Послушный мальчик

Вслед за приставкой, скейтом, а потом и — чего уж греха таить — самим Сяо Чжанем Ибо ни на секунду не расстается с ключом от мотоцикла. Носит его в кармане, крутит в руках, любуется. Если бы было можно, он бы его и на шею повесил, но боится, что это будет выглядеть совсем по-детски. Он, кажется, даже спит с этим ключом. То есть с ним и с Сяо Чжанем. И Сяо Чжань теперь иногда мнительно сомневается, кто из них двоих для Ибо привлекательнее. Это, конечно, смешные сомнения, но в них есть и своя правда. Ибо любит искренне. И в то, что любит, он падает с головой. Даже если эта пропасть на один день или час. На этот срок Ибо принадлежит ей всецело. Есть вероятность, что его привязанность к Сяо Чжаню тоже лишь одна из таких пропастей, и никто не скажет наверняка, какое время ей отведено. Сяо Чжань не хочет загадывать. Ему все нравится здесь и сейчас, а потом будет потом. Естественно он не собирается ждать, пока Ибо накопит на права. Сяо Чжань терпеть не может делать что-то наполовину. Он уже подарил игрушку и пообещал гараж в придачу. Жизнь — непредсказуемая штука, а завтра может просто не быть. Поэтому спустя неделю Ибо с квадратными глазами, не проронив от потрясения ни слова, выходит из машины к небольшому гоночному треку. Потому что учиться ездить на «спорте» лучше сразу правильно и со всеми экстремальными оговорками. — Домой сам доберешься? — спрашивает Сяо Чжань ему в спину. — У меня дела вечером. Ибо все еще стоит рядом с машиной и в панике смотрит перед собой. Он, похоже, не успел подготовиться к такому резкому повороту своей жизни к мечте, и теперь не знает что с этим делать. Сяо Чжаню приходится вылезти из-за руля. Он обходит машину и приваливается к дверце рядом. И только когда они легонько сталкиваются плечами, Ибо отмирает немного, бросает на Сяо Чжаня взгляд и кусает губы. — А еще, — говорит Сяо Чжань, как будто они продолжают начатый ранее разговор, — мне кажется, пора вернуть твоим волосам привычный цвет. Ибо обдумывает его слова и смотрит искоса: — Они же нравились тебе. В чем проблема? — Это не проблема. Просто ощущение. — Что если после этого я перестану нравиться Чжань-гэ? — Ты нравишься мне не из-за них. Не только. — А если я не захочу? Не видать мне мотоцикла? Ты поэтому мне об этом здесь говоришь? Сяо Чжань смотрит на него с досадой, однако различает на дне глаз ехидных чертенят и без церемоний пихает локтем в бок: — Получишь. — Это не угроза, — говорит Ибо со смешком. — Не получишь? — переспрашивает Сяо Чжань. Но Ибо снова не выглядит напуганным, а улыбается уголком рта как-то очень самодовольно. — Спасибо, что отвлек, — в конце концов выдает он скороговоркой, — и просто спасибо, — стремительно клюет Сяо Чжаня в щеку и уносится в сторону собирающейся группы у входа. Он, конечно, сначала выкрасит волосы в синий. В отместку, видимо, за схваченный сердечный приступ перед первой тренировкой. И от этих синих волос едва не схватит приступ сам Сяо Чжань. Зато после до Ибо все-таки дойдет, что цвет волос — это не суть, а лишь деталь. И Ибо действительно может нравиться ему сам по себе, с самым что ни на есть обычным цветом. Ибо как-то принесет с курсов измочаленную брошюрку про профессиональные мотогонки, которая, очевидно, провалялась в его рюкзаке примерно миллион лет, и, глядя в стол, скажет, что тренер просил передать родителям — он рекомендует Ибо заняться этим профессионально, что у него есть для этого все задатки. На «родителей» Сяо Чжань фыркнет, хотя сердце у него в