Случайный свидетель

Мироновы заканчивали завтрак. — А между прочим, Аннушка так и не позвонила, — укоризненно произнесла Мария Тимофеевна. — Интересно, как прошёл приём? По этому долгому вздоху Виктор Иванович понял, что супруга ужасно соскучилась по выходам в свет. Надо срочно купить билеты в театр. — Такие мероприятия обычно освещают в прессе, — отметил Виктор Иванович. — Ты новости сегодня читала? — Нет ещё, — укоризненно отметила Миронова. Это была одна из их приятных мелочей, составляющих семейную жизнь. После завтрака супруги, разумеется, если не нужно было идти на работу, садились на диван и в объятиях друг друга смотрели свежую прессу. В далёкие девяностые это были огромные газетные развороты, сменившиеся под влиянием времени на удобный планшет. — Тогда самое время, — улыбнулся Виктор Иванович, помог жене убрать со стола и расположился в том самом подвесном кресле, прижимая к себе любимую. Мария Тимофеевна достала планшет, включила его и приступила к изучению списка закладок. Чтение решили начать с крупной местной газеты «Вестник Затонска». В этом издании часто писали о важных событиях, происходящих в соседних городах. Рубрика красноречиво называлась «Не у нас». И в ней действительно была статья о приёме с многообещающим заголовком: «Проклятие медиума: новые жертвы». — Рябушинский, — протянул обозленный адвокат. — Все никак не успокоится, везде ему заговоры мерещатся и проклятия. Мария Тимофеевна встревожилась: опусы журналиста часто доводили её мужа до белого каления, особенно, когда касались их дочери. А волноваться ему нельзя: сердце! — Похоже, он в кои-то веки обзавёлся приличным фотографом, — женщина решила переключить внимание Виктора. — Снимки чёткие и яркие. И зал со вкусом украшен! Миронов покорно разрешил супруге увеличить фотографии. Подождёт очередное творение шелкопера пару минут. А зал и в самом деле был хорошо украшен. Шарики, декоративные рамки, зона для фотографии были выдержаны в одном стиле и переносили читателей в эпоху девятнадцатого столетия. — Так, это мэр со своей супругой, — безошибочно узнала Мария Тимофеевна и поспешила дать ему оценку: — Хорошо выглядит, это при его-то должности! Виктор Иванович сверкнул глазами, но промолчал. Ничего особенного во внешности градоначальника он не увидел. Женщина продолжила листать снимки. — Это что, наша Анна? — Миронов возмущённо посмотрел на фото, увеличил изображение, а потом перевел взгляд на жену. — Ты в ЭТОМ ей посоветовала пойти?! На фотографии действительно была Анна. Раскрасневшаяся, возбужденная, сияющая, она улыбалась в танце. Фотограф запечатлел какой-то поворот: девушка стояла вполоборота, платье разлеталось в движении. Но главным было не это, а фасон! Открытые плечи, подчеркнутая грудь и прекрасно подобранное семейное украшение, притягивающее внимание к зоне декольте. Учитывая, что дочь надела ещё длинные серьги из этого комплекта, которые выделяли тонкую шею и так и манили прикоснуться, у главы семьи создалось впечатление, что у девушки были конкретные цели. В таком наряде не ходят просто так на светские мероприятия. В нем покоряют мужчин. — Да! Между прочим, ей очень идёт, — коварно улыбнулась Мария Тимофеевна, прекрасно заметив реакцию мужа. Мужчины! Будь их воля, жёны и дочери ходили бы в длинных бесформенных балахонах или в парандже. А женскую красоту нельзя прятать! Женщина должна блистать, сиять, привлекать внимание! — Удивительно, что фотограф ещё кого-то снял. Рядом с такой-то феей, — буркнул Виктор Иванович. Жена продолжала улыбаться и переключила на следующее фото. Улыбка сползла с её лица. По-прежнему сияющая, будто выигравшая в лотерею, Анна была в компании какого-то мужчины, который бережно прижимал её к себе и смотрел… Далеко не целомудренно он на нее смотрел. Как на любимую, обожаемую и желанную, горячо желанную женщину. Это Мария Тимофеевна знала по себе. — А это, видимо, и есть тот самый Штольман, — протянул адвокат. — Не много ли он себе позволяет?! Мужчина произнес это и вдруг понял, что ревнует. Впервые ревнует свою дочь к мужчине, на которого она обратила внимание. К Шумскому он таких чувств не испытывал. Иван был чем-то будничным, привычным, их с Анной история тянулась давно и даже удивительно, что чуть не закончилась свадьбой. Сейчас же Виктор Иванович разволновался. Случайное фото говорило красноречивее всяких слов о бурно развивающихся отношениях их дочери. Более того, в глазах Анны и её кавалера плескались любовь и счастье. А значит, скоро их всех ждут перемены. — Вот! — с торжествующим видом отметила Мария Тимофеевна. — А ты ещё так спокойно относился к тому, как они гуляли и целовались на виду у всего Затонска! — Маша, ты же знаешь Аню! Здесь мы не в силах ничего изменить, только принять эти отношения. Хотим мы того или нет, дочка будет с ним встречаться, если она так решила, — пояснил адвокат. Упрямство в достижении своих целей было характерно для всех Мироновых. — Что там ещё? Ещё Мироновы увидели знакомого им с детства и возмужавшего Коробейникова с симпатичной блондинкой, много людей в праздничных нарядах, исполняющего какой-то дикий пляс Петра Ивановича и Алису Лоуренс, лежавшую на полу и, судя по открытому рту и гримасе боли на лице, отчаянно кричавшую. — Что это с ней? Бедная девочка! — запричитала Мария Тимофеевна и свернула галерею. Супруги углубились в статью. Если верить ей, то известный в Затонске медиум Анна Миронова приехала на приём и вместе с поздравлением уважаемому градоначальнику учинила там форменное безобразие. — В результате таинственного ритуала активизировалась магическая сила, которая вызвала оживление среди преступности Твери и привела опасного человека с ружьем под окна зала. Раздавшийся выстрел послужил возмездием за все действия медиума и лишь случайность в виде девицы Лоуренс спасла Анну Миронову от смерти. Кто будет следующей жертвой медиума? — прочла вслух Мария Тимофеевна. — Как же так, Витя? Как наша Аннушка? Как такое может быть? — встревоженная мать порывисто встала, принесла себе валерьянки, мужу — сердечных капель и тут же принялась звонить дочери по скайпу.

