***
— Гвардейцы, становись! — по большой поляне на окраине деревни, специально отведённой для тренировок воинов, разнёсся властный голос командира. Браен важно прошёлся от начала шеренги, до её конца, в голове отмечая, все ли присутствуют. Адэхи стоял последним, так как уступал ростом минимум на десять сантиметров каждому здесь присутствующему. — Как вы могли заметить, в наших рядах пополнение. Новичок, шаг вперёд! Омега немного замялся, но всё же вышел из строя. Командир как-то тяжело смерил его взглядом и вздохнул, всем своим видом показывая, что их ждёт много работы на пути создания из него отличного воина. А пока он даже не владеет строевой подготовкой, что в командной работе считалось важным навыком. — Это Адэхи. Все вы его уже знаете, наверняка слышали о его заслугах перед деревней. Его рекомендовал сам вожак, так что прошу любить и жаловать. С сегодняшнего дня он один из нас. Поприветствуем его! По местности разнеслось громкое тройное «ура», от чего у юноши захватило дыхание. Сплочённость, боевой дух, единство чувствовались в слившихся воедино голосах. Этот момент Адэхи запомнит на всегда. Но всё оказалось не так солнечно и безмятежно как могло показаться на первый взгляд. Спустя какое-то время Адэхи убедился в значении фразы «первое впечатление бывает обманчивым». Королевские гвардейцы все сплошь альфы и, конечно, были не в восторге от такого новобранца. Но приказ есть приказ. Хотя он и не отменял всяческих издёвок, подколов и откровенных подкатов к новичку. Тренировки оказались изнурительными, но омега отлично справлялся с нагрузкой: годы в экстремальных условиях показали великолепные результаты физической подготовки, в этом юноша обходил даже некоторых воинов этой деревни. Но было и то, с чем у Адэхи возникли трудности. Браен совершенно случайно заметил за омегой отсутствие элементарных навыков письма, чтения и счёта. Тот не знал ни букв, ни цифр, что, по сути, было неудивительно, ведь с самого раннего детства Адэхи был вынужден скитаться в полном одиночестве, выживать и бороться за право свободы — ему было совершенно не до программы начального образования, что теперь плохо сказывалось на его повседневной деятельности. Ему было проблематично купить что-нибудь на рынке, рассчитаться по порядку, стоя в строю, и многое другое, что некоторым казалось очень смешным. По настоянию командира и даже самого Флориана омеге пришлось в свободное от армии время посещать местною школу с маленькими волчатами. Но он и не был слишком уж против этого. Надо так надо. К тому же дети, в отличие от его сослуживцев, относились к нему хорошо. В целом, Адэхи был очень способным. Он быстро учился новому, верно выполнял приказы командира, неплохо осваивал новые для себя боевые приёмы, отлично показывал себя в одиночной охоте. Трудно ему давалась, разве что, стайная охота. Он привык всегда и везде полагаться только на самого себя и свои способности, из-за чего не мог всецело довериться окружающим. Тем более учитывая их отношение к нему. Как-то был случай во время вечерней тренировки. Браен разделил воинов на пары и поставил их в спарринги один на один. Напротив Адэхи тогда стоял гвардеец чуть ли ни в два раза шире и выше самого омеги. Омега знал, что тот превосходил его в силе, пусть и немного, но это имело значение. Командир знал мощь юноши, а потому всегда старался поставить ему достойного соперника. Они тогда долго сражались наравне, не сильно заботясь о победе, ведь это был ненастоящий бой, но альфе надоело это ребячество, и он начал налегать сильнее. Он открыто веселился, глядя на то как юноша внимательно следил за каждым его выпадом и нанесённым ударом, не позволял касаться своего тела, вовремя ставя блоки руками, как рычал и злобно сверкал пронзительным взглядом голубых глаз. В одних широких штанах да сапогах на морозе под идущим снегом их тела источали пар. Снежинки тут же таяли, едва касаясь кожи воинов. Блондинистые волосы Адэхи, отросшие и собранные в небрежный хвост высоко на затылке, пропускали через себя последние яркие лучи заката. Смуглая кожа, под которой при каждом движении перекатывались рельефные мышцы, была покрыта небольшой испариной. Всё это завораживало альфу, который в своих мыслях уже начал пускать