***
— Нет, Антон Андреевич, не складывается, — подвёл итоги Яков Платонович, отметая уже третью версию, которыми сегодня изобиловал Коробейников. — Если Рябой задумал такое серьёзное дело, зачем он взял в помощники этого актёра? Это же недоразумение какое-то! У него что, ответственных и проверенных людей нет? Капитан вздохнул. — Да, не складывается. Яков Платонович, а может быть… — начал парень, но тут же осекся. — Нет, и так не складывается. Ничего у меня сегодня не складывается. Штольман с жалостью посмотрел на своего помощника. Его вид, настроение и повышенная деловая активность говорили о попытке забыть и сбежать от чего-то или от кого-то. Это заметила выбежавшая из кухни Анна. Выражение лица счастливой молодой женщины сменилось теплотой и участием. Она присела рядом с Яковом и тактично спросила: — Антон, у тебя что-то случилось? Мы чем-то можем помочь? Штольман оторопел. Волна тепла прошлась по его телу, вызванная этим «мы». Сказанное так естественно, буднично, как устоявшийся факт. Мы. Анна и Яков. Коробейников, погруженный в свои печали, этого, разумеется, не заметил. — С Ксюшей поссорились. Я ей, кажется, видеовстречу испортил своим появлением, — признался парень. Антон знал, что и Анна, и Яков Платонович отличаются уважением к чужим тайнам, но подробности решил опустить. Это было слишком личным. Да и ощущение неловкости от произошедшего никуда не делось. Меньше всего молодой человек хотел навредить Ксюше. — Антон, не переживай так. Успокоится твоя Ксюша, отнесется с юмором к ситуации, и все хорошо будет. У неё период такой: она все воспринимает слишком остро, — поясняла тем временем Анна. — Просто отнесись к ней с терпением. Коробейников это и сам понимал, но на душе все равно было тоскливо. — Ксюша сказала, что из-за этого её не возьмут на стажировку, — пожаловался он. — Да ни один человек не откажет в стажировке только потому, что кто-то прервал видеозвонок! — рассмеялась Анна и посмотрела на Якова, ища у того поддержки. Что сказать дальше, Штольман не знал. У него не очень хорошо получалось утешать других. Особенно сложно находить слова, когда счастлив сам. Миронова это поняла и перевела разговор в другое русло: — Давайте завтракать! Как там по этому поводу говорил Джером К. Джером? — и девушка посмотрела на Антона. Тот с задумчивым видом протянул: — Хороший завтрак — великое дело. — Вот и пойдём им заниматься. Анна указала Коробейникову направление кухни, и все трое отправились завтракать.***
Подъем в больницах всегда был ранний. Алиса смотрела на сумеречное небо и с улыбкой вспоминала вчерашний день. Володя постоянно находился то на посту около палаты, то рядом с ней. Шутил, улыбался и даже целовал. Так невесомо, ласково, бережно, что девушка была рада лежаче-сидячему положению. Наверняка у неё бы ноги подкосились, а так это хотя бы не так заметно. Господи, о чем она только думает! Но не думать о Евграшине было сложно. Вчера он никак не хотел сдавать пост, его еле-еле уговорили уйти отдохнуть. Лоуренс, правда, так и не понимала: почему нужно было её охранять? Очевидно же, что покушение было совершено на Анну Викторовну, а значит, именно ей угрожает опасность. И ситуация довольно странная: вместо того, чтобы разбираться с делами, поклонник Мироновой устраивает свидание возлюбленной, но при этом выставляет охрану у палаты Лоуренс. Было в этом всём что-то нелогичное, не складывающееся. Но девушка, вновь почувствовавшая себя любимой, не была способна развить до конца эту мысль. — Алиса! Не спишь? — из-за двери в палату показался вначале букет из нежнейших настурций, а потом вошёл его даритель. — Володя! Ты с ума сошёл! — ахнула девушка и все же приподнялась с