этот момент предательски екнет. — И что твои родители могут думать по этому поводу? — спросит он. — Мне все равно, — дергает плечом Ибо. — Бо-ди, — мягко говорит Сяо Чжань, — если они вздумают тебя разыскать, у нас будут проблемы. Не то чтобы я их боялся, но это может быть неприятно. — Они не будут меня искать. — Почему ты так уверен? Сяо Чжань не хочет спрашивать, почему его родители не рвутся знать, что с Ибо все в порядке. Это все еще его не касается. Его касается только сам Ибо, а он здесь, рядом с ним. — Я бываю дома, — внезапно признается Ибо, — раз в неделю. Отмечаюсь, что живой. Всех все устраивает, пока я не прошу денег. Мне тоже нормально. Не нужно изображать для отчима примерного сына. — А твоя мама? — У нее есть моя сводная сестра. Ей пять. Забот хватает. Это впервые, когда он говорит хоть что-то про свою семью, и Сяо Чжаню так нестерпимо хочется его обнять. — Иди ко мне, — вздыхает он и вокруг стола тянет Ибо к себе за руку. Ибо морщится, не желая быть тем, кого утешают, но он никогда не упускает шанса пообниматься с Сяо Чжанем. Так что он подходит и, нагло перекидывая ногу, садится на него верхом. Укладывает вытянутые руки на плечи Сяо Чжаню и заглядывает в глаза, наклоняя голову. — А что ты думаешь по этому поводу? — спрашивает он. — Про гонки. Сяо Чжань смотрит на него и думает, как же ты изменился, мой хороший. Потому что Ибо теперь смотрит иначе, эту разницу видно невооруженным глазом. Он больше не стесняется ни своих решений, ни своего любопытства, и не боится услышать ответ, какой бы он ни был, но ему важно услышать этот ответ. — Я думаю, что надо соглашаться. Это намного интереснее, чем работать в «севен-элевен». Тем более, если тренер говорит, что ты такой талантливый. — Я не говорил, что талантливый, — ворчит Ибо, краснея. — Ты нет, — соглашается Сяо Чжань, — а тренер говорил. — Ты… — изумленно округляет рот Ибо. — Ты виделся с ним? Почему мне не сказал? — Зачем? Это твое решение, а не мое. — А если бы я вообще об этом не заговорил? — Значит, не очень-то и хотел. А если не хотел, то зачем тогда? Это спорт, в нем нужно хотеть, иначе ничего не выйдет. Ибо вглядывается в его лицо, и вместе с радостью Сяо Чжань чувствует в нем зарождающуюся панику. — Прекрати, Бо-ди, — щипает он его за бок, и Ибо шипит, тут же пихая его в ответ. — Будет тебе и форма, и все что нужно. — Ты не обязан за меня платить. Я чувствую себя глупо. — Во-первых, я делаю то, что хочу, а не потому что обязан, помнишь? А во-вторых, может, это я так корыстно продлеваю твое рабство и оплату натурой? — Ты же говорил, что не принимаешь натурой, — ржет Ибо и принимается его целовать, не давая ответить. — Сделаю вид, что ты меня уговорил. Потому что так оно и было, — фыркает в ответ Сяо Чжань, подхватывает его под бедра и рывком пересаживает на стол. — И я хочу свой аванс. — Все, что хочет гэгэ, — мурлычет Ибо под его руками, он уже давно не зажимается, а настойчиво требует сам. — Очень хочется все вам отдать. Иногда Сяо Чжань нет-нет да и думает, может, это такая щедрая детская благодарность, что Ибо все еще с ним? Возможно, он действительно чувствует себя обязанным за этот случайный трамплин к своему будущему. И что, быть может, страсть уже не актуальна, не переродившаяся в чувства, но осталась привычка. А юношеские привычки ужасно прилипчивые, и от них потом во взрослом возрасте приходится избавляться с помощью специально обученных людей. Конечно же, Сяо Чжань думает об этом, лишь когда Ибо нет рядом. Потому что когда он