Случайный свидетель

Ровно в девять утра я входила в отделение полиции. Дежурил сегодня Серебряков, на столе которого лежал открытый словарь. Эта книга уже стала своего рода опознавательным знаком. Открытый словарь означал, что дежурит кто-то из моей группы, проходящей обучение английскому языку. Правда, Серебряков работал под началом подполковника Увакова, а не майора Штольмана. - Доброе утро! - поздоровалась я. - Яков Платонович у себя? - Здравствуйте, Анна Викторовна! Сейчас узнаю! Он позвонил по телефону. - Да у себя, проходите, пожалуйста! Кроме Штольмана в кабинете обнаружился и Коробейников. Оба мужчины были хмурые и с каким-то обреченным видом читали что-то с мониторов. - Доброе утро, господа! - поприветствовала я их. Антон и Яков Платонович синхронно подняли головы, слегка улыбнулись и выжидательно посмотрели на меня. Вот это слаженность действий! Я непроизвольно улыбнулась в ответ. - Здравствуйте, Анна Викторовна! - сказал Штольман. - Вы по делу? - Разумеется, - ответила я и присела на стул напротив майора. - Я перевела записки, но не уверена, что это сильно может помочь. Слева от меня раздался стук. Это Антон Коробейников перенес стул и сел поближе к нам. Я рассказала мужчинам про перевод, параллельно вытянув информацию про место нахождения записок. Определенно, убийце была свойственна ирония. Иначе сложно объяснить, почему записка "Воде была дана большая власть" была оставлена на месте убийства близ канализационных люков. Известное французское изречение о женщинах фигурировало на месте ограбления ювелирного салона, торгующего алмазами. Вариант поговорки "друг познаётся в беде" был найден следователями близ пруда. Наконец, около музея Солнца за городом на днях бытовала записка о смелости и городах. И труп. Достаточно своеобразная география. Видимо, логической связи между делами, кроме записок, на настоящий момент не было установлено, а начальство в лице Николая Васильевича Трегубова требовало результатов. Следователи продолжали обмениваться версиями, а меня не покидало ощущение, что это все мне что-то напоминает. Я напряженно думала и на какой-то момент выпала из реальности. - Аня! - позвал меня Коробейников. - Ты для нас совершила настоящий лингвистический подвиг с этими записками! Я посмотрела на Антона: - Просто применила свои знания на практике. И тут у меня все сложилось. - Подожди, как ты сказал, подвиг? - обратилась я к ничего не понимающему Коробейникову. - В этом все дело. Записки и те места, где они были оставлены, очень похожи на "Двенадцать подвигов Геракла". Вот с чем-чем, а с мифами и легендами Древней Греции Антон был хорошо знаком. Одно время мы оба увлекались этой темой. Правда, я после этого всерьез увлеклась музыкой, а вот Коробейников еще долго ходил под впечатлением от греческой культуры. Даже завел специальную тетрадь, куда выписывал вначале греческие афоризмы, а потом и латинские. - Подожди, ты хочешь сказать, - начал он. - С водой все просто, это про то, как были очищены авгиевы конюшни. Алмазы... Женщина... Несчастье... Это про пояс Ипполиты. А смелость? - Если фигурирует Солнце, то это может быть намек на быков Гериона, в этой истории Геракл направил стрелы против Гелиоса, - предположила я. - Господа, а Вы не заигрались? - раздался рядом саркастический голос Штольмана. - Мифы, легенды, это все несерьезно, убийцу что, по книге искать? Судя по тому, как потухли загоревшиеся глаза Коробейникова, именно это он и хотел предложить. Это и вправду уже лишнее. - Почему же по книге? Можно и руководствуясь логикой! - вернула я Якову Платоновичу язвительную реплику. - Искать надо человека, чрезмерного поклонника Древней Греции и ее культуры. Говорю как лингвист: мало кто в совершенстве владеет древнегреческим языком. А в записках, между прочим, ни единой ошибки. А что касается мифов... Но договорить мне не дали. - Анна Викторовна, Вы же образованный человек, а придаете такое большое значение вымыслу, - холодно добавил Штольман. Да, я образованный человек, но еще я женщина, и не могу не обращать внимания... Так, стоп. Я вздохнула и сосчитала до пяти. Вот именно, я женщина и буду мудрее. Мы все на взводе, сейчас поругаемся, но так ни к чему и не придем. Подвиги Геракла - лишь мое предположение, но "грека" искать нужно абсолютно точно. Определенно, надо сменить тему. - Яков Платонович, как хорошо, что Вы про образование заговорили. Я слышала, что у Вас в подразделении есть традиция вечернего чаепития. Ее можно приурочить к небольшому общению на английском языке. Судя по тому, как изменилось выражение лица Штольмана, выбор темы был не самым удачным. Мужчина вздохнул и попросил: - Анна Викторовна, просто не мешайте людям делать свою работу. Я мешаю? Да это ваше отделение попросило меня о помощи с английским языком! - Яков Платонович, всего лишь пятнадцать минут, - взмолилась я, понимая, что больший объем слушатели не выдержат и у Штольмана не отвоюю. - Нужна же языковая практика. - Ни единой минуты, - стоял на своем следователь. - Так, хорошо, не будем трогать рабочее время. Хотя бы в обед я могу пообщаться с вашими подчиненными? - не собиралась уступать и я. - А вот это сколько угодно, - заявил Штольман. Я подвела итог разговору: - Вот и договорились. Яков Платонович, посмотрев на меня в каком-то изумлении, поспешил выйти. - Аня, - тихо, словно боясь быть обнаруженным, произнес Антон. - А что это сейчас было? Я пожала плечами. Понятия не имею. Но непременно выясню.

