Экстра. Подвижные игры голубой луны
Сцена со второй брачной ночи героев
— Сегодня наша брачная ночь, — протянул Ло Бинхэ с каким-то неведомым Шэнь Цинцю предвкушением. — Поэтому она должна быть особенной. — У нас уже была брачная ночь, — возразила Цинцю, мигом поскучнев, не желая участвовать в очередных безумных начинаниях этого вздорного парня. — А раз это уже вторая такая ночь, то особенной она уже не может быть в принципе. — Шицзунь не права, — сразу отмёл Ло Бинхэ её посыл не зарываться и пустился в пространные объяснения. — Нынешняя свадьба более важна, чем предыдущая. Теперь это наш истинный союз, свидетельство того, что учитель и этот ученик всегда будут вместе, ведь мы заключили этот брак по обоюдному желанию. Поэтому и наша первая брачная ночь не может не быть особенной. — Чего ты хочешь? — спросила Шэнь Цинцю устало, скользнув по его лицу предостерегающим взглядом, чтобы не смел слишком наглеть. — Этот ученик всегда сожалел, что не дождался свою любимую Цинцин. Этот Бинхэ всем сердцем раскаивается, что имел в жизни и другие отношения, — прошептал Ло Бинхэ убито, едва слезу не пустив. А Шэнь Цинцю поняла, что предчувствие её не обмануло — за этим явно последует что-то выходящее за всякие рамки. Однако хуже всего было то, что теперь, когда Ло Бинхэ что-то для себя решил и хотел упереться рогом, его уже не заставишь повернуть назад. Возмутительное продолжение этого предисловия не заставило себя долго ждать. Только тогда Шэнь Цинцю ещё и представить не могла насколько возмутительным оно было. — Поэтому он хочет посвятить себя дорогому учителю. Он хочет, чтобы Шицзунь стал для него первым. — Ты же сам сказал, что у тебя уже были отношения до этого мастера, — не то напомнила, не то спросила Шэнь Цинцю с подозрением, ещё не совсем понимая, к чему всё идёт, но каким-то шестым чувством чуя подвох и желая сразу уклониться. — Поэтому стать для тебя первой эта жена уже никак не сможет. Так что закрыли тему. — Как ты можешь так говорить, Цинцин, — обиделся повелитель демонов, ну или сделал вид, что обиделся. Шэнь Цинцю было к этому уже не привыкать. Когда же Ло Бинхэ понял, что его старания так и не окупились, он сразу же сменил тактику. — Шицзунь своей жестокостью разбивает сердце этому ученику. Но этот ученик слишком любит дорого учителя, поэтому готов дать второй шанс. Да шёл бы ты со своим шансом… И пускай в душе Шэнь Цинцю думала именно в подобном ключе, однако она сочла за лучшее включиться в диалог, дабы побыстрее покончить с данной темой, иначе этот абсурдный разговор приобретёт совсем нешуточные обороты, а его нытье не будь иметь конца. Она это теперь точно знала. — И что же предлагает этот ученик? — Хорошо, что Шицзунь спросила об этом. Этот ученик знал, что учитель не оставит его в одиночестве страдать, — тотчас же просиял этот… приличных слов на него у Цинцю давно не осталось. — Этот Бинхэ желает, чтобы наставник снова стал мужчиной и овладел им. Так он станет первым для этого ученика. Шэнь Цинцю от возмущения буквально онемела. Впервые в жизни она не находилась, что сказать. Она открывала рот, закрывала и снова открывала, силясь что-то произнести, но невзирая на все попытки, Цинцю так и не смогла издать ни звука. Это подлое, паскудное, грязное животное! Вот как знала, что ничего хорошего ждать от такого начала не стоит! Сначала это отродье шантажом вынудило её принять женский облик, чтобы трахнуть, а теперь своим нытьём старается принудить её вернуться к мужскому, чтобы трахнули уже его самого. Этот мелкий паразит из тех, кому предложи дюйм и попросит милю. Дай палец и всю руку отхватит по самое плечо! Но Шэнь Цинцю к этому уже привыкла за время с ним тесного общения… А ведь всё так хорошо начиналось. Она вознамерилась вернуться к сыну… и к этому тоже, решив, что соскучилась. Да у неё тогда явно рассудок помутился! Иначе как такой вздор вообще мог прийти ей в голову. Соскучиться по этому недостойному… ни