рядом и висит непосредственно на Сяо Чжане или занимается чем-то своим, но все равно где-то поблизости, такая чушь просто не может прийти в голову. Ибо не дает ему совершенно никаких поводов для таких размышлений, но Сяо Чжань не может не думать об этом. Возможно, он все еще грешным делом считает Ибо ребенком. И когда понимает, что любит его по-настоящему, хочет для этого ребенка нормальной жизни, а не какой-то дурацкой привычки или неоплаченного долга. Поэтому он так охотно поощряет увлечение Ибо мотогонками. Да, опасно, но не опаснее того, чтобы остаться в их мире никем. Спорт — это люди и возможности. Сяо Чжань уже дал Ибо его входной билетик. И теперь тот волен взять и уйти, куда ему захочется больше. Смешно, но несмотря на весь энтузиазм Ибо в этом вопросе, Сяо Чжаню приходится буквально уговаривать его участвовать в региональных сборах. По очень простой причине — Ибо ни разу не выезжал никуда из города, и он чувствует себя не в своей тарелке. Еще и потому, что ему придется оставить Сяо Чжаня на несколько дней. — Дней, Бо-ди, не недель же. А что ты будешь делать, когда попадешь в официальный чемпионат и мотаться придется по всей стране, если не всему миру? — А ты не хочешь поехать со мной? — ворчит Ибо, уткнувшись ему в затылок, и беспокойно наглаживает бока Сяо Чжаня и его руки. — Отпуск там себе устроить. Заодно за меня поболеть. — Не в этот раз, диди. У меня есть дела. У тебя свои, у меня свои. — Тебе совсем неинтересно? — Мне интересно, не передергивай. Но в этот раз я не поеду. Ты уже большой мальчик и можешь сделать это без моей помощи. Ибо дуется. Ему не нравится, когда Сяо Чжань упоминает их разницу в возрасте. Он хочет быть для Сяо Чжаня равным, это видно по глазам. И он все для этого делает. В их команде он самый молодой и самый перспективный. У него есть все шансы, чтобы стать со временем самым-самым. Он знает это. Поэтому сосредоточенно собирается, целует Сяо Чжаня на прощание, а еще на ухо сообщает: за победу — желание. И все-таки уезжает. А когда возвращается со своей победой и за своим желанием, то не застает Сяо Чжаня дома, и телефон его тоже не отвечает. Ибо какое-то время ждет, но безрезультатно. После чего он немного паникует и едет в «JULY», однако Ифаня там нет. И тогда Ибо плюет на остатки гордости и чувство самосохранения, прыгает на мот и гонит к Исину. Уж его-то адрес он вряд ли когда-нибудь забудет. Ему даже не приходится подниматься, потому что на выходе они сталкиваются с Джексоном. — Лао Ван? — удивляется тот. — А ты что?.. Он так стремно не договаривает, осекаясь, что у Ибо мурашки бегут по спине и становится нечем дышать. — Да все с ним в порядке. Я как раз к нему еду. Телефон вот везу… — Где? — почти рычит Ибо и срывается с места, не реагируя на окрики, как только слышит название госпиталя и номер палаты. К Сяо Чжаню он является вздыбленный, будто из эпицентра урагана или взрыва, и белый как полотно. А Сяо Чжань еще полагал, это он неважно смотрится после своего нелепого огнестрела. Потому что Ибо выглядит, словно чуть не умер по дороге к нему. Или что умер бы, если бы понадобилось, — за Сяо Чжаня. Сяо Чжань смотрит на него и думает: мой, какой же ты мой, Бо-ди, может, все-таки не привычка, но разве так можно? — Я, блядь, больше никуда не уеду, если ты меня так встречать собрался, — хрипло выдыхает Ибо, с грохотом пододвигает к его кровати стул и падает на него. Одной рукой он стискивает до боли ладонь Сяо Чжаня, а второй зарывается под его подушку, будто обнимая, и