***

Яков Платонович удивлялся сам себе. Конечно, и раньше он обращал внимание на противоположный пол. Но Анна Миронова была особым случаем. Она не переставала удивлять его. Сегодняшний случай и ее рассуждения о подвигах Геракла, хоть и были наивны, но говорили о гибкости и нестандартности мышления, что было довольно странно. Анна Викторовна - преподаватель, а преподавателям свойственна определенная шаблонность. Но Миронову в этом было сложно упрекнуть! Ни в один шаблон она не укладывалась. И как-то умудрилась уговорить его на "английские пятнадцатиминутки". Да не помогут эти разговоры, пустая трата времени, но как воинственно об этом говорила Анна! Она так упрямо и искренно верит в успех этого мероприятия! Штольман выдохнул. Он прошелся по отделению, проветрился, побывал на совещании, о наличии которого уже и забыл, заодно забрал у секретаря Трегубова пришедшую на его имя и имя Коробейникова корреспонденцию, и направлялся обратно в кабинет, как его внимание привлекла пожилая женщина, пытающаяся прорваться к ним и вопившая: - Убили! Убили! Убили! Дежурный Серебряков пытался урезонить гражданку: - Да Вы присядьте, успокойтесь. Мужчина принес воды, и через минуту все отделение огласило с новой силой: - Убили! Убили, ироды! Убили! "Вот же голос, как пароходная сирена", - поморщился Серебряков. Гражданку надо было успокоить, иначе все отделение сейчас сбежится на звук. - Кого убили? - к сидящей женщине наклонился Штольман. - Как кого? Соседа моего! Убили! Убили! Убили! Хоть что-то стало понятно. Осталось разобраться, где и когда. Потратив на выяснение деталей еще полчаса, Яков Платонович отправился с бригадой на место происшествия. Им оказалась квартира в обычном пятиэтажном доме. Первой, кого увидел там Яков Платонович, была Анна Миронова, стоящая рядом с мертвым телом. Девушка выглядела странно. Она была напряжена и смотрела глазами в одну точку. Взгляд ее был совершенно пустой. Штольман внимательно посмотрел в направлении взгляда Анны. Обычные обои небесного цвета, видимо, относительно новые. Ни потертостей, ни отслоения от стены. Миронова же в это время, будто находясь в забытие, каким-то несвойственным ей механическим движением прошла два шага назад. - Никогда подражателю не сравниться со своим образцом! - выдохнула Анна и потеряла сознание, падая назад. Штольман еле успел подхватить девушку. - Анна Викторовна! Анна Викторовна!

