Когда придёт время

      Джейк как никто другой понимал, что рисковал — и на самом деле подвергал опасности свою маленькую помощницу — когда открыто приходил в больничную палату, но просто не мог побороть эгоистичное желание увидеть её и сказать, что теперь уж всё точно будет хорошо. Он сомневался, что она слышала слова, но продолжал повторять этот ритуал каждую ночь, дни уделяя поискам сбежавшего преступника.       Горькая усмешка искривляла губы каждый раз, когда он думал об этом. Неверие в заветное «хорошо» пустило корни в голове и сердце уже в тот раз, когда он впервые увидел Эви на больничной койке — безмолвную и почти недвижную. Сколько прошло с тех пор? Может, день. Или неделя. Теперь весь мир сжался до крохотной больницы неподалёку от Дасквуда, и временные различия перестали существовать. Он слился с этим местом, пропитался особенным медицинским запахом — смеси лекарств, спирта и чужого отчаяния.       Странно ли, что ни в один из своих походов Джейк так и не зашёл к Ханне? В эту ночь привычно пробрался в больницу через запасной выход и запетлял по коридору, стараясь не попасться на глаза ни одному настоящему сотруднику. Костюм и поддельные документы давали возможность свободно передвигаться, но он понимал: этого лучше не делать. Всегда была возможность встретить поистине внимательного сотрудника.       Дошёл до палаты, на несколько мгновений замер в нерешительности. Когда оказался здесь в первый раз поразился, что поблизости нет полиции — разве они не подозревали, что Эви не по своей воле в залив прыгнула? Кто-то должен был сказать, что она боится больших объёмов воды. Разве не должны в таком случае попытаться обеспечить её безопасность? Нет, им наплевать. И теперь он в некотором смысле был благодарен полиции за их безразличие.       Джейк тенью пробрался в палату, бесшумно притворил за собой дверь. Подсвечивая дорогу тусклым карманным фонариком, подошёл к кровати.             — Привет, Эви.       Он говорил это каждый раз — так, как всегда начинал переписку. Это уже не было разговором через Интернет, он мог прикоснуться к её руке и без модулятора сказать, как рад видеть снова. Он мог и раньше, но теперь это приобрело совершенно особый смысл. Теперь, когда она осталась одна. Теперь в битве за жизнь не могли помочь ни врачи, ни лекарства: они уже сделали всё возможное.             — Как ты себя чувствуешь?       Он говорил это каждый раз — безвольно, бессильно кричал в пустоту в тщетной надежде однажды услышать ответ. Джейку казалось, что сейчас он лучше понимал Томаса. Важный человек в беде, а всё, на что он способен, — ждать и надеяться, что однажды проблема сама собой разрешится. Разница в том, что Томас не виноват в случившемся с Ханной. А вот будь Джейк внимательнее, Эви… Чёрт.       Сейчас он не мог помочь ничем. Разве что довести дело до конца и разобраться с преступником. Поставить жирную точку в череде преступлений, начавшейся десять лет назад. Расследование завершено, остался последний шаг: расплата. И теперь это его личное дело.       Ожидание убивало, надежды с каждой ночью становилось всё меньше, но Джейк продолжал рисковать всем, приходя в тёмную палату, только чтобы сказать:             — Всё будет хорошо. Придёт время, и всё будет хорошо. Я обещаю.       После этих слов он обычно крепче сжимал её ладонь и сидел до рассвета. Думал, как лучше поступить, что ещё предпринять. Участие Эви — даже условное — помогало делать выводы и принимать решения. Но в этот раз свет включился раньше, чем Джейк успел просто дотронуться до неё.             — Ни с места!       Яростный окрик у двери, заставил рефлекторно осмотреться в поисках пути отступления. Джейк не раз представлял себе подобную сцену, был готов притвориться послушным и сбежать при первом удобном случае. Поэтому замер, подняв руки. Вот он, хакер, которого упорно искали. Здесь и полностью безоружный. Но что-то шло не так. Агенты уже бы попытались арестовать, но женщина у двери медлила. По кафельному полу стучали каблуки.             — Повернись.       Джейк послушался приказа — просьбой грубо выплюнутые слова назвать сложно. Без резких движений повернулся к ней лицом и понял, что ошибся. Она не имела отношения к его преследователям. Всё гораздо хуже. Воспалённые зелёные глаза и длинные чёрные волосы. Похожа на Эви, но заметно старше. Без сомнений…       Выхватила из сумки пистолет — Джейк попятился. Миссис Джойс уж точно не беззащитная особа! Лучше быть острожным. Эви всегда говорила, что женщина в отчаянии способна на любые безумства. Если они похожи не только внешне…             — Не знаю, о чём вы подумали, но, скорее всего, всё не так, — спешно проговорил себе под нос, будто надеясь, что необычный слух — их семейная черта.             — Кто ты? — она сильнее хмурилась — казалось, готова напасть, пользуясь подручными средствами. — И что планировал сделать с моей дочерью?             — Я не хотел причинить Эви вред, — он старался говорить спокойно. Насколько возможно под дулом пистолета. — Я друг, миссис Джойс.       Рука дрогнула, но мать Эви продолжала сжимать оружие, понимая, что только благодаря ему контролировала ситуацию.             — И я должна просто поверить тебе на слово?             — Было бы замечательно, — вздохнул, прикрыв глаза. Нужно успокоить её, если не хотел присоединиться к Эви и Ханне в больнице. Может, в любой другой ситуации… но теперь исход дела зависел только от него, и Джейк не мог позволить себе отдыхать. — Но это невозможно, правда? Уберите игрушку и продолжим.             — Объяснись.       Даже сомкнув веки, мог ощущать на себе изучающий взгляд. Она права: не в том он положении, чтобы геройствовать и спорить, но хотя бы предупредить можно.             — Это очень длинная история. Остатка ночи не хватит.             — Днём продолжишь, сказочник.             — Не смогу. Иначе тот, кто это сделал, — указал на Эви, — уйдёт.       Сказал и поймал себя на мысли, что эта ночь могла стать для него последней. Дело не в миссис Джойс — она вряд ли нажмёт на спусковой крючок. Но возвращение к человеку без лица, загнанному в угол раненому хищнику, гораздо опаснее. Одному из них не выйти живым из этой битвы. Может, это ещё одна причина прийти сегодня к Эви. Снова неуместная печальная усмешка — даже попрощаться не вышло.             — Так не тяни время, а рассказывай. С самого начала и в деталях.             — Если говорить о «самом начале»… Помните, что было, когда Эви поступила в университет? — и по расширившимся зрачкам прищуренных глаз понял: помнила. Снова уголки губ изогнулись в усмешке. Люди всегда интересно реагировали, когда приходилось напоминать об их грехах. — N40 к вашим услугам.       Он специально назвал имя стёртого аккаунта. Джейк позаботился об отсутствии следов, в своё время забравшись в самые глубины Сети. Стоило миссис Джойс услышать это сочетание, её рука дрогнула вновь. Пистолет скрылся в глубинах сумки.             — И как это понимать?

