***
Штольман спешил к коллеге. Мотивы поступка Коробейникова он понимал, более того, сам бы сделал также, если бы кто-то посмел оставить Анну одну посреди ночи при сомнительных обстоятельствах. И потому Антону Андреевичу нужно оказать помощь. В кабинете в столь поздний час было пусто. Лишь один мужчина со сбитыми кулаками и немного приукрашенной физиономией что-то заполнял. Яков Платонович показал взглядом на мужчину, коллега кивнул. Мужчина в тот момент отложил ручку и протянул заявление: - Вот, все изложил. Штольман бегло прочёл написанное и сухо обратился к пострадавшему: - Составлено неверно. - Почему неверно? - не понял мужчина. - Вы не все изложили. Где, например, информация о том, что вы незаконно сдаёте жилье в аренду без заключения договора и уклоняетесь от оплаты налогов? Мужчина побледнел. Его версия развития событий была немного проще и упускала сей скользкий момент. - Какая аренда? - притворно удивился он. - Племянница ко мне приехала погостить. - Минюкова Ксения Георгиевна является вашей родственницей? По линии отца или матери? - продолжил допрос Яков Платонович, ощущая, как мужчина начинает юлить. - По линии отца, - соврал тот и пошёл в атаку. - А по какому праву вы допрашиваете меня? - Это наш начальник, - подключился к разговору до этого стоящий рядом полицейский. - Потрудитесь отвечать на его вопросы. - В органах ЗАГСа легко будет проверить эту информацию. Продолжим. Вы поссорились с якобы вашей племянницей. Конечно, дело семейное, - сыронизировал Штольман, - только шуметь после 23:00 запрещено. Это штраф до 50 тысяч рублей. Впрочем, оставим это дело. Сегодня вы совершили нападение на сотрудника полиции при исполнении им своих обязанностей. А это уже уголовная ответственность. - А вы ничего не докажете, - объявил мужчина, впрочем, поглядывая с опаской на Штольмана. - А пока мы будем разбираться в происходящем, можем задержать вас на 48 часов до выяснения. У вас, кажется, завтра самолёт в Италию? - уточнил знакомый Штольмана с предельной вежливостью. - Можете не спешить. - И что делать? - заволновался потерпевший. Команда полицейских без труда уничтожила заявление и получила письменное подтверждение того, что гражданин Ступин не имеет никаких претензий к Коробейникову Антону Андреевичу и Минюковой Ксении Георгиевне. А через десять минут товарищ капитан был уже на свободе.***
- Ну наконец-то! - выдохнула Ксюша при виде Коробейникова, заходящего в предбанник, соединяющий две квартиры. - Антон, где ты... Девушка не закончила свой гневной тирады, увидев под глазом парня синяк. Она тут же всполошилась: - Кто это тебя так? Антон, не молчи, прошу тебя! Коробейников поднял на неё глаза, полные боли: - Все в порядке. Не стоит беспокоиться. Эти слова ударили Ксению. Но упрямая девушка сдаваться не собиралась: - Очень даже стоит! - проговорила она, заходя к Антону в квартиру. - Где у тебя аптечка? В ванной? Коробейников послушно пропустил девушку вперёд, развернул к себе и устало спросил: - Ксюша, как тебя понять, а? Девушка растерянно улыбнулась и попыталась обнять Антона. - Я не знаю, правда. Я сама себя не понимаю. Вся эта гонка перед защитой, подколки коллег, вот из квартиры ещё выставили в дополнение. Прости меня, я наговорила лишнего утром, я не хотела тебя обидеть... Антон в принципе не мог долго сердиться на тех, к кому был глубоко привязан. Он держал девушку за плечи, смотрел ей в глаза и сквозь её попытки объясниться тихо произнес: - Ксюша, ты мне нравишься. Ресницы девушки дрогнули. - Ты мне тоже нравишься, Антон. Вот как мы можем жить вместе, если все время ссоримся?! Девушка сгоряча топнула ногой, не удержала равновесия и лишь объятия Коробейникова не позволили ей упасть. - Но после этого-то всегда следует примерение, - напомнил Антон, возвращая Ксюшу в вертикальное положение. Девушка посмотрела на него восхищенным взглядом и добавила: - Именно. Так все-таки, где у тебя аптечка? "О, женщины, коварство ваше имя", - пронеслось в голове у Коробейникова.***
