***
В комнате стало прохладно. Не открывая глаз, я попыталась понять, куда делось одеяло. Вполне возможно, что стремясь обнять Якова, я скинула его на пол, а теперь ожидаемо замёрзла. Глаза все-таки пришлось открыть. Подняв одеяло, я уже собиралась закутаться и поспать ещё немного, как ощущение холода усилилось. Будто бы посреди зимы открыли окно. Кажется, к нам пожаловали гости! Я инстинктивно прикрылась одеялом и рассматривала неожиданного визитёра. Им оказался Лев Арнольдович, недовольно сверлящий меня взглядом. — Наконец-то! Опаздываете, студентка Миронова! — проворчал он, посмотрел на спящего Штольмана и выдал: — Больше никого ждать не будем. Я с удивлением взглянула на духа. А он, между тем, прошёл несколько шагов вперёд и вдруг начал рассказывать: — Сложно отыскать такое направление в современном материаловедении, где бы не использовались слоистые материалы. Он серьёзно? Дух разбудил меня в шесть утра, чтобы сообщить об этом? Я, конечно, знала, что профессор весьма трудолюбив, но чтобы настолько… — Особое внимание следует обратить на оксид бора. Запомнили? Оксид бора, — мужчина повернулся ко мне и написал формулу на импровизированной доске, — B2O3. Химик подчеркнул формулу двумя чертами, отряхнул руки от мела и вдруг исчез, оставив на какое-то время формулу. Оксид бора. Одну из его модификаций использовала в своей работе Ксюша. И что это может означать? — Аня, ты не спишь? Что случилось? — Яков повернулся ко мне и притянул ближе. — Ты какая-то бледная. — Все хорошо, уже успела пообщаться с нашим учёным, — отмахнулась я, ругая себя, что не выяснила вчера, чем же занимался профессор и входил ли в сферу его интересов оксид бора. — Никакого порядка среди духов, — пробурчал Штольман, поцеловав меня, и тут же пресек мои попытки встать. — Отдыхай, я сейчас кофе сделаю. Оставалось лишь кивнуть и, как только за Яковом захлопнулась дверь, залезть в интернет. Коли духи решили нанести визит с раннего утра, день будет насыщенным и плодотворным.***
Алиса разлепила глаза и чуть не закричала от неожиданности. Всё казалось каким-то незнакомым, странным и непривычным. Вместо тоскливых синих больничных стен или дурацких розовых обоев в цветочек в общежитии рядом с лицом девушки была стена с пластиковыми панелями, узор которых был виден даже сквозь слабо пробивающийся утренний свет. Что же за привычка: не закрывать занавески! И все-таки, где она? События прошлой ночи калейдоскопом пронеслись в голове. Её упрёки, объятия Владимира, дорога его домой, ласка, нетерпение, страсть, крики, стон, нежный шёпот на ухо. Краска тут же залила лицо Лоуренс. Нужно было отвлечься. Девушка попыталась потянуться и охнула. Нижнюю часть живота сковала боль. Видимо, вчера они все же увлеклись. Хотя, как не увлечься-то? И стыдно вспоминать, и приятно. Господи, что делать-то? Как себя вести? Она ведь первый раз провела ночь с мужчиной… Немного помучившись, Алиса просто решила уйти сейчас, оставив записку. Не могла она смотреть ему в глаза! Не могла сейчас видеть его. Вдруг ему что-то не понравилось? Она же совсем неопытная, ничего не умеет и не может предложить. Да только тактичный Вова никогда не признается в этом! Лоуренс осторожно встала и тихонечко прошлась по комнате, пытаясь в темноте отыскать свою одежду. Куда её вчера положили, Алиса, переполненная впечатлениями, разумеется, не помнила. Она тихо выскользнула из комнаты и прошла в душ, где рядом со стиральной машинкой аккуратной стопочкой лежали её вещи. Стараясь не смотреть в собственное отражение, девушка наскоро оделась и выскочила в прихожую, где столкнулась с Евграшиным. — И куда ты собралась? — строго поинтересовался парень. — Мне… на учёбу надо… — брякнула Алиса первое, что пришло в голову. — В половине седьмого утра? — не оценил её попытки старший