***
Весть о том, что Штольман задержал кого-то очень важного, встретила Николая Васильевича ближе к утру. Начальник отделения под ворчание жены тут же отбыл на службы узнавать подробности. Быстрым шагом, подгоняемый любопытством и отцовской гордостью за своих подчинённых, Трегубов принялся разыскивать Штольмана. Яков Платонович неожиданно обнаружился в зоне отдыха. Он сидел на диванчике, к которому был пододвинут стул с какими-то бумагами. На коленях мужчины, положив под голову две ладошки, спала Анна Викторовна Миронова, свернувшаяся калачиком и заботливо укрытая пледом. Трегубов невольно восхитился девушкой. Занесло же к ним в отделение ветром перемен такую! Настоящая жена офицера! Николай Васильевич растроганно вспомнил собственную супругу, которая по молодости тоже бегала за ним по местам преступления, переживала, не всегда отпускала одного на дежурства… Ради неё и ушёл Трегубов когда-то на руководящую должность, чтобы его Оленьке было спокойнее. Чего стоит весь мир по сравнению с любимой женщиной? Яков Платонович нежно провел по волосам спящей девушки. Трегубову стало неловко от подсмотренной сцены. Было в этом движении что-то интимное, что-то, чего не положено видеть посторонним. Он еле слышно кашлянул и указав взглядом на Анну, тихо спросил: — Не отпускает боевая подруга? — Не отпускает, — согласился Штольман, с любовью и гордостью посмотрев вначале на Миронову, а потом — уже более спокойно — на начальника. Николай Васильевич взял стул и поставил рядом с товарищем майором. Затем, глядя перед собой, шёпотом предложил: — Вы, как надумаете, подходите. С жильём помогу. Не ютиться же Вам вдвоем с Анной Викторовной на казённых метрах! — Спасибо большое, Николай Васильевич! — ответил весьма удивленный этим предложением Яков Платонович. Для него первоочередным вопросом была безопасность Анны. С остальным они разберутся позже. Оба мужчины понимающе замолчали, вспоминая своих верных спутниц. — Кого поймали-то? — спросил Трегубов, разрывая тишину. — Кирилла Разумовского по кличке Князь и Жана Лассаля. Разумовский в федеральном розыске, — лаконично отозвался майор. Николай Васильевич посмотрел на подчинённого. Ничего себе, такие птицы важные! Молодцы! — У нас чем-то прославились? — поинтересовался полковник. — Как минимум, испорченным днем рождения мэра, — ответил Штольман. Рука его непроизвольно дернулась. А Трегубов, наконец, понял, что произошло. Ай да Штольман! Нашел-таки выход! Сумел защитить любимую женщину! Тут Николаю Васильевичу стало стыдно. Он сам забрал это дело и передал Увакову, боялся, что майор, увлеченный личной жизнью, теряет профессионализм и не способен вести дела на прежнем уровне. А он, оказывается, и не на такое способен! Ох, любимые женщины, что же вы делаете с нами?! — Дело заберёте у Увакова и возобновите в связи с установлением новых фактов, — распорядился полковник и тут же смущённо добавил: — Простите меня, Яков Платонович. Черт попутал, не иначе! Штольман вновь с удивлением посмотрел на Трегубова и ответил полковнику рукопожатием. — Я всё понимаю. Служба, — сказал он. Анна, лежащая на коленях Штольмана, во сне вытянула одну руку. Яков Платонович тут же перехватил ладонь девушки. Трегубов увидел мимолетную улыбку на лице Мироновой и ушёл, не в силах мешать этим двоим. В том, что преступники никуда не денутся, он был уверен. Отчаяннее одинокого волка в защите может быть лишь волк, внезапно сумевший обрести семью.***
