***
Алексей Егорович Рябушинский был скандально известным журналистом в Затонске. Его феноменальная интуиция, природное обаяние, умение находить подход к людям творили чудеса. Они позволяли журналисту пройти в любое место, разговорить любого человека и получить самое ценное в современном мире - информацию. Несколько раз в год Рябушинский покидал уютный и гостеприимный Затонск и отправлялся на поиски сенсации. В этот раз мужчина направился в Тверь на ежегодный приём в честь дня рождения мэра. Такие мероприятия всегда приносят немало сведений. Воодушевленный тем, что сегодняшний вечер наверняка позволит напечатать что-то достойное на первой полосе, мужчина поспешил ко входу в здание. Там его встретили двое полицейских. - Ваше приглашение, пожалуйста, - вежливо попросил Серебряков, бросая тоскливый взгляд на девушку в красном платье с глубоким декольте, прошедшую на приём в компании какого-то мужчины. - Я представитель прессы, - гордо заявил Алексей Егорович. Разумеется, приглашения у него не было. Рябушинский был известен местным коллегам и давно отправлен ими в чёрный список нежелательных визитеров. - И какое издание Вы представляете? - поинтересовался капитан Зябликов, недавно получивший от Увакова разнос и поручение охранять вход на приём от посторонних личностей. - "Вестник Затонска", - гордо заявил Рябушинский и попытался сделать шаг вперёд. - А журналистская аккредитация у вас есть? Предъявите, пожалуйста! - сказал Серебряков. - Где-то была, сейчас поищу, - произнес журналист, пытаясь понять, как же ему пройти без заветной бумажки на мероприятие.***
- Анна Викторовна, когда Вы все успеваете? - спросила Алиса, широко распахнув зелёные глаза. - Вы так красивы, а ведь сегодня вели занятия... Я удивлённо посмотрела на девушку. Я редко успевала осуществить все задуманное. Что же касается сегодняшнего приёма, то мне фантастически повезло. Девочки-студентки, живущие в гостинице, вызвались помочь с укладкой и макияжем. Оказывается, они работали в салоне красоты и заочно учились. И сработали весьма профессионально. В первый момент времени я не узнала отражение в зеркале. Интересно, узнает ли меня Яков? И как отреагирует на весьма открытое платье и взгляды, которые последуют в мою сторону? Я знала, что мой мужчина ревнив, но мне хотелось покорить его, сразить до конца. Так, чтобы он сегодня понял: всё, что было между нами, серьёзно. И это навсегда. Стоп. Кажется, Алиса меня спросила о чем-то, а я опять ушла в собственные мысли. - Умею расставлять приоритеты, - улыбнулась я. - У тебя что-то случилось? Ты такая грустная сегодня. Алиса и вправду была сегодня слишком тихая и молчаливая. Её кокетливое бежевое платье, локоны, собранные в лёгкую причёску, макияж, подчеркивающий юность и свежесть девушки, говорили о желании нравиться и весёлом настрое. Однако выражение лица составляло резкий контраст с образом Лоуренс. - Нет, ничего. Просто не хотелось быть в этот вечер одной, - призналась она. - Ты не одна, - не согласилась я. - Я рядом, твои подруги по вокалу. А сколько собралось прекрасных молодых людей, хотя бы среди полицейских! Поверь, тебе запомнится этот вечер только с хорошей стороны! - Спасибо Вам, Анна Викторовна! - кивнула Алиса. - Кажется, скоро наш выход. Скорей бы. Я очень хотела увидеть Якова. Надеюсь, что его не вызвали срочно на работу и вечер мы проведём вместе. И ночь тоже. Парадоксально, но чем чаще я видела Штольмана, тем тяжелее было с ним расстаться даже на миг. Поэтому сейчас я специально не выходила к гостям. Чувствовала, что если окажусь рядом с любимым, никакой полонез танцевать уже не буду. А людей подвести нельзя. - Девочки, чего сидим? Через десять минут ваш выход! Встаём и расходимся по партнёрам! - поторопили нас. Что ж, в добрый путь!***