лейтенант. — Пусти, пожалуйста, — в голосе Элис уже слышались слезы. Парень все же сжалился над ней, взял ее лицо в свои ладони, отчего по телу девушки прошла дрожь. — Посмотри мне в глаза, — попросил Вова. А когда увидел яркие глаза с таким противоречивым набором эмоций, то нежно прошептал: — Зеленоглазка моя… Ты изумительная. Алисе показалось, что она ослышалась. Сердце застучало слишком быстро, дыхание перехватило, закружилась голова. В панике девушка вцепилась в сильные плечи. — Ты лучший, — сморозила Лоуренс очевидную глупость. Сравнивать ей было не с чем. Но уткнуться носом в родного, близкого человека ей ничего не мешало. А Евграшин, поняв, что гроза миновала, осторожно отправился обратно. Он был вовсе не прочь ещё немного побыть в объятиях любимой девушки.***
То, что в последнее время Штольман всюду появлялся в компании Анны, не могли не заметить в отделении, и это наблюдение порождало массу интересных легенд. Конечно, непосредственные подчинённые знали истинную причину таких изменений, но с удовольствием слушали версии остальных. Так, большая часть не сталкивающихся с майором и его пассией сослуживцев считала, что красивой девушке просто нечем заняться, вот и пользуется вниманием мужчины и таскается за ним. Те, кто пересекались с Анной и хоть немного знали Штольмана, считали, что во всем виноват темперамент майора: своей ревностью он может довести кого угодно, а потому не отпускает от себя красавицу Миронову. Третья категория придерживалась противоположного мнения и считала во всем виноватой ревнивую натуру Анны. Четвёртые же просто считали эту парочку странной: ну кому в здравом уме придёт в голову идея все время быть рядом? К этой четвёртой категории относился дежурный, до окончания ночной смены которого оставалось всего полчаса. Он привычно улыбнулся при виде Штольмана и Мироновой и тут же доложил: — Яков Платонович, тут к Вам девушка приходила, — старший лейтенант замялся, но потом доверительно понизил голос и добавил: — Красивая. Майор с удивлением посмотрел на дежурного. Он не был похож на человека, к которому просто так приходят красивые девушки, слова старшего лейтенанта его озадачили. А между лопаток нехорошо засвербило: Анне явно не понравилось высказывание дежурного. — Что за девушка? — максимально безразличным тоном поинтересовался Штольман. Повторно испытывать на себе тайфун «Анна» ему не хотелось. — Не могу знать! — отрапортовал дежурный, но потом засиял, словно начищенный медный таз, и исправился: — Так вот же она! Старший лейтенант смотрел на запыхавшуюся блондинку с восторгом в глазах и замер. Штольман и Миронова тоже удивились: таинственной незнакомкой оказалась новоиспечённая кандидат наук. — Ксения, здравствуйте! — поздоровался майор. — Ой, Яков Платонович, хорошо, что я Вас застала, — девушка отдышалась. — Мне нужно с Вами поговорить. — Старший лейтенант, пропустите девушку! — распорядился Штольман. Уже настроенная более мирно Анна Викторовна взяла посетительницу под руку и повела к кабинету. Дежурный подавил вздох: опять красивая девушка — и не для него! И все-таки они весьма странные, эти Яков Платонович и Анна Викторовна!***
Мы зашли в кабинет Якова, который за последние несколько дней стал для меня уже родным и знакомым местом. Надо же, Ксюша так рано прибежала в отделение, наверняка хочет сказать что-то важное. Только почему она одна? А где Антон? Разве можно сейчас Ксюшу оставлять в одиночестве? Я перевела взгляд на девушку. Измученная, с кругами под глазами, с какой-то жалкой улыбкой. Она вообще спала сегодня? Что у неё ещё произошло? — Ксения, я Вас слушаю, — Яков усадил девушку за второй гостевой стул, а сам привычно расположился за столом. — Яков Платонович, — решительно начала девушка. — Я работаю в этом НИИ седьмой год, со многими знакома и наверняка могу принести