Три года назад, Сэйнт-Лесел

      Джейк не был героем и никогда не считал себя таковым. О нет. Он всего лишь преступник с эгоистичной надеждой продержаться в мире чуточку дольше. Джейк пока держался, лично не причиняя никому действительно серьёзного вреда. Просто чтобы достичь цели, нужны деньги — этот факт простой и древний, как сама вселенная. Понимая это, он связал жизнь с тем, что умел действительно хорошо.       Шёл очередной год после побега из ядра системы. Воспитанное детскими обидами недоверие и неумение общаться крепли, разрастались синяки и мешки под глазами. Когда пришлось оставить в прошлом Ханну, не было ни одного человека, с которым он поддерживал связь. Иногда от мысли об этом грудь словно раздирало невидимое острокогтое существо. Иногда необходимость таиться ото всех и недосып, столь привычные спутники, заставляли выкуривать больше привычной нормы сигарет, пить слишком много энергетика, разбивать кулаки о стены каждый раз, когда что-то шло не плану. Он загнал себя в изоляцию от мира и теперь медленно сходил с ума.       Тёмная комната затянута пеленой дыма. Смесь запаха дешёвых сигарет и металла пропитала стены, мебель и полубесчувственное тело на полу. Он закрыл глаза, пытаясь поймать здравую мысль в буране безумия. В очередной раз собирал разбитые чувства воедино, убеждал себя, что так лучше и правильнее. Что мог в любой момент сорваться с места, не думая, что о нём кто-то будет переживать. Мог быть уверен, что никого не подвергнет опасности. Если однажды решил выбрать роль теневого бойца, нужно и дальше следовать по этому пути самому. Ведь это то, что зовут свободой? Если так, Джейк был свободен настолько, что порой ощущал себя мёртвым.       Негромкий писк из ноутбука — экран засветился голубым, отбрасывая блики и на бледное лицо. Джейк открыл глаза, немного посмотрел на потолок и медленно, упираясь в пол ладонями, поднялся. Сделал несколько шагов — схватился за столешницу — то ли от недостатка сна, то ли от избытка энергетика его шатало, голова кружилась сильнее обычного. Открыл сообщение и ещё несколько секунд пытался прочитать написанное — не сосредоточиться, пульсация под черепной коробкой убивала. Зарылся пальцами в волосы, царапая кожу и едва не падая без опоры. Когда реакция в последний раз была настолько сильной? Промежутки всё меньше. Собрав в кулак остатки сил — моральных и физических — вгляделся в экран. J015:Доброй ночи, N40. Мне посоветовали вас как человека, который может добыть любую информацию.       Джейк рассмеялся надтреснуто и хрипло. Это же надо так зашифровать слово «хакер», которое выводило его из себя и пробуждало острое желание срочно разбить что-нибудь о стену. Что ж, «Ленора Джойс» действительно воспользовалась чьей-то рекомендацией — поэтому он проверил все её данные особенно тщательно.

