд, попутно буквально проламывая себе дорогу к берегу. С попытки пятнадцатой у него это получилось, когда они почти добирались до берега, где лёд был плотнее. Омега не дышал, и вообще не подавал признаков жизни, его тело синело как и тело альфы. «Неужели Адэхи не умел плавать?! Почему же он тогда пошёл на озеро. Глупый, глупый омега!» Альфа выбрался сам и, освободив чужую грудь от давления одежды и запрокинув его голову назад, начал делать искусственное дыхание гиене. Тот довольно быстро откашлялся, выплёвывая воду, которой успел наглотаться. Дыхание появилось, но очень слабое, однако в сознание омега приходить совсем не желал.       Нужно было срочно добраться до дома, пока их обоих не обморозило до костей. Ещё раз убедившись, что грудь омеги равномерно вздымалась при неглубоком дыхании, Тирэр аккуратно, но торопливо подхватил его на руки, отмечая как те буквально налились свинцом и неконтролируемо тряслись. Его губы посинели и дрожали, зуб на зуб не попадал, а волосы на голове и на теле начали леденеть, свисая небольшими сосульками, норовя воткнуться в глаз. Адэхи и вовсе покрылся узорчатым инеем. Глядя на него и не скажешь, что он живой, лишь небольшое облачко пара, вырывающееся из его рта, давало надежды на его спасение.       Альфа собрался с остатками сил. Всё, что с ними только что произошло, заставило пережить настоящий шок. В крови бурлил адреналин, и только благодаря ему мужчина ещё был способен нормально двигаться и здраво мыслить, хоть его мысли и носились в хаотичном порядке, перебивая друг друга и путаясь. Сознание вопило только одно: скорее! Тирэр торопливо поднялся с колен.       Отчего-то он не видел ни следов, что должны были остаться на их пути сюда, ни каких-либо знакомых ориентиров, хоть мужчина и не особо заглядывал по сторонам, когда сломя голову мчался вперёд, ни даже их запаха, что было очень и очень странно. Словно что-то позволило им добраться досюда, но так отчаянно не позволяло уйти, забыв предупредить, что это был билет лишь в один конец. Тирэр яростно метался от одного дерева к другому, внюхивался, окончательно отмораживая себе мозг промёрзшим воздухом, и молился, не важно кому, лишь бы отыскать хоть малейший намёк на дорогу домой. Он грезил, как они быстро дойдут до деревни, как никто их не увидит по пути. Не хотелось бы, чтобы потом ходили разные слухи. Он надеялся, что омега, безвольно лежащий на его руках, очень быстро придёт в себя, и его конечности будут двигаться, шевелиться и их не придётся ампутировать, ведь этот малыш и так пережил столько всего за свою небольшую, но такую тяжёлую жизнь.       Альфа и не заметил, что его грёзы сами собой нарисовали в его голове приблизительный путь домой, и мужчина на уровне инстинктов отправился в сторону, подсказанную подсознанием. Не доверять своим инстинктам у него не было оснований. Они ещё ни разу его не подвели. Каждый шаг отдавал пульсацией и острой болью в ноге. Босые ноги ступали по белоснежному снегу под которым иногда встречались обледеневшие палочки, от чего альфа шипел, но продолжал свой нелёгкий путь. Из-за мокрой рваной одежды было так же проблематично делать шаги: она замёрзла и потяжелела, к тому же мало того, что было холодно, так эта замёрзшая ткань ещё и тело царапала. Пальцы на руках уже не желали шевелиться, но Тир упорно продолжал держать Адэхи на руках и идти к своей цели. Они долго блуждали по этому таинственному лесу, альфа всё никак не мог найти нужный путь.Тишина. Иногда раздовался звон черных деревянных бусинок, которые висели на верёвке. Этот звук заставлял Тира думать, что это действительно правда, а не то, что он сошёл с ума.       «Да что за чертовщина здесь происходит?!»       В голове не складывался пазл от слова совсем. Он, коренной житель этой деревни, знающий все леса в округе, не мог найти одну единственную тропинку к собственному дому, что обычно всегда была навиду. Каким ветром их вообще занесло в подобную глушь?! Эта местность казалась совсем чужой, непривычной, странной. Другие деревья, много снега и запахи, которые альфа никогда до этого не ощущал. Тир устал, его ноги отказывались идти. Он прижался к жёсткой коре дерева, раскинувшего над его головой широкую крону голых ветвей, подкинул омегу, чтобы поудобнее его перехватить, и сильнее прижал к себе. Он посмотрел своими голубыми, как небо, глазами на губы Адэхи, синие и, казалось, безжизненные, а после слегка прикоснулся к ним своими сухими и дрожащими, лишь бы почувствовать их тепло и ещё раз убедиться, что тот жив. Что они оба живы. Тёмно коричневые волосы, как спелый каштан, висели как сосульки, а сверху них лежали белоснежные снежинки, которые даже не таяли от слабого тепла тела. Сложившаяся ситуация окончательно сбила с толку Тирэра, вся это происходящая неразбериха, вкупе с адреналином и переизбытком отрицательных эмоций, сводила его с ума. А Адэхи на его руках будто становился всё легче и легче.       — За что всё это ему?! Что за жизнь такая у этого мальчишки?! Судьба у него такая… а какая судьба у меня? А у него какая будет? Я хочу, чтоб этот мальчишка был счастлив, Господи, неужели так сложно сделать этого малыша счастливым?! Я хочу его сделать счастливым, я хочу быть с этим гордым омегой… Прошу, пожалуйста, дай мне сил…       Стемнело окончательно. Где-то в дали пролетела сова и угукнула, уселась на ветку дерева и рассматривала с высоты птичьего полета двух мужчин своими жёлтами, почти как янтарь, глазами. Лиственные, на данный момент голые деревья почти полностью сменились ветвистыми зелёными елями и соснами, своей хвоёй перекрывающими доступ лунных лучей к земле. Снег продолжал неспеша падать, снежинки кружились в темпе вальса, плавно приземляясь на заснеженные ветки, промёрзшую землю, замершие волосы Тира, на остывающее тело Адехи, которое едва ощутимо подрагивало, от чего сердце мужчины сжималось с каждым разом сильнее. Оторвавшись от дерева, альфа сделал шаг, потом ещё один и ещё, и продолжил путь. Он принюхивался, искал нужную тропу к своему дому и вскоре, то ли боги сжалились, то ли нюх усилился, но альфа нашёл верный путь.       Сколько прошло времени пока они добрались до дома Тира — неизвестно. Ясно одно — уже давно ночь. Когда альфа поднимался на крыльцо со своей ношей, всё небо было усеянно яркими звёздами, а прямо над головой простилался Млечный путь. Совсем близко пролетела звезда, оставляя за собой блеклый растянутый хвост полупрозрачного цвета.       — Хочу, чтоб всё наладилось у нас с Адэхи. Господи… Судьба, прошу тебя. — Альфа помнил слова омеги про богов и решил всё-таки попросить именно их.       Дверь со скрипом отворилась, ударившись о стену, явно открытая с пинка, и они вошли в прогретое помещение. Печь уже давно протопилась, но не закрытая вовремя вьюшка позволяла теплу медленно улетучиваться через дымоход. По всему телу прошлись мурашки от резкого контраста температур их замёрзших тел и обжигающе горячего воздуха в доме, по крайней мере именно так им казалось, из-за которого появилось ощущение, словно тысяча маленьких иголок прокалывали кожу и даже плоть под ней.       Альфа торопливо положил омегу на свою койку, расположенную прямо за печью, и сразу закрыл за собой дверь, с трудом передвигаясь на обмёрзших ногах. Закинул в печку парочку поленьев и умело, пусть и не с первой попытки из-за дрожи в руках, разжёг огонь, рефлекторно подставляя ладони ближе к пламени. Руки потихоньку начали отходить, вместо фиолетового цвета становясь красными, но ощущения за этим следовали не самый приятные. Пальцы будто заламывало, кожу жгло, а сами ладони пульсировали из-за циркуляции крови в них. Тирэр шустро достал сменную одежду для себя и омеги. От чего-то накатило совсем неуместное здесь и сейчас смущение. А ведь он всего-то представил себе как будет раздевать Адэхи, что в данном случае было необходимой мерой.       «Соберись, Тир! — дал он сам себе мысленную оплеуху, пытаясь унять побежавшее не в том направлении воображение. — Ты же не озабоченный какой-то!»       Под одеждой Адехи, полностью мокрой, местами до сих пор замёрзшей, Тир увидел совершенно не то, что ожидал увидеть. Смуглая кожа на спине и боках была вдоль и поперёк исполосована белыми полосами рваных шрамов, будто его били кнутом или вицей с регулярностью в несколько дней. Какие-то из них были длинными и узкими, другие — короткими, но широкими. Можно было представить сколько боли стоили ему эти уродливые отметины.       Тирэр не удержался. Провёл кончиком указательного пальца по одной из линий, едва касаясь её, чувствуя загрубевшую кожу рубца. Потом пробежался ладонью по шрамам на икрах, боках и плечах. Они все ярко ощущались под рукой, и это казалось альфе неправильным. Если бы не определённые события в жизни омеги, его спина и вообще всё тело наверняка было бы неимоверно гладким и мягким. Но оно было грубым, мускулистым и изуродованным. Не правильно. Такого не должно было произойти.       