слюни на Адэхи. Усмехнувшись, он резким выпадом обогнул омегу и, оказавшись у него за спиной, скрутил его руки и прижался оголенным торсом к его спине, нагло прислонившись носом к чужой шее и шумно втянув воздух. — Отлично пахнешь, детка. Скоро течка? Могу помочь с этим, — он прижался плотнее. От ощущения горячей кожи на своей собственной и от подобной близости в целом, а ещё от подобного предложения Адэхи буквально впал в бешенство. Тренировку прервал устрашающий злобный рык и скулёж подзаборной шавки. Назвать его волчьим язык не поворачивался. Обращённый в гиену Адэхи стоял передними лапами на груди гвардейца, от страха повалившегося в снег, и скалил прямо перед его лицом белоснежные острые клыки. Глаза так и горели желанием убить и напиться чужой кровью. Когти медленно и легко погружались в чужую кожу на груди. После такого точно останутся шрамы, даже похуже тех, что покрывали спину омеги. Но он не пытался как-то серьёзно навредить ему, он лишь хотел припугнуть, предупредить, что с ним шутки плохи и лучше не связываться. А эти раны пусть останутся альфе напоминанием о совершённой глупости. После такой выходки того доставили в медпункт с переломом пары пальцев на руке и глубокими ранами. А Адэхи наказали за причинение вреда боевому товарищу дополнительными кругами по поляне после завершения тренировки и ночным дежурством вне очереди на посту стражи. Но он принял это как должное. Главное — он показал всем, что тоже не лыком шит. За усердными тренировками, обучением в школе, домашними заботами, охотами в лесу, невероятными приложенными усилиями всего за одну зиму Адэхи смог добиться повышения с рядового воина до одного из командиров, возглавляющих охоту. За это время он неплохо сдружился с Тирэром, выбрав его в жертву, чтобы тот научил его нормально колоть дрова, разжигать печку, следить за домом в целом. И даже не заметил как пришла весна. День стал постепенно становиться длиннее, ночи — короче, а солнце грело сильнее. Верхний слой снега уже во всю таял, на дорогах местами виднелись земля и прошлогодняя жёлтая трава. Именно тогда-то омега и вспомнил об данном уже давно забытом обещании сходить с ним на прогулку. А Тир предусмотрительно не напоминал об этом, ждал, когда омега сам вспомнит. — Прости, совсем из головы вылетело, — пытался извиниться Адэхи за свою оплошность и, как считал он сам, за свою невежественность, идя с альфой по лесу вблизи деревни. — Всё хорошо, я не в обиде. Понимаю, что тебе было не до этого. Вечером в лесу было совсем тихо, лишь белки скакали по веткам, нарушая идиллию тихим шорохом, да снег скрипел под ногами. Омега нервничал. Его гложило чувство вины, а ещё он совершенно не представлял себе как лучше вести себя на прогулке с оборотнем, которого желаешь отблагодарить. Должен ли он как-то вести диалог или лучше рассказать какую-нибудь историю в форме монолога. Да и не знал он, о чём лучше начать говорить. Благо, Тирэр решил эту проблему, заговорив первым. Правда его вопросы были немного прямолинейным. — Адэхи, как ты жил до того, как попал сюда? — Не очень хорошо, если честно, я выживал, как мог. Сначала в детстве, потом у работорговцев, потом в переездном цырке, где мы сражались не на жизнь, а на смерть… — Адхи сжал свою руку в кулак, небольшие когти впились в лодонь, омега сделал глубокий вдох и выдох. Он думал, что отпустил своё прошлое, но нет, оно не собиралось его отпускать походу никогда. — Ты же видел мои шрамы на спине? Это меня избивали кнутом караванщики за то, что я был не послушным. За то, что не раздвигал ноги, когда они хотели. Было и насилие, но ничего, я пережил всё это. — Я… — слова пропали сами собой, альфа был в шоке и даже не знал, что можно было сказать, — как ты продолжил жить после того, что с тобой произошло? Я бы после такого сломался, ведь у тебя такая сложная судьба… — Сломался? Ха… — у Адэхи вырвался нервный смешок. Он не любил об этом кому-то рассказывать, но чувствовал, что Тиру можно, даже нужно довериться, а потому продолжил, — это всего лишь малая часть того, что произошло со мной. Ха, подумаешь, убили семью на глазах, подумаешь, пришлось буквально через стенку слушать душераздирающие крики и мольбы о пощаде, чтобы эти львы не убивали хотя бы