то ученику, ни то мужу. «И почему я только его не убила, когда был такой шанс?» — задала себе заклинательница риторический вопрос. — «Или о чём я только думала, когда согласилась на повторный брак и вообще вздумала вернуться к этому существу?» — Не наглей, — резко выплюнула Шэнь Цинцю и отвернулась. Даже смотреть в его сторону было неприятно. — Жена больше не хочет этого мужа, — бесстыдно заныл повелитель демонов, а глаза его тут же заблестели от подступивших слёз, грозящих пролиться в любой момент. — Шицзунь вновь отвергает своего ученика… Шэнь Цинцю от всего сердца хотелось встать и уйти, а лучше — разбить что-нибудь об эту тупую башку, но в конце концов пришлось брать себя в руки, приступить к очередным уговорам и начать его успокаивать. Стараясь скорее для себя, она неловко погладила Ло Бинхэ по плечу и следом по голове, пытаясь спастись от многочасового представления… ведь этот… этот может проливать слёзы, словно воду из сита, хоть часами. Не помогут слёзы, будет доставать разговорами, потом требованиями, он будет просить, умолять, ныть и торговаться, не забывая привести множественные доводы в пользу очередной своей «замечательной» затеи в перерывах между просьбами и требованиями, и так по кругу, пока своего не добьётся. Плавали — знаем… Поэтому Шэнь Цинцю решила сократить этот тягомотный процесс по максимуму — нервы так целее будут. — Да что же ты такой плакса! Даже Юнь-эр — годовалый ребёнок, столько не плачет, — буркнула она раздражённо, но потом исправилась, приговаривая почти ласковым тоном. — Ну-ну, не плачь. Эта жена и учитель, конечно же, не собирается отвергать Бинхэ. — Так Шицзунь согласна? — заискрились эти обсидиановые глаза, а слёзы мигом высохли, будто их никогда и не бывало. Уж кто бы сомневался, точно не Шэнь Цинцю... — Согласна, — с трудом процедила Цинцю сквозь стиснутые зубы. — Этот ученик знал, что учитель согласится на его предложение. Ведь она так его любит, — сверкнул владыка демонов белозубой улыбкой, глядя на супругу с обожанием преданного пса. Злосчастная новобрачная закатила глаза, что-то тихо бормоча себе под нос. Через полчаса Шэнь Цинцю вышел из-за ширмы уже в мужском обличье, одетый в привычном некогда стиле — в зелёное элегантное ханьфу со свободными длинными рукавами и затянутым на талии высоким поясом, ещё больше стройнившим и без того более, чем утончённую фигуру; волосы тоже были уложены, как раньше — в основном распущенные с присобранными на макушке лишь несколькими прядями, что были скреплены изящной короной, а по вискам свисали две выпущенные прядки, обрамляя чистое, как нефрит, необычайной красоты лицо. У Ло Бинхэ перехватило дыхание, когда он снова увидел своего мастера в этом образе. Шэнь Цинцю был прекрасен в обоих своих обликах, одним своим видом пробуждая томление в груди и огонь в чреслах императора трёх царств, но именно это обличье будило воспоминания об их первой встрече. Теперь задумываясь об этом, Ло Бинхэ мог сказать доподлинно, что влюбился с первого взгляда в этого прекрасного бессмертного, который всем своим видом, умением держать себя и даже возвышенно-отчуждённой аурой напоминал истинного небожителя, по каким-то делам или вследствие странной ошибки снизошедшего в царство смертных. Забавно, что на самом деле всё именно так и обстояло, а первое впечатление было самым верным. Не став медлить, Ло Бинхэ полностью освободился от одежды и, без всякого смущения выставляя напоказ своё красивое обнажённое тело, забрался в постель. Усевшись прямо в центре на колени, чуть разведённые в стороны, и откинувшись для устойчивости на одну руку, Ло Бинхэ принялся бесстыдно ласкать себя. При этом он не отрывал своего пламенного взгляда от Шэнь Цинцю, порочно заглядывая тому прямо в глаза. Прикосновения Ло Бинхэ к своему телу становились всё более нескромными, мало-помалу переходя в откровенную пошлость. Его глаза подёрнулись дымкой страсти, нижняя губа была сладострастно