***

Ксения открыла глаза и с наслаждением потянулась. Вчерашний вечер закончился далеко не так, как она предполагала. Приём, на котором было так весело и интересно, особенно, когда Антон был рядом с ней, а не стремился запечатлеть всех и вся, завершился трагически. В одноклассницу Коробейникова стреляли, и только чудо спасло девушку от гибели. Вчера эта новость вызвала только шок, а сегодня молодой учёный задумалась о причинах и последствиях такого поступка. Не поступила ли она опрометчиво, попросив помощи для организации защиты? Не получится ли так, что и ей будет грозить опасность, как несчастной Алисе? «Глупости!» — решила она. Антон вместе с мужчиной Анны обязательно поймают того, кто помешал всем насладиться приёмом. Как же иначе? Они ведь полицейские! При мысли об Антоне Ксюша улыбнулась. Он был славный молодой человек: добрый, по-детски наивный, иногда серьёзный. Его хотелось обнимать и быть рядом, заряжаться его оптимизмом. На серьёзную опору в жизни он пока не тянул, но девушка привыкла многое решать сама и на данном этапе ей не хватало именно такого милого и весёлого человека. А тем временем Антон был настроен решительно. Тот факт, что он предложил жить вместе, был тому подтверждением. Но Ксюша решила довериться парню и попробовать. Кто знает, может, они будут счастливы? Девушка скинула с себя руку Антона и встала. Сил вчера не хватило ни на что. Они с Коробейниковым так и рухнули спать, не раздеваясь. А сейчас предстоит наводить порядок. Ксения подошла к зеркалу. На неё смотрела сонная блондинка, с полуразрушенной прической и сияющими глазами. Девушка внезапно поняла, что она и так счастлива. У неё есть любимый человек, достойная работа, она близка к завершению своей цели, к которой так долго шла. Тогда о чем она всегда переживает и тревожится? — Ты очаровательна, — проговорил Коробейников, приподнявшись. — Спасибо тебе! — совершенно искренне, без малейшего кокетства произнесла Ксюша и кинулась на шею парню. — Я на службу опаздываю! Меня Яков Платонович убьёт! — попытался урезонить любимую капитан. — Ему некогда, надо искать стрелка, — протянула Ксюша, развязывая галстук Антону. — Нам всем нужно искать этого стрелка, кто знает, что у него на уме, — Коробейников был серьезен. — Ксю, я приеду со службы рано и буду в твоём распоряжении. Ксения скептически посмотрела на него: — Рано — это во сколько? — Часов в семь вечера, — предположил капитан. — Понятно, — выдохнула девушка. — Коробейников, у тебя выходные вообще бывают? — Бывают. Ближайший — в четверг, — парень мимолетом поцеловал Ксюшу и испарился. — И на том спасибо, — выдохнула девушка и все-таки стянула вчерашнее платье.