детей. Тир, детей, понимаешь? Но они были непреклонны: просто разгрызали, ломали тонкие кости маленького человечка своими мощными челюстями, а потом с огромным удовольствием мурчали и чавкали дальше… — О, Господи… я… не знал… прости… — неловко замахал руками кузнец, жалея, что вообще задал этот вопрос. — Ха-ха-ха-ха, — Адэхи не выдержал, запрокинул голову к небу, на котором начали виднеться первые блеклые звёзды, и засмеялся надрывно, прокручивая в голове те страшные моменты своей жизни, которые по сей день являлись ему в кошмарах. В районе груди сдавило, по его щекам начали стекать горячие слёзы отчаяния. — Господи? Ты веришь в Господа? Я — нет. Его не существует. Есть они: Судьба, Жизнь и Смерть. И только они играют нашим жалким существованием как им вздумается. Мы не в праве выбирать то, что мы хотим сделать. Мы не сможем летать, ведь Судьба сказала, что мы будем бегать. — Но… почему ты в этом так уверен? Мы в праве выбирать свой путь сами! — хотел было не согласиться взрослый волк. Он в замешательстве смотрел на омегу, на слёзы на его глазах, хотел подойти и утешить, возможно приобнять в надежде, что тому станет спокойнее, но вовремя остановил себя, понимая, что пережившему такое юноше объятья мало чем помогут. Он не из тех, кто станет просить помощи и защиты. Своими нежностями альфа мог только всё испортить. А потому продолжал стоять рядом и молчать. Выслушать и понять — единственное, на что он был способен в данный момент. А Адэхи большего и не требовал. — Я знаю, я всё знаю… Ты выбираешь, да, но из того, что даёт тебе Судьба. Ты в любом случае умрёшь, вопрос лишь в том, когда это произойдёт. Знаешь, Тир, иногда, чтобы действительно захотеть жить, нужно потерять что-то очень дорогое, тогда в твоей мёртвой душе появляется одно единственное чувство — оно называется месть! — Адэхи чуть ли не выкрикнул последнее слово и со всей силы ударил кулаком по стволу дуба. В шершавой коре осталась небольшая вмятина вместе с капельками крови. Вновь эмоции взяли верх. — И лишь тогда жить хочется сильнее, чтобы обидчик, который сделал это с твоими родными, поплатился. Ты найдёшь это животное и будешь его мучать так, как тебя мучала Жизнь… будешь бить его кнутами до тех пор, пока он не будет отключаться от боли, что раздирала его спину, до тех пор, пока ты не издашь какой-то звук или не отключишься окончательно, — Адэхи кровожадно усмехнулся, вспоминая те моменты, когда он был в рабстве, а его чувствительную спину лупили кнутом, она кровила, было больно, но они продолжали. — А потом… потом, когда он будет на последнем издыхании, кинуть на ринг, на смертельный бой со мной, чтобы он умер в страшных мучениях… как я, чуть не помер тогда… — Знаешь, у тебя слишком тяжёлая судьба для такого хрупкого и юного парнишки. Я не представляю, как ты это вытерпел и можешь терпеть до сих пор. Это невыносимая боль, как же ты держишься? Неужели только на одной мести? — почему-то боясь говорить слишком громко, прошептал Тирэр. — Да, только на ней. Только она даёт мне стимул жить дальше, готовиться к настоящему бою на смерть, который будет очень скоро… я чувствую это. — Но так же нельзя! В мире столько прекрасного… — Не тебе решать, как мне жить! Я буду жить так, как посчитаю нужным! — прокричал омега и, развернувшись, побежал в неизвестность. Где-то в груди отчаянно вопило во всё горло непонятное чувство, прося остановиться, не поддаваться эмоциям и не бросать друга. Но глубина леса так и манила, так и звала к себе, а Адэхи поддался этому зову. Он не помнил дороги, просто бежал туда, куда звало его сердце. Очнулся гиена где-то в неизвестной местности, но было такое ощущение, что это место было ему знакомо, словно здесь было что-то родное, что тянуло его сюда. Знаете, как в детстве бывают чувство державу, вот и сейчас у гиены было точно такое же. Он огляделся и увидел много елей и кустов, которые были засыпаны огромным количеством снега. На их территории такая растительность была необычна. Да и снега так много, интересно, откуда он здесь, ведь в начале леса его совсем немного, что же это за аномалия? Гиена аккуратно шёл вперёд, перед ним было озеро и что-то внутри омеги твердило ему: «иди, иди вперёд, они ждут тебя, иди, Адэхи, иди, только не