***
Яков Платонович украдкой посмотрел на Анну, склонившуюся над монитором и что-то внимательно читавшую. Ему нравилось смотреть на неё, когда девушка этого не видела. Тогда она была какой-то особенной, не опускала смущённо глаз от его взглядов, отчего хотелось провоцировать её ещё больше. Штольману вообще хотелось быть с ней как можно больше, это приносило ему удовольствие, не сравнимое ни с чем ранее. Анна отбросила волосы назад и повернулась что-то уточнить у Ксюши. Яков Платонович сглотнул. Этот обычный жест напомнил ему, как вчера девушка также отвела мешавшие волосы назад, а потом… Миронова кивнула головой, что-то записала в блокноте и повернулась к Якову Платоновичу. От её взгляда Штольман на какое-то время оробел. В нем смешалось все: тревога за его подчинённых, переживания по поводу всей этой истории с Ксюшиной защитой, горькое предвкушение разлуки, желание больше не расставаться и столько любви и нежности, что следователь какое-то время просто смотрел на Анну, и та не отводила взгляда. Звук входящего письма вернул мужчину в рабочее пространство. Коллеги из Владивостока наконец-то прислали все, что удалось выяснить про Тегорина. Лев Арнольдович Тегорин родился и вырос в сибирской глубинке, посёлке Листвянка Иркутской области. Парень был с детства замкнутый, витал в собственных мирах и имел явную склонность к инженерному делу. Руки его были золотыми, ценились на весь посёлок, но молодой человек мечтал о том, что создавать такие вещи, чтобы его помощь не была нужна. Закончив школу, он поехал поступать в Москву, подав документы в Физтех и МГУ. Каково же было удивление Тегорина, когда по такой желанной специальности он умудрился провалить экзамены в оба вуза! Зато на химфак, на который он подавал документы по просьбе его школьной учительницы, считающей мальчика очень способным, Лев прошёл без проблем. Вначале он думал проучиться курс, а потом перевестись, но в итоге учёба ему понравилась, и специальность была сохранена. Постепенно бывшее желание создавать что-то новое трансформировалось в потребность разработки новых веществ и материалов. После окончания университета Тегорин уехал во Владивосток отрабатывать положенные три года и остался. Особых нареканий не возникало, в поле зрения правоохранительных органов профессор не попадал. Вся жизнь, в том числе и личная, у мужчины проходила в НИИ. Особенные отношения складывались с аспирантками, поступающими к перспективному ученому. Первая его ученица была жуткой карьеристкой, крутила профессором, как могла, а после защиты, оставив бывшего научного руководителя и любовника одновременно, уехала в Германию. Разочаровавшись в женщинах, Тегорин не сразу смог взять к себе в подчинение женщину. А взяв вторую аспирантку, замучил её так, что она заработала нервный срыв, не смогла выйти на защиту несколько раз и уехала в неизвестном направлении. Следующие несколько учеников профессора были исключительно мужчинами. Однако спустя несколько лет Лев Арнольдович вновь решил испытать судьбу и взять на обучение девушку. Третья попытка оказалась весьма успешной, да так, что профессор оказался окольцован. Правда, настоящей крепкой семьи так и не вышло: смысл жизни учёный видел в служении науке, в то время как жена после рождения ребёнка была сосредоточена исключительно на дочери. В итоге брак распался, а через некоторое время жена с дочерью уехали в другой город залечивать раны. После этой истории профессор зарекся заводить романы на работе. Каким-то образом — об этом коллеги и базы данных умалчивали — он умудрился познакомиться с журналисткой, а позже женился на ней. Правда, возраст профессора и жизненный опыт заставили его все же уделять время семье, и с этой женщиной Тегорин и жил. Именно она прилетела вчера и устроила настоящую атаку на Милца с просьбой выдать тело для похорон. Бойкая супруга имела алиби и была вычеркнута Штольманом из списка подозреваемых. Да и глупо было бы убивать мужчину в другом городе, имея дома тысячи возможностей сделать это. А вот вариант с обиженной ученицей, приехавшей на стажировку, нужно было проверить. — Аня! — Майор встал с рабочего места и пошёл к шкафу. — Я отъеду ненадолго, будь осторожна. Миронова подняла глаза от ноутбука и кивнула. — Хорошо! Возвращайся скорее! — попросила она. — Не волнуйтесь, Яков Платонович, я за ней присмотрю! — жизнерадостно заявила Ксюша так, что Штольман понял: сегодня он проведёт самую краткую по времени беседу-допрос в своей жизни. Оставлять без присмотра боевую пару Анна — Ксения было нелегко. На всякий случай следователь попросил дежурного не выпускать из отделения этих двух особ и отправился проверять очередную версию.***