много полезных сведений полиции. Пожалуйста, позвольте мне помочь найти это чудовище, — уверенности в голосе технолога заметно поубавилось. А в это время в кабинет ворвался Антон, при виде Ксюши явно расстроившийся. Они что, ещё раз успели поссориться? Поразительно! Когда только успевают? — Доброе утро, Яков Платонович, Аня! Ксюша, почему ты не на работе? — спросил Коробейников, в упор смотря на девушку. Минюкова гневно сверкала глазами и перевела взгляд на Якова в поисках поддержки. — Антон Андреевич, успокойтесь! — тут же отреагировал мой любимый мужчина. — Ксения Георгиевна — один из важных свидетелей вчерашнего преступления. — Как и Анна Викторовна, — весомо, с нажимом добавил Коробейников. Никогда его таким не видела! Чтобы Антон так разговаривал с Штольманом! Он же его боготворит! Уважает безмерно и всегда прислушивается к его мнению. Происходящее мне нравилось все меньше. Они же сейчас сцепятся! А у нас вообще-то убийство! Нужно делом заниматься, а не выяснением каких-то вопросов! Какая глупость! Да, я тоже была на этом банкете, и что с того? Там вообще человек тридцать было. Я посмотрела на Штольмана. Нет, судя по его настроению, к агрессии он сегодня был не склонен, чего нельзя сказать о Коробейникове. Какая его муха укусила? — Аня, ты не могла бы мне показать, где находится туалет? — громко проговорила Ксения. Я поняла её намек, но только этих двоих оставлять наедине было по-прежнему боязно. — Да, конечно, — повела плечами я и потащила Ксюшу по направлению к выходу. — Представляешь, Антон запрещает мне участвовать в расследовании! — взорвалась Ксения, как только мы отошли на безопасное расстояние от двери. — Опасно это, видите ли. Да как можно вообще оставаться в стороне? Я себя перестану уважать, если буду сидеть в углу и тихонько готовить документы. Это же неправильно! Ой, как знакомо! Штольман тоже пытается оградить меня от расследований, правда, у него это не слишком хорошо получается. Так что Ксению я прекрасно понимала. — Конечно, неправильно! — горячо поддержала я подругу. — Если можешь помочь — помоги. Ты не беспокойся, Яков сумеет подобрать слова. Он ведь все понимает. — Хорошо бы, если бы и Антон понял, — махнула та рукой. — Я хоть и зла на него, но все равно не могу его таким видеть, как бы не натворил чего. М-да, в этом Ксюша была права. Мужчина в гневе способен на любые безбашенные поступки. И этого мужчину мы тут же увидели. Из-за двери выскочил злой Коробейников и чеканным кавалерийским шагом направился к выходу, не обратив на нас и толику внимания. Видимо, Яков решил вопрос и отправил одноклассника заниматься делами. Только вот в чью пользу? — Куда ты его направил? — задала я висящий в воздухе вопрос Штольману, заходя в кабинет. — К Александру Францевичу за результатами экспертизы. Без них мы не можем завести дело, — пояснил Штольман. Резонно. Мои видения для суда не будут являться весомым аргументом. Да и доктор Милц всегда помогал обрести душевное равновесие, кое Антону сейчас просто необходимо. — Ксюша, скажи, а чем занимался Тегорин? — спросила я, вспоминая утренний визит учёного. — Да много чем. В-основном, формованием и всякими слоистыми штуками. Там, нитрид углерода, нитрид бора, графит. Оксидом бора тоже занимался, — пояснила химик. Ага, оксидом бора, значит. Именно про него мне твердил дух! Мы с Яковом переглянулись. Интересно… Через десять минут вернулся мрачный Коробейников, положил заключение на стол Штольману и озвучил короткими чеканными фразами: — Его отравили. Передозировка барбитуратами. Видимо, Антон по-прежнему был не в духе. Яков же задумался на несколько секунд и привычно распределил роли. — Так, Антон Андреевич, поезжайте в кафе, заберите записи с камер видеонаблюдения, узнайте, кто имел доступ к посуде, кто обслуживал этот столик и мог ли