кровати. — Пришел пожелать тебе хорошего дня! — уточнил парень, поспешив усадить девушку обратно. — Это тебе. Лоуренс удивлённо хлопала глазами, прижала к себе цветы, а потом внимательно посмотрела на Владимира. — Спасибо! — тихо прошептала она. — И тебе хорошего дня! Алиса обняла молодого человека: — Заходи после службы. — Я в обед зайду, — пообещал старший лейтенант. — Нет уж, в обед учи английский! — шутливо напомнила Элис, помня о его вчерашнем прогуле. — Какой английский? В воскресенье мы не собираемся, — ответил ей Евграшин. — До встречи! Пока! — Пока! — попрощалась Лоуренс, прижимая к больничному халату желто-красные цветы и счастливо улыбаясь.***
Завтрак проходил в тишине, разбавляемой похвалами мужчин в адрес моих кулинарных талантов. Стопка блинчиков уменьшалась с невероятной скоростью. Примерно с такой же исчезало моё любимое варенье из розетки. И лишь наполненный на две трети кофейник тоскливо смотрелся на этом фоне праздника желудка. — Ох, Аня, знаешь ты, как поднять настроение! Недаром говорят: вкусный завтрак — отдельный праздник в жизни, — сказал мне заметно повеселевший Коробейников. Если в дело пошли цитаты, значит, всё налаживается. — Теперь с новыми силами за старое дело! — Спасибо, — в очередной раз смутилась я, улыбаясь и разыскивая под столом руку Якова. — За дело Рябого, — уточнил Штольман с невозмутимым видом. — Поезжайте в отделение и посмотрите внимательно, что было у Тропинина ценного из имущества, личных вещей. Есть ли у них общие знакомые или интересы с Рябым. Важна любая мелочь. — Будет сделано, — серьёзно сказал Антон и вопросительно посмотрел на нас. — А я подъеду немного позже, — терпеливо пояснил Яков помощнику и для надёжности закрыл за ним дверь. Я попыталась пойти прибраться на кухню, но была мгновенно перехвачена следователем. — Спасибо за завтрак, — сказал он, в знак благодарности проведя по моим волосам одной рукой, а второй прижимая к себе. Если так пойдёт дальше, то до службы майор доберётся нескоро. — И тебе спасибо, — ответила я, уворачиваясь от губ мужчины. — Мы на службу опаздываем. — Мы? — удивлённо переспросил Яков, на секунду отстраняясь. — Мы, — подтвердила я. Все же разговаривать между поцелуями крайне неудобно, но как приятно… А нужно переходить к делу! — Я сегодня видела сны. Ко мне приходили духи, показывали свою смерть. Они были убиты «греком», который меня в подвале, — я всё же запнулась, увидев всполохи гнева в родных глазах, — приковал. Я хочу в этом разобраться. Объятия Штольмана в мгновение стали крепкими, будто бы он пытался меня удержать от очередной глупости. — Аня, — начал мужчина, — давай хотя бы от этого дела ты останешься в стороне. Я попыталась отойти на шаг назад и вырваться из оков. Не получалось! Опять! — Не могу, духи хотят справедливости. Я хочу истолковать их видения и передать тебе информацию, — пояснила я. Воспоминания о подвале были слишком яркими. По глазам Штольмана видела, что он мне не верит. — А потом побежишь его ловить одна? Нет, Аня, твоей жизнью рисковать не будем, — решительно заявил Яков, давая понять, что разговор окончен. Я покорно кивнула. Не будем. Я тогда у Антона материалы дела возьму. Он в такой мелочи не откажет. — А в больницу к Алисе съездить хотя бы можно? — спросила я. Со своей личной жизнью я совсем забросила девушку, не появлялась, не звонила. Она наверняка переживает. Да и меня очень беспокоит её состояние, особенно, эмоциональное. — В больницу — можно, — разрешил Яков и тут же добавил: — Но только вместе со мной. — Не возражаю, — улыбнулась я и провела рукой по сильным плечам, где-то в глубине души надеясь, что в больницу и отделение полиции мы сегодня все-таки приедем.