Чем ближе было начало приёма, тем больше прибывало на него гостей. Рябушинский посмотрел на подуставших стражей порядка и решил рискнуть и попытаться пройти в толпе. - Ваше приглашение, пожалуйста, и паспорт, - говорил Серебряков, беря в руки заветные документы. - Пожалуйста, проходите, господин Тропинин, госпожа Данилова. Мужчина уверенным жестом забрал паспорта и повёл свою спутницу вперёд. - Проходите, госпожа Захарова, - работала кипела вовсю и у Зябликова. - Пожалуйста, ваше приглашение. Женщина уверенно протянула заветную бумажку. - Так, отлично, госпожа Коновалова, проходите! Зябликов улыбнулся эффектной женщине и открыл перед ней дверь. Мгновение - и его улыбка сменилась дежурным выражением лица. - Ваше приглашение, господин Мазаев, - попросил капитан. История с картиной художника, выставляющегося у Мазаева, которая была похищена из отделения полиции, в свое время доставила немало хлопот. - Вот оно, - протянул документ художник. - Проходите! - разрешил Зябликов. - Так, мужчина, не Вы. Вы, кажется, журналист? Аккредитацию так и не нашли? Ничем не могу помочь. Не стойте на проходе и не мешайте работать. Рябушинский побагровел. - Вы не имеете права! Я представитель свободной прессы! Пропустите меня немедленно! - Значит так, мужчина. У Вас два варианта: или Вы отходите в сторону, или за нарушение общественного порядка мы Вас задерживаем! - пояснил Серебряков, приходя на помощь коллеге. - Это возмутительно! Я ничего не нарушал! - Рябушинский был поражён до глубины души. Он топал ногами и рвался вперёд. Зябликов взял рацию в руки: - Товарищ подполковник, пришлите наряд, пожалуйста, помощь нужна. Рябушинский стушевался и спустился вниз. В конце концов, в здании должен быть ещё и служебный вход.***
Яков Платонович посмотрел на часы и перевёл взгляд на мобильный телефон. Без десяти семь. От Мироновой не было никаких вестей. Конечно, у нее репетиция, наверняка слушает сейчас последние наставления перед полонезом... Губы мужчины резко сузились, черты лица заострились. Он знал, какой бывает в танце Анна, как она раскрывает душу партнёру, и не хотел увидеть её ни в чьих руках, кроме своих. Но жизнь распорядилась по-другому. Поэтому пока мужчина жил надеждой, что сможет увидеть девушку перед выступлением, заправить непослушный локон, утонуть во взгляде любимых глаз и просто пожелать удачи. Он внимательно следил за присутствующими и искал знакомые бездонные глаза, но не находил их в толпе. Зато прекрасно видел, как собираются его подчинённые с дамами. В первых рядах на приём пришёл Коробейников со своей Ксенией. Причём, товарищ капитан изрядно волновался, хлопотал вокруг девушки, шутил. Ксюша, про которую в отделении слышали все, но никто не видел, оказалась милой симпатичной девушкой, она от души смеялась над шутками Антона и старалась прикоснуться к нему, то поправляя галстук, то будто случайно брала за руку. Коробейников это замечал и охотно позволял девушке творить все, что угодно. Штольман вдруг вспомнил, как Анна говорила, что хочет познакомиться с Ксенией, с той, кто смогла взять на себя хлопоты о тонкой натуре Антона Андреевича. "Вместе подойдём познакомиться", - подумал следователь и стал рассматривать присутствующих дальше. Рядом с окном о чем-то тихо разговаривал Михаил Ульяшин и его подруга Валентина. Насколько помнил майор, Валя была археологом, по полгода пропадала в различных экспедициях. Яков Платонович восхищался терпению подчинённого: он вряд ли бы смог смиренно ждать полгода Анну, его терпения хватало на пару дней, а дальше он бы, не задумываясь о последствиях, рванул за любимой. А Ульяшин держался, не выдавал ничем своего настроения и превосходно работал, хотя был младше Штольмана. Лучшего друга Ульяшина - старшего лейтенанта Евграшина - сегодня можно было найти в отделении, бедняга дежурил в такой прекрасный день. Синельниковых тоже не было видно. Татьяна Синельникова лежала в больнице, а её супруг ухаживал за их общим ребёнком, которому было около полугода. А вот Степан Гаврилович, вдовец, посетил приём. Он ходил в руке с бокалом шампанского и внимательным взглядом одаривал проходящих