N40: И какая информация нужна?

J015: Всё просто: хочу знать, как живёт моя дочь после переезда в другой город. Она поступила в университет далеко от дома, я не готова отпускать её. Естественно, она не должна знать ни о чём.       Джейк закатил болевшие покрасневшие глаза. Что могло быть скучнее наблюдения за студенткой? Особенно за домашней девчонкой — судя по словам Леноры, это первый самостоятельный поступок её дочери. Но не в его правилах отказываться от лёгких денег.

N40: Об условиях вам известно?

J015: Готова внести предоплату прямо сейчас. N40: Вы получите письмо через несколько секунд. Просто следуйте инструкции.

[Новое поступление на счёт]

N40: N40 к вашим услугам. Имя?

J015: Эви Джойс.       Джейк вздрогнул. Знакомое имя. Эта совсем не домашняя девочка всегда будет в центре неприятностей? И поступила в университет… сколько ей теперь? Восемнадцать?       Потребовалась пара часов ленивой работы, чтобы переписать код одного из защитных приложений и полностью удалённо подключиться к системе её телефона. Она после каждого выхода в сеть проверяла мобильный на вирусы, позволяя ему проникать всё глубже — ну не иронично ли?       Он мог отследить каждое сообщение, каждый комментарий — и беззастенчиво делал это, не вдаваясь в подробности ежедневных миль слов, пока однажды не заметил, с кем объект переписывался каждый вечер.       Подругой по переписке Эви Джойс была Ханна. Его Ханна. С этого момента он начал делать больше, чем было нужно встревоженной матери. Эви стала просто средством, благодаря которому он мог наблюдать за сестрой, не вступая в контакт, даже не думая об этом.       Переписки стало мало, и Джейк воспользовался навыками и опытом, чтобы взломать камеру сначала мобильного, потом ноутбука… И ни разу не пожалел об этом. Эви не выпускала телефон из рук двадцать часов в сутки, так что он видел, чем она жила — и теперь проблема не в Ханне. Теперь уже не угловатый подросток, из-за которого однажды всё полетело в бездну, но девушка, в которой что-то привлекало, не давало отвести взгляд, хотя прежде Джейк был уверен, что эта сторона жизни не для него.       У Эви была привычка медленно, даже будто демонстративно снимать кофту и так — в одном бюстгальтере — ходить по съёмной квартире, так вести переписку. Она могла стараться для кого-то из собеседников, но несостыковка: она не пользовалась видеосвязью. Привычка казалась странной, но Джейк всегда с улыбкой наблюдал, как слишком большая футболка обнажала привлекательное тело.       Мысли отвлекали от работы, будоражили фантазию, хотя Джейк думал, что обделён воображением. В редкие не бессонные ночи он больше он не проваливался в одинокую темноту, всё чаще в его снах появлялась Эви. Работа позволяла видеть достаточно, чтобы представлять, что и как могло бы быть между ними. И порой всё — позы, вздохи, образы — было настолько реально, что не хотелось просыпаться. Но он просыпался — впервые за годы с улыбкой и приятным ощущением, что полон сил и готов свернуть горы.       Ленора передумала через пару недель, отказалась от слежки, но уже Джейк не мог просто бросить это дело. Уверял себя, что ему нужно присматривать за Ханной, одним из немногих живых родных людей. Но хитрый внутренний голос шептал, дело не в ней. Причина в эгоизме. В том, что ему нравилась Эви и её привычка, процесс наблюдения. И он продолжал тратить время на свои «хочу».       