останавливайся!» Омега шёл, как кукла, которой управлял кукловод, каждый шаг давался ему всё труднее и труднее, словно какая-то небольшая часть сознания Адэхи противилась, просила вернуться назад, а вторая упорно тянула вперед. Эти противоречивые чувства разрывали молодого омегу. Разум плыл в неизвестность, в глазах темнело, что-то засасывало гиену в эту пучину. Такое бывало раньше, когда богини вмешивались в жизнь мальчишки, но в этот раз было что-то другое. Это была магия, запретная магия… Но на что она была нацелена — непонятно. Неизвестность убивала молодого юношу. Он готов был завыть, вцепиться руками в лицо или же в ноги, чтобы он мог просто остановиться. Спасло его от этих мучений то, что он услышал крик Тирэра. Тот позвал его, значит, альфа где-то рядом. Он спасёт, если Адэхи вдруг сойдёт с ума… — Сегодня… это надо сделать сегодня! Иначе будет поздно! — Нет, он ещё не готов, милый, подожди ещё немного, я лучше знаю, когда он будет готов. Нужно чуть-чуть подождать, время ещё не настало, — один из говорящих случайно оступился и наступил на ветку, та хрустнула, и Адэхи это услышал. — Кто здесь? Выходи, или я могу тебя случайно убить, — но ответом служила немая тишина. Адэхи сделал решительный шаг в ту сторону, откуда ранее послышался треск, и в этот же момент провалился под лёд. Последнее, что он успел заметить краем глаза — юноша, стоящий за деревом, силуэт которого напомнил ему его собственный…15 часть. Сближение
3 ноября 2021 г. в 15:21
Примечания:
Добрый день, дорогие читатели, приятного вам прочтения*-*
В деревне висела звенящая, но такая умиротворяющая тишина. Все жители этого поселения сладко спали в своих деревянных кроватях и видели радужные сны, а кому-то повезло чуть меньше, и его тревожил очередной кошмар, который заглатывал с головой. Он нависал страшной чёрной громовой тучей и съедал всё светлое и радужное, что было во сне ранее.
Прошёлся небольшой ветерок вдоль оголённых, серых деревьев. На сухой, уже давно мертвой ветке, качнулся последний сероватый, дырявый, поеденный жучками листик. Он потянулся за ветром, а потом оторвался и закружил в танце, пролетев чуть поодаль, упал на холодную, промёрзшую землю, прямо на тонкий слой снега.
Тишина продлилась недолго, всего пару часов, вскоре проснулись небольшие птички и начали чирикать во всё их маленькое горло. Они пели прекрасные, запоминающиеся песни, словно соловьи. В лесу, возле кустов, закопошились зайцы со своим выводком, дневные хищные звери начали выходить на охоту из своего логова, внимательно принюхиваясь. Дятлы принялись за свою любимую работу, и по лесу эхом раздавался стук по коре дерева, вперемешку с надрывными криками молодой кукушки. Так и слышалось навязчивое «ку-ку, ку-ку, ку-ку». Будь здесь какой-нибудь ребёнок, он бы сразу затараторил: «Скажи, кукушка, сколько мне осталось жить?» И принялся бы считать эти самые оставшиеся года. В детстве всегда хорошо бегать в лесу и наслаждаться чистым воздухом и приятными для слуха звуками живой природы. Скоро начнут просыпаться и оборотни, и тогда жизнь закипит полным ходом.
Адэхи проснулся намного раньше, чем в предыдущие дни, с первыми лучами зимнего морозного солнца, которые пробивались через чистые белые шторы. За эти несколько дней, проведенных в деревне, омега выработал себе небольшой режим дня, и теперь организм вставал практически по внутреннему будильнику.
Если первые два дня он мог позволить себе проспать до обеда, из-за того, что его жизнь была нелегка, то в следующие дни омега просыпался вместе с природой. Он понимал, что расслабляться нельзя, ведь пока ты спишь, враг не дремлет, он набирается сил. Это всегда служило стимулом и мотивацией молодому омеге.
Как только всходило солнце из-за горизонта, так и Адэхи лениво просыпался. К хорошему, к сожалению, очень быстро привыкаешь. Юноша зевал, лишь иногда прикрывая свой рот рукой, потягивался и нехотя вставал с тёплой, мягкой кровати. Приходилось даже иногда стоять и тупить посреди комнаты, как истукан, долго моргая глазами, чтобы хоть как-то прогнать этот назойливый сон, ведь уходить он совсем не желал и повторялось это изо дня в день. Неужели такое же пробуждение было и в клетке? Или просто в экстремальных условиях было не до этого?