закушена, а из глубин горла вырывались с трудом различимые стоны. Шэнь Цинцю сидел на краю постели и смотрел. По бесстрастному выражению лица и спокойным глубоким глазам заклинателя было трудно прочитать его истинные мысли или чувства: об этом приходилось лишь догадываться. Польщённый таким вниманием своего обожаемого Шицзуня, Ло Бинхэ ещё больше усилил нажим, полностью выставляя себя напоказ. Затем он откуда-то достал бутылёк со смазкой и, щедро вылив себе на руку, потянулся к нижней части своего тела… Небрежно проведя рукой по всей длине своего уже давно вставшего колом члена, он немного поиграл с оттянутыми от желания яичками, шаг за шагом соблазнительно медленно продвигаясь в направлении определённого места... Его пальцы запорхали по сомкнутому ещё бутону хризантемы, чувственно медленно погружаясь внутрь. Делал же он это так, чтобы каждое его движение было отлично видно единственному зрителю в комнате. Движения пальцев Бинхэ были выверенными, чёткими и сильными, однако совсем скоро терпение ему изменило, — как Шэнь Цинцю бы сказал, эта добродетель частенько его подводила или, лучше сказать, её ему всегда недоставало в должной степени, — поэтому добавлял палец за пальцем полукровка уже несколько поспешно. Пусть это и было довольно болезненно, сопровождаясь неприятным жжением, он не обращал на эти мелочи никакого внимания, желая и стремясь лишь к одному — растянуть себя, как можно быстрее. Ему явно не терпелось вместо пальцев принять в себя нечто другое… Ни на миг не отвлекаясь от своего порочного занятия, Ло Бинхэ всё ещё не сводил взгляда со своего учителя. Однако Шицзунь уже давно не отвечал на его взгляд своим. С некоторого времени его глаза были устремлены в другое место, неотрывно следя за всеми действиями своего ученика. По губам Бинхэ как тень скользнула и исчезла удовлетворённая улыбка. — Шицзунь, почему же вы сидите так далеко и только смотрите, — Бинхэ позволил полувсхлипу-полустону сорваться со своих уст. — Этот ученик больше не может терпеть. Он нуждается в вас… Учитель, этот Бинхэ жаждет ощутить вас в себе. Глубоко внутри… Этот ученик хочет принадлежать своему Шицзуню. Полностью. Сказав это, Ло Бинхэ лёг на кровать, призывно раздвинув ноги, отчего из его разработанной дырочки начала вытекать смазка, и протянул одну руку в направлении своего любимого. Глаза же Шэнь Цинцю не отрывались от этого развратного зрелища. Он смотрел, как зачарованный, на это прекрасное разнузданно-похотливое существо, бесстыдно раскинувшееся на алых простынях. Заклинатель был просто не в силах отвести взгляд. — Учитель… — снова напомнил о себе полудемон хриплым от желания голосом. — Идите же к этому ученику… скорее… Шэнь Цинцю забрался на постель, неторопливо подбираясь к тому месту, где лежал Бинхэ, отчего последнему так и хотелось зарычать. Наконец учитель накрыл тело ученика своим, устроившись меж его широко раскинутых ног, однако, казалось, он только этим и собирается ограничиваться, потому что сразу же прекратил любые действия, нависнув над новобрачным мужем. Ло Бинхэ был совершенно обнажён, в то время как Шэнь Цинцю всё ещё был полностью и аккуратно одет. Учитель просто смотрел в глаза своему ученику, ничего не предпринимая. Ло Бинхэ же извивался всем своим телом, пытаясь хорошенько потереться об него, дабы побудить уже перейти к активным действиям. — Ну что, похотливое животное, не в силах больше терпеть? — неприятно осклабился Шэнь Цинцю, глядя на Ло Бинхэ с превосходством и насмешкой. — Так и жаждешь, чтобы тебя поимели? Лицо Шэнь Цинцю было бесстрастно, взгляд безмятежен, а слова саркастичны, и Ло Бинхэ, возможно, поверил в его спокойствие, если бы всегда такие яркие изумрудно-зелёные радужки мужчины напротив почти полностью не стали чёрными, поглощённые расширившимися зрачками, а своим бедром полукровка не ощущал восставшее естество своего учителя, обжигающий даже через одежду. — Шицзунь прав, — охотно согласился Ло