притирается носом в плечо. — Что случилось? Или об этом тоже нельзя спрашивать? — Я в порядке, — говорит Сяо Чжань, высвобождает ладонь из захвата и успокаивающе зарывается ею в волосы Ибо, ероша и вычесывая. — Все в порядке, Бо-ди. Ничего страшного не произошло. — А что тогда, по-твоему, страшное? — Ибо поворачивает голову под его рукой и смотрит из-под растрепанных волос с обидой. — Что может быть страшнее? — Бо-ди… — начинает Сяо Чжань, но тут к ним в палату кто-то заходит. На нем белый врачебный халат, но под ним что-то черное, что не вяжется со стерильной больничной формой, и лицо под медицинской маской холодное и пустое. — Бо-ди, — произносит Сяо Чжань спокойно, но его рука в волосах Ибо сжимается и дергает, приводя в чувство. Ибо оглядывается и инстинктивно отъезжает на стуле ближе к изголовью его кровати. Сяо Чжань еще отстраненно думает: возможно, все было не случайно, и теперь кто-то просто решил закончить начатое. Гораздо хуже, если они готовы пойти дальше, дождавшись, пока Ибо вернется с соревнований. Чтобы напоследок устроить Сяо Чжаню неприятный сюрприз. Только не Ибо, мысленно просит Сяо Чжань. Даже перед лицом собственной бесславной смерти он не готов смотреть, как с его диди что-то случится. Да и после смерти не хочет тоже. Но вслух просить нельзя. Это означает проиграть столкновение еще до его начала. Пока Сяо Чжань пытается просчитать, сколько у них времени и что они могут за него сделать или что предложить взамен. Ибо вдруг осторожно выпрямляется, и в его руке еще внезапнее — пистолет. Сяо Чжань лишь дотягивается и скупым движением снимает на нем предохранитель. Хотя игрушку не забирает. Палата небольшая, если что, Ибо не промахнется. По крайней мере руки у него точно не дрожат. А затем в дверях вырастает Исин и смотрит на присутствующих со своим обычным лицом, полным самых недобрых обещаний. — На выход, — кивает он парню в халате и любезно распахивает в качестве стимула полы куртки, под которой не особо-то и прячутся еще два пистолета. Сяо Чжань не хочет знать, как он каждый раз проносит их через металлоискатели на входе. Ему плевать, волей какой странной шутки под его подушкой был припрятан ствол и что будет с человеком, который покидает палату вслед за Исином. Прислонившийся в дверях Джексон провожает их внимательным взглядом. А потом переводит его на Ибо и улыбается с радостным умилением: — Пригодился, я смотрю. Не благодарите. — А если бы его кто-то из персонала нашел? — возмущается Сяо Чжань блекло. Его так придавило навалившимся облегчением, что даже дурно, и сердце в груди колотится как бешеное. — Ну купили бы им новый… рентген-аппарат, например. Подумаешь. А наш мальчик-то не растерялся, — ловко меняет тему Джексон. — Не котенок, а лев. Ибо под его взглядом с отвращением отпихивает пистолет от себя и так же молча, никого не стесняясь, снова зарывается лицом Сяо Чжаню в плечо. — Бандюги долбаные, — шипит он гадюкой оттуда. — Теперь точно никуда не уеду. Или ты, гэ, со мной поедешь. — Хуясе, — тянет Джексон, — мало того, что хамло, так еще и маленький тиран. Я зря, что ли, хвалил? — Большой я, — так же смешно огрызается Ибо из плеча Сяо Чжаня. — Большой, — с любовью улыбается над его головой Сяо Чжань и гладит по волосам. — Ну раз большой… — усмехается Джексон на эту идиллию, Ибо этого не видит, зато видит Сяо Чжань, который переводит на друга раздраженный взгляд с видом: а может ты уже наконец уйдешь? — Тогда помоги гэгэ собраться домой. Я пока скажу сестрам, что его выписывают.