Я откинулась назад и потянулась. Шёл третий час, как мои подопечные писали тест, а мы с Ксенией читали научные труды Тегорина. В отличие от девушки, я продиралась сквозь тексты медленно. Дух Тегорина больше не появлялся, а я так и не могла понять, что он хотел сказать. Как связана его смерть и тот рисунок? Лев Арнольдович адаптировал один из точных методов исследования к слоистым материалам, я как раз дошла до этой вехи в его научной жизни. И кому он мог помешать этим открытием? Наоборот, научный мир взбодрился, на его пионерские работы много ссылаются, даже сейчас, хотя прошло столько лет! Несомненно, мужчина был великим учёным… Сделав гимнастику для глаз, я вернулась к статье. Мне что-то показалось в ней не так. Читать её было сложнее с точки зрения восприятия: много формул и математических пояснений. Но, самое странное, в остальном работа была понятна даже мне. Она была написана на немного непривычном английском, но будто бы в ином изложении. — Ань, у тебя вид такой странный, — протянула Ксюша, оборачиваясь ко мне. — Ты что-то интересное нашла? — Понимаешь, эта статья отличается от предыдущих. Она написана другим стилем, более понятным. И языковые клише использованы другие. И порядок слов другой. Такое ощущение, будто бы это не он писал, — наконец, рассуждая вслух, я поняла, что именно это меня и смущает. Автором, с которым следует вести переписку, указан именно Тегорин. А в соавторстве какая-то В.Н. Конькова. — Может, и не он, — пояснила Ксюша. — Может, его студент или аспирант писал, а он просто опубликовал под своим именем. Я удивилась. — Что значит «просто опубликовал под своим именем»? Вообще-то это называется плагиатом, — напомнила я. В голове не укладывается. Как можно взять и опубликовать чужую работу, выдавать за свою? Как можно не уважать себя и не ценить труд других настолько, чтобы так делать? — Да какой плагиат! — Ксюша чуть ли не покрутила пальцем у виска. — В начале карьеры у студента нет никакой возможности самому опубликоваться в приличном журнале. Его попросту не возьмут, его никто не знает. Вот пока он учится писать, нарабатывает имя за счёт имени коллектива авторов, научный руководитель и публикует его работы. У меня так первые два года было, а потом Варвара Степановна отпустила меня в свободное плавание. В этом нет ничего такого. Я с этим была не согласна. Да, мои первые публикации кажутся теперь смешными, но Наталья Павловна помогала мне править, объясняла, что не так, терпеливо ожидая очередной виток переписок с рецензентами и редакторами. Но она никогда бы не стала использовать свое имя, чтобы присвоить себе чужой научный результат и опубликовать его. И мне привила именно такие нормы научной этики. — Я твоего мнения не разделяю, — покачала я головой. — Аня, это реальность, — вздохнула Ксюша. — Хочешь убедиться, почитай другие работы этой барышни. Совет был дельным. Но вот только других работ я так и не нашла. Было еще несколько статей, отличные от стиля Тегорина и написанные в соавторстве с Викторией Коньковой, они выходили на протяжении пяти лет, а потом все. Похоже, девушка разочаровалась в науке и занялась чем-то другим. Найти в интернете саму девушку так и не получилось. Не было на сайтах и диссертации, защищённой под руководством Тегорина или любого другого учёного. Виктория, видимо, порвала с миром науки на момент окончания аспирантуры. В дверь постучали. — Входите! — ответили мы с Ксюшей, отвлекаясь от ноутбуков. — Яков Платонович тут? — поинтересовался Ульяшин. — Не-а, — грустно ответила я. — Уехал проверять какую-то гипотезу. Надо же! Привязался научный стиль. Не версию, а гипотезу! — Спасибо, Анна Викторовна! — кивнул головой старший лейтенант и собрался уже уходить, как до моего уставшего от науки мозга дошло, что мои ученики только что закончили с тестом. — Михаил, подождите! Как тест? Все успели сделать? Какая тема на говорении выпала? Ксюша выразительно закатила вверх глаза и вернулась к ноутбуку, а внутри меня заворочалось профессиональное любопытство. Я хотела знать абсолютно все.***
