***
После отражения нападения Штольман сам сел за руль. Ранение водителя, в принципе, было неопасным, но напрягаться лишний раз не стоило. Мужчина сидел рядом и с тоской поглядывал на дорогу. — Дальше прямо, — указал он. Штольман усмехнулся. Здесь была одна дорога и догадаться о направлении движения без подсказок было совершенно невозможно! — А сверху — транспортная развязка? — спросил Яков Платонович. Над ними проходило какое-то шоссе. — Была развязка, сейчас по ней никто не ездит. Там не дорога — тоска. Ни одного ровного участка, — пояснил водитель. — Кто-то всё-таки ездит, — механически отметил майор, видя движущуюся точку. Машина ехала как-то странно: пятилась назад под уклон. — Вот придурки! — проговорил водитель. Видимо, он был из категории тех, кто, выговариваясь, забывает о боли. — Они же… Мужчина не договорил и начал усиленно креститься и что-то шептать. «Придурками» оказался бензовоз, который упорно продолжал пятиться и планировал упасть прямиком на них. Штольман, выругавшись, резко крутанул руль в сторону. Автозак недовольно скрипнул, но послушался. Майор уезжал на максимальной скорости от этого места. Лишь бы успеть отогнать! Лишь бы никто не пострадал! Он обещал Анне вернуться и должен сдержать свое слово. Сзади что-то громко упало. Ярким заревом заполыхал бензовоз. Водитель, побледневший и испуганный, продолжал молиться. Стальными руками Штольман вцепился в руль и целенаправленно вёл машину. — Да что за *** рейс? — рявкнул начальник конвоя по рации. — Что у вас происходит? Вообще-то начальник конвоя предпочитал ездить в кабине с водителем, но учитывая, что количество перевозимых немного увеличилось, мужчина пересел поближе к подчинённым, где его помощь могла понадобиться в любую минуту. — Избежали столкновения с бензовозом, — отчитался заикающийся водитель. — Пожарных вызывайте, а то место открытое, — посоветовал начальник. — Продержитесь ещё немного. Подкрепление скоро будет. — Да уж, было бы неплохо, — подумал Полеев, перебравшийся вместе с духом Платона Николаевича в кабину. Сидеть в автозаке одному было скучно. Фаина, художник и актриса изо всех сил сдерживали распространение огня. Водитель с трясущимися руками нажимал на кнопки телефона. «Вот нервы у человека», — подумал он про Штольмана, с невозмутимым видом пытающегося окольными путями вернуться на нужный маршрут. А у Якова Платоновича тем временем в ушах звенел голос любимой: «Яшенька, я тебя об одном прошу: вернись ко мне живым». Следователь не мог видеть, как дух его отца помогал управлять автозаком и не менее целенаправленно смотрел вперёд. Обязательства перед Анной Мироновой были и у него. А у Штольманов слово с делом не расходилось никогда.***
Полковник Трегубов внимательно изучал материалы отчётов о работе подполковника Лисянского и его подчинённых, как в кабинет ворвались Вероника Андреевна и Анна Викторовна и хором начали что-то объяснять. Они были явно чем-то обеспокоены, бледны и взволнованны. — Молча-а-а-ать! — гаркнул он. Заплаканные девушки от неожиданного окрика затихли и послушно посмотрели на начальство. Трегубов подумал, что в критической ситуации лучше положиться на Миронову. Она преподаватель, а такие обычно выдержки не теряют. — Дамы, давайте по порядку. Анна Викторовна, что случилось? «Англичанка», обычно живая и деятельная, начала бесцветным голосом: — Николай Васильевич, мы очень волнуемся за майора Штольмана и капитана Потапова. Поэтому Вероника Андреевна попросила техников передавать информацию от Глонасса нам. Машина отклонилась от маршрута, а мужчины… Мужчины по телефону не отвечают. — Николай Васильевич, помогите, пожалуйста! С ними что-то случилось! — взмолилась Вероника. Полковник посмотрел на дам. Видимо, их тревоги не беспочвенны. Просто так автозаки не сбиваются с курса. — Сейчас разберемся. Вероника, соедините-ка меня с начальником конвоя, увозившего Разумовского, — попросил Трегубов. Секретарь кивнула головой и убежала обратно в приёмную. Она вернулась уже через пять минут. Николай Васильевич, глядя в потемневшие бездонные глаза, включил громкую связь. — Андрей Сергеевич, это полковник Трегубов из Твери беспокоит. Что у вас происходит? Почему от курса отклонились? — Непредвиденные обстоятельства, товарищ полковник. Бензовоз упал и загорелся, объезжаем пожар, — доложил начальник. — А наши сотрудники почему на связь не выходят? — спросил полковник. Девушки затаили дыхание и вслушивались в каждое слово. — Нападение на автозак было. Водитель ранен и