Альфа провел руками по своему лицу и тяжело вздохнул. Теперь можно было понять Адэхи, почему он так яросно избегает альф, почему он такой бойкий и гордый. Это всего лишь защита. В душе он всё равно такой же нежный, ранимый и любящий омега, как и все представители этого пола, ну покрайне мере именно так считал альфа. Внутреннее чутье ему так и твердило, а ещё иногда нашёптывало: растопи это ледяное сердечко Адэхи и будете счастливы, будете вместе. У вас же есть метки, вы же истинные. У вас всё получится. Такие пары всегда будут счастливы. Это заложено природой. В нынешнее время очень сложно встретить истинных, последний раз такую пару видели 845 лет назад и это по записям старейшин. Вы можете себе представить насколько редки такие пары?!       Альфа ещё раз посмотрел на своего истинного, пытаясь запомнить каждый сантиметр этого тела, ведь не факт, что он ещё раз увидет так близко этого упрямца. и он обратил внимания на одну деталь. Шея. На шее омеги мужчина заметил то, что не на шутку озадачило его. Узор веточки алоэ, что всё это время скрывался длинными светлыми волосами. Этот узор не принадлежал Тирэру, однако он всё равно ощущал, что они истинные, что подтвердил рисунок эдельвейса на внутренней стороне бедра омеги, точно такой же, что был на бедре альфы. Он обдумывал это на протяжении всего времени, что переодевал и закутывал Адэхи в тёплое махровое одеяло, которое он на время закинул на печь, чтобы то согрелось.       Однако собственное окоченелое тело заставило переключить внимание на себя. Стоило и самому переодеться, согреться, попутно контролируя состояние омеги, чем собственно и занялся кузнец. Он быстро вытер волосы, расчесал их и собрал в небольшой хвостик с зади. Одел шаты и теплые тапочки. Тело вроде потихоньку согрелось, тогда Тир решил проверить и омегу, что был закутан в полотенце. Волк убрал владное полотенце и повесил его опять сушиться, и по быстрому переодел юношу, ведь тот мог проснуться в любой момет, не хотелось бы потом получить в морду не успев объясниться. Как только миссия по переодевания гиены была выполнена, альфа укрыл его одеялом и пошёл ставить воду для чая.       Через какое-то время на печи закипел чайник. Тирэр, сидевший напротив юноши с пристальным взглядом и крутящимся водоворотом мыслей в голове, не сразу это заметил. А когда заметил, тут же отправился заварить травяной чай. Он слегка остудил его, чтобы не обжигал, приподнёс к губам Адэхи, заставляя его пить небольшими глотками. Но тот в бессознательном состоянии мало что мог проглотить, поэтому часть чая проливалась на одежду и одеяло.       За окном уже забрезжил рассвет, а Альфа так и не сомкнул глаз за прошедшую ночь. Сидел и смотрел на Адэхи полуприкрытыми глазами. Вспоминал, как тот вообще оказался в их деревне, как в честь него устроили грандиозный пир, каких народ не видал уже на протяжении нескольких лет. И именно на том пире Тирэр осознал, что они были истинными. Когда ненавязчивый запах новичка только коснулся его обоняния, мужчина просто отметил, что это приятный аромат, но когда он провёл в окружении этого аромата достаточно много времени, понял, что не с проста его мозг отодвинул и почти полностью перекрыл все другие запахи, витающие вокруг, сосредоточив внимание лишь на этом. Тогда его сердце забилось чуточку чаще.        Теперь, когда к нему приходит какой-нибудь одинокий омега или вдовец, чтоб слегка развлечься ему противно их видеть на пороге и приходится их всех выпроваживать, не хватало Адэхи видеть этот позор. Вдруг что плохое по думает о нём. Сидя на табуретке приходит осознание, почему тогда между ними пробежалась искра, почему они так заинтересованно друг на друга посмотрели. Почему именно в окружения Тира он более общительный и не шарахается от каждого прикосновения. Потому что омега чувствует, что его не обидят.       Волк в очередной раз вздохнул и вспомнил, как совсем недавно двое солдат стояли в карауле и слишком громко обсуждали Адэхи. Так и слышалось недовольство в сторону гиены и противные фразы на подобии того, что командира отряда он получил через постель, что сначала он переспал с Флорианом, чтоб его приняли в деревню, а потом и с Браеном не один раз, а там до повышения рукой подать. В тот момент Тир зарычал гортанно.Сжал свои руки до такой степени, что небольшие ногти на руках впились в кожу на ладони. Альфа подошёл к стражнику, схватил его и злобно проговорил.       — Не смей так говорить о нём. Он никогда и не скем не спал из нашей деревни! — глаза альфы наливались красным цветом и ещё пару минут и он разорвет стражников.       — Ха-ха-ха, смотрите-ка, ещё один защитник нашёлся на пятую точку нашего «недотроги». Тир, успокойся, он даже в твою сторону не посмотрит, твоя любовь ему не нужна. — стражники гортанно рассмеялись прямо в лицо Тиру.       — Вот же вы сволочи! Вы же знаете, что Адэхи другой! Что он своими силами добился всего, он всего за пару месяцев выучил грамоту, письменность, счёт. Вы сами видели с какой грацией и плавностью он охотится! Наши волки так не могут это всё потому что он гиена! Вспомните случай когда вашего сослуживца на носилках несли нашему лекарю, у него была вскрыта грудина практически. Разве для вас это шутки?! — выкрикнул он.       Тогда альфы замолчали. Они помнили, как самого сильного бойца после Браена положил на лопатки этот буйный омега, да ещё и так, что пришлось идти к лекарю. Стражники сдулись, замолчали, а Тир отпустил одного из них и пошёл своей дорогой, раздумывая над тем как признаться в чувствах этому необузданному маленькому зверю.       Альфа моргнул пару раз, возвращаясь в реальность из своих воспоминаний. Он смотрел на то, как Адэхи уже стало получше: его щёки порозовели, дыхание стало чуть чаще и более глубоким, ровным, нормализованным. Тир невольно улыбнулся и вспомнил ещё один момент. Когда он впервые услышал смех этого светловолосого парнишки, а ещё этот безумный и острый язычок Адехи не давал Тиру покоя. Волку так и хотелось каждый раз прикоснуться к этим губам, провести своим языком по чужому, потом по зубкам, кончику языка, а потом губами его обхватить и начать чуть посасывать, давай волю воображению, что это мог быть не язык вовсе, а например, что-нибудь другое.       Очнувшись, Адэхи почувствовал, что его кто-то очень нежно держал за руку и гладил своим большим пальцем его небольшую ладонь. Он проморгался, но всё не мог понять как оказался здесь.       — Я умер? — обыденным голосом спросил гиена.       — Почти. Глупый омега! Я же испугался за тебя! Ты так рванул от меня, а потом… ушёл под воду. Зачем ты туда вообще пошёл?! Ты думал своей головой или в ней нет мозгов от слова совсем?! — отчитывал Тир омегу, как ребёнка. Адэхи вжал голову в плечи и виновато посмотрел на мужчину.       — Я не знаю! Так получилось, словно что-то тянуло меня туда… Хотя ты не поймёшь. Ладно, забудь, — только омега укрылся одеялом посильнее, как вдруг вспомнил кое-что. — Тир, ты видел юношу, стоявшего на другом берегу? Он был очень сильно похож на меня! Почти вылитая копия.       — Нет, Адэхи, я никого не видел. Возможно, тебе это показалось из-за того, что у нас было обморожение.       — Нет, мне не показалось, там действительно был человек! — почему-то мальчишке стало обидно от того, что ему то ли не верили, то ли не подтвердили ту информацию, которую он хотел услышать.       — Я не знаю кого или что ты видел, может и вправду там что-то было. Но я знаю одно: что-то мешало нам всплыть, словно течение было в пруду, хотя такого не может быть. Это наверное стресс из-за адреналина подкидывал воображения. Да и дорогу я не мог долго найти, словно это был не наш лес, но мне кажется это из-за того, что мы промёрзли, и у меня мозги не соображали.       — Нет, это была Смерть и Судьба. Ненавижу их, дрянные сучки! - для того, кто только что пришёл в себя, тот вёл себя слишком бодро. Всё то ему нужно сразу же разузнать да расспросить, попутно недовольно ворча.       — Кто?       — Забей, есть тут три богини, которые одаривают меня «подарками».       — Адэхи! Нельзя так говорить про богов!       — В смысле, нельзя?! Можно! Они лишили меня детства и лучшего времени! Я имею право их ненавидеть!       — Да… но… Ладно, сделать тебе чай с травами или ягодный, какой хочешь?       — Ягодный. С мёдом. И пирожками. С грибами если есть.       — Хорошо, сейчас сделаю.        Спустя пару мгновений альфа принёс и поставил выше перечисленное на табуретку, а сам сел на край кровати возле ног омеги и очень внимательно наблюдал за таким открытым и домашним Адэхи. Сердце альфы отбивало чечётку и готово было вырваться из груди в любой момент. Взгляд альфы таял каждый раз, когда он видел, как омега сильнее укутывается или пьет чай, который альфа принёс ему.       — Адэхи, может после завтрака останешься? Высохнешь нормально, отоспишься, а потом домой пойдёшь? А то знаю я тебя, сейчас подскочишь и домой. — Неожиданно осмелел мужчина и решил, что пора действовать, если не сейчас, то когда?       — Хорошо. — слишком легко согласился гиена, доедая последний пирожок, чем очень сильно удивил волка.