***

Алиса открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Голова кружилась, тело ломило, руку периодически простреливала боль. Девушка поняла, что её мучает жажда, она попыталась приподняться, но, оторвав шею на пару сантиметров от подушки, обессиленно опустилась обратно. — Проснулась! — радостно поприветствовала её зашедшая в палату медсестра. — Ну что, как себя чувствуем? Доктора позвать? — Не надо доктора, — прохрипела Алиса. — Дайте воды, пожалуйста. Стакан с водой девушка опустошила мгновенно. В голове стало что-то проясняться. Говорить тоже стало легче. — Спасибо! — пациентка устало улыбнулась. Вышло кривовато, но искренне. — А к тебе гость, все утро у палаты дежурит. Пропустить? — поинтересовалась медсестра. Сердце девушки радостно забилось в предвкушении чего-то хорошего. — Да, — кивнула она. — Только вы недолго, врач запрещает длинные визиты, — медсестра понимающе подмигнула. Алиса собрала всю свою волю в кулак. Она не хотела прибавлять тревог дорогому ей человеку. Она справится. Обязательно. В палату тем временем зашёл Шумский. Улыбка с лица Алисы моментально спала, а глаза удивлённо расширились. — Ты?! Что ты тут делаешь? — спросила она очевидную глупость. — Тебя пришёл проведать и поговорить, — миролюбиво произнес Иван и присел на кровать. Алиса, насколько могла в её состоянии, отодвинулась от него. — Хорошо, давай поговорим, — вздохнула девушка. — Ваня, чего ты от меня хочешь? Прямого вопроса парень явно не ожидал и промолчал. А затем неуверенно добавил: — Продолжения наших отношений. — Отношений, которые были построены на лжи? На предательстве? Ты этого хочешь? — девушка повысила голос. Когда-то она мечтала об их встрече и представляла себе её в красках. Как Иван извинится, объяснит свое поведение, а она наверняка простит. Только ситуация изменилась. Лоуренс больше не хотела быть с ним. Вначале ей было очень плохо без Шумского, но потом… Потом она познакомилась с Володей и решила, что к прошлому возврата нет. Даже странно, что Иван не понимает этого. Не знает, что счастья нельзя построить на лжи или чужом горе. — Да, я этого хочу. Раньше тебя это не смущало, Элис, — отметил Иван, начиная злиться. — Раньше я ничего не знала! — горько отметила Алиса. — Как ты мог встречаться одновременно с двумя девушками? Как ты мог, зная моё отношение к Анне Викторовне? Шумский поморщился. — Причём здесь вообще Анна? — не понял Иван. — У неё в личной жизни все хорошо. Это он вчера видел своими глазами. Анна буквально таяла в объятиях какого-то постороннего мужчины. Она явно ему доверяла, раз показала свои слезы и позволила утешить. Шумский не помнил, когда в последний раз видел Миронову плачущей. Да и таких страстных поцелуев он давно не видел. Еще и Пётр Иванович между делом настоятельно рекомендовал не попадаться никому из их семьи на глаза во избежание, так сказать, неприятных инцидентов. Видимо, проницательный родственник о чем-то догадывался. — Так и у меня все без тебя хорошо, Ваня! — пояснила Алиса. — Спасибо тебе за бесценный урок, но нас больше нет. Девушка красноречиво указала парню на дверь. Каков гусь, а! И как она могла в такого влюбиться?! Шумский хотел возразить ей, но не успел: начался утренний обход, и в палату зашёл врач. — Как Вы себя чувствуете? — посмотрел он на девушку. — Почему посторонние в палате?! — А молодой человек уже уходит, — отметила Алиса. — И больше сюда не придёт. Шумскому не оставалось ничего другого, как покинуть больницу. — Так как Вы себя чувствуете? — вновь спросил врач.