Меня тормошили за плечо. — Яков, отстань! — сонно пробормотала я. Спать хотелось неимоверно. В отделение мы приехали в четвёртом часу утра, а сейчас, видимо, дело близилось к восьми. — Вставай, вставай! — улыбнулся Штольман и принялся осторожно меня щекотать. Так нечестно! Это запрещённый приём! Я распахнула глаза, мстительно запустила пальцы в волосы Якова и огляделась. Похоже, вырубилась я прямо в зоне отдыха, когда обещала помочь следователю с просмотром документов из сейфа Разумовского. Теперь я внимательно посмотрела в лицо мужчине. Похоже, ночью он глаз не сомкнул вовсе, работал. Бедный мой! Я нежно провела пальцами по скуле мужчины. — Отдохнуть тебе надо, — сказала я, прижимая голову любимого к груди. — Мы на работе, — напомнил мне Яков. Да знаю я! Только от того, что мы сейчас в отделении, любить меньше я не стала. — Угу, — кивнула я, обнимая крепче. Скорее всего, следующая возможность остаться вдвоём представится нескоро. Так и сидя в объятиях, я принялась планировать день. Пара у меня стояла в десять утра. Ближе к обеду мы планировали встретиться с Ксенией и выяснить, какая именно ей нужна помощь на защите. Остаток дня я должна была провести на мастер-классе в языковом центре, но теперь, когда в планы вмешался Разумовский, от этой идеи придётся отказаться. Документов в ходе обыска было изъято много. А преступника, с учётом нахождения в федеральном розыске, необходимо доставить в Москву, а до этого успеть предъявить обвинение в том, что он здесь натворил. Вряд ли все оканчивается только нами с Алисой и Фаиной. Впрочем, для начала хватит и этого. Рабочий день начнётся через полчаса. Нужно было приводить себя в порядок и перебираться в кабинет к Штольману. С трудом оторвавшись от мужчины, я встала и с наслаждением потянулась, предварительно отскочив на пару шагов назад. Здравствуй, новый день! Я очень тебе рада!***
Яков Платонович, выпив кофе в компании Анны, вновь принялся перебирать факты. Дух Фаины помог им найти винтовку, ту самую, из которой, по всей видимости, стреляли на приёме. Иногда духи госпожи Мироновой бывают очень полезны для расследования. Далее, уже без посторонней помощи, был обнаружен сейф, в котором было столько всего… Сейчас им с Коробейниковым, Анной и Потаповым, отпросившимся на первую половину дня, предстояло разбираться в связях Князя и его делах. Для себя Штольман решил первостепенным доказать причастность Разумовского и Лассаля к произошедшему в Твери во время стажировки Анны. Спокойно проводить время завтра, наедине с любимой, зная, что некоторые не понесут наказания, майор все равно не сможет. И следователь надеялся, что девушка поймёт его. — Ба, Яков Платонович! Доброе утро! — удивился Милц, когда к нему ровно в восемь утра зашёл друг, неся в руках винтовку. — Доброе, — буркнул Штольман, вспоминая, что в его кабинете осталась ждать до конца не проснувшаяся, но от этого не менее очаровательная Анна. — Посмотрите, не из этого ли оружия стреляли на приёме? — Посмотрим, посмотрим, — кивнул доктор, чей профиль работы в плане экспертизы существенно расширился за время службы в полиции. — Да Вы присаживайтесь, чаю попейте пока. — Спасибо, воздержусь, — отказался майор. Чай он в последнее время мог пить только с Анной. Это была их особая традиция. — Сообщите мне, как что-то будет известно. — Непременно, — кивнул Александр Францевич, приступая к делу.***
Уваков прибыл на службу ровно к девяти утра. День его явно не задался. Машина у него в последнее время барахлила и именно сегодня решила заглохнуть, парализовав движение в двух полосах. Пока подполковник разбирался с этой проблемой, появилась новая. Между делом какой-то ловкач проколол шину господину Увакову. И вот, наконец-то, злой и уставший мужчина зашёл в отделение. Первой, кого он увидел, оказалась Анна Миронова. Девушка что-то напевала и танцующей походкой направлялась к зоне отдыха. Уваков задумался. Сорвать злость на ком-то ему очень хотелось. И девица, излучающая оптимизм, явно подходит для этих целей. Подполковник проследовал за ней и удивился. Англичанка наклонилась к кадке с пальмой и заботливо влила в неё воду. Затем взяла ручку и