Я проснулась от собственного крика. Уже порядком измучавший меня сон повторялся в четвёртый раз, а я не понимала, что должна изменить. Сны мне всегда снились вещие и, увы, далеко не всегда радужные. Иногда во снах ко мне приходили духи и что-то рассказывали, о чем-то предупреждали. В этот раз я видела себя и направленное оружие, но как я могла это изменить и вообще могла ли, я не понимала. Я скинула одеяло и обнаружила, что спала в платье. К тому же, как вчера оказалась в номере, не помнила. Видимо, здесь не обошлось без моего следователя. В этом я убедилась, когда вышла на завтрак. Девочки-студентки, успешно сдавшие вчера зачёт и отмечающие это событие, видели, как Яков Платонович нёс меня на руках. Сердце вновь ускорило свой бег. Штольман! Каждый день я узнавала что-то новое о нем и удивлялась тому, насколько этот человек многогранен. Меня восхищала его преданность по отношению к тому, чем он занимается и кто ему дорог. Как он вчера вытащил Антона! И, главное, сделал это так, что не позволил моему однокласснику дальше заниматься самокопанием. А Коробейников бывает склонен к излишнему анализу происходящего. На занятия я примчалась за двадцать минут до начала. Дежурить в этот день, вечер которого заканчивался приёмом у мэра, выпало Владимиру Евграшину. Тот сидел с расстроенным видом и что-то писал на листке бумаги. - Cheer up! (Не грустите!) - поприветствовала я его. - Здравствуйте, Анна Викторовна! - улыбнулся старший лейтенант и протянул мне листок бумаги. - Возьмите сочинение. - Спасибо. А, - начала я, но меня тут же перебили: - Яков Платонович уже пришёл, у себя. Про вас спрашивал. Видимо, о наших отношениях со Штольманом уже известно всему отделению. В отличие от мамы, устроившей мне вчера истерику по телефону, я не видела ничего плохого в общении с полицейским. Судить о человеке только по роду его деятельности крайне недальновидно. Отражением личности являются его поступки. - Доброе утро, Аня! - Штольман встал в знак приветствия и подошёл ко мне, улыбаясь. Утро действительно можно назвать добрым, если оно начинается со встречи с Яковом. - Доброе утро, - в ответ я обняла мужчину. - Спасибо, что подвез вчера. Я немного не рассчитала своих сил. - Вчера был насыщенный день, - согласился Штольман, проговорив мне эти слова буквально на ухо. Дыхание обожгло щеку, сердце забилось в предвкушении поцелуя. В этот раз нам никто не помешал. Убегать на пары раньше времени я не хотела, а потому составила компанию Якову в дегустации чая. Кстати, я совсем недавно обещала угостить следователя чаем. Надо будет пригласить его на вечерний чай, переходящий в утренний. Мои размышления были прерваны визитом Антона Коробейникова в кабинет. Вёл себя одноклассник нетипично: сиял, словно начищенный самовар, улыбался широко и немного блаженно, примерно, как Яков прошлым утром, когда был со мной, а главное, не обращал ни малейшего внимания на происходящее. - Привет, - сказала я, при виде Антона вспомнив о преподавательских обязанностях. Одноклассник что-то насвистывал и даже не услышал меня. Мы понимающе переглянулись с Яковом. - Коробейников! Мягкая попытка Штольмана привлечь внимание подчинённого успеха не возымела, а потому тот гаркнул так, что я невольно вздрогнула: - Антон Андреевич, делом займитесь! Коробейников автоматически вытянулся: - Каким делом? Следователь, подарив мне ласковый взгляд, пояснил: - На английский идите. - Так точно! - отрапортовал Антон, прошёл мимо меня, удивился, обнаружив только сейчас, поздоровался и покинул пределы кабинета. - И я пойду, - заявила я, нежно поцеловав Якова на прощание.