***
— Вова! Ты сегодня поздно, что-то случилось? — спросила Алиса, мгновенно соскакивая с места и подлетая к мужчине. Пронзительный, обеспокоенный взгляд зелёных глаз внимательно и тревожно смотрел на любимого. — Служба, — развёл руками тот. — Дел много. — Ну слава богу! — выдохнула Алиса. Подробности детективных историй ей, в отличие от Анны Викторовны, были не интересны. — Точно все в порядке? — Точно, — кивнул Евграшин, стараясь держаться с девушкой достаточно строго. — Что за странный перевод тебе достался? — Сама не поняла, — ответила Лоуренс. — Давай сюда куртку, в палате и так жарко. Это было правдой. В вип-палате, оплаченной Мироновой, на отопление не скупились. И это было проблемой, поскольку Алиса ходила уже не в длинном больничном халате, а в простом домашнем платье, открывающем вид на стройные ноги и намекающем на прекрасную фигуру желанной девушки. — Я сам, — отверг её помощь старший лейтенант. Прикосновения горячих женских рук сведут на нет всю его выдержку. Алиса внимательно посмотрела на него, и в глазах блеснул хитрый огонёк. Она подошла ещё ближе к Владимиру и осторожно протянула руку к пиджаку мужчины. — Ты, кажется, к стене неудачно прислонился, — сказала девушка, проводя несколько раз рукой по спине возлюбленного. Для более уверенного положения, девушка вцепилась второй рукой в плечо парня. — Алиса! — предупреждающе шепнул парень, стараясь не реагировать на её уловки. — Ну что Алиса! — рассердилась вдруг она и подняла голову, сталкиваясь взглядом со старшим лейтенантом. — Ты мне очень нравишься. Это был удар, прямой и неожиданный. Евграшин смотрел в эти зелёные глаза и понимал, что девушка ждёт от него ответа. Либо да, либо нет. — Ты мне тоже нравишься, — начал он, пытаясь призвать к благоразумию студентку. Но девушка, услышав то, что хотела, не позволила ему это сделать, завладев губами. Сопротивляться было бесполезно. Каким-то седьмым чувством Лоуренс сумела останавливаться за пару шагов до неминуемого и отстраниться, тяжело дыша. — Что… у тебя… с переводом? — спросил Евграшин, понимая, что ещё пять минут — и не одни правила приличия их двоих волновать не будут. — С каким переводом? — Лоуренс пару мгновений хлопала глазами, приходя в себя. — Ах, да… Перевод. Сейчас. Владимир выдохнул. Кажется, опасность миновала.***
— Мой ангел, — обратился Пётр к жене, не произнесшей за вечер и нескольких слов. — Тебя что-то тревожит? Зинаида Ивановна посмотрела на супруга. Он был проницателен и всегда с лёгкостью угадывал перемену её настроения. Но сейчас женщина была не готова к разговору. Сегодня, когда она встретила бедного мальчика, у которого нет никого на этом свете, а он держится бойцом, в её душе что-то дрогнуло. Конечно, и раньше Миронова знала о существовании детских домов и таких несчастных детях, одиноких в столь юном возрасте, и сочувствовала им. Но сейчас Зинаида Ивановна ощутила острее эту проблему, прикоснувшись к боли другого человечка. И остаться равнодушной к чужой беде не могла. Женщина не знала, как сложится её завтрашний день, но то, что она навестит Ванечку, не подлежало сомнению. — Не обращай внимания, Петя. Я просто устала. В Ставрополе работают удивительнейшие люди. Миронов усмехнулся. С архитектурной кухней он был прекрасно знаком и знал, что в любом нормальном проекте все должно идти наперекосяк, чтобы потом, в конце, результатами работы были довольны и архитектор, и заказчик. Кроме этого, Пётр не сомневался, что при личной встрече его супруга быстро наведёт порядок. — Раньше тебя это так не задевало, — отметил мужчина. — От Митеньки вестей не было? Миронова закатила вверх глаза. Митя приходился ей племянником и по какой-то нелепой случайности выучился на архитектора. Работа у него шла из рук вон плохо, несмотря на периодические консультации Зизи и её супруга. Зимой мужчина решил прекратить издеваться над профессией и поступить на журналиста. В выбранный вуз нужно было сдавать иностранный, вследствие чего Дмитрий познакомился с Анной. У молодых людей обнаружилась одна общая черта — притягивание к себе приключений. Именно это и стало последней каплей в ссорах с Марией Тимофеевной. Женщина старалась минимизировать авантюры Анны и с удвоенной порцией явно не справлялась. Зизи, в свою очередь, с трудом контролировала великовозрастного племянника. После того, как эти двое и примкнувший к ним Шумский ввязались в очередное расследование и чуть не погибли, женщина зареклась помогать Дмитрию. Он давно взрослый и самостоятельный мужчина, так что пусть решает собственные проблемы без её участия и участия её родственников. — Не было, даже не написал, поступил ли, — поджала губы Зизи. — А как дела у Анны? Конечно, коли разговор зашёл об искателях приключений, то без Аннет никак не обойтись! — Я её не узнаю, — признался Пётр Иванович. — Спряталась под крыло Штольмана, тихая стала, спокойная. Значит, внутри бурлит так, что всех затопит, когда вырвется на свободу. Здесь Зинаида Ивановна была солидарна с мужем. Покорная Анна была вернейшим признаком того, что скоро её ждут новые приключения, а окружающим прибавится хлопот. — Посмотрим, что наша Аннушка сотворит в этот раз, — улыбнулась Зизи. По-человечески ей очень нравилась племянница. — Уже поздно, давай ложиться спать.***
А в эту ночь не пришлось спать ещё одному человеку. Уваков склонился над картами, пытаясь угадать, каким маршрутом завтра будут перевозить Разумовского в Москву. Это был его шанс поквитаться со Штольманом. Сколько же раз этот майор переходил ему дорогу! Копал, разнюхивал, умудряясь из незначительной мелочи, не стоящей внимания, выстроить версию и привести доказательную базу. Сколько раз Уваков ходил по краю, боясь разоблачения, но делая свое дело! И если бы их пересечения затрагивали только работу… Женщины были готовы вешаться на шею Якову Платоновичу, их магнитом тянуло к следователю, а вот Увакова прекрасный пол частенько обходил стороной. Илья Петрович вновь вглядывался в предполагаемый маршрут, размышляя, где разместить засады. Вишенка на торт уже была найдена и готова дожидаться завтрашнего утра. Уваков тоже с нетерпением ждал. Желание освободить своего покровителя и уничтожить врага будоражили его, а предвкушение скорой победы кружило голову. Завтра. Все решится завтра. Придёт новый день и расставит все по местам. Воздаст награды, заставит оплатить по счетам, подарит надежду, утолит жажду власти. Всё будет так, как должно быть. А Уваков спустя какое-то время покинет Тверь. Провинциальный городишко уже начал его утомлять. Хотелось чего-то нового, свежего, потрясающего воображение и дающее размах. Санкт-Петербург? Москва? Мужчина не знал, но предвкушал перемены и новую, яркую жизнь. Жаль только, что амбиции взяли верх и помешали подполковнику вовремя остановиться. Каждый сам творит свою судьбу. И ничто другое над ней не властно.***
Чем больше проходило времени, тем сильнее нарастало ощущение непоправимого, того, что скоро случится что-то неординарное, но очень важное. Ангелина Миронова потеряла покой. Интуиция Хранителя буквально кричала: Анна! Анна именно сейчас может совершить большую ошибку. Женщина не знала, куда себя деть от волнения, и решила обратиться к земным помощникам, к травнице, некогда выручившей её внучку и обещавшей присмотреть за ней. — Дух Полины Кузьминичны, явись мне! — потребовала Хранитель. Перед ней спустя минут пять появились призрачные контуры спящей старушки. В руке женщина держала ветку облепихи и с любовью перебирала пальцами ягоды. — Что случилось, Ангелина? — спросила травница, отставляя ветку в сторону. — Как дела у моей внучки? Ты давно её видела? — беспокойно поинтересовалась Хранитель. — Пару недель она ко мне не заглядывала, — прикинула травница. — А вот следователя её видела на днях. Шёл, растерянный, искал подарок Анне. Ангелина насторожилась. Роман со Штольманом начинал беспокоить её. Она не имела права вмешиваться, но знала не понаслышке: Штольманы — народ упрямый и способны на многое. При жизни ей пришлось много пострадать от встречи с Платоном Штольманом и своих необдуманных поступках. Таких переживаний