Бинхэ, закидывая руки ему на плечи. — Этот ученик хочет, чтобы учитель его отымел. Сильно, властно и глубоко. После этих слов, Ло Бинхэ раздвинул передние края ханьфу Шэнь Цинцю, и помог ему стянуть штаны до колен. Обхватив рукой его член, Бинхэ провёл по нему пальцами и всей ладонью раз-другой в мимолётной ласке, после чего крепко сжал и направил прямо к своей пульсирующей дырочке, без дальнейшего промедления приставив головку ко входу, недвусмысленно намекая собственными действиями, чего он хочет. — Ты хочешь так сразу? — удивился Цинцю такой разгорячённой настойчивости Бинхэ. — Да, — кивнул тот в подтверждении. — Я уже достаточно подготовлен. Больше ничего не нужно. Просто вставь. Возьми меня, Цинцю. Последние слова он соблазнительно простонал заклинателю на ухо. Шэнь Цинцю надавил на хризантему, которая сразу раскрылась под его напором, поглотив головку его члена. Цинцю стал продвигаться внутрь осторожно и неторопливо, не желая, чтобы Ло Бинхэ было некомфортно. Вернее, он хотел, чтобы всё было именно так, но Ло Бинхэ опять всё решил по-своему, сам насадившись на член до упора. Из глаз Ло Бинхэ посыпались искры, он с трудом выдохнул сквозь стиснутые зубы, но это не пригасило его пыл: он нетерпеливо повёл бёдрами, побуждая учителя к началу действий. Шэнь Цинцю лишь хмыкнул. На этот раз он ничего не стал говорить. Если его бывший ученик, каким-то непостижимым образом ставший его мужем, до сих пор не понимает, что для него благо, и из раза в раз без колебания отвергает чужие добрые намерения, с этим поделать и правда вряд ли что-то можно. Раз уж этот упрямый мул так хочет, то быть посему. На этот раз Шэнь Цинцю не стал церемониться или щадить Ло Бинхэ и полностью подался страсти. В мужском теле это было совсем по-другому, чем в женском. Надо сказать, в обоих телах удовольствие от постельных игрищ оказалось довольно сильным, а ощущения неописуемыми — что само по себе до сих пор удивляло Шэнь Цинцю, он не мог поверить, что прикосновение к другому человеку, а тем более настолько близкий контакт могут быть приятными — но страсть, испытываемая в мужском теле, и его желание были гораздо более сильно выраженными и острыми. Почти непреодолимыми. Кроме того кружило голову ощущение полного контроля, который Ло Бинхэ охотно ему предоставил. Шэнь Цинцю на какое-то время потерялся в сладостном исступлении. Лицо Ло Бинхэ на мгновение немного скривилось от ощущения сильного дискомфорта и распространявшихся по телу всплескам боли, но в душе он чувствовал одно только ликование. Ло Бинхэ чуть приподнялся одной рукой на подушках, дабы иметь лучший обзор на лицо своего драгоценного учителя и не пропустить ни одну тень эмоции, мелькнувших на этом обычно безэмоциальном, но таком любимом лице. От его взгляда не укрылись ни затуманенные от страсти глаза, ни румянец возбуждения, расцветший дивным цветком на белой, подобно снегу, коже. В груди Ло Бинхэ разлилось удовлетворение. Такого Шэнь Цинцю видел лишь он один. Только Ло Бинхэ мог заставить его потерять своё обычное хладнокровие и плавиться от страсти в собственных объятиях. От этой мысли внутри поднималось что-то первобытно дикое, разгоравшееся в груди пламенем пожара. О каком-либо неудобстве полудемон уже и думать забыл. Это было такой мелочью. Всё перекрывало ощущение счастья от владения этим человеком, о котором он всегда мечтал, но не имел ни малейшего шанса когда-нибудь получить. Как он думал до недавнего времени… Его дорогой учитель, жена и муж об этом скорее всего не догадывался, но именно в этот момент он стал полностью его. Шэнь Цинцю сам целиком доверился и подарил ему, Ло Бинхэ, всего себя. А то, что однажды попало в руки Ло Бинхэ, он уже никогда не выпустит из них. Теперь даже если Шэнь Цинцю захочет, полукровка никогда его не отпустит. Ло Бинхэ позаботится, чтобы у Шицзуня даже желания такого не возникло, чтобы он сам не захотел вырваться из его рук, не пожелал покинуть