***

Утро Якова Платоновича ожидаемо началось в рабочем кабинете. Он все-таки заснул на несколько часов, уставший организм взял своё. Пара мыслей о произошедшем трансформировалась в версии, нуждающиеся в проверке. Мужчина зевнул и потянулся, сгоняя с себя остатки сна. Выпить бы сейчас кофе или чай! Он встал, включил чайник и решил проверить почту. На днях следователь отправлял несколько запросов и был бы рад узнать, пришёл ли ответ. Как обычно, кроме рабочих писем, коих насчитывалось целых четыре, в ящике были предложения о кредитах, реклама от интернет-магазина, рассылки с новинками отечественного автопрома и прочие послания, именуемые для краткости спамом. Среди писем выделялось одно, с темой «Анна Миронова». Штольман тут же нажал письмо и послушно открыл вложенный файл. Статья в популярном тверском журнале «Тверь: события, факты, предположения», имеющим и печатную, и электронную варианты, была озаглавлена весьма прозаично «Будни преподавателей» и посвящена, в том числе и Анне Викторовне. Яков Платонович с интересом принялся читать, но интерес сменился гневом после второго предложения. Некая журналистка подробно описывала, что из-за финансовых трудностей преподаватели вынуждены подрабатывать в весьма разных сферах. В том числе, и оказывать интимные услуги богатым людям. Какая тварь это написала?! Кто смеет порочить честное имя девушки? У Штольмана заходили желваки. Мужчина не мог остаться в стороне от всего, что связано с Анной. Он не поверил ни единому слову этой «публикации». Выдумки и клевета. Миронова — не та женщина, которая могла бы продавать себя. Её внутренние убеждения никогда бы не позволили ей так поступить. Если бы ей срочно нужны были деньги, любимая бы нашла тысячу и один способ для их заработка, не теряя достоинства. Он вернулся к чтению. Статья изобиловала грязными подробностями и фотографиями. На одной из них была изображена практически обнажённая Миронова в весьма откровенном… наряде. Яков Платонович смотрел и снова не верил своим глазам. Устало прикрыл их и против воли вспомнил, как Анна великолепно выглядела вчера. Затем внимательнее посмотрел на изображение. Не сходилось. Не было у любимой родимого пятна над грудью. Вчера весь вечер он любовался ею в открытом платье и перепутать не мог. Да и форма плеч у Анны была немного другая. Фотомонтаж. Причем, достаточно топорный. Миронова кому-то очень сильно портит игру. Удары посыпались на девушку со всех сторон. И он, Яков Платонович, обязан выяснить, кто за этим стоит, и защитить ее. Штольман встал из-за стола. Кофе был забыт. У мужчины возникло много дел: нужно было срочно разбираться с вчерашним происшествием на приёме. А потом уже найти автора сегодняшней статьи и… Что сделает с ним Штольман, он додумать не успел. На встречу ему шёл Уваков, подло ухмыляясь. — Доброе утро, Яков Платонович! — вежливо поздоровался тот. — Здравствуйте, Илья Петрович! — угрюмо ответил майор, размышляя, что могло понадобиться от него Увакову в столь ранний час. — Прессу свежую читали? Там много интересного пишут, — продолжал улыбаться подполковник. — Особенно, про одну преподавательницу, работающую в отделении полиции, и про её… методы работы. В кровь ударила ярость. Как он смеет так говорить про Анну?! Спокойно, спокойно! Дышать! Держаться! Не нужно поддаваться на провокации. Вдох. Выдох. Вдох. — Не имею привычки работать с непроверенными источниками, — нарочито спокойным голосом произнес Штольман. — Это не по моей части. Намек был более, чем прозрачный. Несколько раз подполковника действительно отчитывали из-за ошибок осведомителей или ненадежных людей. Однако Уваков в долгу не оставался. — Как знать, Яков Платонович, как знать! Всё отделение обсуждает только одну новость: как наш лучший сыщик, — подполковник явно пытался иронизировать, — крутит романы с провинциальной потаскухой! Вся показная невозмутимость Штольмана была сорвана последней фразой. Он никому не позволит оскорблять имя любимой женщины и разносить о ней сплетни! Никто, особенно, Уваков не имеет права так говорить об Анне! Яков Платонович уже собирался на доступном подполковнику языке объяснить правила хорошего тона по отношению к дамам, но ему помешал спешащий доктор Милц, проявивший для своих возраста и комплекции небывалую прыть. — Яков Платонович, Яков Платонович! Вы не ко мне ли, голубчик? — произнес он, заметно ускоряя шаг. — Готовы результаты баллистической экспертизы. Спокойная речь друга помогла вернуть самоконтроль. Глаза Штольмана по-прежнему пылали яростью, по лицу ходили желваки, но он уже мог сдержать себя и не наброситься на Увакова. Показав подполковнику взглядом, что разговор не окончен, следователь переключился на эксперта. — Поделитесь информацией? — попросил майор. — За этим и пришёл. Прошу в наш кабинет, — и Александр Францевич поспешил увести Штольмана подальше от возможных неприятностей.