сделала отметку в графике. Илья Петрович бодро направился к девушке. — Анна Викторовна! — раздалось вдруг слева зычным голосом Трегубова. — Вы нас не выручите? Не могли бы Вы подменить моего секретаря до обеда? Телефон, видите ли, разрывается. — С удовольствием, Николай Васильевич, — сразу отозвалась Миронова. — Только у меня самой пара в десять. Трегубов задумался, явно ища выход. — А Вы проведите её в зале заседаний. Там очень удобно и в двух шагах от приемной, — посоветовал он. — Хорошо! — улыбнулась Миронова. — Только Якова Платоновича предупрежу. Девушка ушла, помахивая пустой бутылью. Уваков, поняв, что момент упущен, тоже решил пойти, но его заметил начальник. — Так, Илья Петрович, Вы-то мне и нужны, — обрадовался полковник и тут же начал орать. — Что же это такое? Совсем распустились? Снайперская винтовка у психически больного человека оказалась? Как?! Как она у него оказалась? На ней даже его отпечатков нет! А Вы уже вынесли обвинение! Выговор Вам в личное дело! — Есть выговор! — ошарашенно подтвердил подполковник, до которого с опозданием дошло, что нашли винтовку. Неужели Лассаль где-то просчитался? Они ведь столько лет с Разумовским нормально работали! Да и кто бы её искал, если не… Штольман! Опять этот проклятый Штольман! Что ж ему все неймётся? Вот точно: два сапога — пара. Что Миронова лезет не в свои дела, что её любовник. Чем бы их активную деятельность приостановить? Трегубов, наконец, довёл тираду до конца. Подполковник все-таки дошёл до рабочего места, где верный Жиляев поведал последние новости. Оказывается, ночью были задержаны господа Жан Лассаль и Кирилл Разумовский. Француз пока останется здесь, а вот Разумовского завтра отвезут в Москву. Естественно, сопровождать задержанного будет господин Штольман. Уваков задумался. Если сделать так, что Разумовский сбежит по дороге? Тогда он убьет двух зайцев сразу: и освободит своего покровителя, и отомстит Штольману. Пожалуй, хороший вариант. Нужно подумать над этим.***
Ксюша отрешенно смотрела в окно. Приближалась защита. Ещё столько нужно успеть! А сил уже не было. Усугубило ситуацию, что Антон явился только под утро, был на задержании. Заснуть без него в очередной наполненный стрессами день девушке было сложно. Зато спала она так крепко, что не слышала, как её возлюбленный уходил на работу и в итоге опоздала на свою. — Ксюша! Минюкова! — лаборантка посмотрела с участием и сочувствием. — Тебя к телефону. Технолог нехотя встала и прошлась по лаборатории. На том конце провода была канцелярия, сообщившая, что полчаса назад по почте пришёл новый отзыв на автореферат и девушке необходимо его забрать. Когда же соискательница увидела сам отзыв, то чуть не взвыла. «Добрый» человек оставил десять вопросов к автореферату! И на них всех необходимо сегодня подготовить ответ! А послезавтра рассказывать! Какой кошмар… Входящий вызов заставил девушку улыбнуться. — Привет, Антон! — проворковала она, испепеляя взглядом дурацкий отзыв. — Привет. Ксюша, понимаешь, мы с Яковом Платоновичем и Аней очень заняты, так что не могла бы ты прийти к нам в отделение? — извиняющимся тоном промямлил Коробейников. Ксюша присела и приказала себе успокоиться. С Аней, значит. И со Штольманом. Заняты. А послезавтра? Послезавтра он тоже будет занят? И всегда? Да, его служба и опасна, и трудна, но, черт возьми, она тоже человек и хочет участия и поддержки! Видеть его не только по ночам спящим, общаться не только по телефону! Обнимать и целовать тоже! — Да, конечно, — девушка заставила себя произнести эти слова как можно дружелюбнее. Всему виной расшалившиеся нервы. — К полудню? — Да, часам к двенадцати. С английским, наверное, закончим. И на английский у него есть время! На все, кроме самой жизни. Ксюша вздохнула и уныло зашагала в сторону лаборатории.