она не желала внучке. Но выбор в любом случае оставался за Анной. Если она влюбилась по-настоящему, то… — Нашел? — саркастически поинтересовалась Ангелина. — Я подсобила. Анне должен был понравиться, — усмехнулась Полина Кузьминична. — Пожалуйста, проследи за ней завтра, — попросила Хранитель. — Чувствую: быть беде. — Постараюсь проследить, — кивнула Полина Кузьминична. — До скорой встречи, Ангелина! Дух травницы оставил Хранительницу. Последней оставалась надеяться, что Штольман сдержит свое обещание и не явится на зов Анны. А в том, что медиум будет пытаться это сделать, Ангелина не сомневалась.***
Ночью я спала плохо. Сны, липкие, тягучие, тревожные, налетали на меня и не давали возможности расслабиться. Что-то произойдёт. Что-то случится, не совсем хорошее. И очень скоро. Я перевернулась на другой бок и попыталась успокоиться. Наблюдение за спящим следователем подходит для этого лучше всего. Лицо Якова было спокойное, а свет луны придавал ему таинственности и загадочности. Морщинки немного разгладились. Нос горбинкой так и притягивал мой взгляд, как и губы, несколько часов назад творящие что-то невероятное. Мой любимый мужчина. Не удержавшись, я все же легонько прикоснулась к губам следователя и тут же отстранилась, чтобы не разбудить. Лицо Якова украсила мимолетная улыбка. Мне нравилось, когда он улыбался. Особенно, когда улыбался мне. В этом было что-то прекрасное. Луна чуть-чуть изменила свое положение, и теперь лицо моего мужчины стало видно ещё лучше. Я испугалась, что свет может разбудить Якова, и осторожно выскользнула из постели. Что же принесёт новый день? Почему на душе так неспокойно? Против воли перед глазами возник обрывок последнего сна. Пистолет. Мужчина, чьё лицо невозможно разглядеть. Полицейская машина для перевозки… Я похолодела. Вот в чем проблема! Утром Яков отвозит Разумовского в Москву! И глупо предполагать, что ему дадут спокойно это сделать. У Князя слишком хорошая группа поддержки. Я решительно задернула занавески и прошмыгнула на кухню, пытаясь сохранить способность мыслить здраво. Если я вижу во сне предупреждение, значит, как-то могу повлиять на эту ситуацию. Как? Разумеется, Яков меня с собой не возьмёт. Да и в случае внешней опасности я, находясь рядом, помочь не смогу. Ну не ехать же следом за ним! Штольман тут же заметит, и ничем хорошим это точно не закончится. Должно быть что-то ещё! Посидев ещё с полчаса, я поняла, что никаким рациональным способом защитить любимого не смогу. Все необходимые меры полиция и так примет, но вот будет ли этого достаточно? По квартире раздались тихие шаги. Яков прошёл на кухню и включил свет. — Ты почему не спишь? — спросил он, наливая воду в стакан. — Луна такая яркая сегодня, — пробормотала я. Ни к чему ему знать о моих переживаниях. — Так и располагает к прогулкам. Кажется, вода попала сыщику не в то горло. Яков закашлялся, а потом изумленно посмотрел на меня. — Будут тебе прогулки, как из Москвы вернусь, — сказал мужчина. Я с интересом посмотрела на Якова. Вечером Штольман случайно проболтался, что хочет меня завтра отвезти в одно интересное место. В какое именно, мне пока выяснить не удалось. — А где? — тут же ухватилась я за шанс хоть что-то выяснить о наших планах. — Завтра узнаешь, — с довольным видом произнес мужчина. Раскрывать свои тайны раньше времени он явно не собирался. — Пойдем спать, Аня. Я уютно устроилась в объятиях мужчины. Именно так я ощущала себя наиболее спокойно. И довольно быстро нашла выход, как можно повлиять на ситуацию. Правда, довольно необычный. Медиум может так сделать в жизни только один раз. Призвать на помощь дух кого-нибудь из родственников и попросить оберегать, охранять. В этом случае образуется связь между хранителем, медиумом и человеком, о ком необходимо позаботиться. И вот тогда я, вернее, моя душа сможет в любой момент оказаться рядом и помочь. Звучало немного фантастично, но должно сработать. Иного выхода я не видела. Приняв это решение, я прислушалась к ровному дыханию Якова и сама не заметила, как заснула.