За постоянным шпионажем, прошло почти полгода. Можно ли сказать, что они были знакомы всё это время? Нет, всё не так. Джейк знал об Эви почти всё: каждый шаг, каждую привычку и предпочтение. Она не знала даже, что он существует. Выполнив очередной заказ, повалился на кровать. Закрыл глаза, запустил руку под слишком большую чёрную толстовку, разрешая фантазии разгуляться на полную. Будто не он неумело ласкал собственное тело, а…       Эви в тонкой длинной футболке входила в комнату, всё ещё затянутую сигаретным дымом, медленно подходила к кровати, на ходу стягивая лишнюю одежду. Укрытая только копной тяжёлых чёрных волос, садилась на бёдра, плавно, как волна прилива, ложилась на грудь, нежно лаская тело, неотрывно глядя в глаза.             — Тебе нравится? — шептала она.             — Да-а, — хрипло выдыхал он.       Она улыбалась и тянулась к ремню его джинсов. Тихий звон бляшки, шуршание молнии… Как быстро. Позволив снять с себя бельё, он взял её за руки — Эви понимающе улыбалась.             — Любишь понежнее, значит? Как мило.       То ли едва слышный шёпот, то ли медленные движения в попытке дотянуться до губ заставляли краснеть.             — Нет, просто…       Эви смеялась, ненадолго прижималась к его груди, целовала и выпрямлялась снова.             — Давай же, стесняшка, ты можешь прикоснуться ко мне. Я почти не кусаюсь.       Он тянулся руками к её груди, поглаживая и легонько сжимая, ласкал кожу, иногда зарывался пальцами в волосы. Она запрокидывает голову, негромко то ли стонет, то ли мурчит.       Увлечённый шаловливой улыбкой, приподнялся. Эви нетерпеливо ёрзала на его бёдрах — его пальцы немели, почти невозможно больше сдерживать рвущийся из горла стон. Он даже точно не понимал, почему продолжал мучить их обоих, если достаточно одного мощного движения…             — А-ах! — она вскрикнула, как только он проник в неё. Улыбнулась. — А ты умеешь удивить.       Она схватилась за его плечи, он обхватил её за талию. Тихие жаркие вздохи, гортанные стоны…       Джейк приподнимался, переводил дыхание, рассматривая полупрозрачные следы достижения пика на ладони. Щёки пылали, в голове ни одной связной мысли. Непривычное ощущение, раньше было иначе. Он откинулся на спинку кровати, вытер ладонь салфеткой. Чёрт. Докатился. С открытой в телефоне фотографии улыбалась его Эви.

***

            — Прекрати, — Ленора поджала и без того тонкие губы. — Ты понимаешь, кому всё это рассказываешь?             — Вы хотели всё и в деталях, правда?       Она нахмурилась, даже скривилась, повернула голову, впервые за эту ночь перестав сверлить его взглядом. Губы Джейка изогнулись в усмешке. Он прикрыл глаза и прислонился головой к стене.             — Ты отвратителен.             — Подождите. Это следующая ступень наших отношений.

***

      Джейк наблюдал и развлекался почти год, позволяя себе расслабляться. Иногда он обходился без ярких фантазий, запираясь в ванной и ограничиваясь механической работой. Он тонул в этих некогда новых ощущениях, иногда ощущая себя так, будто почти выбрался из той ямы, в которую загнал себя сам.       Всё это продолжалось, пока он не заметил странности в переписке Эви и сестры. И это заставило забыть об эгоистической трате времени, вновь начать внимательно прочитывать каждое сообщение. Пока он развлекался с фантазиями, с Ханной происходило что-то плохое. Ханна: Можно рассказать тебе кое-что?

Эви: Ох, конечно. Я думала, у нас уже нет секретов друг от друга

Ханна: Просто это немного… Мне кажется, за мной следят.