тёплые любящие объятия своего супруга. Ло Бинхэ будет любить, почитать, лелеять этого человека в своих объятиях. Будет бесконечно им дорожить. Он позаботится, чтобы ни одна тень печали никогда больше не коснулась даже краешком его Цинцю. Приучит к своей неусыпной заботе и чуткому вниманию, без которых Шэнь Цинцю сам не сможет больше обойтись. На это у него целая жизнь бессмертного существа. Шэнь Цинцю усилием воли всё же вынырнул из омута самозабвения. Ему не нравилось так полностью терять себя, к тому же он уже достаточно проучил этого глупого упрямца. Не смотря на все протесты малень… большого глупого ослика, Шэнь Цинцю взял себя в руки и стал тщательно контролировать процесс. Хотя его движения стали более плавными и осторожными, они всё ещё оставались чуть более резкими, чем ему хотелось, с неудовольствием отмечал заклинатель. Может, чтобы компенсировать это неудобство или просто испытав такое желание, Шэнь Цинцю внезапно наклонился, нашёл губами губы Ло Бинхэ и впился в них осторожным, почти несмелым поцелуем, который с каждым мгновением становился всё смелее и увереннее. Наслаждаясь такой редкой инициативой своего возлюбленного, Ло Бинхэ нечеловеческим превозмоганием удержал себя от того, чтобы не схватить его и не притянуть ещё ближе, никогда не давая малейшей возможности отстраниться. Но это была ночь Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ давно решил для себя отдать всё в его руки и позволить делать всё, что ему захочется, не отвлекая и не прерывая, чтобы не вспугнуть его намерения. Ло Бинхэ не хотел мешать Шэнь Цинцю выказывать свою страсть, заботу и подавленную в обычное время нежность так, как тот посчитает нужным. Ло Бинхэ лишь лежал, вцепившись мёртвой хваткой в простыни, дабы не позволить своим загребущим рукам каких-либо вольностей, и купался в лучах внимания своего любимого, глубоко наслаждаясь и радуясь всему, что тот мог предложить. Не прерывая поцелуй, заклинатель положил руку на грудь Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю хотел уделить внимание его телу, как Ло Бинхэ обычно это делал, когда они разделяли ложе. Погладив его грудь и ущипнув пару раз тут же затвердевший сосок, Шэнь Цинцю провёл ладонь в ласкающем движении от бока до рёбер, чуть царапая короткими ногтями гладкую кожу под своими руками. Ну а затем спустил руку ещё ниже, где и остановился, обхватив крепко неожиданно совершенно твёрдую плоть Ло Бинхэ. Глаза Ло Бинхэ блаженно закатились, он испытывал ни с чем не сравнимый экстаз и эйфорию от малейшего проявления внимания и нежности к нему со стороны этого человека и… ощущения полного ему принадлежания. Шицзуню не надо было так старательно пытаться облегчить его мифическое неудобство и пытаться довести его до разрядки, Ло Бинхэ был готов кончить уже от одного только ласкового прикосновения этого человека. Что касается изначального дискомфорта, он давно стал лишь забытым воспоминанием, а сам Ло Бинхэ раскачивался на волнах удовольствия, всё больше и больше приближаясь к кульминации своей страсти. Хотя он бы не стал об этом говорить Шэнь Цинцю, чтобы не загубить на корню его благое и такое чертовски приятное начинание. Не в силах больше сдерживаться, Ло Бинхэ стал подаваться бёдрами к Шэнь Цинцю каждый раз, когда его тепло чуть отдалялось, не желая с ним расставаться даже на столь короткое время и, обхватив голову своего мужа, прижал того к себе ещё ближе. Он желал вжать Шэнь Цинцю в себя и стать с ним единым целым навсегда. Предвосхищая наступающий оргазм, Шэнь Цинцю вознамерился покинуть тело Ло Бинхэ, чтобы не запачкать его. Ло Бинхэ же, предугадав его намерение, не дал этому случиться. Он хотел получить от этого человека всё, что тот мог предложить. Всё до последнего. — Шицзунь, ещё? — искусительно сверкнул Ло Бинхэ глазами и грешно улыбнулся. — На сегодня хватит, — непререкаемо ответил Шэнь Цинцю с долей сожаления, шлёпнув Бинхэ по упругой ягодице. — Но… — Никаких «но», — оборвал Шэнь Цинцю его на полуслове. — С тебя хватит. — Этот ученик подчиняется воле Шицзуня, — к удивлению Шэнь Цинцю, почти сразу покладисто согласился Ло Бинхэ. Ло Бинхэ знал, что Шэнь Цинцю беспокоится о нём и таким образом проявляет заботу. Пусть тому и известно о свойствах его крови, которую Ло Бинхэ, впрочем, и не думал задействовать. На самом деле такое проявление внимания и участия со стороны Шэнь Цинцю льстило Ло Бинхэ и делало его счастливым. Однако он не собирался на этом заканчивать. — Но Шицзунь ведь знает, что есть и другие способы… — промурлыкал Ло Бинхэ томно. Прежде чем супруг мог успеть возразить, Ло Бинхэ отставил одну ногу в сторону, позволяя семени Шэнь Цинцю более свободно вытечь из его тела. Полудемон протянул руку к только несколько мгновений назад покинутому теплом учителя месту и погрузил два пальца внутрь. Когда он вытащил их, его пальцы были покрыты липкой белой субстанцией, о происхождении которой у Шэнь Цинцю имелось очень ясное представление. Обольстительно улыбнувшись, Ло Бинхэ поднёс пальцы к своему лицу, глубоко втягивая в себя аромат, а потом осторожно провёл ими по губам, чётко обрисовав контур, после чего… взял в рот. Шэнь Цинцю хотел прикрикнуть на Ло Бинхэ и остановить это безобразие, но ему помешало в миг пересохшее горло. Глаза Ло Бинхэ сладострастно улыбались в сторону Шэнь Цинцю, пока он сам сосал свои пальцы, пропитанные соками его возлюбленного. Ло Бинхэ то и дело причмокивал губами, он намеренно издавал всё более пошлые звуки сосания, греховно заглядывая в глаза своему Шицзуню. Ло Бинхэ в этот миг был самым воплощением порока. Богом похоти. Он являл собой грешный соблазн… Шэнь Цинцю словно застыл изваянием не в силах вымолвить ни звука и лишь горячим взглядом смотрел на предложенное представление. Когда Ло Бинхэ наконец отнял руку от своего лица, его губы были полностью вымазаны в белой жидкости. Шэнь Цинцю смог прийти в себя только, когда Ло Бинхэ впился ему в губы своими, принеся вкус и аромат его собственного семени. — Этот ученик хотел, чтобы учитель тоже смог попробовать свой собственный вкус, — Ло Бинхэ чувственно обвёл языком по контуру своих губ, явственно напоминая тем самым о том, что он делал только мгновение назад. — Учитель такой… такой вкусный… Шэнь Цинцю словно очнулся от наваждения и предпринял попытку покинуть эту комнату, пропахшую похотью и вожделением, а главное, своего до крайности испорченного муженька. Но кто бы ему позволил. — Этот ученик хочет подарить ещё один первый опыт своему учителю, а как взаимность ещё и взять, — простонал Ло Бинхэ где-то в районе бедра Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю не был дураком, он понял к чему всё идёт. И что за страсть у этого животного брать в рот интимные части своего партнёра? Шэнь Цинцю помнил, что в женском облике это было довольно приятно, но ему всё равно было как-то не по себе от подобных вещей. Это слишком неловко и грязно… Шэнь Цинцю попытался оттолкнуть Ло Бинхэ, но тот навалился ему на ноги и в итоге всё равно прижался губами к тому месту, и… не только губами. Жаркая глубина рта Ло Бинхэ была не менее приятна, чем другая часть его же тела. Всё сопротивление Шэнь Цинцю свелось на нет, как только определённая часть его тела оказалась в алчущем рту новобрачного. Сначала Шэнь Цинцю лежал в знак протеста почти безвольно, позволяя рукам, устам и языку Ло Бинхэ ласкать, целовать и сосать его плоть. Однако даже не заметив, как и когда, в ответ на все старания Ло Бинхэ Шэнь Цинцю и сам начал двигать бёдрами, с удовольствием погружаясь в этот сладкий ротик. Ловкие руки и юркий язык Ло Бинхэ довели Шэнь Цинцю до оргазма довольно быстро. Ло Бинхэ, довольно жмурясь, проглотил всё, алчно слизнув с губ последние капельки семени Шэнь Цинцю. Чуть позже, когда они лежали, откинувшись на подушки, Шэнь Цинцю думал о своём опыте в мужском теле. В женском после жаркой ночи с Ло Бинхэ, он