Потом, когда глаза разлипались окончательно, уже можно было делать разминку, чтобы согреться и не потерять свою гибкость и пластичность, которая появилась огромными усилиями и трудами в тяжёлых, можно сказать, нереальных условиях. Потом юноша ходил за водой к колодцу, чтобы поставить чайник. И иногда топил печку по утру, если планировал оставаться дома, но если он куда-то уходил, то зажигал её только к вечеру, чтобы прогреть ледяную избушку.
Сегодня на завтрак Адэхи доел последние, такие полюбившиеся пирожки с грибами. Он пообещал сам себе, что обязательно узнает рецепт приготовления этих чудесных пирожков. Выпил чая с лесными ягодами и принялся собираться на службу, которую он так долго ожидал. Впереди его ждёт очень ответственный день. Сегодня предстоит знакомство с вояками деревни и с их командиром Браеном. Адэхи узнает, какие тренировки и боевые приёмы существуют на другой территории страны. Где-то в глубине души, под толстым слоем «ледышки» омега радовался, как ребёнок, что сегодня он узнает что-то новое.
Омега понимал, что все воины деревни альфы и возможно, когда они будут стоять в спарринге, ему станет очень тяжело, если они будут находиться на слишком близком расстоянии, тогда придётся бороться с желанием, чтобы не убить никого, если вдруг его тронут там, где не надо. Ведь раньше всегда, когда был бой, результатом всегда был либо погибший, либо победитель. Здесь нужно себя и своего внутреннего зверя сдерживать, ведь он обещал Флорентину защищать деревню, а не вредить ей.
Собравшись с духом, поправив одежду и стряхнув невидимую пыль, Адэхи закрыл дверь и пошёл к месту встречи, медленно вдыхая свежий зимний воздух, которого в Сафари не отыскать никогда, как вдруг вспомнил, что со своими домашними хлопотами совсем забыл зайти к кузнецу пару дней назад. Тирэр ведь уже наверняка сделал нож, который хотел омега, и дожидается, когда же он вспомнит и придёт заберёт его. Решено: сначала заскочит в кузницу.
Деревня ещё спала, по пути к пункту назначения Адэхи так никто и не встретился. Тишина, спокойствие и просто невероятная красота, которая так и манила к себе. Смотря в сторону леса, было такое чувство, что он затягивает, а внутренний зверь рвался наружу, туда, на свободу, чтобы омега смог отпустить сам себя. Встряхнув головой, провожая наваждение, гиена пошёл дальше.
Солнце едва показало свои лучи над горизонтом, лениво ползло вверх, освещая блеклым жёлтым светом макушки раскидистых кедров и голые кроны лиственных деревьев. Снег, выпавший этой ночью, был рыхлым и пушистым. Он устилал собою небольшим слоем всю округу, щедро отражая свет восхода, отчего слепило глаза, заставляя невольно жмуриться.
Снег — одно из тех явлений, которое не встретишь в саванне, а потому Адэхи каждый раз восхищался его видом как в первый, особенно когда тот крупными хлопьями медленно опускался на землю. Это завораживало, вызывая у него почти детский восторг. Омега выставлял руку вперед, в надежде поймать хоть одну снежинку, и, знаете, ловил, но та быстро таяла на теплой руке, превращаясь в прозрачную капельку воды.
Избушка Тирэра ещё издалека привлекла внимание ровным столбом дыма, размеренно вырывающимся из трубы в крыше. Значит, точно уже не спит, а то тревожить его сон с утра пораньше своим визитом было бы слегка неловко. Сам хозяин кузницы обнаружился на крыльце. Он выметал ступеньки и половицы небольшой веранды прутьевой метлой, тихо мурлыкая себе под нос какую-то незнакомую мелодию.
— Утро доброе! — прикрикнул ему омега на подходе к незапертой калитке и приветливо махнул рукой. — Солнце встать не успело, а вы уже на ногах. Не рановато ли, Тирэр?
Тот обернулся к нему, временно оставляя своё занятие, и слегка навалился на метлу, чтобы уменьшить нагрузку на больную ногу. Он неосознанно подобрался, выпрямился и расправил плечи, когда всё-таки разглядел, кто именно к нему направлялся. Невольно улыбка слегка тронула его сухие губы, являя наружу кончик одного клыка.
— Доброе, Адэхи! Сам-то чего вскочил спозаранку? Неужто на первую тренировку собрался?