кто из персонала незаметно подсыпать препарат. Аня, Ксения, посмотрите, какие были научные конкуренты у погибшего, не было ли каких-нибудь конфликтов среди них. — Ура! Спасибо, Яков Платонович! — Ксюша засияла, от чего Антон сник ещё больше, и с воодушевлением спросила у меня: — Ну, и где тут есть интернет? — Здесь, — я постучала пальцем по собственному ноутбуку и выразительно поглядела на Штольмана. Он сам куда направится? — Я с Потаповым поеду в НИИ, — ответил тот, подарив мне улыбку на прощание. Подавив мгновения грусти — не хотелось расставаться — я вместе с Ксенией погрузилась во всемирную паутину.***
Зинаида Ивановна стояла у зеркала и оглядывала себя придирчивым взглядом. Привычный строгий и элегантный костюм ей чем-то не нравился. Он прекрасно подчеркивал деловой настрой и суровый нрав её обладательницы, но сегодня хотелось как-то смягчить это обстоятельство, быть более женственной. Кроме друга-депутата и воспитателей, она сегодня увидит множество детей. И хотелось бы не напугать их своим грозным видом, не оттолкнуть Ванечку и не сделать неокрепшей детской психике ещё хуже. Подумав, женщина вернулась в гардеробную и застыла рядом с разными аксессуарами. Затем остановила свой выбор на весёлом шейном платке и вернулась к зеркалу. Пётр Иванович, искавший вдохновение с утра и не преуспевающий в этом нелёгком деле, с удивлением наблюдал за этими приготовлениями. Его супруга, в отличие от той же самой Марии Тимофеевны и большинства женщин, не тратила слишком много времени на выбор одежды. Она всегда знала, куда идёт, какое хочет произвести впечатление и что для этого нужно сделать. И такие нехарактерные сборы слишком уж привлекали внимание Миронова-младшего. — У тебя с утра встреча? — поинтересовался он, с раздражением наблюдая за тем, как на костюм был наброшен плащ, а Зизи задумчиво выбирала пояс, который подчёркивал талию и придавал образу немало женственности. — Да, есть одно дело в мэрии, — кивнула супруга, поправляя причёску ещё раз. Пётр Иванович почувствовал раздражение и уколы ревности. Никогда Зизи так не наряжалась, да ещё и в присутствии супруга. А в мэрии работают слишком много мужчин… — Случайно не с твоим давним знакомым, как его, — Пётр Иванович сделал вид, что перебирает в памяти имена, — Никитиным? — Да, Филипп попросил о помощи, — ответила Зизи, ошарашенная внезапным приступом ревности у мужа, который чуть ли не кипел от негодования. — Кстати, и тебя тоже. Миронов, уже готовый броситься к своей Дездемоне, застыл в двух шагах от неё. А чем он может им помочь? Свечку подержать? Принести одеяло, чтобы не дуло? Из всех приятелей Зизи дизайнера больше всего раздражал Филипп, крайне несерьезный мужчина, чем неосознанно напоминал Миронову самого себя. Никитин был с чувством юмора, нравился женщинам и беспринципно пользовался этим. От Зизи он был в восторге и старался исполнять её любой каприз, правда, и сам часто втягивал супругу в разного рода авантюры. Умная женщина всегда находила выход изо всех ситуаций, но такое положение дел Петра Ивановича дико раздражало. Он даже ходил разбираться с Никитиным по-мужски, но ничего не изменилось. Депутат за рюмкой коньяку пояснил, что как женщина Зизи его не интересует. А три дня спустя он втянул архитектора в новое приключение. Так что в этого мужчину Миронов решительно не верил. Да и прихорашивающаяся Зизи вызывала сомнения. — Чем это? Физиономию поправить? — поинтересовался он. — Сделать дизайн-проект для детского дома, — повела плечом Зизи. — Всё подробности расскажу вечером. С этими словами женщина подхватила сумочку и выпорхнула наружу. Ошеломленный муж постоял несколько секунд в раздумьях, а потом натянул куртку, шапку, прикрывающую лицо, и вышел вслед за Зинаидой Ивановной. В происходящем следовало разобраться, не дожидаясь вечера.