Эви: И… Как давно? Есть идеи, почему? Ты говорила об этом кому-то ещё?

Ханна: Около двух недель. Я хотела напомнить горожанам об одном деле. Но стоило начать действовать, как я заметила человека в маске у самого леса. Он прятался, но не сводил с меня взгляда.

Эви: Это жутко. Тебе стоит обратиться в полицию

Ханна: Нет, не думаю, что это хорошая идея. Я разберусь с этим, мне просто хотелось, чтобы об этом кто-то знал. Кто-то, кому я доверяю. А ты даже не стала говорить, что у меня фантазия разыгралась или что похуже…

Эви: Просто я знаю, каково это.

Ты знаешь, я почти не выхожу из дома, но даже здесь не оставляет ощущение, что я под наблюдением 24/7

Уже давно

Ханна: 🤔 Я не уверена, что это решит проблему, но попробуй заклеить камеру. А лучше сразу все.       Джейк метался между восхищением догадливостью сестры, паникой и чем-то ещё, что ощущалось не сглатываемым комком в горле и тошнотой настолько сильной, что он сорвался с места, забывая о необходимости слежки.       Тяжело дыша, прислонился затылком к стене, по виску заскользила капля пота. Дрожащей рукой он дотянулся до бумажного полотенца, вытер лицо и вновь прикрыл глаза, бессильно уронив руку. Впервые задумался, как могла ощущать себя Эви во время его наблюдения и развлечений — особенно в моменты, когда для этой игры использовались не только фото, но и прямые включения, после которых приходилось очищать мобильный. Насколько мерзко вёл себя всё это время. Отвращение разрослось, как неадаптированный код, вернулась тошнота, сжимая весь его мир до размеров единственной клетки памяти. Джейк полулежал на полу, не до конца понимая, где находился, видя только масляно-радужные пятна перед глазами. Мысли оставляли странный привкус на кончике языка. Или это кровь из неосторожно прокушенной губы? Разве то, что он делал, подсматривая за Эви, не то же, что просто «использовать»? Омерзительно. Что вообще на него нашло? Что она скажет, если однажды узнает? Он кое-как поднялся, немного посмотрел на зеркальное отражение нездорово-бледного лица. Казалось, печать омерзения закрепилась на нём навсегда.       Спотыкаясь на ровном месте, вернулся в комнату, намереваясь разорвать порочный контакт. В конце концов он мог написать Ханне и просто объяснить ей, почему тогда исчез, почему не имел права принять её чувств. Мог… наверное. А из жизни Эви ему лучше исчезнуть и как можно скорее.       Эви смотрела в камеру и что-то говорила. Она была такой, как в бесконечных мерзких фантазиях. Он даже не сразу понял, выбрался ли уже в реальность или ещё плавал в волнах бреда после энергетиков. Она смотрела на него с экрана — с влажными волосами, волнами спадающими на футболку, с шаловливой улыбкой. Зачем-то на плечи наброшена джинсовая куртка. Она что-то говорила. Тяжело сглотнул и включил звук.             — …хоть бы раз «привет» сказал. Ждёшь тут, стараешься… Понравилось хоть?       Он мог бы связаться с ней уже по-настоящему, поговорить. Соблазн велик, но понимание неправильности такого исхода сильнее. Нельзя оставлять следы, образцы настоящего голоса. Разве что… Джейк усмехнулся. У него ведь уже давно был полный доступ к её технике.             — Ты меня слышишь?       «И давно?» — набрал текст, зная, что вопрос появится в адресной строке её браузера.             — Ух ты. Да, я давно чувствую волны твоей похотливости, — она захихикала.       «Твоя реакция… необычна».             — А было бы лучше, если бы я устраивала истерики? Не дождёшься, мне всё равно.       «Ты интересная».             — Взаимно. Но пора заканчивать всё это. Пока, незнакомец, предай «привет» моей маме.

***

            — Так вот, передаю.             — Узнаю свою Эви, — вздохнула Ленора. — Но всё это не объясняет, что ты здесь делаешь. И главное — что здесь делает она.       Джейк поднялся, не говоря ни слова, направился к выходу.             — Это не ответ.             — Мне нужно закончить это дело. До встречи, Ленора. Увидимся, Эви. Так или иначе.       Светало.