— Да вот, думаю, хватит прохлаждаться. На новом месте освоился, в округе — тоже, пора и к обязанностям своим приступить. — он добрался до крыльца и сдержано пожал протянутую крупную ладонь, слегка кланяясь, как привык делать перед старшими, заслуживающими его уважение. — Я, собственно, чего пришёл-то… Нож, который я заказывал, готов?
— Обижаешь, — протянул альфа и махнул рукой, приглашая того войти в избу. — Всё готово уже как несколько дней. Я было подумал, что ты вовсе позабыл о нём, хотел сам тебе его сегодня отнести, но ты объявился лично.
— Да, извини. — Адэхи смущённо и слегка неловко потёр затылок холодной ладонью, направляясь вслед за Тирэром в тёплое помещение. — Забегался слегка.
Кожаный приплющенный чехол бордового цвета со специальным ремнём, чтобы можно было повязать его на пояс, и витиеватым узором выглядел просто невероятно, словно произведение искусства. Из него торчала деревянная рукоятка из местной породы тёмного дуба, на основании которой аккуратно были выжжены большая буква «А» и небольшой цветок рядом, напоминающий эдельвейс, растущий на склонах здешних гор. Этот цветок был очень похож на тот, что был изображён на внутренней стороне бедра омеги, но на него он практически никогда не обращал внимания, а потому сразу и не припомнил, где мог видеть подобный рисунок и почему он казался ему смутно знакомым.
Вынув клинок из ножен, Адэхи заворожённо поднял его над головой, поймав отражение солнечного луча, попавшего в окно, с восторгом покрутил и пару раз подбросил его в руке, отмечая насколько удобно тот умещался в его ладони. Ровное лезвие, совсем немного загнутое у конца и напоминающее своей формой перо, буквально блестело чистотой и прекрасно заточенной линией среза, что, казалось, можно было порезаться лишь от одного взгляда на него.
— Он прекрасен! — прошептал омега на грани слышимости, продолжая разглядывать этот чудесный клинок, удивляясь, как можно было вручную создать такую красоту да ещё и за такой короткий срок. — Сколько я должен за него?
Тир внимательно наблюдал за омегой. Голубые глаза того так светились счастьем из-за какого-то холодного оружия, что мысли альфы забились только одним вопросом: что же пережил этот юноша, раз такое нежное существо радовалось оружию? Когда-нибудь он обязательно узнает всё и постарается сделать так, чтобы этот омега улыбался как можно чаще, ведь его улыбка была просто великолепна. Очнулся Тир только после того, как к нему обратился Адэхи.
— Извини, повтори вопрос, я не услышал. — альфа виновато улыбнулся и потёр затылок, смотря на омегу и виновато отводя взгляд, борясь с желанием просто подойти и обнять его, всего из себя сильного и гордого омегу.
— Сколько я буду Вам должен за эту красоту?
— Нисколько, это подарок для тебя.
— В смысле? Тир я так не могу! — Адэхи повернулся к альфе и посмотрел в его глаза. На секунду между ними опять проскочила искорка, а по телу прошлись мурашки, как в первый день знакомства.
— Может ты тогда прогуляешься со мной? — увидев очень удивлённый взгляд мальчишки, тот попытался исправиться, чтобы не сделать хуже чем есть сейчас. — Ну, ты не подумай ничего плохого. Просто пройдёмся по лесу, поговорим о том, о сём… я не настаиваю, если не хочешь, я пойму, я не тот альфа, с которым можно…
— Нет, нет, я прогуляюсь с вами! — неожиданно даже для самого себя выпалил омега и потом удивлённо посмотрел на волка, который так же смотрел на гиену. — Вы очень хороший и приятный альфа. Вы сделали такой подарок для меня, как я могу отказать?
— Адэхи, пожалуйста, давай общаться на «ты»? Я не намного старше тебя, всего на пять лет.
— Да, хорошо, прости. Тогда позже прогуляемся. Я зайду и скажу, когда получится. Ещё раз спасибо за нож, он восхитительный! — омега убрал холодное оружие в ножны и повесил его себе на бёдра. — Я убежал, хорошего тебе дня! — крикнул Адэхи и выбежал из дома кузнеца, отправляясь к месту назначения.
Тирэр только и успел отправить ему вслед неуверенное «до встречи» и выглянуть на крыльцо, наблюдая как тот резво мчался по улице, едва не скача от радости. «Хах, мальчишка» — мысленно прокомментировал он и вернулся к своему занятию.