один из конвоиров. Товарищу капитану тоже досталось, помощь оказали. Товарищ майор сейчас ведет автозак, — отчитался начальник конвоя. Трегубов разволновался. До Москвы, по его подсчётам, ехать ещё минут сорок. Что может приключиться в дороге с его подчинёнными? — Подкрепление вызвали? — спросил он, видя, как его секретарь беззвучно плачет, уткнувшись в плечо Анны Викторовны, а сама Миронова смотрит впереди себя пустым взглядом. — Вызвали. Скоро будут, — отчитался Андрей Сергеевич. — Вашим что-нибудь передать? — Передайте, чтобы девушкам своим позвонили, как до места доберутся, — попросил Николай Васильевич, глядя на вторых половинок, окончательно расклеившихся от озвученных новостей. — Вероника Андреевна, успокойтесь, пожалуйста, все в порядке с Вашим капитаном. Сходите к доктору Милцу, а, — тут Трегубов замялся. Вначале он хотел попросить Анну Викторовну посидеть в приемной, но решил, что и ей тоже не помешает успокоиться и привести себя в порядок. — Анна Викторовна, и Вы тоже к доктору Милцу сходите. — Вы простите, Николай Васильевич, но пока наши мужчины не отзвонятся, мы никуда не пойдём, — заявила Вероника, сверкая гневным и решительным взглядом. — Пошли, Аня! Вот упёртые! Давненько не видел Трегубов таких верных дам. Не перевелись ещё на земле русской преданные барышни, не перевелись! Однако когда же его секретарь умудрилась влюбиться? Всегда вокруг неё крутились мужчины, это верно, но тут на простую интрижку не похоже. Быть в стенах отделения ещё одной свадьбе.***
— А мой всегда так, с шашкой наголо и рубить правду, — хлюпала носом Вероника. — Он от Увакова потому и перевелся. Тот вечно юлит. Я обнимала за плечи секретаря и признала: — И мой за правду горой. Не терпит притворства и подлости. Давай ещё по одной? Между делом, мы пили успокаивающий чай с бальзамом. В перерывах я пыталась вызвать духа Штольмана-старшего, чтобы выяснить, не нужна ли моя помощь, но тот не отзывался. — Давай, — согласилась Вероника. — Приедет, я ему устрою! Я ему покажу, как под пули лезть! Я улыбнулась. Своего Штольмана зацелую, как увижу. Чтобы и в мыслях у него сегодня не было больше ни Разумовского, ни Лассаля, ни кого-нибудь ещё. У него выходной, в конце концов. И после всех приключений Яков этот отдых заслуживает как никто другой. — Смотри, уже по Москве едут, — указала я взглядом на монитор. — Скоро доберутся. — Поскорей бы, — Вероника отхлебнула чай. — Никаких нервов с ними не хватит. Я лишь кивнула головой. Больше говорить не хотелось. За это утро я устала больше, чем за всю стажировку.***
— Получите, распишитесь, — весело заявил Андрей Сергеевич, заводя с конвоирами Разумовского и ещё пять человек. — Так одного же везли, — посмотрел на него полицейский. — А остальные так активно стремились попасть в автозак, что мы решили удовлетворить их желание и взять с собой, — пояснил начальник конвоя. — Что поделать, если люди сами просят. — Везёт тебе на улов, Андрюха! — засмеялся коллега. — Идите давать показания, что у вас там в пути произошло, и свободны. С показаниями Штольман разобрался быстрее Потапова и тут же схватился за телефон. — Аня, мы добрались! — коротко отрапортовал он. — Скоро поедем в Тверь. — С вами все в порядке? Мы с Вероникой так за вас волновались! — скороговоркой выпалила Миронова. — Все хорошо, — ответил мужчина, услышав тихий вздох Анны. Затем посмотрел на часы и тут же напомнил: — Аня, пожалуйста, не ходи никуда одна! — Яков Платонович! — укорила девушка и наверняка покачала головой. — На обед с твоими подчинёнными пойду. У нас же тест. Тест Штольмана сейчас волновал меньше всего. Ему нужно было побыстрее вернуться в Тверь. Ни одному батальону он бы не доверил охранять свою драгоценную Анну.***
Яков остаётся верным своим принципам и в далеке от меня. «Не ходи никуда одна!» Беспокоится обо мне, о моей безопасности. Ох, как же мне надоел этот контроль! И шагу нельзя ступить, ещё не все опасные люди понесли наказание. Головой-то я все понимала, но душе хотелось свободы, любви без оглядки, чтобы можно было без риска заниматься тем, чем хочется или чем необходимо. Чтобы можно было спокойно дышать, зная, что все хорошо. Об этом я тихонько размышляла, сидя в кафе и дожидаясь, пока мои «студенты» соберутся вместе. Ульяшин и Евграшин отъехали по делу, Синельников и Степан Гаврилович, зная, что я тут же пристану с каким-нибудь интересным вопросом по-английски, курили на крыльце. А в качестве моей личной охраны на время отсутствия Якова выступал Антоша с