***

- Анна Викторовна! Анна Викторовна! - меня упорно звал какой-то приятный мужской голос. Сознание постепенно возвращалось. Я медленно открыла глаза. - Яков Платонович, - обрадовалась я, увидев следователя. Затем обвела глазами помещение. Небольшое помещение: раковина, плита, посудомоечная машина. Кажется, мы на кухне. Вместе со способностью видеть пришла и способность мыслить. - А как Вы здесь оказались? - спросила я, с благодарностью принимая стакан воды из рук Штольмана. - Хочу задать Вам тот же вопрос. Из нас двоих следователь пока Яков Платонович, так что отвечать придется мне. Я выдохнула и кратко рассказала происходящее: - Я пришла в гости к одногруппнице, Юля ее зовут, живет в двадцать первой квартире. Юля в это время готовила обед и решила заскочить к соседке за луком. Я составила ей компанию. Выходим и видим открытую дверь у соседей. Обнаружили... гм, тело, потом соседка Юли прибежала и причитала: "Убили, убили" и пошла полицию вызывать. Подруга ушла к себе, а я здесь осталась присмотреть за открытой квартирой. Штольман укоризненно посмотрел на меня: - Отчаянная Вы женщина, Анна Викторовна, не побоялись одна остаться с трупом. А чего бояться? Опасаться надо живых. А мертвых бояться не нужно, они ничего уже не сделают. Только если придут в виде духа, и то не ко всем. - Кто-то же должен был остаться в открытой квартире, - пожала плечами я. - Вне сомнений, - Штольман снова стал собранным, жестким, и я поняла, что дальше последуют вопросы. - Анна Викторовна, давайте уточним детали. В какое время Вы пришли к подруге? - В половине одиннадцатого. Я точно запомнила это время, потому что перед тем, как нажать кнопки домофона, я говорила по телефону с очередным банком, предлагающим кредит. - А ушли к соседке? Я покачала головой: - Я не смотрела на часы. Яков Платонович неодобрительно взглянул на меня, словно ругая за недальновильность. - Какие-нибудь посторонние звуки слышали? - продолжил он опрос. - Нет. Но мы могли и не услышать: Юля периодически включала блендер, да и телевизор шумел. - Хорошо, Анна Викторовна, можете быть свободны. И обязательно обратитесь к врачу, не просто так Вы сознание потеряли. Конечно, не просто так. Со мной дух покойного разговаривал. Показывал, как пишет какую-то картину. А после общения с духом частенько возникает дискомфорт. Обычно болит солнечное сплетение, а иногда, как сегодня, сознание теряю. Но рассказывать об этом Якову Платоновичу я не стала, лишь поблагодарила за заботу. На кухню зашел Александр Францевич и был предельно краток: - Мужчина убит час-два назад, ударом тяжелого предмета по голове. Орудие убийства мы не нашли. Все подробности после вскрытия. - Хорошо, доктор. Вы в больницу сейчас? - спросил Штольман, даря мне беспокойные взгляды. - Да. - Отлично. Осмотрите, пожалуйста, Анну Викторовну, она сознание здесь потеряла, - попросил Яков Платонович. - Конечно. Пойдёмте, Анна Викторовна, как Вы себя чувствуете, голубушка? Чувствовала я себя немного хуже, чем пару минут назад. Я же совсем ничего не знаю про убитого. Как мне тогда помочь его духу? Как связаны картина и смерть человека?