Послушный мальчик

Это так странно, но после всего того, что было у них на двоих, Сяо Чжань порой не узнает Ибо от слова «совсем». В хорошем смысле этого слова. Только внутри все равно что-то замирает и сладко тянет от колкой неожиданности и щекочущего восхищения. Куда делся тот хрупкий белокурый ангел? Где его вечно ищущие руки и нагло присвоенные, растянутые футболки с плеча Чжань-гэ? Почему его глаза, которые все еще почему-то смотрят на гэгэ, как на какое-то божество, теперь без преград заглядывают Сяо Чжаню прямо в сердце и властвуют этим сердцем безраздельно? Иногда Сяо Чжань замирает в дверях кухни или гостиной, разглядывая широкую надежную спину или вздыбленный темный затылок с обязательной маленькой антенкой, направленной в космос. Смотрит, как Ибо, не замечая его, расслабленно чешет плечо за просмотром телевизора или, прикусив сосредоточенно губу, заваривает им чай. Иногда Сяо Чжань до ужаса боится окликнуть его в такие моменты, чтобы эта красивая щемящая картинка не развеялась сном. Он ведь тоже человек, он тоже может бояться потерять что-то, ради чего ему снова хочется жить. И про желание, которое Ибо вытребовал у Сяо Чжаня перед прошлыми сборами, эта отрастившая зубы акулка совсем не забыла. Он вспоминает о нем ровно накануне следующих соревнований. Тех, после которых, ему, возможно, придется, как говорил Сяо Чжань, мотаться минимум по стране. — У меня же осталось желание, помнишь? — говорит Ибо без вступлений, когда они в обнимку лежат на диване, вполглаза поглядывая по телеку какую-то красную дорожку с местными звездами, а на деле лениво целуются и ласкаются. — Это какое ещё? — мычит Сяо Чжань, не открывая глаз, трогать Ибо вот так — наощупь изучая уже привычные черты — как-то особенно интимно. — За прошлую победу. — Ничего не знаю, ты сам там себе что-то навыдумывал. — Отказываешься? — мстительно щипает его за бок Ибо. — Как не стыдно. Сяо Чжань дергается под ним, отчего они сталкиваются плотнее, и беспомощно смеется следом за перехватившим дыханием. Они уже не первый месяц — и даже не полгода — вместе, а все равно перехватывает, словно в первый раз, с каждого вот такого прикосновения и полутолчка. — Как я могу отказываться, если ни на что не соглашался? — пытается отстоять свою точку зрения Сяо Чжань, но как-то слабо и неубедительно. — Чжань-гэ, — строго выдыхает Ибо ему в губы и несильно прикусывает те по очереди. Он теперь тоже в совершенстве умеет доводить Сяо Чжаня до состояния безвольной тряпки. Если быть честным, он умел это с момента их первой встречи, только они оба об этом еще не знали. А теперь знают, и от этого их взаимная власть друг над другом и такое же взаимное подчинение лишь слаще. — Что ты хочешь? — вздыхает Сяо Чжань, не справившись с пыткой Ибо, которой тот мелко прикусывает его шею. — Я хочу, чтобы ты отменил одно правило. — И какое же? — То, что про вопросы, которые нельзя задавать. — Поимей совесть, Бо-ди, ты и так уже давно его не соблюдаешь. К чему такие формальности? И тем более зачем тратить на это твоё так называемое «желание». Потому что это пустая трата. — Не пустая. А официальное разрешение, потому что я уважаю тебя. Так ты согласен? — И о чем же ты так хочешь спросить? — Да или нет? — Да, — вздыхает Сяо Чжань, хотя уже знает, что пожалеет об этом решении. Есть много вещей, которые он не хочет рассказывать Ибо. Тому просто незачем о них знать. Есть лишь небольшой шанс, что Ибо не додумается о них спросить. Впрочем, он всегда был талантливым мальчиком, и первым делом спрашивает о самом — да, наверное, очевидном, но и неприятном тоже. — Расскажи мне про мотики, — шепчет Ибо в исцелованную кожу. Сяо Чжань открывает глаза и смотрит в потолок. Спустя несколько секунд Ибо различает его молчание и, поднимая голову, вглядывается в лицо. — Если хочешь, — добавляет он. Сяо Чжань по-прежнему не хочет, но, пожалуй, это стоит рассказать. Чтобы Ибо не тешил себя излишними романтическими фантазиями на его счет. — Когда я был как ты, — скрипуче начинает он, а потом слова уже льются почти машинально, и в его голове сразу картинками, — существовала такая забава — дранк райд — пьяные гонки. Когда участников напаивают, и они устраивают парные заезды. А на них еще ставки делают, кто доедет целым до финиша. Потому что правил помимо этого никаких. Ибо какое-то время смотрит на него, не мигая и не зная что ответить. Конечно же он не слышал ни о чем таком, нормальные люди с подобной дичью как правило не сталкиваются. — Но, разве выигрыш стоил такого риска? — произносит он наконец. «А разве твоя безопасность стоила того, чтобы садиться ко мне в машину?» — с горечью думает про себя Сяо Чжань. Вслух он говорит другое: — Побеждаешь — кроме денег, забираешь еще и мот соперника. Я долго был у них чемпионом, пока не попал в крупную аварию. — Но я не видел на тебе шрамов, — тихо-тихо говорит Ибо, как будто предчувствуя страшную правду. — А их нет. — А как же авария? — Я врезался в толпу, — говорит Сяо Чжань. — Таких же детей, как ты. Таких же, каким был сам. Ибо переводит ошеломленный взгляд в сторону шлемов на отведенной им полке, которыми он все это время так восхищался и вокруг которых прыгал, как какая-то обезьянка, радостная и недалекая. — Зачем ты держишь их в гостиной? — спрашивает он глухо. — Как напоминание. — О чем? — О количестве побед, которые ничего не стоят перед одним единственным поражением. — Гэгэ, ты не должен… — Ибо, — останавливает его Сяо Чжань. — Это мое решение. Я же не лезу в твои. Ибо недолго молчит, а потом отворачивается от шлемов, чтобы зарыться лицом Сяо Чжаню в шею, трется там носом, сопит, а потом до боли вцепляется зубами в тонкую ключицу. — Бо-ди, — шипит Сяо Чжань. Но ему иррационально становится немного легче. И он сам крепче сжимает Ибо в своих руках, с благодарностью. Они еще долго молча лежат в отсветах телевизора, окончательно забыв о церемонии, а просто впитывая тепло друг друга. И когда Сяо Чжань почти засыпает, убаюканный этим теплом и знакомой тяжестью развалившегося на нем Ибо, тот тихо шепчет из темноты за закрытыми веками. — Чжань-гэ, у меня есть ещё одно желание. — Какое? — Хочу стать твоим новым напоминанием. — О чем? — О том… что ты спас меня. Что ты хочешь, чтобы я сделал за это? Сяо Чжань улыбается и тянется вслепую губами, находя его висок и всей грудью вдыхая его запах. — Победи, мой хороший. Если с тобой все будет хорошо, со мной тоже будет.