мимо дам. Где-то ближе к центру зала стоял Трегубов со своей супругой и двумя дочерьми. Девушкам только недавно исполнилось восемнадцать, они смотрели на все по-детски любопытными и по-женски хитрыми глазами. А госпожа Трегубова периодически одергивала дочерей. Видел Штольман и кого-то из уваковских ребят, самого Ильи Петровича, к счастью, не наблюдалось. Как и доктора Милца, который сегодня подменял кого-то в приемном покое. Зато сын Александра Францевича, Николай Милц, был здесь и флиртовал с какой-то девушкой. Словом, жизнь на приёме кипела и бурлила, и только Яков Платонович чувствовал себя лишним на этом празднике. Он никогда не любил такие мероприятия: приветливые светские улыбки, лицемерие и попытки угодить высшим чинам угнетали его и расходились с внутренними принципами. Часто он просился на дежурства в такой день или находил другую уважительную причину не приходить. В этот раз мужчина хотел провести время с Анной, но её по-прежнему не было видно. Время неумолимо приближалось к семи.***
- Пётр, кого ты все время высматриваешь? - поинтересовалась Зизи, поправляя причёску перед зеркалом. - Племянницу с ее спутником, - пояснил Миронов-младший. - Они давно уже должны быть здесь. - Наверняка они в зале, Анна весьма пунктуальна, - отметила Зинаида Ивановна. - Пойдём, хватит глаза мозолить у входа. Ой, Аллочка, и ты здесь! Алла Леонидовна, подруга детства Зизи, действительно стояла рядом. Посмотрев на двух женщин, критически оглядывающих друг друга, дядя Аннет решил внять совету супруги и ретироваться в зал. У самого входа в празднично украшенное помещение он наткнулся на нервничающего Штольмана. Внешне следователь был собран, держал в одной руке розу, а другой постоянно теребил манжету, что и выдавало его состояние. - Яков Платонович, моё почтение! - поздоровался Миронов с потенциальным зятем. - Скучаете? А где Аннет? Не поверю, что она Вас одного оставила. - Добрый вечер, Пётр Иванович! - ответил ему следователь с некоторой долей облегчения. - В последний момент Анну пригласили открывать приём танцем, она вместе со всеми исполнителями ещё не выходила на сцену. - Даже к Вам не вышла? - удивился Миронов, но тут же поспешил успокоить мужчину. - Не беспокойтесь, Яков Платонович, уже семь, скоро увидим нашу Аннет во всей красе. - А где Ваша супруга? - сменил тему Штольман. Ему давно было любопытно посмотреть на даму, которая смогла женить на себе балагура Петрушу Миронова. - Ей, увы, не до меня, занята светскими беседами, - притворно выдохнул последний. - О, кажется, и нам сейчас составят компанию. К сожалению, мужчина был прав. Прямо к ним походкой модели направлялась Нина Нежинская. Яков Платонович автоматически завёл руку с цветком за спину. Роза, разумеется, была приготовлена для Анны. - Здравствуй, милый Якоб, - проворковала Нина, кокетливо переставляя ногу так, чтобы разрез платья смотрелся в выгодном свете. - Ты не представишь меня своему другу? Штольман попытался испепелить бывшую любовницу взглядом. Принесла же нелёгкая Нежинскую именно сегодня и именно сюда! А женщина, тем временем, широко улыбалась и явно наслаждалась ситуацией, когда правила приличия не позволяли следователю послать её к чёрту. - Знакомьтесь. Нина Нежинская, а это Пётр Миронов, - кратко озвучил Штольман, бросая взгляды на сцену. Не хватало, чтобы это увидела Анна. Неизвестно, как она отреагирует на фокусы Нежинской, которая с радостью продемонстрирует их, чтобы поссорить его с Аней. Кажется, Миронов что-то почувствовал и проявил мужскую солидарность. - Позвольте сделать Вам комплимент и угостить шампанским. Вы очаровательны и являетесь украшением этого вечера, мадам, - пафосно произнес дамский угодник, надеясь, что Зизи ещё не наговорилась с подругой. Яков Платонович воспользовался моментом и попытался скрыться в толпе. Его маневр был приостановлен на середине пути призывной музыкой и выходящим на сцену ведущим. Кажется, сейчас начнётся сам приём.