всегда чувствовал лишь чрезвычайное переутомление, сонливость и боль во всех возможных и невозможных местах наряду с удовлетворением. Но в мужском теле кроме сытости присутствовало ещё и удивительная бодрость, протекавшая живостью по всему организму, и полная ясность мыслей. Ещё Шэнь Цинцю понял, что скучал по своему прежнему облику. Прежней сути. Жизнь в женском теле была более приятной и комфортной для Цинцю, но мужское — больше знакомо и привычно. Шэнь Цинцю подумал, что хоть и решил жить в женском теле, но время от времени он, пожалуй, будет возвращаться и к мужскому. — Шицзунь, — из раздумий заклинателя вырвал голос Ло Бинхэ, звучавший как-то непривычно заискивающе. Но не успел он отреагировать, как полукровка продолжил, успешно привлёкши его внимание. — Этот Бинхэ тут подумал… Шэнь Цинцю каким-то внутренним чутьём почувствовал — такая непривычная для этого бесстыдника робость и подобное вступление явно не к добру. — Этот Бинхэ подумал, что в этом облике учителя... он ведь ещё не был с ним, — сказал он как будто нерешительно. Предчувствие Шэнь Цинцю не обмануло. На этот раз он сразу понял куда клонит этот… этот. Похоже, этот грязный демон его окончательно развратил! Только сейчас Шэнь Цинцю осознал, каким он, оказывается, был наивным и невинным — уж кто бы мог подумать! Явно не сам Шэнь Цинцю… — до близкого знакомства с этим существом. — Этот ученик имеет в виду не сейчас, а как-нибудь в другой раз, — воскликнул Ло Бинхэ в оправдательной манере, словно смутившись, заметив гневное выражение лица своего учителя и его угрюмое молчание. — Вот в другой раз и будем об этом говорить, — нашёл в себе силы проговорить Шэнь Цинцю, чтобы хоть что-то ответить. — Значит учитель согласен подумать насчёт другого раза? — мгновенно просиял в улыбке полудемон. На это Шэнь Цинцю ничего не стал отвечать, он лишь повернулся к Ло Бинхэ спиной, плотнее закутавшись в одеяло. Он лежал в прострации, задавая себе вопросы, на которые не мог найти достойного ответа. Что ему мешает подхватить своего ребёнка и уйти от этого бывшего мелкого зверёныша, выросшего в большого безнравственного и неуправляемого зверя? Шэнь Цинцю мог бы ухватиться за уверения Ло Бинхэ в том, что они с малышом больше никогда не расстанутся и он ни при каких обстоятельствах не будет препятствовать их связи матери и сына. Точно, Цинцю мог бы с выгодой для себя воспользоваться этим даже не устным, а задокументированным правом, получение которого, не иначе, являлось обусловлено минутным помрачением рассудка императора трёх царств. Он знает, что мог бы это сделать, но почему-то все мысли об этом так и остаются не более, чем праздными размышлениями… Шэнь Цинцю продолжал вновь и вновь вопрошать, но чем больше он спрашивал, тем меньше он себя понимал. Почему он не бросит этого порочного демона и не уйдёт, ведь на этот раз никто его не держит. Цинцю никто не запирал, он не связан, не прикован и его даже не шантажируют. Никто не заставляет его оставаться с этим демоном. Так почему он всё ещё здесь?Конец
Маленькое шоу
Это случилось, как только отзвуки очередного возмутительного предложения Ло Бинхэ утихли, а к потерявшей от ярости дар речи Шэнь Цинцю вновь вернулась способность говорить. — Решение заключения повторного брака было явно поспешным и оттого крайне неверным. Но ещё не поздно всё исправить, — бросив эти слова на ходу, она сразу же направилась к двери. — Куда вы, учитель?.. — донёсся скорбный скулёж нахального создания с неразобранного ещё супружеского ложа. Но и его скулёж, и в мольбе протянутую руку Шэнь Цинцю по-царски проигнорировала, с силой захлопнув за собой дверь. Уже через несколько минут, после описываемых событий. Ворвавшаяся в детскую пышущая гневом отставная императрица подхватила своего малыша и, игнорируя плаксивое нытье семенящего за ней муженька, ставшего в одночасье бывшим, была такова. Так закончилась не успевшая ещё даже начаться супружеская жизнь…