В дверь настойчиво позвонили. Пётр Иванович нащупал рукой стол, упёрся на него, покряхтел для верности и приподнялся. Спина сегодня болела немного меньше, а врач записал его только на понедельник. Зизи обмотала спину супруга тёплой шалью и умчалась в детский дом. Вчера после прогулки они в компании депутата договорились лишь о сроках и примерном финансировании. Чёткий план работ, да и вообще план самого здания необходимо было забрать и ознакомиться со всеми особенностями помещения. Так что женщина оставила лекарство, поцеловала супруга и убежала, вновь предварительно покрутившись перед зеркалом. Миронов-младший подавил поток ревности, охвативший его при виде этого зрелища, и старался не улыбаться. Маленького Ванечку в последнюю очередь волновало, как одета Зизи. Он оценивал людей по другим категориям. Но если его жена так чувствует себя увереннее, то пусть будет так. Пётр Иванович доковылял до коридора и открыл дверь. — ВиктОр? — мужчина удивился. — Ты что-то зачастил в Тверь. Проходи! — Вызволял очередного клиента из полиции после слишком бурной ночи, — адвокат махнул рукой. — На обратном пути к тебе решил заехать. — Портишь будущему зятю статистику раскрываемости? — с предельно серьезным видом уточнил младший брат. — Это моя работа, — невозмутимо ответил Виктор Иванович, а после оценил сказанное. — Зятю?! Штольман что, сделал Анне предложение?! Старший брат в поисках опоры прислонился к стене, делая вдох-выдох, пытаясь успокоиться. Слишком бурно развивался роман его дочери со следователем. — Пока нет, но обязательно сделает, — хмыкнул Пётр. — Видел бы ты сейчас свое лицо! Миронов-младший добродушно рассмеялся. Виктор Иванович возмущенно посмотрел на того. — Вот была бы у тебя дочь, ты бы так легко к этому не относился, — укоризненно отметил адвокат. — Пока все идёт к тому, что у меня может появиться сын, — маска добродушия на лице Петра Ивановича сменилась озабоченностью. — Но врачи же говорили… — осторожно начал брат. — Врачи здесь не при чем. Зизи очень понравился один парень из детского дома. Да и на меня он, признаться, произвёл весьма приятное впечатление, — пояснил дизайнер. Виктор Иванович посмотрел на брата и решительно пошёл в направлении кухни. Подобную новость лучше обсуждать не на ходу. Через полчаса мужчина схватился за голову. То, что Зинаида Ивановна решила помочь, его не удивило, но капитальный ремонт во всем детдоме от них с Петром на безвозмездной основе поразил даже его. Да и привязанность родственницы к мальчику говорила о том, что у Петра действительно есть неплохой шанс стать отцом. — С документами поможешь? — поинтересовался Пётр Иванович. — Пётр, ты же знаешь, мой профиль — уголовное право! — покачал головой Виктор Иванович. — Но один мой хороший знакомый занимается именно такими вопросами. Он все сделает. — Спасибо, — кивнул Миронов-младший и пожал руку брата. А Виктор Иванович подумал, что наконец-то и у его брата будет возможность почувствовать себя отцом! Испытать эти гордость и беспокойство, найти новый смысл жизни, открыть и эту восхитительную грань. Взять на себя ответственность за маленькую жизнь и бесконечно любить. С этим чувством ничего невозможно сравнить. Адвокат знал об этом не понаслышке.***
— Мне кажется, что я уже сам работаю в этом банке! — пожаловался Ульяшин Потапову, которого Яков Платонович прикрепил и к делу об убийстве профессора, и к ограблению банка. Теперь полицейские ехали по направлению к объекту. — Подожди! — Юрий повертел головой, пытаясь сориентироваться на месте. — Яков Платонович просил по дороге заглянуть в бар, там он на днях видел одного разыскиваемого субъекта, надо бы там покрутиться. — Уж лучше в бар, чем в банк, — повёл плечом старший лейтенант, немного меняя направление. — Где же искать субъектов, как ни в злачных местах! Потапов хмыкнул. Описание было как нельзя точным. Вокруг сего заведения всегда вертелись разные граждане, так что поспрашивать можно. Капитан, одетый для маскировки сегодня в гражданское, похлопал по плечу Ульяшина, выбрал столик в углу, с которого прекрасно было видно все заведение, поставил перед собой рюмку, наполненную минеральной водой, опустил кепку пониже и принялся ждать. Ульяшин пожелал удачи, вздохнул и поехал в банк разбираться с очередным пластом поступившей информации.