неожиданно присоединившимся к нам Зябликовым. — Константин, а Илья Петрович не будет против, что Вы с нами обедаете? — поинтересовалась я. Выходки Увакова относительно английского меня злили, а за все остальное… Не мне его судить, но только глубоко несчастный человек может до такой степени стремиться навредить остальным. У счастливых людей на это просто нет времени. — Анна Викторовна, это же обеденный перерыв, свободное от службы время! — вздохнул мужчина. — Да и надоел этот детский сад. С капитаном я была полностью согласна. — Ок, let's start our English conversation (Хорошо, давайте начнём нашу беседу на английском), — без предисловий перешла я. Зябликову можно и потренироваться в устной речи. — Do you like trips? What is a road for you? (Любите ли Вы путешествовать? Что для Вас значит дорога?) Тема была мною подобрана неслучайно. Кроме приключений в дороге, аварий и недоразумений, я все равно ни о чем другом думать не могла. Так почему бы и не обсудить эту тему? Как выяснилось позже, выбор темы был весьма удачным. О каких только курьезах я сегодня не узнала! Оказывается, дорога может быть не только опасной, но и весёлой. Под дружный смех я сама рассказала о том, как забронировала номер в «Пролетарской». Полицейским моя оплошность пришлась по душе. — I met my future wife on a business trip (Я со своей будущей женой познакомился в командировке), — начал рассказывать Зябликов. Похоже, наша компания ему нравилась. Мужчина был спокоен и радостен. — I flew to Yekaterinburg, at the airport I saw a lonely girl with a large suitcase. I offered to help, we got into conversation, and in the end I went into my room with her suitcase (Я прилетел в Екатеринбург, а в аэропорту увидел одинокую девушку с огромным чемоданом. Я предложил помочь, разговорились, а в итоге к себе в номер ушёл с её чемоданом). — А потом она на тебя заявление написала, что ты маньяк и крадешь чужие сумки, — подсказал по-русски лейтенант Тришкин. — Mike, speak English, please! (Михаил, пожалуйста, говорите по-английски!) — одернула я полицейского. — Да не знаю я, как будет по-английски «маньяк»! — попытался отвязаться от меня старший лейтенант. Хм, а это идея! Посвятить последнее занятие профессиональной лексике. Как раз в плане занятия оставалось время… — Так и будет. Maniac, — пояснила я, пытаясь притормозить собственное воображение, уносящееся на просторы завтрашней вечерней пары, и вслушиваясь в монолог Зябликова. Внезапно меня осенило, что и я с Яковом познакомилась здесь, в командировке. Ох, где же ты, мой Штольман? Все ли с тобой сейчас хорошо? Я прислушалась к себе. Сильной тревоги я не ощущала, значит, опасности нет. Дай Бог, чтобы я оказалась права.***
Такси подъехало к отделению полиции. Из него вышел Штольман, придерживая рукой дверь для Потапова, немного подхрамывающего. — Вот мы и дома, Яков Платонович! — радостно сказал капитан и отметил: — И нас тут встречают. Штольман вдруг широко улыбнулся. Навстречу ему выбежала Анна и кинулась в объятия. Она выглядела уставшей, волосы немного растрепались, локон опять выбился из-за уха. Но глаза! Голубые глаза светились такой любовью, таким счастьем, что мужчина невольно тонул в них и просто наслаждался тем, что любимая рядом. — Живой! — улыбалась Анна, привычно проверяя целостность Якова Платоновича мимолетными ласковыми прикосновениями. — Я обещал тебе, — тихо проговорил Штольман и, уже не сдерживаясь, поцеловал девушку. Ту дважды просить не пришлось. Она отдавала себя в каждом прикосновении. «Люблю!» — твердили губы, не отрываясь ни на миг. «Буду ждать всегда». Следователь пока понимал только одно: срочно нужно ехать. Сюрприз для Анны сейчас был бы очень кстати. Именно сейчас им нужно побыть наедине.***
Шум со стороны улицы привлек внимание Увакова. Кричала и ругалась какая-то девушка. Подполковник подошёл к окну и увидел, что источником звука является Вероника, секретарь Трегубова, вопящая на его бывшего подчинённого. Илья Петрович не поверил своим глазам. Как? Почему? Они же должны были погибнуть! А рядом с Потаповым страстно целовалась другая парочка, до зубовного скрежета надоевшая подполковнику. Штольман при виде Мироновой явно терял последний разум, но каждый раз умудрялся выходить сухим из воды! Да хватит уже, это не дом свиданий! Видимо, мысли подполковника были услышаны. Майор оторвался от «англичанки» на пару секунд, прижал к себе, и они вдвоём зашагали в отделение. Уваков сплюнул с досады. Что делать теперь, он пока не знал.